Гоблин поневоле или Изменчивый Мир

Глядя на мои внутренние терзания, Их-руг-Ахт окончательно слетел с катушек, рассмеявшись так пронзительно, что его смех, казалось, раздавался отовсюду:

— Да не нервничай ты так! — Махнул он рукой. — Ты чем слушал? Моя телепатия распространяется лишь на животных.

Пока я обмозговывал эту информацию с безумной задержкой, гоблин успел уже несколько раз хорошенько отсмеяться. Но, наконец, я всё же выдавил из себя, успокоившись:

— И почему тебя тогда за это недолюбливают?

— Потому, почему ты сейчас начал так нервничать. — Пожал плечами зеленокожий. — Когда слышишь слово "телепатия", то тут же начинаешь пытаться не думать. Зачем? Чтобы не залезли в твои сокровенные мысли, разумеется. И даже когда объясняешь им, что друиды подобным образом могут общаться лишь с животным миром, они разве что перестают напрягать мозги, но продолжают относиться к тебе настороженно: мало ли что.

Я согласно кивнул. Да уж, моё мимолётное напряжение доказывает эту гипотезу лучше всяких слов. И пускай я понимал, что гоблины — народ не то чтобы честный и доблестный, а, скорее, даже наоборот, всё-таки я чувствовал, что он не врёт мне. Это что, отзвуки шаманизма, или просто моё личное чутьё?

— А с чего вдруг ты так разоткровенничался со мной? — Заволновал меня вопрос. — Или ты так с каждым встречным: сели у костерка, да поговорили по душам...

Гоблин хмыкнул. Но не так, как хмыкнул бы, например, какой-нибудь пузатый злодей из классического фильма про бандитов, сидящий в дорогущем кресле и глядящий на съёжившегося у его ног неудачника, с двумя верзилами за спиной. Нет. Это была задумчиво-понимающая ухмылка, словно он говорил мне: "Эх, не веришь ты мне, а стоило бы...".

Их-руг-Ахт собрался было открыть рот, чтобы ответить на вопрос, но его перебило тихое шипение Лежебоки. Гоблин непонимающе уставился на вдруг резко вскочившего и топчущегося на месте, вглядываясь куда-то вдаль, ящера, и успокаивающе погладил его по раздувающемуся от тяжёлых вздохов боку. Но это не помогло. Лежебока лишь громче зашипел, зрачки его сузились: он явно что-то рассмотрел, там, во тьме болот. И, судя по всему, ему это "что-то" не показалось.

Ибо в следующее мгновение оттуда, куда был направлен его взгляд, раздалось пронзительное рычание, заставившее и меня, и друида, вскочить, напряжённо стиснув кулаки. Если уж Их-руг-Ахту стало немного не по себе, то что уж говорить обо мне. Мурашки танцевали на спине брейк-данс, носились как угорелые, наслаждаясь моим страхом, что леденил жилы.

— Что там? — Всё-таки выдавил я из себя, продолжая вглядываться в темноту.

Ответ последовал не сразу:

— Убежище Улов. Там мы и приручаем их. И именно туда я тебя и вёл.

— Что-то изменилось?

— Многое, — голос друида натянулся от напряжения, а шипение Лежебоки переросло в нечто вроде гудения. — Это рычание было похоже на призыв о помощи... нет, это он и был. Но никто из болотных тварей не осмелится напасть на пристанище Улов. Даже один из них опасен для любой здешней особи, а уж целая стая... Это может значить одно: внутренние разборки, и это не хорошо.

Рядом со мной раздалось тяжёлое шлёпанье. Я обернулся: это Их-руг-Ахт подъехал ко мне на нервничающем Лежебоке, протягивая руку. Не знаю, как выглядело в данный момент моё лицо, но, наверное, довольно комично, ибо моему недопониманию и удивлению не было предела:

— Что, мы... идём туда?!

— А как же ещё, — спокойно проговорил друид, словно ответ на этот вопрос был очевиден. — Надо выяснить, что там происходит, и, если есть вероятность потери многолетней точки по разведению Улов, то стоит этому помешать. Давай живее! — Нетерпеливо рявкнул зеленокожий, и я и сам не заметил, как оказался в седле, нервно обхватив гоблина сзади.

