Закон эволюции - роман завершен

Что Маркус уяснил для себя сразу — так это то, что концепция огнестрельного оружия не поменялась. Изменились технологические и конструкторские нюансы, нарезное оружие для боя на средних дистанциях вытеснили гладкоствольные мелкокалиберные автоматы со стреловидными поражающими элементами, а на коротких расстояниях почти безраздельно властвовали автоматические дробовики, заряженные разнообразными боеприпасами, включая кумулятивные.

— А для чего вообще нужен кумулятивный патрон в стрелковом оружии? — удивился Маркус, — разве технологии шагнули так далеко, что позволяют обычному дробовику поражать бронированную технику?

Экскурсовод озадаченно приподнял бровь: астронавт умудрился задать неожиданный для старого солдата вопрос. Тем не менее, ответ был исчерпывающим.

— Они не для техники. Кумулятивные боеприпасы создавались на случай войны с Японией. Современные японские солдаты, как вы понимаете, киборги, способные использовать, помимо собственных кибернетических частей тела, еще и дополнительные экзоскелеты. Несколько таких у нас выставлены на втором этаже. Киборг в подобной моторизованной броне весит полтонны, а некоторые образцы и за тонну переваливают. Как вы понимаете, это практически легкий шагающий танк, сочетающий в себе подвижность и маневренность, недоступную для пехотинца, вооружение, способное вывести из строя боевую технику, и броню, отлично защищающую от классического огнестрела, включая крупнокалиберное оружие. Слишком маленькая цель для противотанкового оружия, для легких гранатометов слишком быстро двигающаяся, гранаты летят медленно, стрелять ими по солдату, бегущему со скоростью тридцать-сорок километров в час, непросто. Однако кумулятивные боеприпасы для гладкоствольного оружия, летящие со скоростью обычных пуль, решили проблему. Киборг ведь не танк, смонтировать на него активную защиту нельзя, солдат погибнет от ее срабатывания.

Маркус обдумал услышанное.

— А у нас, стало быть, экзоскелетов нету?

Экскурсовод снисходительно улыбнулся:

— Вообще-то, есть. Есть даже пара экспериментальных подразделений с экзоскелетами. У нас в музее имеется несколько образцов. Хотите походить в одном из них? Гарантирую, что если вы пробежитесь в нем до конца взлетно-посадочной полосы и вернетесь — у вас пропадет желание когда-либо снова влезть в экзу. Натрете кровавые волдыри везде, где только можно, за пять минут. Носить экзоскелет в штатном порядке может лишь киборг с более прочными, нежели человеческая плоть, конечностями и хребтом. Военные специалисты рассматривали моторизованную броню как средство крайнего случая, но потом все работы остановились. Да и зачем нам это? Японию, случись что, мы можем просто из космоса разбомбить.

Зал с экзоскелетами астронавт тоже посетил, осмотрев как целый экземпляр, одетый на манекен солдата-киборга, так и отдельные части, разобранные для наглядности.

Дело уже шло к вечеру, когда Маркус и Каспар покинули музей, не осмотрев и половины выставочных залов. Садясь в машину, Коптев внезапно подумал, что ни одного космического истребителя он не видел.

— А космические корабли в музее есть?

— Нет. Наша космическая программа не так уж и стара, нам пока что нечего ставить в музеи, все используется. Ну спутники старые, ракеты-носители там, прочая дребедень — все это выставлено в космическом музее. Но вас, полагаю, интересуют современные боевые корабли.

— Именно.

— Только на специальных базах, которых у нас всего две. И в космосе.

— Понятно. Я, собственно, что спросить хотел... За всей этой кутерьмой я так и не узнал, а как сейчас с развитием космонавтики дела обстоят?

