Продолжил работу в Казанском университете, где в 1869 году защитил докторскую диссертацию "Об окислении одноатомных кетонов", в которой сформулировал известное правило окисления кетонов, вошедшее в науку под названием "Правило Попова". Предложил методы определения химического строения кетонов, кислот, спиртов и углеводородов.

С образованием Рязанского наместничества в 1778 году, а вскоре и губернии, Переяславль-Рязанский получает имя Рязань и собственный герб с изображением фигуры воина с мечом в руке. После утверждения генерального плана Рязани в 1780 году меняется характер городской застройки. Идёт перепланировка улиц с учётом сложившихся традиций. Жемчужиной города остаётся ансамбль рязанского кремля с выдающимся по архитектуре Успенским собором (1693 — 1699 гг.), построенным зодчим Я. Г. Бухвостовым. От этого центра была проложена Соборная улица с ответвлениями улиц Астраханской и Семинарской.

В городе процветала торговля. В начале XVIII века купцам Переяславля-Рязанского принадлежало 17,8 % московской хлеботорговли. Около 60 кузнецов работали на металле, вырабатываемом в Касимове, Сынтуле, Гусе Железном. К концу века в городе проживало 10 тысяч человек. В 1786 г. в Рязани было открыто народное училище, годом позже — оперно-драматический театр, один из старейших в России.

На рубеже XVIII — XIX вв. в городе действовало 12 предприятий — полотняная фабрика, кожевенное, салотопенное, пивоваренное производства. Открывается первая типография, народное училище преобразуется в гимназию, из которой впоследствии вышли историк литературы А. Д. Галахов, археограф П. И. Бартенев, фармаколог Н. П. Кравков, психиатр П. Б. Ганнушкин, историк Д. И. Иловайский.

В 1837 г. случился большой пожар, уничтоживший многие деревянные постройки. Началось возведение новых каменных зданий, в том числе были построены артиллерийские казармы (ныне здание госпиталя на Первомайском проспекте), а в 1850 — 1854 гг. — корпус Дворянского собрания с гербами уездных городов по Астраханской улице.

К 1860 г. в Рязани проживало 21,6 тысяч человек. Город делился на 2 части рекой Лыбедь, через которую перекинулись 10 мостов.

В 1858 — 1860 гг. вице-губернатором Рязани был М. Е. Салтыков-Щедрин, (Михаил Евгра?фович Салтыков-Щедрин (15 (27) января 1826 — 28 апреля (10 мая) 1889) (настоящая фамилия Салтыков, псевдоним Н. Щедрин)) — русский писатель с именем которого, связано открытие первой публичной библиотеки и постройка нового каменного здания театра.

В 1904 году братьями Левонтиными был основан завод сельскохозяйственных орудий, на котором производилось более 80 % борон европейской части России. В этом же году в Рязани возник первый социал-демократический кружок. Рабочие Рязани участвовали в Октябрьской Всероссийской политической стачке 1905 года.

В 1913 году была введена в строй городская электростанция, которая имела 20-ти верстовую сеть, питала 15 тысяч лампочек и 500 электромоторов на предприятиях. Протяжённость городских водопроводных линий составляла 35 вёрст. Годом позже была открыта междугородняя телефонная связь с Москвой.

Сто третья запись в дневнике ЕИВ Николая второго.

Ай, яй, яй, как не хорошо получилось! Под письменным прибором я заметил беленький уголок конверта. На нём рукой Александра Михайловича было нарисовано наше условное обозначение "=С=", так мы договорились переписку по органической химии метить.

Как он сюда попал, я вспомнил практически сразу. Это был тот конвертик, что выпал из большого конверта "Дедами" отправленного. Человек ждёт ответа, а конверт ещё и не вскрывался. Нехорошо получилось, очень нехорошо!

Аккуратно вскрываю письмо. Показалось, что нарисованный атом углерода, даже обиженную рожицу скорчил, когда я это сделал.

Бутлеров, после нескольких вступительных фраз пишет, что крайне желателен мой приезд в Рязань! Причём именно мой и обязательно в ранге Е.И.В., потому что в рядах "молодых" химиков наблюдается разброд и шатание, которое прекратить надобно! "Молодыми", это мы их условно обозвали, многие и меня и самого Бутлерова постарше будут.

Дальше поясняет, что, скорее всего это вызвано его несколько поспешными действиями, которые выразились в выдаче огромного потока НОВОЙ химической информации, которая или широко не известна, или вообще ещё неизвестна. "Молодёжь", теперь почти ежёдневно устраивает митинги, на которых спорит до хрипоты, по поводу изложенного, вместо того, что бы опираясь на новые данные, дальше двигаться. Как положить конец "этому безобразию" он не знает. Одна надежда на ВАШ скорейший приезд!

Да, дела. Надо ехать, раз Александр Михайлович просит, только как же с теми "химиками" общаться, как общий язык найти. Мне заводы строить надо!