— Ну, в целом это было ожидаемо. — Кивнул своим мыслям Их-руг-Ахт, вглядываясь в разыгрывающуюся у нас на глазах сцену.

Мы залегли в густых зарослях каких-то кустов и камышей, или нечто на них похожего, стараясь не показываться, что было довольно сложно, ибо габариты нашего Ула не давали ему спрятаться даже за самым широким деревом, так что наше укрытие со стороны было, наверное, похоже на этакий большой серый камень в виде спины Лежебоки с поросшей вокруг него травой. Слабенькое, конечно, утешение, но другого у меня не было. К тому же, кажется, у Улов, коих здесь было с десяток, а то и больше, было дело поважнее, чем неожиданно появившийся непонятный камень.

Их обиталище представляло собой некий кратер, или просто круглое углубление обильных размеров: не со стадион, конечно, но всё же... Природные стены вокруг "кратера" были довольно крутыми, чуть ли не перпендикулярными земле, с кучей высовывающихся из них кривых коряг и камней. Создавалось впечатление, словно когда-то какой-нибудь великан гигантским ножом сделал глубокий порез в земле в виде круга, и получившийся земляной блин просто-напросто вынул, оставив довольно ровное углубление. Если же сие сотворила природа, то ей мои глубокие респект и уважение.

Всюду, куда не брось взгляд, различные пещеры, вырытые грубо, неровно, но в многочисленных количествах. И, судя по тому, что ящерок видно не так уж и много, в отличие от пещер, коих не счесть, то либо здесь не все особи, и остальные спят, или на охоте, либо эта кучка Улов — всё, что осталось от местной стаи, и остальных или убили, или забрали в качестве домашних любимцев. Хотелось бы верить во второй вариант, ох, как хотелось бы.

По стенам в углубление стекала грязная болотная муть, так что даже другой уровень земли не спасал Улов то грязи и сырости вкупе с водой, коей здесь также было в достатке. Многочисленные каменистые выступы заменяли им дорожки, да и глубина воды для них была не такая уж и глубокая, чтобы привередничать и не шлёпать по ней. А вот для гоблина она по макушку...

В данный момент вся немногочисленная стая собралась в плотную кучку, прижав к высунувшемуся из воды наподобие наконечника стрелы камню небольшую на вид ящерку со светло-голубыми чешуйками, которые невольно вздымались, словно у кошки шерсть, каждый раз, когда один из окруживших беднягу монстров делал уверенный шаг в её сторону. Судя по всему, рептилии явно собирались расправиться с беззащитным Улом-недоростком.

Я вопросительно уставился на Их-руг-Ахта. Тот понял мой вопрос без слов:

— Видишь ли, Улы ценят сильных и призирают слабых. А эта голубо-чешуйчатая явно была недоношенной, родилась раньше срока. Сам видишь: в отличие от остальных она довольно... мелкая.

— Почему тогда её не убили раньше? — Вновь посмотрел я на шипящего и огрызающегося Ула. — Зачем ждали, пока подрастёт?

— Стоит полагать, — задумчиво протянул друид. — Её оберегали родители. Улы ценят своих детей и готовы отдать за них жизнь. — Он указал куда-то пальцем, и я, проследовав взглядом за указанным им направлением, наткнулся на лежащих недалеко от толпы два бездыханных тела. — Вот, отдали.

— И что будем делать?

— Ничего, — пожал плечами гоблин, удостоившись от меня самого что ни на есть презренного взгляда. — А чего ты так смотришь? Это их дело, вмешиваться не надо. Нам тяжело понять животные повадки и законы, даже таким как я, друидам. Так что просто дождёмся её смерти, а затем, когда всё успокоится, подберём тебе достойного Ула.

Я вновь посмотрел на разыгрывающуюся сцену и стиснул кулаки, со злости врезав по ближайшему камню и даже не почувствовав боли. Непонятно, откуда взялась эта злость. Я просто знал: неправильно это, свои же на своих, лишь за то, что другой слабее... Эта рептилия, шикающая на всё сужающийся полукруг, раскрывающая пасть в бесплодных попытках хоть что-то сделать, даже переставшая звать на помощь, ибо уже не ждёт её... как же она похожа на меня тогдашнего, Андрея...

К чёрту!

Выхватив из-за пояса друида деревянный амулет, я оттолкнулся от земли и ухнул вниз, спиной почувствовав, как Их-руг-Ахт пытается схватить меня за одежду. Его рука рассекла воздух в считанных миллиметрах от меня, а затем я услышал его грязную ругань и приземлился на каменистую почву воронки. Хотя, как приземлился... скорее рухнул, свалился, упал — а падать я никогда нормально не умел, так что челюсти сами собой стиснулись от резанувшей тело боли, и всё же я умудрился перекатиться и вскочить, помчавшись вперёд, перепрыгивая с камня на камень.

Прыгнув на островок, на котором столпилась уже собравшаяся совершить свой кровавый пир толпа Улов, я, не останавливаясь, выставил перед собой с зажатым в ладони амулетом руку. Я вырубил мозг, точнее, свой мозг, и полностью предоставил голову мыслям Гул-аль-Дука. Я не знаю слова заклинания, он — знает. У меня получится, я сделаю это: я — шаман, чёрт подери! Слова сами собой слетали с губ, а руна на деревяшке засветилась ярче. Стоявшие позади остальных ящерицы обернулись на топот ног, и тут же прыгнули в разные стороны, спасаясь от несущегося в их сторону клубка огня.

Я не рассчитывал причинить им вред бытовым духом, но любой дикий зверь боится огня, и оставалась надежда на то, что Улы не были исключением.

Ящерки оправдали её.

Толпа прыснула в стороны, как только огонь врезался в землю, разлетевшись яркими искрами, и предоставила мне широкую свободную дорожку, по которой я — не ожидал такого от коротеньких гоблинских ножек — в считанные секунды взметнулся к самому камню-стреле. Голубо-чешуйчатая ящерица не нападала: она только изумлённо попятилась, уткнувшись в меня взглядом. И я почему-то знал: не нападёт, почувствовала, что помочь хочу. Вот и правильно, сиди, не рыпайся. Ибо я ещё сам слабо представлял, что собираюсь делать. И, видать, Улы это просекли, ибо медленно, но уверенно вновь начали сходиться в тесный полукруг, двигаясь прямо на меня. Ну, конечно, зелёный коротышка вряд ли кого напугает: их вообще, скорее всего, только странный талисман, плюющийся огнём, и сдерживает.

Я вновь выставил перед собой уже трясущуюся руку с зажатым в ней талисманом. Вся уверенность и героизм испарились в единое мгновение: адреналин куда-то улетучился, мысли прояснились. И до меня дошло: твою мать, что я наделал?! Как выбираться?! На кой мне вообще всё это сдалось?!

Но деваться уже было некуда, и губы сами собой, сбивчиво, торопливо зашептали заклинание. Выпущенный на волю дух попал прямо в лоб одной из тварей, но, не причинив ей никакого вреда, ухнул наземь, испарившись с полным сочувствия о моей предстоящей кончине вздохом. Ящеры, как один, взглянули на разозлившегося Ула, на лбу которого теперь зияла чёрная копоть, и, уверившись, что с ним, по сути, ничего и не произошло, вновь зыркнули на меня, и направились медленными, но более уверенными шажками в мою сторону. Ясно. Умные, уроды...

В бесполезных попытках хоть как-то продлить своё существование, я выпустил ещё несколько клубков огня, но — тщетно. Это было похоже на попытку расшатать здание, или выпить океан. Сколько ни старайся, сколько ни трудись — здание останется стоять, как стояло, а океан так и останется океаном. Хищные, осклабившиеся морды рептилий, уже были в считанных метрах от меня, и потому, безвольно опустив руку с амулетом, я просто прикрыл глаза, надеясь лишь на одно: только бы было не больно.

Секунды следовали за секундами. Мне показалось, что прошла вечность. Или мгновение? Ха, как интересно: ожидание смерти было так похоже на момент моего перерождения. Время также причудливо изменилось, растянулось на невообразимо дальнее расстояние, и теперь момент моей кончины неопределённо отдалился. Я не знал, когда меня начнут разрывать на части плотоядные ящерицы. Лишь знал, что это случится. И от этого становилось невообразимо тяжело. Ну что за несправедливость?! Я только начал привыкать к новой жизни, новому телу, порядкам, окружению. Все эти духовные сущности так пленили меня, я уже начал ощущать себя шаманом... И кто-то на небесах словно посмеялся надо мной, решив забрать жизнь, вкус которой я не успел даже распробовать. Боги, мать вашу, я негодую!

Но время всё шло и шло, а я так и не чувствовал себя мёртвым. А как вообще чувствуют себя мёртвые? Не знаю... По сути я же ещё не умирал — так, немного прочувствовал предсмертные дуновения загробного мира, да и только. А выяснять страшно. Но выяснить то надо — не стоять же вечность столбом, думая о том, что со мной произошло.

Я медленно и абсолютно нехотя приоткрыл один глаз. Не поверил, и открыл второй, чтобы убедиться. Но всё-таки открывшаяся передо мной картина не изменилась. Несколько секунд я колебался, верить ли в происходящее, или считать это бредом смертника, и, решив, что первое в любом случае лучше, а потому пускай так оно и будет, облегчённо выдохнул.

Все Улы, которым до моей скромной тушки оставался всего-то какой-то небольшой шажок, застыли с занесёнными беленой глазами, в абсолютно одинаковых позах. Позади них, сидя на рычащем Лежебоке, покачивался, разведя руки в стороны и что-то бормоча, Их-руг-Ахт. Его глаза также были затянуты бельмом, да и вообще вид был немного жутковатый, как из фильмов про прокажённых. Память подсказала: именно так выглядит вход друида в телепатическую связь с животными. Улыбка невольно наползла на лицо: пришёл-таки шкуру мою многострадальную спасать.

— БЫСТРО СЮДА, — через силу проскрежетал сквозь зубы гоблин, и сразу продолжил бормотать.

Я тут же опомнился: и действительно, чего засмотрелся, словно в кино пришёл? Если Их-руг-Ахт и настолько крутой друид, чтобы сдерживать такое количество Улов, это не значит, что сие будет продолжаться вечность. Потому рванул в его сторону, но, вспомнив кое-что, обернулся к голубо-чешуйчатой. Ящер не был под гипнозом друида — то ли на него сил не хватило, то ли нужным не посчитал — и потому продолжал разглядывать происходящее с ужасом на бегающих глазках.

— Кыш, — махнул я на него рукой, и рептилия недоумённо уставилась на меня. — Пшёл отсюда, я сказал!

Последнее возымело больший эффект, и Ул, неуверенно двинувшись в сторону, покинув своё убежище, тут же рванув галопом в сторону пещер. Уж не знаю, что теперь с ним будет, да и не важно — но на душе стало намного спокойнее: так бывает, когда понимаешь, что поступил правильно.

— Ты не просто рагхакк, — продолжал читать мне нравоучения Их-руг-Ахт. — Ты... ты... да такого слова в гоблинском языке нету!

Мы пробирались на явно выдохшемся и тяжело дышащем Лежебоке через очередную болотную трясину, по направлению к селению клана. Наступали вечерние сумерки, так что подходило время ночных тварей, некоторые особи которых, что помельче и потрусливее, уже успели встретиться нам на пути, не решившись нападать: вид Лежебоки спугнёт даже самых смелых. И всё же задерживаться не стоило, так что сегодняшний день, можно сказать, прошёл зря.

— Ещё и зазря проделали такой путь! — Словно прочитав мои мысли, продолжил возмущаться друид. — Потеряли столько времени! Что скажет твой уважаемый Учитель?! Как я ему в глаза смотреть буду?! Ты... — тут он резко замолк, заставив меня заволноваться. Что, услышал шаги какой-нибудь твари? Нам угрожает опасность? Мурашки вновь начали водить хороводы по моей спине.

Но мои начавшие были слетать с языка вопросы оборвал заливной смех гоблина. Их-руг-Ахт, от души посмеявшись, вытер выступившие на глазах слёзы и, улыбаясь во все свои зубы, указал куда-то в сторону густых кустарников, со словами: