Сегодня с утра они с начальником собрались навестить коллег, оказывается, в городе телеграф уже есть, но оптический. Услышав из уст Петровича такой знакомый термин, новоявленный телеграфист сильно удивился — оптика? Оптика, ВОЛС, SDH или PDH, волоконно-оптические линии связи уже эксплуатируются в 1850 году? В начале девятнадцатого века, куда же это он попал, что за чудеса? Да это действительно оптика, только как у классика Дюма в "Графе Монте-Кристо", стоят башни семафоров флажками машут. Но у них штат большой, здания и вообще все очень солидно представлено. Вероятно так же, понял Александр, и его радиорелейные линии — "релейки", как их ласково называют посвященные, выглядят с точки зрения специалиста по ВОЛС, история повторяется. Увы, первое предприятие электросвязи в славном городе Севастополе пока не может ничем похвастаться. Собственно его еще и нет, временное помещение предоставили моряки, а вот кто будет строить линии связи пока загадка. В наличии только начальник Петрович, он Сашка техником-телеграфистом, да писарь из кантонистов Миша в качестве делопроизводителя, но "контора" считай уже налицо, чем не "Рога и Копыта"? Пожалуй, стоит рассказать о его коллегах подробно, право они этого заслуживают.

Итак, номер один — Петрович, без него ничего бы и не было. Если человека называют исключительно по отчеству, то обычно воображение рисует такого умудренного жизнью наставника, в данном случае это стопроцентрая правда, без всяких преувеличений. Коллежский секретарь Николай Петрович Федоров обладал всеми положенными настоящему "сенсею" качествами, вот только с электротехникой немного не в ладах, но это устранимо. Сын священника не захотел пойти по духовной и выбрал, благо в тот момент это было возможно, военную карьеру. За несколько лет дослужился до чина поручика, воевал на Кавказе, был тяжело ранен, награжден, и позднее переведен в Малороссию. Провинциальная армейская жизнь ему быстро приелась, летом дрессировка солдат на плацу, зимой — "наливай да пей", больше делать нечего... Поэтому служба в почтовом ведомстве показалась Николаю более привлекательной, романтика путеществий. Покатался бывший офицер специальным курьером по стране от Варшавы до Иркутска. К старости осел на почтовой станции под Петербургом, можно сказать синекура, обзавелся жена-стерва, детьми-ангелочками и застарелым ревматизмом, плюс старые раны дали знать о себе. Эта болезнь в итоге и загнала Петровича в Севастополь, в теплые края.

Второй — Михаил Кремер, сын мелкого польско-немецкого дворянина. Судьба распорядилась с ним жестоко, после смерти родителей родственники польстившись на наследство, сдали мальчика в кантонисты. Удивительно, он как-то прошел через этот ад, выжил и не сломался, не превратился в "оловянного солдатика".

Компания подобралась, что надо, особенно порадовал Сашку Петрович познаниями по части "народного бокса", готовый тренер почитай, можно продолжить прерванные тренировки. Михаил зарекомендовал себя профессиональным покорителем сердец местных горничных и кухарок, тоже неплохо, не в портовый бордель же нашему Александру в поисках женского пола, в конце концов? А тут глядишь, что-нибудь и обломится, гитара есть, романсы про "шмель и хмель" из памяти достанет и вперед. По штату должны быть еще и "настоящие" инженер и техники, они давно законтрактованы в Пруссии, вот только не торопятся, похоже и не появятся в ближайшие годы, а там и война не за горами, значит придется обходится собственными силами. Ушлый Петрович сумел пробить для подчиненных ставки телеграфистов, немного, но на скромную жизнь хватит... Поселили наших доморощенных связистов на квартирах у обывателей, был оказывается тогда такой способ размещения войск, очень даже приятный, если хозяева попадутся хорошие.

Вот только непосредственно с работой получилось не очень, азбуку Морзе и материальную часть аппаратов Юза и Морзе наши друзья освоили, при наличии времени это не проблема. Беда в другом, нет тут на юге в товарных количествах "мужика", силами которого мудрые питерские генералы решили стоить телеграфные линии. Совсем как в сказке "Как один мужик двух генералов прокормил". Александр долго не мог понять, в чем же дело, пока ему, наконец, не разъяснили.

-А местных, что совсем нельзя привлечь?

-Сашка ты откуда на мою голову свалился? Десятый раз уже повторяю, это — ИНОРОДЦЫ! В нашем православном царстве рабы только русские! — выходит из себя обычно спокойный Петрович, — ты, что не знал? Только русских мужиков можно согнать на строительство дорог, мостов, и чего там еще начальство пожелает.

-Нет, но все равно, они же подданные царя или нет?