Нужны: каучуки, пластмассы, графитовое волокно, окись этилена, неопрены, красители, резины, растворители, спирты, а они митингуют. Спорят о тождественности валентности углеродного атома! Как они могут быть не тождественны? Это же атом! Здесь я что-то не учёл, не рассчитал, надо быть более прозорливым! Лучше учитывать консерватизм мышления. Полимеризация, это же так просто. Что тут-то не ясного? Бери мономер, проводи реакцию и получай полимер. СТОП!

Тебе это ещё в детстве в голову вложили. Ты не сам дошёл. Да, так и было. Значить учить людей лучше надо, а не возмущаться! Я и не возмущаюсь. Просто промашку допустил. Учить будем лучше! Для этого и институт выстроен, мало того, часть заводов уже в постройке, это же какие средства замороженными могут оказаться? Ехать надо. Ехать!

Недостаток информации плохо, избыток оказывается тоже не очень хорошо! Еду! Будем исправляться и исправлять, то, что сможем.

Молодой Барятинский, уже прочувствовал, какое решение принято и ждёт команды.

— Едем Володя, едем. Дайте команду подготовить литерный. Едем в Рязань.

....................................................................................................

В том времени жд вокзал в Рязани поздновато построили где-то в 90-х годах, к моему стыду, несмотря на помощь "блокнота" в этой истории всё, повторяется один в один. Ладно, подскажем, подправим, везде не успеть, пусть сами соображают.

Высматриваю на перроне Михаила Евграфовича. В этом времени он в 66 году, был уже Губернатором Рязанским мной назначен. Тут история длинная, но в двух словах обскажу её.

(Жуликоватый и скупой издатель Ф. Стелловский, воспользовался безвыходным положением Ф. М. Достоевского, который остро нуждался в деньгах для уплаты векселей и в сентябре, заключил с ним грабительский контракт, по которому писатель обязался к 1 ноября 1866 года представить новый роман в 12 печатных листов. В противном случае писатель терял авторские права на три тома своих же сочинений на срок девять лет.

Служба Валуева, узнала об этом случайно, тайный циркуляр "Не обижать..." по всем великим людям России уже был введен в действие, потому Министр лично доложил мне о ситуации и запросил инструкций. Решили выбивать клин, клином. Оперативно скупили все векселя Стелловского и предъявили к оплате. Злосчастный контракт, предварительно разорванный пополам, отправили Достоевскому.

К стыду МВД империи, эта история где-то, как-то просочилась наружу и стала известна Чернышевскому. Надо сказать, что в той истории Фёдор Михайлович сам, с честью вышел из той ситуации и написал два романа "Преступление и наказание", и "Игрок").

Не знаю, что ему Чернышевский в "Современнике" обо мне рассказывал, но когда я предложил ему губернаторскую должность занять, он согласился. Единственное моё условие "не устраивать революций", а всё делать эволюционно "Рязанский Робеспьер" принял с пониманием и, судя по статистическим отчётам, губерния развивается именно этим путём. Надо сказать хорошо развивается.

Это, наверное, подспудно и послужило причиной, того, что Институт Органической Химии я здесь решил строить. Естественно, в расчёт и другие факторы принимались, но иметь надёжного порядочного человека в управлении губернией, многого стоит.

Отдав дань традициям, и поручив тщательно проанализировать челобитные, я поехал к Химикам. Салтыков, это его настоящая фамилия, со мной поехал, сан обязывает.

Вчетвером, устроившись в кабинете Бутлерова, мы решили разработать "диспозицию" по упорядочению "Органических Химиков".

Александр Михайлович, обстоятельно рассказал нам, почему он, по его мнению, потерял управление и развёл руками. На помощь неожиданно пришёл Салтыков-Щедрин.

— А вы им ничего больше не объясняйте. У них есть возможность проверить ваши данные?

— Да, конечно. Даже опытное производство скоро строительством закончено будет.

— Вот пусть и проверяют, но в свободное от основной работы время. В рабочее же время необходимо делать то, что в заданиях расписано!

Бутлеров на минуту задумался, потом решился возразить губернатору.

— Михаил Евграфович, это не демократично получается.

— Какая же здесь демократия? Они на работе. На работе. Зарплату получают. Получают. Значит должны те деньги отрабатывать. Если что не понятно, милости просим, задавайте вопросы после работы!

— Так то оно так, но работа у них специфичная. Они не просто "кувалдой машут", или пробирками "гремят", они ещё студиозиусам азы и законы Органической Химии излагают.

— Согласитесь, что трудно излагать, когда сам в излагаемом не убеждён?!

Великий литератор-сатирик, на мгновение задумался и продолжил.

— Пусть тогда для убеждения и студентов и самих себя, делают опыты прямо на лекциях.

— Это хорошая идея. Видимо так и стоит поступать. Но не все реакции на лекциях провести, возможно!

Послушал я словопрения двух ВЕЛИКИХ и понял, что найденное ими решение проблемы излагать мне придётся!

— Господа! Давайте так и поступим. Александр Михайлович пусть приглашает своих коллег, а ваше совместное решение уже я озвучу.

Так и поступили. Сейчас сложно сказать, что больший эффект произвело. Сам по себе факт присутствия Е.И.В., или спокойная деловая атмосфера встречи, без угроз и понуканий. Льщу себя надеждой, что возможно моё некоторое знание химии из 20-го века тоже не последнее место заняло.

Когда я без запинки не по бумажке объяснял, зачем мне (стране) необходима окись этилена, что без неё немыслимо производство этиленгликоля, полиэстера, полиэтилентерефталата, полиэтиленгликолей, этаноламинов и многого другого. О таком специфическом направлением использования окиси этилена, как её возможность применения в качестве основного компонента боеприпасов объёмного взрыва, я по понятным причинам умолчал. Меня очень внимательно слушали.

После я изложил, какие перспективы нам открывает использование углеродных композиций. В частности углеродного волокна с его фантастическими свойствами. Дальше небольшой прокол вышел, это правда, как посмотреть. Я несколько увлекся и кратко затронул аллотропию углерода. Когда я говорил про искусственные алмазы, это воспринималось ещё спокойно, но потом меня занесло, и я упомянул графены и фуллерены. Почувствовав под столом чью-то ногу, которая пинала мой башмак, я вовремя спохватился и спокойно округлил затронутую тематику. Перейдя на необходимость промышленного получения сополимеров полиакрилонитрила, из которых производится углеродная нить.

Закончил я почти призывом, адаптировать новые технологии и готовить специалистов органической химии, поскольку эти материалы будущего, позволят России удержаться на достойном её техническом уровне.

На этом, правда, мои выступления не закончились. Студенты узнали, что в институте находится Е.И.В. и изъявили желание задать ему несколько вопросов. В этой ситуации во времена батюшки и дедушки, обычно вызывали казаков с нагайками, которые и отвечали на все вопросы.

Как вы понимаете, такого просвещённый монарх позволить себе не может. Потому я спокойно прошёл в актовый зал. Он был полон. Моя охрана взмокла от волнения, но я был абсолютно спокоен. Вышел на средину возвышения в центре зала, приподнял руки, показывая, что прошу тишины, и заговорил.

Говорил не долго, минут двенадцать. Потом предложил задать вопросы, по одному от каждого ряда. От неожиданности, ничего толкового не спрашивали.

Один из учащихся задал, правда "провокационный" вопрос, за что я Бенедикта Ивановича Дыбовского в Сибирь отправил. Я рассказал, что не в Сибирь, а гораздо дальше на Аляску, отправил врача Дыбовского, с его на то собственного согласия. Задача у него стоит не простая, привить всё население Русской Америки от такой "заразы", как оспа.

— В Сибирь господа я буду вас отправлять, когда там нужные химические производства сооружены будут.

— Потому запасайтесь тёплыми вещами!

Это уже смех и шутки в зале вызвало, кто-то даже Ломоносова процитировал. На этой весёлой ноте всё и закончилось.

Затем пожелал всем Удачи, успехов и откланялся.

Уже вечером в губернаторском доме почувствовал, как устал. Спал, аки полено, если оно умеет спать. Утром, тепло, простившись с хозяином дома, и перенеся завтрак в литерный, мы двинулись в направлении Коломны.

Густаву Егоровичу, мы свалились, как снег на голову. Понимаю, что не хорошо так поступать, но уж сильно хотелось на Коломенских заводах побывать и посмотреть. Почитай больше года меня здесь не было. Тут и новые паровозы, и вагоны и мостовые конструкции, и раскладные понтоны и, наконец, "авто" долгожданное.

Время обеденное было, так что мы за обедом многое обсудить успели. Передал я и пачку "картинок", где на базе шасси "Захара", были изображены: автобус, пожарный автомобиль, автомобиль с самосбрасывающим кузовом, санитарный автомобиль и много других авто в разных ипостасях их применения.

В свою очередь, Струве старший, рассказал мне об интересной конструкции, которую "его студенты" сооружают. Будущие инженеры увеличили количество и размеры "горшков" серийного двигателя "струве" (Помните, что я так дизель-моторы величаю, которые, однако, по циклу Тринклера работают?) снабдили его более производительными нагнетателями и получили относительно тихоходный, но более мощный ДВС. Сейчас они планируют два таких двигателя установить на ЖД платформе с тем, что бы её вместо маневрового паровоза использовать. Сильно им паровоз в цеху не нравиться!

Пожелав тем студентам успехов в уме, и выписав чек для их премирования в реальности, я поздравил Густава Егоровича с такими энергичными помощниками. Поблагодарил я хозяина за "Хлеб-Соль". Оставил пакет для Аманда Струве, и двинулись мы на завод.

Пошли цеха осматривать, это я опять неправду написал. Пошли сразу в макетный цех, где грузовички собирались. Струве, видимо, это моё желание чётко определил и повел туда, куда мне больше всего хотелось.