Каспар пристегнулся, завел машину и сказал:

— С момента вашего отлета было сделано несколько ключевых открытий. Первое — синтетическое ракетное топливо, чрезвычайно эффективное и содержащее в себе еще и окислитель. По сравнению с тем топливом, которое использовалось в ваше время, эффективность выше в четыре раза, если считать с окислителем. Если, положим, современная вам ракета-носитель при массе в семьсот с лишним тонн выводила на низкую околоземную орбиту едва ли сорок пять тонн груза, то это какие-то шесть процентов. Вся остальная масса — огромный корпус и сотни тонн топлива и окислителя. Космические челноки, которые возили на орбиту части вашего "Пионера", весили по двести тонн с грузом, при стартовой массе комплекса...

— Две тысячи тонн, Янек, я знаю это. Сам на них летал.

— Действительно, — хмыкнул Каспар, — кому я рассказываю. Словом, максимум десять процентов полезной нагрузки. При том, что еще из этих двухсот тонн челнока собственно груза всего шестьдесят-семьдесят тонн. Неудивительно, что создание "Пионера" потребовало таких титанических усилий. Одним словом, новое топливо, изобретенное девяносто лет назад и названное "прометий", кардинально изменило картину. Теперь для доставки того же груза требуется топлива в четыре раза меньше. Не четыреста тонн, а сто. Дальше вы, как астронавт, все поймете сами.

Маркус прекрасно понимал. Сокращение массы топлива в четыре раза — уменьшение веса ракеты вдвое, если не втрое, и это только на топливе экономия. Уменьшаем топливные баки — снижаем вес. Снижаем вес — можем продолжать избавляться от топлива. Получается...

— Выходит, теперь масса полезного груза у одноразовой ракеты составляет... процентов тридцать?

— Почти угадали. Тридцать семь — тридцать девять. Именно потому одноразовые ракеты перестали использоваться. Неэффективны. — Он достал наладонный компьютер, попиликал, нажимая на экран, и сказал: — примите фотографии.

Маркус вынул ПЦП, нажал на пиктограмму письма и первые несколько секунд не мог понять, что же он видит на фото. А затем пришло озарение: странная конструкция на космодроме — не что иное, как центральная ступень, состоящая из бака и двигателя, к которой присоединены три таких же аэрокосмических истребителя, как те, которые прилетели встречать "Пионер". Летательные аппараты соединены концами своих коротких крыльев, словно взяли центральную ступень в треугольник.

— Вот так мы выводим на орбиту истребители, — пояснил Каспар, — центральная ракета-носитель в заправленном состоянии весит всего сто сорок тонн. Пустая — меньше сорока. Каждый истребитель — по сорок с небольшим. Основную тягу обеспечивают маршевые двигатели самих истребителей, на орбите звено отцепляется от носителя, имея полные баки. Как видите, полезный груз составляет шестьдесят процентов общей массы. Сама ракета остается там же, в космосе. После орбитальный грузовоз ловит ее, снимает двигательный модуль и возвращает на Землю. Корпус остается на орбитальном складе: копим материалы. Они нам еще пригодятся, либо на орбите, либо для постройки лунной базы лет через двадцать. Прометий открыл новую эру.

— Потрясающе, — выдохнул Маркус.

— Согласен, — кивнул Каспар, выруливая на дорогу.

* * *

По дороге в город у Каспара зазвонил ПЦП. Тот выслушал абонента на той стороне, дал отбой и сказал:

— Поздравляю. Теперь вы еще богаче, чем планировалось. Центр космических исследований решил развернуть на базе "Пионера" программу по исследованию темпоральной девиации и уже выбил у Первого на это дело ассигнования. Постройка аналога обошлась бы куда дороже, а тут — готовый корабль. Только переоснастить его для беспилотного режима — дело плевое. Ну а ЦКИ заплатит больше любого музея.

