Варвар

И все это время Макс был рядом, поддерживая, направляя, а иногда и заставляя работать, когда на меня накатывали тоска и депресняк. Не знаю, что бы я без него делала. Мы настолько притерлись друг к другу, что я не представляла, как это его не было раньше рядом со мной. Он был фантастически работоспособен, необычайно терпелив, снося с веселым спокойствием приступы моего дурного настроения, и настойчив, если я отказывалась делать то, что, по его мнению, было необходимо. В общем, без него я бы не добилась и половины результатов.

Теперь, я чувствовала себя, как только что отточенный клинок, готовый к битве. Уверенной в себе, уравновешенной и спокойной. Как раз настолько, насколько было необходимо для исполнения моей мести. И только в глубине души, на самом ее донышке, жила боль потери и, скованная вновь обретенным самоконтролем, ярость.

До конца условленного срока оставалось меньше недели.

Глава 15.

Нежные, шелковистые губы прижались сзади к моей шее. Ласковые, но сильные руки скользнули по моей талии, по бедрам, по животу. Поднялись выше, взяли мои груди в ладони, нежно сжали их. Длинные пальцы стали настойчиво перебирать соски, заставляя меня дрожать, тереться спиной и ягодицами об атласную кожу живота и груди стоявшего за мной мужчины. Серебряные и золотые пряди его волос скользили по моему телу, обволакивая пряным запахом, рождая в моем горле низкие животные стоны. Одна его рука скользнула вниз, сжала мой лобок. Кровь с ревом текла по жилам, разнося по моему телу огненную лаву вожделения. Моя спина выгнулась от наслаждения, бедра ритмично двигались, ягодицами и поясницей я чувствовала его твердый, налитой член. Это ощущение сводило меня с ума.

Его палец скользнул в меня, раздвигая мокрые, набухшие складки, стал тереться о них в такт движениям его руки на моей груди. Принуждая меня уже не просто ритмично тереться об него, а извиваться всем телом и громко стонать, царапать его руки, моля, чтобы он вошел в меня, и прекратил эту сладостную пытку.

— Сейчас, сейчас, сердце мое, — прошелестел его голос, его губы целовали мои плечи и затылок, — сейчас.

Он поставил меня на колени, ласково провел ладонями по спине, крепко сжал мои бедра и стал протискиваться в меня, нежно, но настойчиво заполняя собой до краев.

Волна невыносимого наслаждения поднимает нас над миром, заставляя меня двигаться ему навстречу в бешеном темпе, чтобы утолить сжигающую меня жажду, заставляя его громко стонать и еще сильнее сжимать мои бедра руками.

Мой любовник наклоняется ниже, его губы прокладывают дорожку поцелуев на моей шее, плечах и лопатках, принуждая меня еще сильнее прогнуться в талии. И вдруг он кусает меня сзади в плечо. Из моего горла вырывается громкий крик, сладостные судороги огнем прокатываются по телу. Я чувствую, как он еще сильнее, резче, быстрее начинает двигаться во мне, уже до боли сжимая меня пальцами. Я слышу его крики восторга, моя плоть сжимается вокруг него и меня разрывает на миллионы кричащих от наслаждения частиц....

— Варя! Варя, проснись!

Задыхаясь, вся в поту, я проснулась. Влажные простыни сбились вокруг меня, вся мокрая, я резко села на кровати. Тело, как обычно, после такого сна, ныло от неутоленного желания. В темноте я увидела Макса в халате, стоящего у моей постели на коленях. Он тихонько тряс меня за плечо.

— Варя, Боже мой, ты так громко стонала!

— Все в порядке, Макс, это просто сон, — сказала я дрожащим голосом, — Дай мне воды, пожалуйста.

Он принес мне воды. Я жадно выпила, отдала ему стакан. Подтянула колени к груди, и опустила на них голову. Господи, этот сон я не видела уже полгода! И надеялась, что он оставил меня. Наивная.

Макс понюхал воздух, снова опустился на колени, наклонился ближе ко мне, нюхая воздух уже непосредственно у моей кожи.

— Варя, разреши мне помочь тебе, — он , закрыв глаза, с наслаждением вдыхал запах моего вожделения.

