М-да, и раций у нас нет, и нейросеть моя и виконта Баллорта до Гнезда точно не добивает — сказывается отсутствие ретрансляторов и запрет Совета контроллеров на демонстрацию высоких технологий. Помощи не будет — мы попали.

-Первый! Слушай мой приказ! — громко окликнул меня виконт и вытянул руку вперед в жесте великого полководца — Ты сейчас убьешь этого ублюдочного полукровку и обретешь себе имя! Выполняй!

Вновь сюрпрайз, маза фака. И абсолютный трындец мне, юному, совсем в этом мире не пожившему. И выбора нет. М-да, что-то мне это напоминает....

-Слушаюсь, высокий льер. Выполняю.

А что еще ответить? Иди ты на хрен, пес Шуула, муул плешивый? Толку то не будет никакого, лишь еще одна ладонь проблем. Биться мне так и так придется. Даже самому тупому ясно, что на виконта кто-то умный и очень сердитый эту засаду поставил, и вряд ли в его планах было отставить живых свидетелей. Я бы так точно подобной глупости не совершил. Так что снял я шлем, бросил его в руки удивленно расширившему глаза начальнику охраны, толкнул коня коленями и направился на встречу к славе. Или еще к чему.

-Эй, ты, мерзкий блохастый выкормыш мохнатых нелюдей! С тобой сразиться мой храбрый и доблестный брат-рыцарь! Если ты не мерзкий трус, то примешь этот вызов и умрешь достойно! — догнал меня в спину голос виконта, наполненный пафосом по самое, мля, не могу. Что ж, славное напутствие от виконта, я теперь грозный и доблестный брат-рыцарь. Высокий льер. Ничего не имею против этого — слово, оно не воробей...... А виконт не царь — хочу, слово даю, хочу назад забираю.

Я не видел, но был полностью уверен — слышавший слова виконта полукровка усмехнулся под личиной шлема в виде оскаленной звериной морды. Ну да, такой мордоворот вот вдруг возьмет и от схватки откажется. Раз сто до обеда и пятьсот после ужина.

Встретились мы с ним ровно посередине. Вблизи дитя тролля и человеческой женщины выглядел еще огромнее и страшнее. Секира, диаметром лезвий в метр, не меньше, легко покачивалась огромной рукой с валунами мышц, бугрящихся под серебристой кольчугой тройного плетения. Наплечники шириной с колесо телеги, толщиной в два пальца, на груди широкая пластина металла как лобовая броня у матерого болотного крокодила, сквозь множество дыхательных отверстий в забрале шлема вырывается пар от жаркого дыхания. Пахнет полукровка диким зверем. Несокрушимая скала в толстом-претолстом слое металла, если такое бывает в реальности, а не разумный.

-Я убью тебя быстро, верный и храбрый рыцарь. Мучаться не будешь! Раз и все — привет небо! Гы!

И голос как рев горного быка во время сезонной случки. Я внимательно посмотрел на противника, пытаясь разглядеть в темноте за забралом его глаза, разглядел, опять визоры рулят, увиденное не понравилось. В его глазах плескались лавовым жаром сладостное предвкушение битвы, абсолютная уверенность в своем превосходстве и презрение к людишкам с заточенными иголками в руках. Недовольно дернув плечом и смахнув с бровей и мокрых, удивительно быстро отросших волос капли влаги, произнес:

-Знаешь что, гад ты мохнатый, мне совсем не хочется умирать в такую поганую погоду. Лучше, я тебя убью.

Полукровка оглушающе захохотал и тут же заткнулся, потому что я начал стрелять. С двух рук. В полукровку в упор и в воинов за ним. Затем бросил жеребца на стену щитов и поднял перед ней его на дыбы. Оттолкнувшись от седла, метнул тело тараном за спины дружинников. Жалко коняшку, но собственную шкуру жаль мне больше. Угадал с поступком, слыша предсмертное ржание жеребца гибнущего на жалах копий и срубая голову одного из магов в темной хламиде. Второго не достал, с нереально быстрыми 'алыми' сцепился. Примы, наверное. Секунд семь потратил на них, еще полминуты на 'дублей'. Разбежались, туши неповоротливые, в разные стороны, ловить пришлось по одному. Отскочив назад, к дороге, врубился в сбившуюся во что-то типа каре пятерку дружинников. Никого из них не убивал, лишь калечил — руки, ноги, укол в лицо. Завязну с ними, темп потеряю, а мне двигаться надо, потому что слышу за спиной плохое. Хрипы слышу, лязганье сталкивающейся стали, испуганные крики, вопли. И булькающее шипение лазерганов.