Поужинать Маркус предложил в какой-нибудь забегаловке на окраине, чтобы понаблюдать за жизнью пригорода и тамошнего люда. В маленькой столовке рядом с автостоянкой им подали горячую мясную похлебку, острую тушеную морковь с морепродуктами и на десерт сливовые кнедлики с чаем. Маркус ел неторопливо, вслушиваясь в звуки вечернего пригорода и присматриваясь к людям. Хозяин — толстяк в поварском колпаке, официантки — пара девушек, неуловимо похожих друг на друга и на повара. Типичный семейный бизнес со времен двадцать первого века изменился, по всей видимости, совсем незначительно. Обстановка чем-то напоминает кафе в Вене, где Маркус однажды обедал, и если судить по характеру меню, а точнее — по кнедликам, корни владельца где-то в тех же краях. Посетители — люди как люди, даже одежда выглядит привычно. Как и говорил Первый, двадцать пятое столетие выглядит как двадцать пятое только в музеях, на космодромах да в Японии. В пригороде, похожем на привычные Маркусу пригороды, по-прежнему двадцать первый век с кафешками и людьми, как в двадцать первом веке. Перенесись он сюда с закрытыми глазами из две тысячи сорок восьмого — ни за что не понял бы, что прошел сквозь четыре столетия. Да, на этом парне нечто вроде комбинезона водопроводчика, но явно парадного пошива и с неизвестным словом на спине, у того толстяка с водительскими перчатками, у окна, на руке повязан глупо выглядящий серый бант. Вот заходит молодой парень, одетый абсолютно обыденно, но с шарфом на шее. Странно немного, да. Но для четырех сотен лет изменения слишком малы, чтобы всерьез говорить о них.

Он отправил в рот кнедлик и запил чаем. Мир вспыхнул в огне мировой войны и возродился из пепла, словно феникс... Правда, не полностью возродился. Не везде.

— Это, Янек... А что сейчас в Северной Америке? Я имею в виду, там, где были Штаты. Совсем нет жизни?

— Ну жизнь штука такая... — медленно сказал Каспар, — ...упорная. Ее даже бомбы не искоренили, но... Поймите меня правильно. Там все настолько изуродовано мутациями, что, по словам одного из участников экспедиции, в одном лесу нет двух одинаковых деревьев. С животными та же картина. Экспедиция та, к слову, лет сорок назад была. Сейчас там вряд ли лучше.

— А люди?

— Людей не осталось.

— Все те, которые там остались и не смогли выбраться вовремя, погибли? Многие подземные базы, шахты, другие защищенные места, метрополитен, наконец — тоже бомбоубежище. НОРАД под толщей гор, наконец. Они не могли не попытаться...

Каспар вздохнул:

— Они пытались выжить. Некоторым это, к несчастью, удалось...

— Не понял?!

— Людей там не осталось. Те, которых видели участники экспедиции — перестали ими быть, во всех отношениях. Ни членораздельной речи, ни интеллекта. Первобытные стаи, не чурающиеся скушать себе подобного. К слову, это я иносказательно, потому что с людьми там то же, что с деревьями, двух похожих не найти. Уродливые мутанты, полидактилия или полидентия у каждого второго, у некоторых и то, и то. Ну и куча всяких... уродств и отклонений, третий глаз, четыре уха... Впрочем, им недолго осталось страдать такой жизнью... За последние двадцать лет со спутников не удалось засечь ни одного стойбища или других признаков. Те, которые, возможно, еще не вымерли — скоро вымрут все равно. Судя по отчетам последней экспедиции — та земля для людей будет потеряна на ближайшую тысячу лет как минимум.

— Да уж, — тяжело вздохнул астронавт.

Каспар допил свой чай и направился в сторону туалета, оставив его в компании тяжелых мыслей.

Маркус поймал себя на мысли, что неплохо бы вновь надраться до деревянного состояния, и некоторое время взвешивал все "за" и "против", когда его внимание привлек разговор за одним столиком. Точнее, даже не сам разговор, просто фраза прозвучала как-то насмешливо и слишком агрессивно, выделяясь этим из общей спокойной обстановки. Астронавт скосил глаза в сторону источника шума.