— Макс, я не могу...

— Ну, пожалуйста, солнышко, разреши, — он открыл глаза и с мольбой посмотрел на меня, — я чувствую, что тебе нужна разрядка. Я чувствую желание твоего тела.

И вдруг блеск его глаз, то, как он втягивал носом воздух, наполненный моим запахом, этот голос, вибрирующий от страсти, напомнили мне Никиту. Это было выше моих сил. Я разрыдалась.

Макс, сгреб меня в охапку вместе с простынкой, поднял на руки, как ребенка, бережно прижал к груди.

— Тише, тише, солнышко, — он носил меня по комнате, укачивая в своих сильных объятиях, — все хорошо, все хорошо.

Я плакала у него на плече, а он медленно ходил со мной на руках из угла в угол, зарывшись лицом в мои волосы и шепча в макушку ласковые успокаивающие слова. Потихоньку мое тело в кольце его рук расслабилось, вожделение смыло потоком слез и его тихим успокаивающим шепотом. Макс уложил меня на кровать, заботливо расправил простыню. Я тоскливо подумала, что он сейчас уйдет в другую комнату, и я опять останусь одна. Я не хотела этого. Сегодня мне было нужно, чтобы кто-то держал меня, нужно было прижиматься к кому-то, чувствовать, что я не одинока, знать, что рядом есть кто-то, кому я небезразлична.

— Макс, не уходи! Останься со мной.

Он, как был в халате, улегся рядом со мной, притянул к себе поближе, обнял рукой за талию.

— Спи, рыжая, — он поцеловал меня в затылок, — я никуда от тебя не уйду. Даже не надейся так легко отделаться от меня.

Я блаженно прижалась к нему спиной покрепче, свернулась в клубок, и убаюканная его размеренным дыханием, его запахом, уснула.

Щекотно. Я открыла глаза. Утро предстало передо мной в пепельной дымке волос, рассыпанных по моему лицу. Я лежала на спине, а рядом спал Макс, закинув на меня руку и ногу. Я подняла руку, открыла лицо. Макс не проснулся, и я беззастенчиво этим воспользовалась, чтобы рассмотреть его без помех. Во сне черты его лица были мягче, не так классически правильны, но все равно, от его красоты у меня захватывало дух. Я любовалась бровями, раскинутыми как крылья гордой птицы, тёмной густой бахромой ресниц, скулами, твёрдой линией подбородка, прямым носом, полными, четко очерченными губами. Как красив! Сама не заметив как, я подняла руку и легонько провела пальцем по его бровям, по носу, спустилась к губам. Макс открыл глаза, и меня обожгла бирюза его взгляда.

— Макс, — беспомощно произнесла я, — Макс....

— Тише, не говори ничего. Все правильно, все так, как должно быть.

Он наклонился ко мне, и первый наш поцелуй был нежен, почти невинен. Макс немного откинулся назад и пристально посмотрел мне в глаза:

— Я люблю тебя, рыжая, люблю с того самого момента, как только увидел. А может быть и еще раньше, по рассказам ведьмака о тебе. Не пугайся,— он нежно улыбнулся, — я ничего не требую от тебя, только позволь быть с тобой рядом. Позволь любить тебя.

Я зарылась руками в теплый шелк его волос. Вдохнула запах свежести, исходящий от него. Так пахнет весенний ветер, первая майская гроза, свежескошенная трава, листва, умытая дождем. Притянула его голову к себе и поцеловала уже совсем не невинно, словно ставя печать на нашем молчаливом договоре, просовывая свой язык к нему в рот, словно разрешая ему и себе насладиться нашей близостью, соприкосновением наших тел, сплетением рук и ног. Да, все правильно! Это самое правильное, что произошло со мной за последнее время.

Макс сдернул с меня простыню, провел теплыми руками по всему телу, оторвался от моего рта и стал целовать меня в шею, опускаясь все ниже, по ключицам, затем по груди, заставляя меня вздрагивать и тихонько стонать. Взял ладонями мои груди, осторожно сжал. Легонько поцеловал один сосок, затем другой.

— Какие вкусные ягодки! Сейчас мы их распробуем.

Он втянул один из сосков в рот и стал медленно его посасывать, урча от удовольствия и ритмично сжимая мои груди руками. Я стонала уже в голос, руки мои были в его волосах, то, пропуская шелковые пряди через пальцы, то крепко сжимая их в ладонях, притягивая его голову еще ближе к моей груди. Кровь в моих жилах превратилась в жидкий огонь. Он оторвался от моей груди, чтобы тут же припасть к другому соску. Как же хорошо!

Я развязала пояс его халата, распахнула полы и скользнула руками по его бокам, спине, наслаждаясь бархатистостью кремовой кожи и упругостью мышц, прижимая его к себе. Сорвала с него халат, бросила на пол. Я погладила симурана по спине, опустила руки ниже, провела по его ягодицам, сжала их, затем провела по ним еще раз, но уже ногтями. Макс вздрогнул, оторвался от моих грудей и простонал:

— Боже, еще...

Я опять провела по его упругой заднице ногтями, уже чуть сильнее. Оборотень задрожал надо мной и крепче сжал мою грудь руками.

-Да, вот так, солнышко! Именно так!

Макс сполз чуть ниже и стал целовать мой живот, чуть прикусывая кожу, его руки безостановочно ласкали меня. Он развел мои бедра, провел рукой по внутренней стороне, пальцы легонько коснулись меня между ног.

— Господи, маленькая, твой запах сводит меня с ума, — он лег между моих бедер и наклонился к моему лобку, — такой сладкий, пряный и свежий одновременно.

Его руки скользнули под мои ягодицы, сжали их. Ощущение его рук, сжимающих мой зад, его горячего тяжелого дыхания у моего лобка, его волос, ласкающих мои бедра, заставляли быстрее биться мой пульс, заставляли стонать меня на низкой, животной ноте, судорожно сжиматься мои мышцы в предвкушении его прикосновений. Его щека коснулась внутренней стороны моего бедра. Щетина легонько царапала кожу. Внезапно, я задохнулась от прилива вожделения.

— Макс, — простонала я, — черт бы тебя побрал! Не мучь .....

Договорить я не успела. Шелковистое жало его языка разделило сомкнутые складки, вырвав дикий крик из моего горла. Я дернулась всем телом, но Макс держал меня крепко, не давая двигаться. Он припал ко мне губами, целуя так же жадно, как до этого целовал мои соски, его язык снова и снова проводил по самым моим чувствительным местечкам.

Я уже совсем не владела собой. Мои руки комкали простыни, бедра конвульсивно вздрагивали, голова моталась из стороны в сторону, крики и стоны стали непрерывными. Словно в бреду я слышала собственный голос, который повторял:

— О Боже! Да! Макс, да! Господи, только не останавливайся! Не останавливайся! Макс!!!

С каждым движением его губ и языка наслаждение становилось все сильнее, поднимаясь во мне огромной волной, поднимая меня на недостижимую высоту. И вдруг вся эта волна, все это наслаждение с бешеной скоростью понесло меня вниз, бросив меня обратно на кровать в руки Макса, кричащую и бьющуюся в судорогах.

Макс выпустил мои ягодицы. Лег на меня всем телом. Поцеловал в мокрый лоб.

— Рыжая, посмотри на меня, — прорычал он, — я хочу видеть твои глаза.

Я с трудом сфокусировала на нем свой взгляд. Его глаза пылали бирюзовым огнем, все тело его вибрировало от желания, животом я чувствовала его тяжелую налитую плоть.

— Вот так, — от едва сдерживаемой страсти его голос был так низок, что ушам стало больно, — смотри на меня.

Он чуть сдвинулся чуть вниз и со стоном вошел в меня одним движением, заполняя меня так плотно, что было почти больно. Мои глаза стали закатываться.

— Нет, — как кнутом щелкнул его окрик, — не смей закрывать глаза! Смотри на меня! — он руками сжал мою голову, — Смотри! Я хочу видеть наслаждение в твоих глазах.