Недооценил я противника, очень недооценил. Рассчитывал, что все на меня отвлекутся и виконт со своими 'бетами' и 'алыми' противнику в спину ударит, но не вышло. Плюнули на меня. 'Дублями', 'алым' и половиной дружины задержать решили. Правильно, я не основная цель. А полукровка после выстрела в упор, прямо в лицо, выжил. Шатался, двигался тяжело, пятнал раскисшую землю крупными каплями ярко-алой крови, но все-таки пробивался сквозь быстро редеющий строй наших дружинников к виконту, что едва сдерживал натиск зашедших со спины чужих 'алых'. Выстрелы лазерганов наших 'бет' полукровке не повредили, так, чуть замедлили. Целеустремленный мохнатый, упорный и защитные артефакты носит.

Быстро перезарядился, прицелился. Первая пуля ударила его промеж лопаток, вторую вбил ему в поясницу. Вмялся в плоть металл, плеснуло гейзером красная взвесь в свинцовое, хмурое небо. Но полукровка нашел в себе силы повернуться ко мне, оседая пустым мешком и опираясь на колено и рукоять провалившейся в грязь секиры. Не знаю, видел ли он меня тем размозженным пулей и сожжённым лазерганами куском мяса, в который превратилось его лицо, но я распознал по движению окровавленных, разорванных в клочья губ еле выговоренную им просьбу: 'Добей'.

Добил и заскрипел зубами от бессилия. Я не успевал. Второй маг, эта глиста в сырой, облепившей худые ноги хламиде, стоял за спиной виконта и тянул к нему руки. А с рук его к виконту полз алчными клубами зеленый туман. Пузырящийся, плотный, словно обретающий с каждым мгновением густоту и насыщенность выброс кислоты из лопнувшей цистерны. Видел я в видеороликах в Гнезде подобное, видел и понимал — виконту конец. Полный и окончательный. Ни имплантаты, ни защитные амулеты не спасут его от 'Последнего выдоха'. Заклинание сложное, контактное, недолговечное и разовое, но ничем и никем не остановимое. Потому что посмертное. Только гибнущий, умирающий маг его использует, своеобразный от него привет с того света.

Туман достиг виконта, заполз под доспех, вырвался тонкими язычками кислотного пламени из-под нагрудника, плеснулся ядовитыми каплями по сторонам. Оставшиеся в живых двое 'алых' противника отскочили в сторону, напуганные хищными клочьями. Наши же 'алые' с перерубленными ногами, ломаными куклами валялись среди тел дружинников, и отползти не успевали. Виконт по-звериному завыл, подломился в коленях и рухнул лицом вниз, плотно прижав ладони к лицу. Упал и маг. В спине хламидника торчал чей-то клинок, мерно покачивая грязной рукоятью. Живучая тварь, метров двадцать с железом в спине прошел.

Я сплюнул с кровью — когда только успел губы разбить или мне разбили? — и зашагал к месту затихающего побоища, распавшегося на одиночные схватки. По дороге добивал или убивал тех, кто вставал на моем пути. Не разбирался. Раненных начальника охраны виконта и одного выжившего из пятерки воинов на конях, убил щадяще, 'сестрами' в глазницы. Не финтил, просто прошел между ними, одновременно выбросив руки с зажатыми в кистях кинжалами в стороны. Взгляды у них почему-то испуганными были при моем приближении, а мужики ведь битые-тертые, смерть не раз видели и сам ее многим дарили.

Грязь хлюпающими комьями отваливалась с сапог, вновь налипала, мешая идти, все выше и выше поднимаясь по голенищам буро-коричневой коркой. Отмывать эту кроваво-коричневую дрянь я буду долго.