За столом сидел тот самый худощавый парень с шарфом на шее, возле него стоял крепкий с виду мужчина, высокий и широкоплечий, с длинными волосами, схваченными в хвост на затылке, и в кожаной куртке на манер байкерской косухи. Видимо, он вошел только что, потому что раньше Маркус его не видел.

— Не тупи, — сказал длинноволосый, — давай сюда ключи. Прекрасно ведь понимаешь, что будет в ином случае.

— Да уж, недолго я на ней покатался, — мрачно отозвался парень в шарфе, звякнув по столу металлом.

Длинноволосый протянул руку, взял ключи и снисходительно заметил:

— А чем ты думал, стоя в магазине? Эта тачка слишком хороша для тебя, и ты это сам знаешь. Не надо было выпендриваться. Но, в любом случае, за машину спасибо.

Маркус чуть приподнял бровь. Грабеж среди бела дня? И все молчат? Мафия, что ли? Он дождался, пока длинноволосый пройдет мимо него к двери, и выставил из-под стола ногу. Тот, само собой, споткнулся и растянулся на полу с коротким возгласом "дерьмо!".

Он не стал прятать ногу под стол, давая длинноволосому, а заодно и всем присутствующим сообразить, что упал он отнюдь не случайно.

— Ты что творишь?! — возмутился тот, поднимаясь с пола.

— Верни ключи, — ласково предложил ему Маркус.

— С какой вдруг стати?! Тачка моя!

Астронавт поднялся из-за стола, оказавшись на полголовы ниже длинноволосого.

— Ты в своем уме, приятель?

Вместо ответа Коптев резко выбросил кулак, вначале левый в желудок, затем правый в нос. Жесткая быстрая двойка из нехитрого арсенала армейской рукопашки. Длинноволосый отлетел на два шага и упал на толстяка с бантом на руке, из-за чего толстяк пролил на себя содержимое своей кружки.

— Эй, да что вы творите-то?! — возмущенно воскликнул он.

Маркус резко повернулся в ту сторону.

— Ба, голосок прорезался? Что ж ты раньше молчал, а? Сидишь, жрешь, как будто тебя это не касается? Я бы на твоем месте помалкивал и дальше, чтобы под горячую руку не попасть!

Толстяк последовал совету в точности, сделав вид, что ничего особенного не произошло, и принялся вытирать салфеткой одежду.

— Какого хрена?!! — загундосил, лежа на полу и зажимая сломанный нос, длинноволосый, — ты соображаешь, на что напрашиваешься, псих больной?!

— Еще слово скажешь — попадешь в реанимацию. Ключи. Быстро.

Маркус взял из его руки две тонкие металлические пластинки на кольце и бросил их бывшему владельцу:

— Держи, парень. И это, вызовите кто-нибудь, наконец, полицию.

Но кто-то, оказывается, уже успел сделать это, потому что двое полицейских появились на пороге всего пятью секундами позже.

— Внимание, полиция! — громко сказал один из них. — Всем сохранять спокойствие и оставаться на своих местах. Что здесь произошло?

Две пары глаз под масками сошлись на Маркусе.

— Вот этот тип, — кивнул астронавт на длинноволосого, — попытался отобрать ключи от машины у владельца. Предложению вернуть по-хорошему не внял, мне пришлось применить силу, чтобы вернуть ключи законному владельцу и задержать злоумышленника.

Обычно в таких ситуациях свидетели происшествия принимаются галдеть, выражая свою точку зрения на произошедшее и свое личное отношение к участникам. Но в этот раз все присутствующие хранили какое-то странное, зловещее молчание.

— Какого хрена лысого! — осмелев при виде полиции, принялся гундосить длинноволосый, — вот этот гад подставил мне ногу, я упал, а когда встал — ударил меня и сломал нос! Просто так, без причины!!

— Здесь все видели и слышали, как ты отбирал ключи у парня, так что не валяй дурака.

Старший в паре перевел взгляд с пострадавшего на Маркуса:

— У кого, говорите, он отнял ключи?

— Вон у того человека.

Полицейский повернулся к парню в шарфе.