Четыре возраста Нулизы-сан

— Отлично. Объявляю вам поощрение...

Там, небось, батончик на стол выложили. Дверь щелкнула, звуки пропали. По коридору простучали чьи-то каблуки — Луиза не стала оборачиваться. Походка легкая — ученица. Стук в другую дверь:

— Товарищ следователь! Курсант...

Дверь тоже закрылась. А вот это уже надо бы узнать. Неделю назад одна из выпускниц отловила новенькую и приказала раздобыть конфет. Хоть роди — хоть укради, а завтра чтобы было! Новенькую заметили за взломом кондитерской лавки. Мешать не стали: самоубийц нет. Ущерб записали на счет Школы. Самой дурочке объяснили: теперь ей достаточно попросить, ученице Школы конфет насыплют хоть грузовик. Главное — чтобы сахар в крови от этого не прыгал. А почему не знаешь? Не объясняли? А кто приказывал?

Луиза слезла с подоконника и осторожно приблизилась к двери. Подслушивать нехорошо, да. Но... Можно и не подслушивать: дверь легонькая, разговор вполне разборчивый.

Суть вот в чем. Все ученицы, младшие по сроку службы, обязаны выполнить любое распоряжение старших. Так записано в Уставе. Только за последствия отвечает не исполнитель — а командир. Кто приказывал — тот и крайний!

Для нее, для Луизы, вопрос этот — не праздный совсем. Ведь батончик брать — тогда, в самый первый раз — она отказалась не из гордости. Луиза нешуточно боялась, что здесь ее примутся травить, как дома. Дома одноклассники не давали прохода за нулевой размер груди да за феноменальную невезучесть в колдовстве. Редкое заклятье в ее исполнении не завершалось взрывом. А уж ритуал Призыва фамильяра кончился тем, что сама она попала в чужой ритуал Призыва.

И теперь вот: чужой мир, чужая речь — готовая мишень для травли. Нужно было хоть что-то, в чем она единственная и неповторимая. Значит — они тут все ученые. С детства. А она зато — ле Блан де ла Вальер де Тристейн. Настоящая дворянка, по праву рождения, здесь таких почти не осталось.

Но все оказалось проще, жестче и на удивление честнее. Следователь из военной прокуратуры не читал моралей о недопустимости езды на боевых товарищах — а сухо спрашивал:

— ...Как отдавали приказ?

Ответ ученицы все-таки не был слышен.

— ...Как доводили задачу?

— ...Как объясняли обстановку? Что значит: “не объясняли?” А в бою вы тоже пошлете дивизион “куда-то туда” или все же укажете курс и скорость?

— ...Какие меры были приняты для обеспечения отхода с честно найденными конфетами? А группа поддержки? Как: “нет”?

После тягостного молчания следователь приговорил — даже не упоминая про ущерб, ларек, расходы:

— Не можешь выстроить операцию — не офицер. В низы! В меньшие номера. Сама побегай по чужим задачам, пока не поумнеешь! Подчиненные — твои дополнительные руки. Не сберегла дополнительные руки — работай собственными. Через собственные быстрее доходит!

Луиза едва успела отскочить к подоконнику, чтобы распахнувшаяся дверь не попала ей по лбу. Разжалованная выпускница, тем не менее, улыбалась. Потому как могли же на Чукотку отправить! Луиза только по карте видела, где это... А вот на берег их уже не спишут: движение к Позывному необратимо.

Снова забравшись на подоконник, Луиза вздохнула. Получается, унижать ее тут никому не было никакой выгоды: пирамида подчинения выстроена, играть по правилам проще. И делать неимоверно гордую морду никакой необходимости не было. А тогда получается: зря Луиза не взяла честно заработанный батончик! Теперь отказаться от собственных правил — потерять лицо. Приходилось терять батончики. Жалко! Их и продают только с особым рецептом. И каждый день сахар в крови меряют, диабетом пугают... Ай, неинтересно это! Вот сквозняк снова отжал дверь тактического класса. Что еще полезного скажут?