-Подданные конечно, только вот я тебе сейчас, одну байку расскажу. В Сибири эта история известна всем. На правом берегу речки Катуни, при устье Аколу, и на верхней Бухтарме, до сих пор живут инородцы, составляющие "Ойманскую управу". Это — "ойманцы беглопоповщинской секты", русского происхождения, потомки беглых солдат и заводских рабочих людей. Придя на Алтай, они бродили с места на место, успешно отбивались от военных отрядов, посланных для поимки, и хотели уйти за границу в Китай. Но им было объявлено в 1791 году, по ходатайству губернатора, человека умного и великодушного, прощение императрицы Екатерины Второй, и было дозволено приписаться в какое-либо податное состояние. Беглецы избрали инородческое, и коренные русские люди славянской крови поселились здесь в Сибири под видом и именем инородцев. Екатерина, простив беглых, принуждена была освободить их сначала от всех налогов кроме небольшого ясака шкурами пушных зверей. Вот так!

-Да уж чудеса. Прости, Петрович не знал, в наших краях все по-другому.

-Одна надежда может солдат дадут, татар же местных никто ради нас беспокоить не будет.

Но не тут то, было, если уж самому главнокомандующему генерал-адъютанту, адмиралу и сверх всего светлейшему князю Меншикову в такой просьбе постоянно отказывали. Главком то и дело жаловался царю в донесениях на крайнюю нехватку рук, отсутствие средств и недостаточность предоставленных ему полномочий для постройки укреплений. Нередко случалось, что князь просил того или другого генерала и даже полковника дать ему солдат для производства работ и получал ответ: "Согласно распоряжению его императорского величества нельзя обращать войска на инженерные работы". Прокладка первой линии на Симферополь началась только поздней осенью, когда "защитники отечества" завершили свою боевую подготовку на полях, огородах и хуторах у местных помещиков и арендаторов. Однако скучать этим летом Александру не пришлось, приключения сами находили его...

С противным треском распахнулась старая дверь, куски засохшей краски полетели на пол, Михаил, одетый "не по форме", только и успел быстро спятаться в чуланчик, а вот Сашка оказался лицом к лицу с целой делегацией пожаловавших на телеграф "золотых погон". Двоих он узнал сразу это адмирал Нахимов и вице-адмирал Корнилов, они известны всему городу, третий — похоже главнокомандующий князь Меньшиков, больше некому, остальные незнакомы, вероятно, это штабные офицеры или адъютанты. Он изо всех сил постарался "бодро и по-молодецки поедая глазами начальника" отдать честь и доложить, "как положено", и к своему ужасу понял, что выдает, какую-то бредовую галиматью, кашу из инструкций, регламентов, описаний на обслуживание аппаратуры радиорелейной магистральной связи и собственных идей щедро приправленную военно-канцелярскими оборотами речи середины 19-го века. Не иначе его память на автомате сама выдала порцию информации.

-Все, мне конец, — жгло огнем мозг, и чтобы успокоится, он принялся исподволь разглядывать иконостас орденов на мундире Меньшикова и седые усики главкома, -а если начнет расспрашивать, уточнять, он же ученый, даже академик, кажется?

Но высокое начальство в лице светлейшего князя, осталось довольным, и даже не обратило внимания на некоторое несоответствие действий Александра уставу, "дед" опять испугался и затих, поэтому Ему пришлось срочно вспоминать свой собственный армейский опыт. уже частично подзабытый.

-Вот посмотрите Павел Степанович, какой молодец! — удовлетворенно отметил потомок известного петровского фаворита, — А вы все противитесь обучению нижних чинов строю. Нет, так дело не пойдет, нельзя более игнорировать указания государя императора.

В ответ адмирал только раздраженно махнул матросу рукой — занимайся братец своим делом. Как истинный моряк адмирал Нахимов в душе глубоко презирал "фрунт" и его поклонников. Нет, дать им волю, еще и пехотные учения гребным судам устроят, как на Балтике под барабан. И вся компания удалилась, напрочь забыв о первоначальной цели визита, если таковая вообще была.

-Мишка вылезай, пронесло! — с облегчением выдохнул Александр, — ушли эти черти, надо будет затвор на дверь поставить, чтоб впредь так не палится.

-Что ты им наговорил? Я ничего не понял, в техническом описании слов таких нет — трансформатор, профилактические работы, дизель-генератор, ВУТ-31/60, аккумуляторы, плотность, мегаомметр, измерение группового времени запаздывания?

-Неважно... главное ушли. Нет, надо обязательно задвижку приделать на входную дверь, это служебное помещение, а не "присутственное место", ходят тут всякие, мать их, так и заикой недолго сделаться.

С этого момента Александра стала тревожить, прямо сверлить, очень неприятная мысль, что он, в сущности, по лезвию бритвы ходит. В любой момент его нынешнее благополучие может быть разрушено по прихоти местных "небожителей" и тогда опять возникнет угроза встречи со "старым другом" на борту "Трех святителей". Могущественная и неуклюжая государственная машина империи может раздавить матросика случайно, мимоходом, как таракана попавшего в будильник. Поэтому ему обязательно нужен аварийный "выход" из такой ситуации, запасной парашют.

Теперь он решил подготовиться к побегу основательнее, обзавестись надежными документами и оружием, благо капсюльный револьвер в городе приобрести не проблема, были бы деньги. Срочно требовалась кругленькая сумма. Ремеслом много в провинциальном городе не заработаешь, местные трудяги фактически вкалывают за копейки. Значит, остался только один вариант...

