Не надо переворачивать лодку

— Как я его люблю!

— Кого?

— Этот запах! От винта!

Мотор зачихал, винт неровно дёрнулся несколько раз и слился в прозрачный круг. Андрей закрыл дверь и открыл форточку. Несколько раз изменил звук мотора. Показал руку из форточки. Человек перед самолётом махнул флажком и отошёл в сторону, а два других выдернули колодки из-под колес. Мы вырулили на старт, но Андрей смотрел не на взлётную полосу, а куда-то вправо, я повернулась туда и увидела зелёную ракету. Двигатель взревел, и мы с ускорением покатились по земле. Несколько толчков и они резко прекратились. Мы в воздухе и летим в Москву! Андрей мало разговаривал, лишь несколько раз просил воды, кофе или чая из термоса. Я предложила бутерброды, но он отказался. "Что, ничего не хочешь?" Он притянул меня к себе и довольно громко, из-за шума двигателя, сказал: "Очень хочу тебя и обратно в Крым!", чмокнул меня в щеку и в нос, и опять уставился на приборную доску. Когда мы летели в Крым, он вёл себя по-другому: управлял самолётом одной рукой, а вторая была постоянно у меня в руках. Возвращение в Москву ему явно не нравилось.

— О чём думаешь?

— Интересно, что придумал товарищ Павел! Пытаюсь смоделировать все варианты.

— Я тебе мешаю?

— Нет, скорее отвлекаешь от недобрых мыслей. Скоро Харьков, надо садиться для дозаправки.

— Что-то не так, Андрей? — спросила я и заглянула ему в глаза.

— Ищу вариант, чтобы оставить тебя дома и не нахожу его. Слишком боюсь за тебя! — он тоже внимательно посмотрел на меня. На лице не было ни тени улыбки. — Рисковать лучше мне одному!

— Я дома не останусь! — твёрдо сказала я,— в воздухе ты, может быть, и король, но на земле я лучше подготовлена.

Он ткнулся носом мне в плечо: "Я за тебя боюсь!" У меня повлажнели глаза. Андрей вновь ушёл в себя, потом начал заходить на посадку в Харькове.

Пока шла дозаправка самолёта, Андрей покушал, на земле от его хмурого настроения не осталось и следа. Он деловито осмотрел самолёт, сходил в диспетчерскую, подошёл ко мне и спросил: "Летим дальше или ты устала?" "Летим!" Впереди появились тяжёлые облака, на земле кое-где белел снежок. Андрей ушёл вниз под облака, включил дворники, потому, что пошёл мокрый снег с дождём. Самолёт несколько раз потряхивало. Через два часа, погода ещё больше ухудшилась. На крыльях стала появляться наледь. Андрей сменил курс и приказал пристегнуться. Сели в Туле. Видимости не было никакой, Андрей трижды уходил на второй круг. Крылья обледенели, и самолёт плохо слушался рулей. Наконец, земля открылась, на некоторое мгновение, и Андрей посадил самолёт. Погоду на завтра давали нелётную. Позвонили Александру, сообщили, где находимся. Андрей договорился о перегоне самолёта по улучшению погоды в Москву. Домой вернулись на машине. Я пошла готовить ужин, а Андрей ушёл в кабинет. Через полчаса он пришёл с какой-то бумажкой: "Смотри, что творят!" В бумаге было написано: "...звездообразный мотор в капоте NACA является источником вредного сопротивления, вследствие плохого образования носовой части... по этой причине применение капотов NACA для скоростей свыше 500 км/ч является нецелесообразным". Андрей выругался и ушел в кабинет. Когда я пришла звать его ужинать, он разговаривал с кем-то по телефону. Потом я поняла, что это был Поликарпов. Андрей говорил ему, что требуется поставить машину в трубу ЦАГИ и доказать ошибочность этого заявления. Через несколько минут он вошёл в столовую: "Они максимально пытаются форсировать строительство никому не нужного И-180. И с этим уже ничего не сделать!" Поесть нам так и не дали, опять зазвонил телефон. На этот раз "вертушка": "Есть, через пятнадцать минут будем". "Одевайся, поехали!"

Судоплатов нас реально обрадовал! Есть возможность купить 12 радиостанций и тринадцатую командную. На моё имя зарегистрирована фирма, точнее её просто купили, в ней двенадцать самолётов DC-3. Самолёты надо будет укомплектовать станциями и переправить в СССР. Андрей предложил сделать это "самовывозом" через Бразилию.

— А дальности хватит?

— Немного не хватает, но самолёты пойдут пустыми, поэтому в грузовой отсек можно погрузить резиновую емкость, и использовать её как дополнительный танк для топлива. Тогда и океан удастся перелететь. Надо посчитать.

— А если потеряем и самолёт, и станцию? Может быть морем через Бразилию? Или Мексику? Да, техническое состояние самолётов компании оставляет желать много лучшего.

— Тогда не будем рисковать! Хотя, можно заменить двигатели новыми. Их отправить морем из Ленинграда или Одессы.

Созвонились с Пермью, надиктовали серийные номера бортов. Для восьми машин двигатели были.

— А что с официальной закупкой?

— Пока глухо. Кто останется за тебя, Андрей?

— Капраз Берг. Есть ещё одна задумка! Привлечь к этому Чкалова. Групповой перелёт через океан ещё никто не делал!

— Засветим Седого и Риту.

— А если подстроить аварию и Рита перепродаст компанию? Тогда оба не светятся. Я просто боюсь, что новые радиостанции американцы не дадут вывезти морем. У них в Мексике более сильные позиции, чем у нас. Ещё вариант: лизинг! Рита сдаст самолёты в лизинг СССР для рекордного перелёта, в связи с плохим техническим состоянием собственного парка. Дескать, денег на ремонт нет, а русские установят новые двигатели и после перелёта проведут средний ремонт корпусов, а в дальнейшем, она собирается осваивать просторы Африки... Требуются 23 лётчика, 12 техников. Радиостанции крепить на легкосъёмной платформе, в случае аварии выбрасывать на плотике, для подстраховки — какое-нибудь судно на трассе перелёта. Если инженерные расчёты не позволят безопасно пересечь океан, то, компания Риты должна получить длительный тайм-чартер в Африке

Остановились на лизинге, и я стал звонить Чкалову. Дома его не было. На заводе тоже.

"Молодец, что не забываешь основные задачи! Растёшь!" — послышалось у Андрея в голове. "Ой, привет! Тебя давно не было! Я даже соскучился!" "Не хотел мешать Вам... Позвони Коккинаки!"

Так и сделал:

— Владимир Константинович! Разбудил? Андрей.

— Нет, ещё не спим! Дела!

— Есть надобность перегнать 12 DC-3 из Бразилии сюда.

— Не долетит!

— Знаю! Но машины пойдут пустые и группой.

— Не понимаю, в чём надобность этого перегона. Мы же сами делаем ПС-84.

— Вы обратили внимание, по какому телефону я звоню? Есть надобность.

— Я думал, ты из дома.

— Найдите Чкалова, и завтра давайте соберёмся у меня!

— А что его искать, вот он сидит. Даю трубку.

Коротко пересказываю, тоже самое, Чкалову, упирая на рекорд перелёта в группе.

— Ты где? Мы сейчас приедем?

— Минуточку! — закрыл трубку и сообщил товарищу Павлу, что они хотят приехать. Он согласно мотнул головой. — Я на Лубянке, пропуска, Вам двоим, сейчас закажут.

Ещё полчаса разбирали конкретику по приобретению радиостанций, оба сходили и сфотографировались, когда вернулись, Чкалов и Коккинаки были в кабинете Павла Анатольевича.

— Рита всё хорошеет! — расплылся в улыбке Чкалов и полез целоваться.

— Я ввел товарищей в курс дела, — сказал Павел Анатольевич, — основная задача: безопасно доставить все тринадцать изделий в СССР в кратчайшие сроки. Компания Риверо обеспечивает приём группы летчиков и техников, безопасность на маршруте до Натала. Дальше руководство операцией поручается товарищам Чкалову и Коккинаки. У Вас двоих будет другая задача!

Андрей насупился. Ему, как лётчику, было, конечно, интереснее сделать такой перелёт. Однако он промолчал. Когда выходили с Лубянки, он всех пригласил к нам домой. Хорошо, что поужинать не успели.

Чкалов оглядел квартиру и хохотнул, что у него похуже будет. Владимир Константинович сказал, что он раньше получил.

Глава 10.

Рита принесла массандровские вина и, пока она разогревала ужин, мы ожесточённо спорили об И-180 и И-185. Затем Андрея спросил Владимир Константинович:

— Ты что, перешёл работать в НКВД?

— Нет, числюсь по-прежнему в НИИ ВВС.

— Но тебя исключили из списков эскадрильи!

— Я — комиссар новой комиссии НКО при НИИ, и у меня к Вам просьба, Владимир Константинович. Те "изделия", которые вы доставите, должны немедленно все встать на боевые самолёты 28 серии. Я уже послал заявку на 12 машин на завод. Все они поступят в нашу третью эскадрилью.

— Этой серии ещё нет, Андрей! — сказал Чкалов.

— Я сегодня говорил с Николаем Николаевичем, и завтра передам ему синьки крепежа изделий. А остальные "детали" мы уже обсудили с Поликарповым. Так что, считай, что эта серия уже есть. Не буду рассказывать, скоро сам увидишь. А вас, Владимир Константинович, я бы попросил подумать о переходе в мой отдел. Направление перспективное! — и я показал мандат Сталина.

— Вот это номер! А я думал, что это квартира твоей жены. А ты, Валера, всё знал, и мне ни слова не сказал! Я же спрашивал у тебя, куда Андрюха делся!

— Если он сам об этом не говорит, значит так надо. У меня от друзей секретов нет, но это был не мой секрет.

— Чем будет заключаться моя работа?

— Приём-установка радиолокационных станций вокруг Чкаловского, подготовка лётчиков к работе с оператором РЛС, подготовка самих операторов РЛС и планшетистов. Подготовка больших показательных учений ВВС на базе нашего аэродрома в Чкаловском. Я бы сам этим бы занялся с удовольствием, но у нас с Ритой пока другая задача. Первым заместителем является капитан первого ранга Берг, но он в Ленинграде. А Вы, Владимир Константинович, здесь командуете авиационной частью вопросов. В результате, должно родиться наставление по применению РЛС и связи в истребительной авиации ВВС. По рукам?

— Кхе... А Филин знает?

— Пока только о создании комиссии, о задачах и планах — пока нет. Первая РЛС должна поступить из Ленинграда сразу после праздника. Но она только кругового обзора: даёт направление, но не даёт высоту полёта. Вторая станция придёт числа 1-3 декабря. Она даёт высоту, может использоваться как для авиации, так и для ПУАЗО. Кроме того, я в докладной записке попросил выделить 1 дивизион тяжелых 85мм зениток и два дивизиона МЗА. Ответа пока нет, но думаю, что мы это получим. Надо научиться согласовывать данные РЛС и ПУАЗО.

— Какие у нас кухонные разговоры пошли, ребята. Ты, кстати, Андрей, своё назначение зажал и не обмыл! — громогласно заявил Чкалов.

— Да и ужин в третий раз придётся разогревать! — сказала Рита.

Под утро подвыпившие гости угомонились, и мы тоже легли. Рита прижалась ко мне:

— Почему ты был такой недовольный? Из-за перелёта?

— Мне кажется, что Судоплатов что-то недоговаривает. Если ты "засветишься", то въезд в Штаты для нас будет закрыт!

— Глупый ты! Паша всё предусмотрел! — она зажгла свет и вытащила из тумбочки испанский паспорт, довольно мятый и с множеством отметок, и показала мне фотографию черноволосой худощавой женщины, у которой только овал лица и глаза выдавали мою собственную жену.

— Мы же сегодня фотографировались?

— А я уже пятый год работаю в НКВД, и в Испании была. А ты у нас будешь "интернационалистом", с которым я познакомилась на родине, и который стал моим мужем. Вот штамп, это — ты! Завтра получишь паспорт на это имя. Зовут меня Марго Эстахьо Риверо. Я — довольно состоятельная женщина, гораздо старше тебя, подцепила молодого лётчика и решила ему приобрести авиакомпанию. — Рита хихикнула и ткнулась мне подмышку, — Для поставок в Испанию много раз использовали несколько фирм, которые зарегистрированы на это моё имя. А в США я поеду под твоей фамилией, и стану на 10 лет моложе, как есть.

— Я, действительно, глупый. Таких ходов я даже не предусматривал!

— Неужели ты думаешь, что после, всего, 10 дней брака, я захочу расстаться, даже на мгновение, с моим первым и единственным мужчиной! — последовал долгий и очень страстный поцелуй...

Утром нас разбудили довольно громкие голоса Чкалова и Коккинаки. Мы быстренько оделись. Они хозяйничали на кухне, пытаясь приготовить завтрак:

— Нам на полёты, хозяюшка!

Рита немедленно перехватила управление в свои руки, а мы переместились в столовую.

— Андрей, я согласен! — сказал Коккинаки. Я сходил в кабинет, принес листок бумаги и автоматическую ручку. ВК написал рапорт, а я подписался "Ходатайствую о переводе".

— Валерий Павлович! Дайте сегодня задание штурманам рассчитать перелёт. Связь через товарища Павла. Мы сегодня, скорее всего, уже улетим или уедем.

Завтрак прошёл в молчании. Уже стоя у дверей, ВП стукнул меня кулаком по плечу: "Не волнуйся, Андрей. Всё сделаем как надо. Готовь площадку и топливо! Понимаем, что везём!" "Да, Валерий Павлович! Победу в будущей войне!"

Отдав подготовку экспедиции в невероятно пробивные руки комбрига Чкалова, за результат можно было не беспокоится. Он всё подготовит! Оставалось немного времени, и я начал звонить в Ленинград. Аксель Иванович рассказал, как продвинулись дела, я сказал ему об очередной командировке и о том, с кем держать связь в Чкаловском. В отличие от Москвы, все военные организации Ленинграда работали в обычное время, не ночью.

Начал разбирать почту, выяснилось, что нашему отделу подобрано здание: начальник академии имени Жуковского Померанцев Зиновий Максимович выделил пустующие помещения оперативного факультета под нашу комиссию. Позвонил ему. Тот поставил условия, чтобы одновременно с началом работы, мы готовили восстановление факультета.

— Но, Зиновий Максимович! Какое отношение мы имеем к преподавательским кадрам? И где их возьмём?

— Сами и преподавайте! Не маленькие!

Вот такой вот разговор получился. Решил съездить в академию. Одеваюсь, Ритуля вокруг меня кругами ходит и все поправляет (одежду имеется в виду). Вдруг звонок в дверь. Охрана, что ли? В коридоре раздевается комиссар госбезопасности 3 ранга Судоплатов! День визитов!

— Салудо, камарадас Андрей! — улыбается... Ритуля, сообрази что-нибудь покушать и выпить. Я домой еду, всю ночь работали. И ещё! Мне с Андреем переговорить надо. Поэтому, сходи, куда-нибудь погуляй! Только не к парикмахеру. Ещё два дня это не понадобится!

"Серьезная заявка на победу!" — раздаётся в голове голос Сергея. Рита выставила яичницу с ветчиной и сыром, бутылку водки, нарзан, нарезанную колбасу, ветчину и хлеб. Взгляд очень настороженный. "Павел, может быть при мне?" "Сказали же: погуляй! Давай! Мужской разговор намечается!" Рита обиженно хлопнула дверью.

— Давай! Знаю, что не пьёшь! — Я налил себе крымского сухого. — Я не знаю, в курсе ты или нет: я разговариваю с тобой только потому, что её отец вывез меня на расстрел и отпустил. Я ему жизнью обязан. Он просил заботиться о ней и её матери. Её мать ещё красивее была. Рита мне, как сестра. Ты, вроде как, мне родственник. Обидишь её — будешь иметь дело со мной. Смотрю на неё, и сердце радуется. Ей повезло больше, чем мне. Поэтому, пока ты — её муж, ты для меня — родной. Понял?

— Да, товарищ Павел.

— Просто Павел. В этом доме я просто Павел, мы не на службе. Я вынужден посылать вас обоих на задания. Другого пути у меня нет. Обещай мне вернуться, и её живой привезти.