И он стал двигаться, со стонами врываясь в меня, глядя мне прямо в глаза и шепча о том, что он чувствует в данный момент, как ему нравится быть во мне, заполнятья меня собой, ощущать, как мое тело вздрагивает от наслаждения под ним, выгибаясь навстречу его толчкам.

Мои руки гладили его спину и ягодицы. Мои ладони конвульсивно сжимались, впиваясь ногтями в его кожу. Стоны рвались из моей глотки, сливаясь в один непрерывный крик. И вдруг все это стало для меня слишком. Слишком его глаз, в которых плескались страсть и наслаждение. Слишком его стонов, его шепота, рассказывающего о его ощущениях. Слишком его плоти, заполняющей меня без остатка и так сладко двигающейся во мне.

Неожиданно мы оба потеряли выдержку и терпение. Стремясь слиться друг с другом, мы забыли о нежности, о мягкости и легких касаниях. Мы стали двигаться вместе в одном диком ритме, пойманные в ловушку отчаянной, неуправляемой жаждой. Алчная потребность подстегивала нас, заставляя двигаться быстрее, резче. Я исступленно царапала его спину и ягодицы, заставляя его рычать и еще сильнее врываться в меня. Толчок, еще и еще, и наслаждение разрывается в нас как бомба. Макс выгибает спину, вскидывает голову вверх, его крик переходит в звериный вой, смешиваясь с моими стонами. Судороги волнами проходят по нашим телам, и мягкая бархатная темнота расступается подо мной, позволяя мне лететь миллионами дрожащих от восторга частиц во все стороны вселенной...

Я пришла в себя, лежа под безвольным телом Макса. Он лежал на мне неподвижно, и лишь его судорожное дыхание говорило о том, что он еще жив. Я приподняла руку и ласково погладила его по плечу. Оборотень пошевелился, с трудом поднял голову. Посмотрел мне в лицо, затем уперся своим лбом мне в лоб.

— Господи, что это было? — он легонько поцеловал меня в нос.

— Это было что-то!

— Что-то? — рассмеялся Макс, — Это все, что ты можешь сказать?

Я погладила его по щеке.

— Это было восхитительно! Волшебно! Офигительно!

Макс счастливо рассмеялся и перевернулся на спину, увлекая меня за собой, и я оказалась на нем сверху в кольце его рук.

— Рыжая, ты — это нечто! Ты мне всю спину на ленточки порвала. Теперь я понял, почему у тебя кличка Варвар.

Я встревожено вскинулась, попытавшись встать с него. Он сильнее сжал руки, не давая мне скатиться с него.

— Не дергайся! — он нежно мне улыбнулся, — Все просто великолепно! Я польщен этим твоим комплиментом.

— Прости! — я поцеловала его грудь, — Надеюсь, тебе не слишком больно?

— Нет, мне совсем не больно. Мне хорошо. О Господи, мне так хорошо, что я хочу кричать об этом на весь мир!

Я засмеялась:

— По-моему, мир и так уже знает о том, как нам с тобой хорошо. Наши крики слышали, наверное, даже в соседнем населенном пункте. Я не удивлюсь, если соседи вызвали полицию, думая, что здесь кого-то убивают с особой жестокостью.

Макс посмотрел на меня и тоже начал смеяться. Мы лежали на кровати, посреди скомканных простыней и смеялись. И что-то дрогнуло в моей душе. Что-то, что я думала, умерло навсегда, вместе со смертью ребят и Никитки. И я заплакала, уткнувшись лицом в теплую грудь Макса. Я впервые по настоящему оплакивала их. Горечь потери, ядом отравляющая мою душу, выходила вместе со слезами, оставляя за собой, только светлую грусть. Симуран словно понял это, не утешал меня, а только легонько гладил по голове и плечам, давая выплакаться на своей груди.

Глава 16.

Мои ножи ложились точно в цель. Я раз за разом меняла рисунок, то, выпуская их веером, то попарно, снизу вверх, полукругом, по диагонали. В развороте и в прыжке, с закрытыми глазами и так далее. Все десять Бао Гунь слушались меня как живые. Они и были почти живыми. Клинки подарил мне ведьмак, когда я окончила военное училище. Их ковали в Китае с применением магии, и они всегда возвращались к владельцу, поразив цель.