Глава 4. Улицы без фонарей.

Это идея возникла у него давно, когда они с Петровичем решили посмотреть на кулачные бои, или как их местные аборигены называли — "войнишку".

-Нет, ты посмотри, цирк, да и только, — кипятился тогда знаток народного бокса, — это что они тут все купленные, похоже?

-Может просто бойцы неопытные? — высказался его спутник.

-И это что тоже, но вон тех двух видишь? — его начальник ткнул пальцем в направлении парочки, лениво машущих кулаками мужиков, — бьют ведь вполсилы! Да мне девка однажды и то сильнее влепила, еле на ногах устоял.

-Девушки тоже участвуют в боях? Почему здесь их нет? — завертел по сторонам головой Сашка, пытаясь разглядеть среди толпы местных "амазонок".

-Да это так бес попутал, ущипнул как-то на базаре в Ярославле мещаночку одну за задницу, уж больно сдобная была. Пошли отсюда, нечего тут делать.

...............................................................

И вот снова он стоит на пустыре за рыбным базаром, где по воскресеньям народ предается полузапретной забаве. Пестрая толпа обывателей зашумела — "начали, начали...". Но пока ничего интересного не происходит, на поле возятся одни мальчишки. К шуточной драке ребят мало-помалу приставали подростки, и драка становилась серьезнее. По временам какой-нибудь парнишка лет шестнадцати, врезался в толпу, работая обеими руками, мальчишки валились направо и налево, а он, натешившись достаточно, с торжеством, гиканьем и свистом возвращался назад. Наконец к действию подключились молодые парни, а затем и взрослые мужики...

-Вон видишь, это Сила Фадеич, архиерейский бас. Уж подлинно — сила, — восторженно выкрикивали в толпе. — Убьет! Убьет! Ишь, как! Так и валятся, как дрова.

Он, то мне и нужен, решил Сашка, и вышел навстречу верзиле, около которого летели наземь подряд все встречные и поперечные. Рубаха великана расстегнута, и видна могучая мохнатая грудь, изорванный кафтанчик распахнулся, и ветер играет его полами в то время, когда увлеченный боец, словно мельница неистово машет руками, кидается из стороны в сторону, преследуя убегающих врагов. Увидев нового противника, Сила Фадеич радостно взревел, и занес уже руку для удара, но его кулак поразил пустоту, а секунду спустя и сам "архиерей" рухнул на вытоптанную траву пустыря. Александр тотчас вернулся обратно в толпу зрителей, других достойных противников пока нет, тратить силы на криворуких и слабых "любителей" не стоит.

-Ох, как славно! Ну давай! — толкает его в бок остроносый мужичок в чуйке, потирая руки, — Давай еще матросик, сейчас еще силачи подойдут, чего ушел так скоро?

-Устал, я братец, — ответил наш "матросик", внимательно разглядывая небольшую группу у строения на окраине поля, эти зрители одеты поприличнее, и с остальными не смешиваются, — Кто это там, возле рыбного сарая кучкуется?

-Их степенство Федор Силантьич с приказчиками, большой охотник до боев, — отвечает чуйка и вдруг исчезает в толпе. Но через короткое время снова возникает рядом.

-Три рубля серебром, если во-о-он того татарина собьешь с ног, — и корявый палец указывает на одного из новых участников "войнишки".

-Десять, за три, может сам, попробуешь? — Сашка давно освоил местные "рыночные отношения", здесь не торговаться нельзя, не поймут.

-Пять, последнее слово, для почина?

-Хорошо, бескозырку подержи...

Насчет низкого класса местных бойцов Петрович оказался прав, все "грозные" противники Сашки рассчитывали только на свою природную силу и ловкость, поэтому дело пошло, и под конец народ в толпе уже начал восторженно гудеть — "флотский дает жару...смотри всех валит". Правда была одна небольшая проблема, он никак не мог уразуметь правил этого странного спорта. Чуйка просто показывал ему, кого свалить, а кого нет, не трогать. В следующее воскресенье пришлось потяжелее, появились новые участники, среди солдат и матросов, в отличие от мещан и ремесленников, попадались уже неплохие бойцы, но распространенная в народе привычка опрокинуть перед началом боя стопку-другую для "куража" работала на Александра. К концу месяца револьвер Кольта, облегченная модель, уже лежал в тайнике, вместе с надежным "плакатом" и цивильной одеждой. Можно было и не ходить в этот последний раз на "войнишку", но его привлекала возможность сразиться с местным "чемпионом". На этот раз соперник оказался не так прост, за ним явно стояла какая-то школа, и Сашка не рискнул сразу выйти против. Он постарался изучить технику противника, "зафиксировать" в памяти все детали боя, чтоб затем сделать выводы. Так он надеялся найти изъяны и огрехи противника, чтоб потом их использовать. Раньше тренер заставлял его просматривать видеозаписи схваток, указывая на ошибки, только теперь роль видеомагнитофона выполняла его "стимулированная память" и получалось очень даже недурно.

...................................................................................