— Дано: противник на дистанции полторы мили. Противник пока не обнаружил дивизион. Волнение четыре балла, взвесь двадцать, воздух двадцать, ветер от противника, слабый. Тактическое решение?

— Состав противника известен?

— Предположительно, группа легких крейсеров. Не исключен тяжелый.

— Есть ли возможность уточнить наличие Старших или выше? Съемка с воздуха?

— Отлично. Поощрение. Уточнение: Старших или выше нет. Получен приказ атаковать группу немедленно. Решение?

— Подход на полной скорости в первой форме. На дистанции кабельтов переход во вторую форму, атака тяжелым оружием.

— Почему подход в первой форме?

— Потому что при четырех баллах в канмусу попасть почти невозможно: фигурка скрыта волнами. И услышать коньки в акустике тоже почти нереально. Движение в первой форме повышает шансы на скрытное сближение.

— Это все?

— Ну... Все...

— За дополнение ответа получите плитку. Нераспечатанную!

Луиза заерзала на подоконнике. Только бы дверь не закрылась! Что же за вопрос такой, ценой в целую плитку? За плитку Хельга обещала музыкальный кристалл. Как его? Плеер, да. Есть одно занятие, где плеер великолепно сочетается с коньками. Кстати, сегодня вечером...

Но группа наглухо замолчала, хотя ответ лежал на поверхности. Ла Вальер училась всего два месяца — и то догадалась почти сразу. А там-то почти выпускницы сидят. Луиза обвела взглядом стены коридора — понизу темного дерева панели, чуть выше роста белая штукатурка... На штукатурке портреты. Двухвостая борода — Макаров. Нахимов, Ушаков, Эссен, Кузнецов, Головко... Фуражки, стальные взгляды, нарукавные шевроны, погоны, незнакомые имена — здешние герои флота... Луиза их не любила: даже обмерзающий рукоход на спортгородке был теплее! Исключение делалось для единственного лица — ла Вальер казалось, что так бы мог выглядеть ее брат. Или даже парень! Если бы у канмусу вообще мог быть парень.

Нет, ну почему никто не рвется получить плитку? Испугались штрафной десятки? Почему из неплотно прикрытой двери все еще ни звука? Или просто дверь захлопнулась?

Луиза бочком подступила к двери. Сквозняк отдувал полотно, щель оставалась, звуки проходили. В классе скрипел пол под ногами инструктора. Сдержанно перешептывалась группа. Почти выпускницы. Что же за подвох они видят в заданном вопросе? Луиза недоуменно подняла глаза на портрет Казарского, на картинку парусника под ним — дома у нее парусники были; а здесь он оказался под единственным портретом из всех. Можно даже сказать, парусник их познакомил...

И тут Луиза поняла сразу все. Что на самом деле хочет услышать инструктор. Почему вся группа опасается открывать рты. И — самое главное — что следует сделать. Стиснула в ладони камень-переводчик: сейчас ей понадобятся все слова.

Оправив форму, она решительно распахнула дверь полностью:

— Курсант группы “тридцать” ла Вальер! Товарищ инструктор, разрешите дать ответ!

Инструктор посмотрел на нее без особенного удивления:

— Курсант ла Вальер... Вы подслушивали у двери?

— Дверь неплотно прикрыта, голос у вас громкий. Слышно даже на подоконнике.

— Почему вы отвечаете на вопрос, заданный не вам?

— Я не отвечаю на вопрос, а прошу разрешения дать ответ.

— Отлично. Вы ворвались на занятие чужой группы. Я оставлю это без последствий: “Побеждает отважный”. А сидение на подоконнике даже вспоминать не буду. Но. Если ответ окажется неверным — а судить буду я — вы получаете штрафную десятку. Вам понятно, почему?

— Потому что в боевой обстановке неверный ответ означает смерть.

— А в учебной вы остаетесь без глюкозы на десять суток.

— Товарищ капитан первого ранга, дворяне за сахар не служат.

— Наслышан. Итак, вы уверены?

— Вы на позавчерашней тактике сказали: “Если сомневаешься, делать или не делать — лучше не делай.”

— Так почему подходить лучше в первой форме, а переходить в форму корабля лучше в непосредственной близости от цели?

— При переходе в форму корабля всем дивизионом сразу вся доступная взвесь — в море и воздухе — полностью израсходуется на компоновку корпусов. На девять вымпелов уйдет много взвеси. Глубинным нечем станет заращивать раны. А при таких условиях башенные орудия целого дивизиона разнесут хоть Старшую особь, хоть саму химе со всей гвардией. Долго это не продлится, поэтому залп следует рассчитать заранее и открывать огонь без уточнения прицелов. Курсант ла Вальер ответ закончила!

Инструктор посопел. Потоптался взад-вперед.

— Так вы утверждаете, что услышали задачу случайно?

— Я жду вызова к начальнику школы.

Наставник пожал плечами:

— Случайно услышала. Оценила риск. Настояла на том, чтобы я принял ответ...

Повернулся к группе и рявкнул:

— Какого же хрена телитесь вы?! Первые выпуски могли разнести Школу в куски. И разносили. Но тепленьких пельменей среди них не было... Ла Вальер, вас, наверное, уже секретарь ищет.

Инструктор протянул заработанную плитку. Луиза взвесила на руке — и преспокойно сунула в карман.

— Эй! Ты же дворянка!

— Это исключение, — улыбнулась девушка сразу всем, — подтверждающее правило. А вообще я ее уже сегодня Хельге отдам.

Уточнять, что подруга взамен раздобудет настоящий плеер, ла Вальер не стала. Азбука придворной интриги: говорить правду! Только правду! Легко проверяемую, каменно-надежную правду! Но нигде не сказано — всю правду.

Луиза козырнула инструктору, четко повернулась через левое плечо и вышла вон. Группа загудела, заспорила; наставник плотно прикрыл дверь за ушедшей.

В коридоре по-прежнему никого не было. Девушка вытащила плитку, рассмотрела еще раз. Концентрат в фольге. Не только сахар — все, что необходимо телу, чтобы перестроиться для получения Позывного. Вкус плитки покажется человеку отвратительным, а проглоченный кусок убьет на месте. Канмусу за такой вкус готовы продать душу... Все равно ведь при получении Позывного принимаешь душу корабля — в чем и состоит ритуал. Своя душа получается лишняя. Или запасная...

Луиза повертела плитку в руках, представляя вместо нее плеер. Распахнулась дверь кабинета начальника, и плитка отправилась в правый карман для НЗ. Выглянул секретарь — ни раньше, ни позже. Как будто дожидался, пока история с вопросами-ответами закончится.

— Вот и вы, удачно. Начальник ждет вас. Прошу!

В кабинете начальника — по обычаям здешнего мира — размещался Т-образный полированный стол, за перекладиной которого сидел хозяин кабинета. А по сторонам ножки помещались гости. Стол — знаменитый атрибут местных флотоводцев. Даже некоторые фильмы показывают адмирала с головой в форме “Т” — наверняка, что-то важное значит.

— Товарищ адмирал, по вашему приказанию...

— Вольно. Без чинов. Присаживайтесь. — Рукав белой с золотом формы указал ей на правую от адмирала сторону. Надо же — почетная сторона, даже по здешним понятиям. Ругать не будут, похоже.

Против нее за столом были двое мужчин и девушка, живо напомнившие ту самую первую комиссию, где смертью храбрых пал арочный сканер. Первый мужчина — немного полноватый, но запястья широкие, ладони-лопаты, пальцы-гвозди. Одет... Не в военную форму, больше тут ничего не скажешь.

Впрочем, и второй тоже в гражданском. Туфли вместо ботинок, брюки серенькие, никакие, свитер потертый (старшина сказал бы: “Ни в борщ, ни в Красную Армию”) — то ли дело морская форма! Черное стройнит, его бы и носил — высокий, худой. В очках. Глаза внимательные, умные. У первого тоже. Хм. Не военные — местные ученые... Седые уже, но пока что не сильно пожилые.

