Корректор. Книга вторая. Часть первая

— Полковник, — тихо пискнул в углу пьяненький. Соображает, блин.

— Повторяю, — повысил голос Министр, — капитана Зайцева откомандировать в распоряжение строевой части Сибирского Военного Округа, на должность врача общей практики. Если ему это так нравится — пусть пьёт дальше. А ещё что-нибудь вякнешь, — Министр заметил, что бывший полковник что-то хочет возразить, — то поедешь младшим лейтенантом, или вообще рядовым контрактной службы. Молчишь? Значит, что-то понимаешь. Где его заместитель? — К Министру пробился высокий стройный подполковник:

— Товарищ генерал, подполковник Благовский по Вашему приказанию прибыл!

— Саша, пиши, назначить Начальником Медицинской Академии подполковника Благовского, простите, не помню Ваше имя-отчество?

— Благовский Андрей Юрьевич. — "Честь имею! Сейчас добавит". "Нет, сынок, — вздохнула мама Варя, — воспитание, увы, не то. Но какой мужчина! Мечта"!

"А знаешь, мамочка, что у твоего мужчины нет левого глаза"? "Как нет"? Всполошилась мама Варя.

"Протез. После всего, если будет работа, конечно, попробую восстановить ему глазик. Жалко, молодой совсем мужик".

— Итак, Благовского Андрея Юрьевича назначить начальником Медицинской Академии ФСБ, с присвоением очередного воинского звания полковник. Есть? Ну и чудно. Ну, пойдёмте отсюда, что ли? Не то от перегара сами работать не сможем.

Мы вышли в коридор. Остановились в коридоре.

— Андрей Юрьевич, — продолжил Министр, — позвольте Вам представить нашего Целителя, подполковника Авдеева Илью Андреевича и его маму и ассистента, полковника Тарасову Варвару Степановну. — Мамочка просто зарделась от удовольствия. — Если есть что-то срочное, то прошу Вас, Андрей Юрьевич, проводите нашего Целителя. Поверьте мне, что этот молодой человек очень на многое способен. А мы, Илья Андреевич, Вас с мамой подождём. Просто мне нужно много чего Вам сказать. Договорились? Ну и чудно.

Благовский думал не долго. Мы прошли в нейрохирургическое отделение, в котором мне показали молодого капитана, которого только вчера привезли из Сирии. Парень был без сознания.

— Диагноз? — Бросил я в пространство, пытаясь пока настроиться на организм. Под мышкой мне просунули рентгеновский снимок черепа. В лобной доле мозга присутствовал осколок примерно три на четыре сантиметра. Трепанацией такое не вытащить. Практически, парень обречён. Проверяют? Вряд ли. Просто последняя надежда.

Так, настроились. Давай, парень, помогай. Давление? Низкое, критическое. Сердце? А что ему будет в эти годы, двадцать шесть лет. Ладно. Тихо, без рывков и толчков раздвигаю разрез, который сделал осколок. А теперь:

"Маруся, девочка моя, очень аккуратно телепортируй этот осколок ко мне в ладонь".

"Принято. Исполняю. Исполнено". Слышу, мне в ладонь ткнулось что-то скользкое и тяжёлое. Боже мой! Как этот парень мог в мозгу такое вынести. Герой. Спасибо, Маруся. Продолжим. Аккуратно восстанавливаем повреждённую мозговую ткань. Сращиваем сосуды и капилляры, убираем омертвелые ткани. Восполняем убыль. Нервные окончания сводим, как положено. Так, с мозгом порядок. Заполняем рану в черепе костной тканью. Есть. Аура сияет бирюзой. Общий осмотр не даёт ничего. Парень не курит, не пьёт, спортсмен, красавец. Наверняка нравится девушкам, что тут может быть не так? Вся аура просто бирюзовая.

Всё, парень, давай, приходи в сознание, мы тебя ждём. Я поднялся со стула, прогнулся в пояснице:

— Принимайте работу. — Врачи смотрят на меня как на параноика. Мол, а что такого ты сделал. А я усмехнулся, взял плёнку рентгеновского снимка черепа, сверху положил осколок:

— Сравнивайте. А мне дайте водички, пожалуйста. — Пока мне искали воду, пока сравнивали осколок со снимком осколка в голове, больной пришёл в себя. Повертев вокруг головой, неожиданно разродился:

— Где моя рота? — Тут уж врачи просто ошалели, забегали туда-сюда. Воды мне так и не дали. Да ну их, главное, что парень живой и здоровый.

А в дверях палаты стоял и наблюдал за нами Министр. Кивнув мне головой, вышел в коридор. Мы с мамой вышли следом.

— Что, Илья, сложно быть спасителем?

— Вы можете мне не поверить, Николай Платонович, но это моя жизнь. Я без этого себя уже не представляю.

— Ну, так и занимался бы исцелением, если ты знаешь, что это твоё. — Я вздохнул:

— Жаль, товарищ генерал, что я не могу Вам рассказать всего, но помимо того, что я исцеляю, у меня ещё куча обязанностей, которые за меня никто не сделает. — Министр с интересом посмотрел на меня:

— Да, родной, если взять только то, что я знаю про тебя, и то уже на пятерых много будет. А если есть ещё что-то, то я лучше буду молчать. Кстати, сегодня утром Президент России и Премьер-Министр Японской Империи подписали мирный договор между нашими странами. Так же, был подписан договор о дружбе, взаимопонимании и доверии между нашими странами. Ты ничего не хочешь мне об этом сказать? — С лёгкой иронией прозвучал вопрос. Я размашисто перекрестился:

— Слава Господу, не обманули! — Министр кивнул:

— Знаешь, звание полковник мы тебе присвоить не можем, для этого нужно закончить академию. Но я подозреваю, что и академия и звание тебе по боку, верно? И я о том же. Поэтому от ФСБ тебе первая степень Святого Георгия. Теперь ты полный кавалер Святого Георгия, а это приравнено к званию Героя России. Президент России тоже не пожелал остаться в стороне. Специальным Указом Президента Российской Федерации, подполковнику ФСБ Авдееву Илье Андреевичу, за мужество и героизм, за неоценимый вклад в строительство мирного будущего нашей страны присвоить звание Герой России, с вручением медали Золотая Звезда. — Что мне оставалось? Стать по стойке смирно:

— Служу Российской Федерации! — Министр пожал мне руку:

— Молодец, хорошо служишь! — Тут внезапно распахнулась дверь в палату и оттуда, буквально вылетел ещё не очень здоровый капитан. Пробежав взглядом по всем, увидел меня, подскочил и крепко обнял, не говоря ни слова. Пока он меня держал, я быстро просканировал его мозг. Нет, молодость — это здорово! Здоров, как бык, прошу простить за каламбур. А парень отстранился на вытянутые руки:

— Спасибо, брат. Всем расскажу, какой у меня брат, а это — он показал на ладони осколок, — из этого я выкую крест и буду носить до самой смерти.

— Не поминай косую, брат. И спасибо тебе за тёплые слова. Извини, но у меня ещё есть кусок работы, если ты и товарищ генерал не возражаете, я бы хотел немного помочь нынешнему Начальнику Академии. — Министр с интересом посмотрел на меня:

— А что с ним?

— Андрей Юрьевич, — позвал я, — Вы не будете возражать, если я попробую устранить тот недостаток, который, я уверен, так мешает Вам жить? — Благовский побледнел. С чувством достоинства он произнёс:

— Прошу простить, Илья Андреевич, но Вы сегодня уже достаточно нагрузились. Может быть в следующий раз? — Тут вмешалась мамочка:

— Товарищ полковник, разрешите нам помочь Вашему горю? Что ждать до следующего раза? — Слышали? Нам! Что ж, всё правильно, сегодня я без мамы вряд ли так бескровно всё сделал, что с пьяным генералом, что с этим дураком, собутыльником. Благовский поклонился моей маме:

— Тогда, с Вашего разрешения, в палату интенсивной терапии. — Министр, глядя на наши переговоры, улыбнулся и тихо пропал.

А мы, в палате интенсивной терапии уложили Благовского на кровать. Отрегулировали на сидячее положение.

— Прошу прощения, Илья Андреевич, минутку терпения. Зинаида Петровна. — Из толпы в белых халатах выдвинулась крепкая женщина, средних лет. — Целителю воды так и не дали? Очень жаль, потому, прошу Вас, Зинаида Петровна, пока надо мною будут колдовать, приготовить чай, или кофе, это уже на выбор. А то как-то некрасиво получается. Старшая медсестра и не могла решить такой пустяковый вопрос. — Женщина покраснела:

— Прошу нас простить, уважаемый Илья Андреевич. Стыдно, конечно, но наш бывший начальник с утра поставил всех на уши с этим генералом, — женщина хотела плюнуть, но сдержалась. — Мы исправимся, поверьте.

— Надеюсь на Ваши слова, Зинаида Петровна. Пусть нам дольше не будет стыдно перед такими людьми. Илья Андреевич, я готов.

Итак, глаз. Очень тонкий прибор, соответственно, требует тонкого подхода. Сначала обезболим зону работы и рядом, затем аккуратно и как можно незаметнее вынем протез. Кстати, сделан был очень качественно, вплоть до закрепления к глазным мышцам. От того и незаметно было, когда оба глаза синхронно двигались. Чуть коснувшись сознания. Ага, Одесса, клиника Святослава Фёдорова. Ну, там ещё не то могут сделать. Кудесники! А у нас тут мышцы живые, уже проще. Начинаем растить глазное яблоко. Пошло разделение, дно, сетчатка, радужная оболочка, хрусталик. А, шалить так, шалить, хрусталик из горного хрусталя. Дальше. Заметил, что и здоровым глазом Андрей видит тоже не очень, а то зачем бы ему очки? Меняю хрусталик и в здоровом глазу. Выравниваю фокус на сетчатку в обоих глазах, оцениваю качество хрусталиков. Блин, что я придираюсь, это же горный хрусталь! Чистота — на пределе! Выглаживаю ауру, убираю все горячие и тёплые тона. Проверяю крепление мышц. Как к родному стали, радует. Аура? Бирюза. Просканирую весь организм. Молодец, гусар! Всё почти в идеале, чуть-чуть выровнять. Всё.

— Принимайте работу. — Я присел на стул, сзади мама массирует мне шейный отдел и ключицы. Спасибо.

Благовский долго не мог открыть глаза, что-то сдерживало. Но тут собрался с духом, распахнул ресницы.

— Этого не может быть! — Прошептал Андрей, — Я давно забыл, что такое бинокулярное зрение, а тут! И — очки, как же я теперь без них? — Он повернулся к нам:

— Илья Андреевич, а, правда, что Вы Архангел? — "Маруся, Архангел":

— Правда. Архангел Илья. — Благовский стал передо мной на колени:

— Святейший! Благослови Раба Божьего на подвиг, во имя добра! — Я развёл крылья и возложил на него ладони:

— Благословляю тебя, Раб Божий, на подвиг! Во имя Отца, и Сына, и Духа Святаго! Аминь!