Падение Голиафа

2. Система подпольного накопления.

Как я уже упоминал — в СССР практически не существовало инвестиционных товаров, а само накопление могло вызвать вопросы. Копили разным путем — например, покупали ювелирные изделия, доллары (за них — вплоть до расстрела), царские червонцы, просто золото с нелегальных приисков. Предметы старины. Частично — незаконно заработанные деньги тратили на нелегальном же рынке. Например — бригадир луководческой бригады заработал полмиллиона на нелегальном рынке овощей — и за десять госцен (сто тридцать тысяч) купил себе белую Волгу, а всем сказал — что купил по госцене. Купленные ювелирные изделия либо переправляли через границу, либо тупо закапывали под клумбой. Со всем этим боролись — но органы постепенно и сами коррумпировались, а в теневую экономику втягивались новые и новые люди. Происходило ускоренное разложение в обществе и нарастание социальной напряженности. Общество СССР стремительно делилось на те, кто покупал с прилавка, и тех, кто покупал с черного хода. И казалось, что все жили на разные зарплаты, хотя официально — на одну. Все это — служило накоплению взаимных обид и претензий, которые и были выплеснуты в Перестройку — всеми и на всех. Кроме того — была утрачена связность и единство общества, заложены основы для перехода к капитализму. Полностью утрачены общинность и нестяжательство — обязательные условия существования общества советского типа.

3. Система рэкета.

Мало кто знает, что в период с конца 60-х по конец 70-х советским правоохранительным органам удалось разгромить криминальную общину, существовавшую еще с царских времен — воров в законе. В этот период практически не проводилось сходок, в общину не принимались (короновались) новые члены, зонами управляла администрация. Возрождение воров в законе и последовавший за этим криминальный беспредел 90-х — стал результатом развития советской теневой экономики. С ее развитием — воры получили возможность не красть, а вымогать, рэкет, а не кража стали их основным источником средств к существованию. Кража или грабеж — акт единичный, в то время как рэкет — не акт, а процесс, повторяющийся раз за разом. Пострадавший — советский теневик не имеет возможности обращаться за помощью в милицию как другие категории потерпевших — иначе закономерно возникнет вопрос: откуда деньги и ценности. В итоге ворам в законе удалось стремительно возродиться, аккумулировать огромные ресурсы, начать процесс ускоренного разложения милиции и администрации исправительных учреждений, наладить процесс вербовки новых членов общины. Корпорация воров в законе приобрела все черты МАФИИ. В конце 80-х — им удалось найти для себя источники поставки оружия, в том числе армейского — что послужило основой для кратного увеличения тяжких и особо тяжких преступлений в 90-х и фактического начала криминальной войны против общества.

ПРОБЛЕМА НОМЕР ТРИ: К НАЧАЛУ РЕФОРМ В СССР СЛОЖИЛАСЬ ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ ТЕНЕВАЯ ЭКОНОМИКА КРИМИНАЛЬНОГО ТИПА, ИМЕЮЩАЯ ВСЕ ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ДЕСТАБИЛИЗИРОВАТЬ ОБСТАНОВКУ В СТРАНЕ И ОБЩЕСТВЕ И, ИСПОЛЬЗУЯ ЭТО, НАЧАТЬ ПРОЦЕСС ЛЕГАЛИЗАЦИИ РАНЕЕ НАЖИТЫХ КАПИТАЛОВ И КОНВЕРТИРОВАНИЯ ИХ В СОЦИАЛЬНОЕ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ВЛИЯНИЕ. НЕОБХОДИМЫМ УСЛОВИЕМ ДЛЯ ЭТОГО — БЫЛО РАЗРУШЕНИЕ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА. КАК ПОКАЗАЛА ПРАКТИКА — В ОТЛИЧИЕ ОТ КОМАНДЫ ГОРБАЧЕВА ИМ СВОИ ЗАДАЧИ УДАЛОСЬ РЕШИТЬ БЛЕСТЯЩЕ.

Таким образом, к началу реформ у властной команды Горбачева были

— Резкий дефицит критически важных знаний и опыта

— Отсутствие институтов, необходимых для проведения реформ — и даже понимания того, какие институты нужны.

— Наличие мощных, согласованно действующих сил, кровно заинтересованных в искажении результата реформ и дестабилизации общества. То есть реформы еще не начались — а враги у них уже были.

При таких условиях команда Горбачева начинает реформы. Хуже того — в отличие от китайцев Горбачев начал одновременно и экономическую и политическую реформу, плохо представляя себе план и той и другой.

При этом — экономику СССР отягощает резкое падение цен на нефть и расходы на войну в Афганистане. Но то, что и то и другое было для СССР смертельным или даже опасным. Расходы на войну в Афганистане

http://afghanistan.ru/doc/18319.html

составляли: в 1985 году 0,6 % от расходов бюджета или 0,3 % ВВП, в 1989 году 1,2 % бюджетных расходов или 0,6 % ВВП. Говорить, что такие расходы могли обескровить или обескровливали советскую экономику — просто смешно. Падение цен на нефть — было неприятностью, но не более. Говоря о падении цен на нефть мы переносим наш сегодняшний опыт на реальность позднего СССР — но СССР был автаркией и практически все производил самостоятельно. Падение цен на нефть могло привести к:

— сокращению помощи странам третьего мира — что давно надо было сделать.

— сокращению закупок импортных товаров — пришлось бы покупать свои, похуже

— сокращению закупок зерна. Это можно было парировать поднятием цен на хлеб, чтобы по крайней мере, его не скупали для скармливания скоту и птице. А такая статья в КОАП РСФСР была, и автор сам, в двенадцать лет, надевая разные кепки и майки ездил в райцентр с родственниками и у разных кассирш скупал по 30-40 буханок хлеба.

Но в целом — НИКАКОЕ, ДАЖЕ САМОЕ СИЛЬНОЕ ПАДЕНИЕ ЦЕН НА НЕФТЬ ОПРОКИНУТЬ ЭКОНОМИКУ СССР НЕ МОГЛО. Неприятности — да, были бы. Но не более того.

Первой ошибкой Горбачева — по-видимому, стало назначение Рыжкова на пост главы правительства страны. Рыжков — директор завода и им так и остался, он был отличным директором завода, но плохим премьером. Первое, что он сделал на своем посту — начал, используя свою премьерскую власть решать те проблемы, какие были болезненны для него, когда он работал директором Уралмаша. Первое что он сделал — разрешил предприятиям самостоятельно тратить валютную выручку на обновление производственных фондов. При этом, он думал именно как директор, а не как глава правительства.

Давайте, разберем эту ошибку подробнее.

Рыжков, как директор завода, будучи им, неоднократно ездил в Москву и выбивал валюту для того, чтобы купить импортное оборудование — причем валюта зарабатывалась его же заводом на импортных контрактах. Иногда получалось выбить, иногда нет — и это вызывало у него глубокое возмущение, потому что он, как директор завода, видел, что оборудование нужно. Но вот понять того, кто не давал ему валюту — он не понял. И, заступив на его место — решил все исправить и отпустил вожжи.

А ларчик открывался просто. Человек, который решал, дать или не дать валюту — смотрел на бюджет в целом. И видел — может ли ГОСУДАРСТВО В ЦЕЛОМ позволить себе эту покупку или нет? Или — валюта нужна на другие цели, а оборудование подождет Потому что на деньги, которые зарабатывал Уралмаш — существовало ГОСУДАРСТВО В ЦЕЛОМ. Уралмаш не платил налоги, вот в чем дело. И государство забирало у него всё, что Уралмаш заработал. В этих условиях — Рыжкову следовало бы сначала разработать и ввести полноценную НАЛОГОВУЮ СИСТЕМУ. И вот только тогда, когда Уралмаш заплатит налоги — вот тогда, остаток он может тратить на оборудование. А так, сам того не понимая, Рыжков подорвал доходную базу бюджета.

Хуже того. В капиталистических странах директор — принимает решение о покупке оборудования не сам по себе — он советуется с акционером или акционерами. Он отчетливо видит рынок — будет ли произведенная на этом оборудовании продукция пользоваться спросом или нет. Он может считать себестоимость. А тут — директор фактически принимает решение САМ ПО СЕБЕ. Хуже того — оборудование — вещь довольно дорогая, это капитальные инвестиции. И на Западе — естественно, его производители кровно заинтересованы в том, чтобы его продать. А директору — плевать на его цену, он ведь все равно не может обналичить те деньги, которые заработало их предприятие. И если западный переговорщик предложит 20-30 % откат и раздербанить его — директор с радостью согласится. Более того — он возьмет и то оборудование, что его предприятию не нужно, просто чтобы получить откат. А на этот откат — он привезет импортного ширпотреба и продаст его в СССР втридорога.

А вот советское оборудование, даже если оно лучше и дешевле — он покупать не будет. Потому что советский партнер по сделке — просто не сможет дать откат, верно?

Именно так и уничтожалось советское станкостроение, и страна ставилась в зависимость от импортного оборудования.

Тут же, еще один удар по бюджету нанес Горбачев — ввел сухой закон. В условиях отсутствия полноценной налоговой системы, обложения налогами ФОТ и доходов населения, продажа спиртного была важным источником пополнения бюджета. Опять таки: спаивать людей было неправильно. Но надо было не просто лишать бюджет источника доходов — а заменять его другим. Хуже того — сухой закон способствовал резкому падению популярности Горбачева и способствовал вовлечению в теневую (криминальную) торговлю большей части населения страны. Даже те, кто раньше не был знаком с продавцами с черного хода — теперь были с ними знакомы. Это положило основу мощнейшей, тотальной криминализации общества.

Следующий удар, нанесенный Горбачевым и его командой по экономике — заключался в изменении закона о предприятиях. Дело в том, что в попытке нащупать рисунок реформы, Горбачев советовался с советскими экономистами, а тем — невозбранно разрешалось изучать лишь экономически опыт стран Восточного блока. Кроме того, Горбачев был откровенным популистом. Он любил заигрывать с народом, любил купаться в народной любви. До него — собственником основных фондов предприятий могло быть только государство, Горбачев же — решил ради ускорения передать контрольные пакеты трудовым коллективам. Вроде как — сами на себя будут трудиться лучше, такая вот нехитрая мысль. Советским законом о предприятии была введена страшная вещь — выборность директоров. В условиях отсутствия собственников, выборы директора — катастрофа. Но катастрофа, опять таки вписывающаяся в советскую идеологию — все для народа, все во имя народа. Вроде как в СССР собственником всего был народ — так почему бы, если он и так собственник — не выделить ему часть собственности, чтобы он лучше трудился.

Беды была в том, что советский народ не понимал понятий "собственность" и "инвестиции" в принципе — большая часть советского народа жила на зарплату и ни о чем другом просто не задумывалась. Следовательно, новыми директорами в большинстве случаев становились те, кто обещал повысить зарплату. Даже если это приведет к проеданию основного капитала предприятия — ему то что? Это не его. В сочетании с тем, что возник товарный дефицит, правительство печатало деньги для затыкания бюджетных дыр и это приводило к обесцениванию рубля, рабочие требовали новых и новых повышений зарплаты. А директор — полностью зависел от них, он не имел возможности ни отказаться поднять зарплату ни устроить массовое сокращение, к примеру. Таким образом зарплата поднималась и соотношение товарная масса/денежная масса нарушалось. Так раскручивался маховик гиперинфляции.

В отчаянной попытке прекратить рост зарплат — Абалкин (вице-премьер) ввел налог на рост ФОТ — но было уже поздно. Хуже того — начались забастовки, в частности шахтерские — и ради того, чтобы сбить волну социальной напряженности, предприятиям разрешили тратить валютную выручку уже не на обновление основных фондов — а на закупку импортного ширпотреба для работников. Здоровья экономике это, сами понимаете, не прибавило.

Напрашивается парадоксальный вывод — именно излишняя социальная ориентированность команды Горбачева, его заидеологизированность — во многом способствовали провалу Перестройки.

Следующий ошибочный шаг — создание совместных предприятий. Постановление о разрешении США было принято в январе 1987 года. Ошибочность его была в том, что не было осознания крайне нездоровой природы советского руководящего корпуса. В Китае в отличие от СССР — создавали не совместные предприятия: а просто свободные экономические зоны с минимумом налогов. Цель простая и ясная — дать американским капиталистам эксплуатировать китайскую рабочую силу. На первом этапе — Китай выигрывал от того, что иностранный капитал строил на его территории фабрики (их уже никуда не денешь), привносил на территорию Китая образцовые западные производственные практики и западный менеджмент. И изначально производил товары, востребованные на западном потребительском рынке. Так был обеспечен китайский рывок. СССР тоже мог пойти по такому пути — советские рабочие были изначально лучше образованы, мотивированы, в СССР была лучше инфраструктура. И если Китай шил трусы и производил пластмассовые ведра — в СССР можно было бы открывать сборочные цеха Боинга. Вряд ли бы Америка пошла на это — все таки враги — но вот Европа могла пойти! Тем более, что это можно было бы сделать условием общей разрядки напряженности — совместный бизнес как условие, обеспечивающее разрядку и конвергенцию систем. Но советский директорский корпус нельзя было подпускать к таким предприятиям на пушечный выстрел! Однако же, подпустили — и СП моментально стали насосом, откачивающим товары из СССР по демпинговым ценам. Неконкурентность — парировалась демпинговыми ценами и одновременно — обеспечивала товарный голод в СССР. Кроме того — СП стали каналом для конвертации в твердую валюту и вывода на Запад накопленных богатств криминального сектора экономики.

Про размыкание контура наличных — безналичных денег и массовую обналичку — уже говорилось много раз, в том числе и мной. Кооперативы и ЦНТТМ, Центры научно-технического творчества молодежи, курируемые комсомолом. Кооперативы — моментально легализовали практику "продажи с черного хода", и во многом — перевели ее (и связанную с ней коррупцию) на ступень ниже. Если раньше советские госпредприятия были относительно здоровыми, они отгружали товар по госцене, а всю нелегальную маржу от продажи с черного хода снимала советская торговля — то с появлением кооперативов, началось ускоренное разложение промышленности и всего директорского корпуса. Теперь — при госпредприятии существовал кооператив, чаще всего аффилированный с директором, и если на предприятии нельзя было купить ничего ровным счетом (особенно этому способствовала проведенная Горбачевым административная реформа) — то рядом, в кооперативе, можно было купить все, но втридорога и за наличку. Плати и бери.

Но для того, чтобы было что брать — надо было это "что-то" произвести, верно? И произвести так, чтобы это не попадало под учет. Иначе — может прийти проверка из ОБХСС или из профильного ведомства и начать задавать крайне неприятные вопросы. То есть — нужен неучтенный товар. А чтобы был неучтенный товар — нужно неучтенное сырье, неучтенная электроэнергия, неучтенная рабочая сила и коррумпированная бухгалтерия, которая все это не видит. По сырью, частично договаривались с поставщиками, перенося коррупцию еще ниже, уде на сырьевой уровень экономики — а частично получали за счет списания потерь. Потери сырья при входном контроле, потери электроэнергии, потери ресурса станков от поломок, простои рабочих, оплачиваемые из госбюджета, списание продукции в брак. Таким образом, как снежный ком нарастала МНИМАЯ неэффективность советской экономики. Цифры, подаваемые наверх, ужасали, причем они еще и ухудшались — но на деле за ними стояла не неэффективность — а наоборот предельная эффективность советских предприятий, в настоящий момент рейдерски захватываемых спустившейся с уровня торговли криминальной экономикой. На самом деле все работало: закупалось сырье, перерабатывалось, продавалось, рабочие получали премии в конвертах, директора уже в чемоданах, товар расходился и находил своего покупателя — но вот все ресурсы при этом были чужие. Государственные. Прибыльность — запредельная. Стремительное распространение криминала с торговли на производство и добычу сырья, произошедшее буквально в два — три года — еще одно "достижение" команды Горбачева.