А вот девушка одета, как никто здесь. В смысле: как никто на Земле. И в новостях такую одежду не показывали ни разу. Голубое платье до пола, глухое, широкое, вышивки чуть... Волосы цвета белой стали — тут говорят “платиновые” — зачесаны простеньким шлемом. Лицо молодое, безмятежно-спокойное, как у непуганной идиотки. Или напротив: насмотрелась — не проймешь. Тут, в Школе, почти каждый инструктор иногда смотрел так. Белыми глазами цвета ракетного факела.

Несмотря на пугающий взгляд, общее впечатление от блондинки чем-то напомнило тех, первых встречных. Парня в коричневом и нахальную девушку в красном. Пока Луиза думала — в чем сходство — гости заговорили.

— Александр, — чуть привставая, назвался седой и высокий. — Позвольте представить вам...

Его беловолосая соседка вежливо поклонилась — совсем как дома! И видно было, что привычен ей поклон, а не здешнее приветствие с глупым дерганьем за руки! Сердце застучало чаще. Имя беловолосой она вовсе не расслышала, а от имени крепкого, мордатого, разобрала только хвостик:

— ... Виктор.

— Госпожа ла Вальер, — высокий немного поколебался, — мы представляем организацию по изучению Феномена.

— Магии, — просто сказала блондинка. — У нас ее так называют.

— Госпожа... Не могли бы вы предоставить нам для изучения ваш камень-переводчик? На ваших условиях, разумеется. За любую цену.

— Но я же не смогу тут учиться! Я без камня ничего не понимаю!

— Отложим вопрос до завершения курсантом ла Вальер де Тристейн основной учебной программы, — внушительно сказал начальник Школы. Поддержка была так приятна!

— Тогда хотя бы расскажите, где взяли камень?

Луиза пожала плечами:

— Мне подарили его первые, кого я встретила на Земле. Парень с такими волосами, как у вас, госпожа. И рыжая девушка. Парень как парень. А вот от девушки ощутимо веяло... Мы называем это магией. А тут у вас — Феноменом. Причем поток был намного сильнее, чем от вас!

Гости переглянулись.

— Уже четыре мира в зацеплении, — вздохнул высокий. Крепкий прогудел в нос:

— То-то японцы это число не любят.

Колдунья в голубом присмотрелась к собеседнице и решительным жестом оборвала бурчание:

— Замолчите!

— Да у тебя совести нет! У нас еще вопросы! — мордатый неожиданно-ловко для своего сложения выхватил из кармана планшет и показал колдунье.

— Где совесть была, там кусты выросли, — отмахнулась беловолосая. — А за планшет спасибо, давай-ка его сюда. Так, девочка. Что это ты забеспокоилась?

— Я подумала, что вы из моего мира. Я... Понадеялась...

— Понятно. Ну, это легко проверить. Глянь в планшет: хоть какое-то сходство с вашим звездным небом есть?

Луиза глянула в планшет — и едва удержала слезы. Две луны! У них таких точно нет!

Беловолосая все поняла без слов.

— Жаль. Попробовать вернуть домой из моего мира? Там-то магия в силе. Правда, одних допусков придется подписать полтонны. Это неприятно, но переносимо. Хуже то, что гарантий никаких. Без маяка на том конце портал может кинуть куда угодно. Рискнешь?

Луиза некоторое время восстанавливала дыхание — изученные здесь упражнения прекрасно помогли. Наконец, справилась с волнением и ответила ровным голосом:

— Я надеюсь, что меня все-таки отыщут свои. Ректор Осман и профессор Кольбер. И моя мать не последний маг. А искать меня будут здесь, ведь пентаграмма замкнулась именно в этот мир.

Заговорил крепкий, мордатый гость:

— Так почему ты не сидишь тихо и не ждешь спасения? На кой черт ты ввязалась в смертельную драку? Это же не твоя война?

Девушке Луиза ответила бы, что ее не сильно-то спрашивали. Загнали в сканер, ужаснулись результатам — и решили, что на море только ла Вальер и не хватает. Но мордатому...