Шел я и скорбел, как персонаж в одном старом черно-белом фильме — не взглянуть мне уже в глаза виконта, не произнести пару высокопарных фраз, типа: 'Не стоило тебе, глупый льер, делать из меня раба!'. Или вот так: 'За содеянное тобой, негодяй, кара неизбежна! Му-ха-ха!'. М-да, стресс и суровый пафос взболтать, сверху добавить нервное словоизвержение, ни в коем случае не смешивать. Подавать горячим в охлажденном стакане.

Оставшиеся относительно целыми двое 'алых' и трое, еле стоящих на ногах дружинников, ко мне не приближались. 'Погонщиком' у 'алых', скорее всего, был полукровка, а он сейчас мертв. Ну а понять, что они мне не противники, хватало и остатков мозгов.

Я подошел к телу виконта, постоял над ним пару секунд, перевернул носком сапога труп высокого льера на спину. Перевернул и замер, потрясенный до глубины души — виконт еще был жив. На съеденном кислотным туманом лице еще жили и видели меня, вытаращенные от дикой боли и залитые багровым глаза, шевелились мерзкие глисты остатков губ:

-Наклонись, Первый.... Наклонись ко мне... Ближе...

Я наклонился. Проклятое любопытство.

-На шее у меня кулон.... Отдай его в Западный замок ордена Лебедя.... Магистру Огранне... Волей умирающего... выполни посмертное..... Имя тебе динс Саурс.... Сохрани все в тайне.... Узнавших... мешающих... убей!

И виконт коснулся моего лица. Рукой без мышц, изъеденными кончиками фаланг пальцев провел по щеке, рисуя короткий зигзаг руны 'Вага', руны посмертного заклятья. В небе протяжно громыхнуло. Ну не успел я отклониться, растерялся, не ожидал, что кость без мышц способна на движение!

Выпрямился, стер со щеки тянущийся слизью след от руки покойника. Квест я получил, папу и маму его три раза в ров замковый уронить с самого высокого донжона! Ну, что же за сволочь, этот виконт! Мой 'добрый хозяин' даже умереть не смог без грандиозной подставы!

Я поднял голову к небу — хмурое светило смотрело на меня пристально, отогнав на доли минуты беременные дождливой хмарью облака. Ну да, как же без этого беспристрастного свидетеля!

Чуть постоял, глядя на теперь окончательно умершего виконта. Затем нашел взглядом оставшихся в живых. Ничего личного, ребята, но свидетелей быть не должно, вы слышали. И либо вы должны идти со мной и выполнять волю умершего. Либо.....

Короче, третьего вам не дано. И мне.

Боги в этом мире есть. Реально существуют высшие сущности. И эти сущности или, так правильнее, невольные сторожа этого мира внимательно следят за исполнение последней воли умирающего и беспощадно карают пытающегося уклониться. Прахом развеивают и это не фигура речи. Сие доказано опытным путем и многократно. Фишка такая, местная. Суровая и бескомпромиссная.

Один из 'алых' встал на колени и склонил голову к груди. Хорошо, этот будет жить — он выбрал правильно. А Умнику придется подождать с его освобождением из 'застенков' Гнезда, пока я не выполню посмертную волю виконта.

Я неторопливо вбил 'волшебные' пули в стволы, оценивающе следя за стремительно удаляющимся вторым 'алым' — успеет он добежать до границы леса или нет? Нейросеть мгновенно рассчитала и вынесла вердикт — не успеет. Дружинники не побежали — нет в этом смысла, они видели, как я двигался, но и не встали на колени. Ну, это тоже выбор. Уважаю.

Городок был... Городок был...

Вы что, ни разу описание средневековых городков не читали? Не продирались сквозь нагромождения описаний красных, из-за некачественного обжига черепицы крыш и кривых, отвратительно побеленных строений с х-образными бревнами на стенах, что держат каркас здания? Не зевали при подробном перечислении входов, арок, колонн и окон приземистой городской ратуши из ломаного камня? Не смеялись над глупыми кривоногими пузатыми стражниками в ржавых кирасах, воняющих чесноком и кислым пивом из нечищеных пастей? Не сочувствовали усталым приключенцам, бредущим по колено в грязи и отходов жизнедеятельности местного населения по брусчатой мостовой до вожделенной харчевни, трактира, корчмы, кантины — нужное подчеркнуть?

Читали? Знаете? Надоело? Ну и славно. Тут ведь в этом городке главное что? Пожрать и поспать. А в городке пожрать было где. Чувствовал я запах еды. Обильной, жирной, разнообразной. На него и двигался неумолимо, не отклоняясь ни на йоту. А поспать можно и на лавке. Не раздеваясь. Главное — пожрать. Давясь, чавкая, рыча, рыгая, шумно глотая непрожеванные куски мяса. Разные. Жареные, варенные, да хоть сырые, но главное — большие. Лучший вариант — размером с голову слона.

Выявил я в себе слабое место, громадную ахиллесову пяту — жуткую потерю внутренней энергии. Умник он, конечно, умник и даже может быть красавец, своеобразный, но вот как создатель машины для убийств на биологической основе — совсем никакой. Зря он себя восхвалял, как гениального конструктора, олень кремниевый. Серьезная ошибка была им допущена в расчетах, для меня чуть не ставшая фатальной. Трачу сил я больше, чем их имею.

Поэтому сейчас медленно еду по кривой улочке, судорожно держась за гриву пойманной взамен убитого жеребца пугливой кобылы, слева меня удерживает от падения 'алый'. Еду и грустно размышляю — как этот, многокластерный кристаллический уродец не предусмотрел, не рассчитал, что при форсированных действиях моего трансформированного организма я расходую энергии намного больше, чем могу восстановить за короткий отдых? Или, интеллект бездушный, мне специальную закладку оставил? На всякий случай? Демоны, проклятые черти и темные боги его знают.

Но вот то, что если я сейчас в течение часа не съем хотя бы ложку каши из проваренных зерен злаковых, то рухну со спины кобылы, я знаю точно. Даже семенящий рядом 'алый' поглядывает на меня грустно и задумчиво. Правильно, кому нужен такой доходяга хозяин?

Все, прибыли. Еда здесь. Я буквально стек, как .... Как это самое с седла и еле успел прошипеть-прошептать 'алому':

-Лошадь в стойло. Потом ко мне! — вваливаясь в облако запахов пищи, не обращая внимания, что дверь так-то открывалась первоначально наружу.

Рухнул на лавку, снес кого-то с нее, не обращая внимания на столь ничтожные мелочи, грохнул рукой по столу, так и не сняв боевую шипастую перчатку:

-Быстро есть! Жрать!!!

-У нас сегодня для благородного льера гусь жаренный, мясо кабана с подливой из...

-Все неси!!! И три раза!!! Неси быстро!!!

Согласен, грубо, нагло, хамовато, не соответствует облику высокого льера из благородного рода, но как-то мне на это плевать обильной слюной. Зеркала нет, но я и так знаю — глаза ввалились, скулы обтянуло пергаментной кожей, мышцы ссохлись, оставив на костях даже не жилы, одни лишь сухожилия. Крайне нужно топливо для обсохшего бака организма, а все остальное — вежливость, манеры и прочее — потом, все потом. Когда поем. Много и сытно.

-Мое почтение, высокий льер! Позвольте представиться — льер Иррун, старший рыцарь Ордена Ястреба! К вашим услугам, высокий льер! Предполагаю, что высокий льер, возможно, очень устал и поэтому не заметил благородной льеры, что присутствует в этом помещении, весьма и весьма недостойного ее высокого статуса?

-Да, вы безусловно правы, незнакомый мне льер. Я очень устал — ужасная дорога, мерзкий дождь, глупые и многочисленные разбойники. Долгий и тяжелый путь до горячего очага.

М-да, моя новая жизнь сплошной экшен. Я молнией, секундной искрой кремня, поднялся с лавки, чуть сместился к входу, оставляя перед собой и, возможным противником, пока еще пустой стол. Положил ладони на рукояти 'братцев'. Туман, густой туман перед глазами, но силуэт молодого, крепко сложенного льера, обратившегося ко мне с оскорбительной речью я вижу хорошо, четко вижу. Как вижу? Да хрен его знает, как. И поэтому.... Славься, славься нейросеть! Пусть и без подробностей — блондин он там, брюнет или шатен. Мой язык же, практически без участия мозга выдавал одну за другой выверенные формы общения между благородными льерами: