Selbstmatt. Часть 2 - Шиноби

Сражаться в открытой пустыне против шиноби Ивы, фактически являющихся своеобразной регулярной армией, было с одной стороны просто самоубийственно. С другой же — основной стихией большинства из них является Дотон, крайне неэффективный в пустыне. Так что бой решено было принять на окраине Рорана, с которой спешно эвакуировали местных жителей. Я заняла месте в одной из многоэтажек на четвертом этаже, чтобы прикрыть ребят разнообразным метательным железом, Ибики засел на первых этажах, готовясь, если что, активировать Ирон Майден, стальную ловушку, а Тсуме с Минато замаскировались на улице. Я мониторила окрестности на предмет появления новых движущихся огоньков чакры — и, наконец, засекла их. Ну, началось.

— Шестеро на одиннадцать часов, — рации, оказавшиеся у Ибики, очень пригодились. — По количеству чакры — двое генинов, трое чуунинов и джонин.

— Поняла, — ответила командир. — Да, я тоже их чувствую. Минато, готов?

— Хай, — отрапортовал товарищ. — Кучиёсе!

Ага, вот и призыв. Интересно, кого он вызвал? Я немного сменила положение, перейдя к другому окну — и наконец увидела шесть фигур, со всей скоростью несущихся по улице. Ну что же, пора.

— Минато, поддержи! — запросила помощи я, запуская несколько кунаев. Тут же от них отделились разнообразные копии, и вражескую группу буквально накрыло металлическим дождем. Этот прием мы обговорили заранее... И он оказался эффективен — одна из невысоких фигур покатилась по асфальту, остальные же бросились в рассыпную. Ну что же, минус один! Пора и мне вступать в ближний бой. Выпрыгнув из окна, я буквально соскользнула по стене и скатилась на землю. Так, расклад... Ага, двое дистанционщиков торопливо складывают печати, на них уже нацелились Тсуме с Куромару, призванная Минато жаба опалила еще одного огнем, впрочем, он пока держался, сам Минато связал боем еще одного... А где последний? Огонек чакры вспыхивает буквально у меня за спиной, и я еле успеваю отскочить от удара короткого клинка. Впрочем, проблему решают за меня.

— Кучиёсе: Ирон Майден! — раздается голос Ибики. Большой стальной кот становится ловушкой для противника, а потом стальные цепи уносят его под землю. Я с благодарностью киваю Морино, и бросаюсь дальше. Так, вот тот обожженный пытается встать — и закономерно получает кунаем. Минато тем временем справляется со своим. Так, а Тсуме?

— Ива Ядо Кузуши! — разносится мужской голос, а сверху и сбоку отчетливо веет чакрой. Ксо! Догадка осеняет меня, и я бросаюсь к Минато, складывающему печати. Шуншин! Если Тсуме еще в Гатсуге и легко увернется, то не Намикадзе! Правая рука сама складывает печати.

— Сен Нагаре!

Времени распечатать воду нет, и приходится материализовывать ее из собственной чакры. Вокруг меня и Минато закручивается водный вихрь, принимающий форму купола, и падающие сверху куски стены просто отлетают в стороны. Успела...

— Впечатляет, — произносит он, прервав процесс создания техники. — Похоже на... неважно. Сама создавала?

— Угу, — отзываюсь я. Так, вроде бы все спокойно... Снимаю купол — и вижу Тсуме над телом того самого джонина. Все? Кроме нее, поблизости чувствуется только Ибики. Значит, с этими разобрались.

— Все в норме? — интересуется командир, глядя на нас и подходящего к нам Ибики.

— Меня даже не зацепило, — улыбается Минато. — А вы?

— Нет.

— Нет.

— Вот и хорошо, — кивает Тсуме. — Хадзиме, чувствуешь еще противников?

Так... Ага, вон там кипит оживленный бой, чакра так и вспыхивает, аж мурашки по коже проносятся.

— На шесть часов, — докладываю я. — Всего сражается восемь, но я не уверена в их принадлежности.

— Разберемся на месте, — морщится Инузука. — Погнали!

... В таком темпе мы носились по окраине до самой темноты — засечь сражение, присоединиться, помочь своим, идти дальше. Уже после третьей стычки мне пришлось подлечивать Минато, после седьмой глотать чакровосстанавливающие пилюли. Но, наконец, все вроде было бы кончено, и мы смогли вернуться в лагерь.

— Фух... — потянула я, усаживаясь прямо на песок около палатки. Сил не было. Совсем. Про то, что чакры осталось кот наплакал, я и не говорю.

— Держи, — протянул Минато мне фляжку. Вода, ура!

— Премного благодарна, — совершенно механически кивнула я и тут же прикусила язык. Да что за...! От Минато просто ударила волна удивления вместе с неверием и раздражением. Почему у меня в последнее время не получается уследить за своим языком? Намикадзе же тем временем сел рядом и уставился куда-то вдаль.

— Зачем было все это, Карада-сан? — неожиданно прямо спросил он. Догадался... — Я уже и сам не знаю, где в ваших словах правда, а где обман.

— Я не была уверена, что выживу, — пожала плечами я. Раскрываться, так раскрываться. Хорошо, что никому не было дела до разговора двух детей, суматоха в лагере царила еще та. — Техника была еще не доработана. Я создавала себе пути для легализации, даже не зная, смогу ли воспользоваться ими.

— И дочери никакой не было, — утвердительно, не сомневаясь, произнес блондин.

— Не было.

— И вас действительно убили... свои?

— Да.

Странно все это. В эмоциях нет ни злости, ни волнения — лишь спокойствие и сосредоточенность.

— И что будете делать теперь?

— Просто жить, может быть? — я откинулась на ткань палатки. — Мстить я не собираюсь... лично. И без меня найдется недоброжелателей, которые смогут выполнить за меня всю работу.

— Как и в тот раз, так ведь? — приподнимает бровь он. Откуда, откуда тринадцатилетний ребенок, без особого образования, может все это понимать? — Вы провели провокацию, и всю работу выполнили за вас, даже сами не понимая этого.

Кошмар... Теперь я понимаю, почему Намикадзе Минато смог стать Хокаге еще при живом Третьем, с его-то умом. Кошмар, меня окружают одни гении! И не поймешь, что хуже — эти самые гении, которые могут сорвать все планы, или же совершенно непредсказуемые идиоты.

— Просто я знала, что они так поступят, — пожала я плечами. — Да и выбора у меня особого не было...

— Но ради чего это все? — хмурится он. — Ради Орочимару?

Скотина! Я как раз в тот момент решила отхлебнуть из фляжки. Расплескав драгоценную влагу, я повернулась к собеседнику.

— Обоснуй.

— Запросто, — улыбнулся он. — Карада-сан, вы достаточно часто употребляете его имя, но не настолько часто, как если бы делали это специально. Вы довольно здравомыслящий человек и умеете признавать поражение и восхищаться теми, кто сильнее, следовательно, вы вполне можете восхищаться таким ученым, как он. Дальше — он тогда спас вас, и это гарантирует благодарность, а продление жизни и фактически предоставление бессмертия вместе с новым телом является отличной основой для признательности.

Шиматта, и когда он стал так хорошо разбираться в психологии?

— Допустим, ты прав, — проворчала я. — Мои намерения ты выяснил. А дальше что будешь делать?

— А разве непонятно? — он одним движением поднялся на ноги. — Я много думал после... смерти Карады Теншико, и заметил много интересного. Я и раньше хотел стать Хокаге, но теперь получил еще и неплохой стимул. Мне не нравится, когда мои друзья должны погибать из-за политических игр кучки стариков.

Друзья, да? Значит... Ясно. Минато, ты действительно хороший парень.

— Значит, союз?

— Союз, — улыбается он. — Я становлюсь Хокаге, а вы спасаете всех, кто мне дорог, хорошо?

Вот как... Ясно.

— Хорошо, — киваю я. — Тогда уж называй меня просто Карадой, а то остальное смотрится со стороны...

— Учту, — улыбается Намикадзе. — Ну что, пойдем? Если пропустишь ужин, Карада, то чакра будет восстанавливаться гораздо медленней.

— Пойдем, — протянула руку я, и он помог мне встать.

Мы медленно двигались к центру лагеря, а невдалеке, в пустынных сумерках, один за другим разгорались огни Рорана. Города, который мы отстояли. Города, где я приобрела еще одного хорошего союзника.

...города, которому суждено быт разрушенным в этой войне — как и многим другим.

Глава 8.

В пустыне мы, к моей радости, долго не задержались — уже через месяц нас командировали на побережье, где шли постоянные стычки с шиноби Кири; все же у нас в команде было двое боевиков с тайдзюцу (а по песку не особенно-то и побегаешь) и один стихийник-водник все же не могут в полную силу сражаться в пустыне. А вот на побережье... Наконец-то у меня будет время изучить техники из того свитка Амегакуре и опробовать их, ку-фу-фу! Ой... что-то меня заносит.

Техники, кстати, оказались весьма интересными. Кирисаме, холодный дождь — в аниме что-то подобное было только у АНБУ Киригакуре, и эта техника позволяла им нейтрализовывать вражеские атаки, просто не давая их применять или же существенно ослабляя. Самое то для бойца поддержки! Печатей всего было три, и они весьма точно отражали суть техники: скрытная, внезапная и не действующая на пользователя. В принципе, ничего сложного. Куда сложнее оказалась вторая техника, уже сугубо атакующая — Дайбафуку, великий водопад, представлял из себя водяной вихрь, атакующий цель со всех сторон. Так у меня появилась первая сугубо атакующая техника из ниндзюцу, хорошо хоть, что после Расенгана с его-то потоками чакры с освоением техники проблем не возникло.

Наша команда тоже не стояла на месте. Ибики начал работать над гендзюцу, которое раньше практически не изучал — и добрая Тсуме направила его ко мне. После получаса криков в духе "я не сильна в гендзюцу" и "скажи это тем, кого мы завалили в шестилетнем возрасте" пришлось признать свое поражение, и итогом стала сделка с Ибики — я подучиваю его, а он твердо уясняет на будущее, что в гендзюцу я так себе. Минато, слушая этот диалог, ржал, как пьяная лошадь. Мое правило "хочешь обмануть врагов, обмани сначала друзей" он испытал на собственной шкуре, и поэтому не удивился, но торг его действительно позабавил. М-да, все же, собранность и серьезность ему не мешает иметь воистину свинячий характер. Сам же он тоже не забрасывал тренировок, постоянно читая какие-то свитки, заглянув в которые разок, я увидела описания печатей и барьеров вплоть до А-ранга. Один вопрос — откуда? Джирайя вроде бы получил свои знания в фуиндзюцу и кеккайдзюцу от Узумаки Мито, которая учила их с Орочимару за компанию с Цунаде, но вряд ли они смогли бы выучить что-то по настоящему серьезное... или нет? Или же это привет от Кушины? В любом случае, одни вопросы. А еще он все свободное время сидел за какими-то расчетами, постоянно вырисовывая печати одну за другой. Создает новую технику?

Во всяком случае, свободного времени у нас было не так уж и много. На побережье не было столь кровопролитных сражений, как на северной границе с шиноби Кумо, но отряды Кири нападали гораздо чаще, и поэтому даже поспать удавалось не каждую ночь. Сон стал практически роскошью, а уж про проблемы с чакрой я и не говорю. А еще — именно на побережье я за всю войну получила первые ранения, ничего серьезного, с чем бы я не смогла справиться, но все же... А было бы забавно, если бы удалось пройти войну вообще без ранений, но чего нет, того нет. Зато мне наконец-то удалось добраться до улучшенных геномов Кири! В одном из отрядов состоял неизвестный мне Юки, и после боя смогла заполучить его генетический материал, хоть и щеголяла новыми дырками в шкуре. Теперь Отогакуре будет обеспечена боевиками... И еще — мне удалось взять на анализ кровь Минато. Что сказать... смеялась я долго. И как раньше мне в голову не пришла? Высокий интеллект, скилл "вынос мозга", характерная внешность... Будущий Хокаге оказался бастардом Яманака. Уж не знаю, кто был его вторым родителем, но у него явно преобладал Янь-компонент чакры, и в результате этого Минато может использовать стихийные техники без особого труда, компоненты Инь и Янь в его системе находятся практически в равновесии. Кстати, за это говорит и то, что его отпрыск тоже без особых усилий использовал стихию Ветра. Сам же Минато уже осваивал молнию. На известие о наследии он отреагировал весьма спокойно.

— Иноичи-сан получит эту информацию? — наконец поинтересовался он. Хм...

— Разве что совсем уж конфиденциально, — ответила я. — В текущей ситуации ты имеешь шанс занять место Хокаге только как бесклановый, то есть абсолютно безразличный к внутренним делам кланов. Если же о тебе заявят как о бастарде, многие главы кланов просто не потерпят тебя как правителя. Заодно и останется козырь в рукаве.

— Будешь обучать менталистике? — поинтересовался он. Шиматта, откуда...?

— Я не Яманака, — наконец, ответила я.

— Но менталист, — приподнял бровь он. — Я не знаю другого направления ниндзюцу или гендзюцу, которое помогло бы сменить тело. Так что что-то ты обязана знать.

— Характерные техники не дам, а то все сразу станет ясно, — предупредила я. — Только несколько гендзюцу, самогендзюцу и помогу развить эмпатию. Сойдет?

— Вполне, — усмехнулся Намикадзе.

... Я уже говорила, что было не так тяжело?

Забудьте. Я врала.

Через пару недель после того, как мы были командированы на побережье, случилось страшное. То, чего я так боялась и что желала предотвратить.

Альянс Кумо, Кими и Ивы перешел в наступление на нашем фронте. Их объединенная армия атаковала первым делом союзника Конохи, Узушио. Помощь не пришла, нам просто запретили высовываться до подхода общих сил — и Водоворот был уничтожен.

Узумаки... По мне — величайший клан. Сила, чакра, живучесть, долголетие. Легендарные мастера фуиндзюцу и кеккайдзюцу, способные ставить печати одним касанием... Мы не успели спасти всех. По иногда приходившим зашифрованным на русском письмам Орочимару я знала, что они потихоньку начали эвакуацию, в Отогакуре прибыло три группы и часть библиотеки... И — все. Больше не успели. Почему они не попытались закрыть деревню барьерами? Почему они не захотели покинуть ее и рассредоточиться? Почему заранее не запросили подкрепления у Конохи? Неужели они были настолько уверены в своих силах? Но теперь уже все равно, Узушио потеряна. Остается только надеяться, что те две сотни красноволосых детей и их наставники смогут восстановить силу своего клана, да и надо будет поискать тех Узумаки, кто в тот момент находился на миссиях вне деревни или с семьями жил в других странах. Выжила только одна из дочерей главы клана, по каким-то причинам находившаяся вне Узушио, и новоявленная Кушина-химе была отослана со спасательной командой в Коноху, под крылышко союзников. Минато, отбывавший там отпуск по ранению, успел познакомиться с ней, и отзывался о ней как о достаточно милой, хоть и вспыльчивой девочке.

А после уничтожения Узушио стало еще хуже. Хоть аловолосые и оттянули на себя большую часть сил врага и заставили шинигами собрать обильную жатву, но после их падения наш участок фронта оказался открыт. Нападения туманников участились, и мы несли потери. Вот и сейчас — во время мониторинга границы нашей группой, мы засекли осторожно приближающийся отряд из четырех человек, спустя какое-то время замерший, а затем начавшей брать нас в клешни.

— Опять оборону прощупывают, — сплюнула Тсуме. — Ставлю сто рё, сенсор у них есть.