Сотрудник нашего посольства умеющий читать по губам прибыл почти вовремя и успел застать окончание разговора. Заключительная фраза была благоприятной, остальная часть беседы осталась тайной. Мезенцеву полетела шифровка, с описанием встречи и заключительным её аккордом. Фотографии участников беседы были отправлены дипломатической почтой в тот же вечер, поездом Париж — Санкт-Петербург.

Указание от шефа: "...продолжать скрытое наблюдение..." пришло практически незамедлительно эфирной связью. Возможно, оно вызвало улыбку, настолько было предсказуемо, но как, оказалось, улыбаться было рано. На следующее утро посланник с острова встретился ещё с одним человечком не числящемся в наших картотеках. Только после скрупулёзной обработки фотографий (убрали усы, бородку, накладные брови) появилось подозрение на одного из агентов — родственников Ротшильда. Саму беседу прослушать не удалось, говорили на идише, которого наш "глухонемой" не знал. Тем не менее, сама по себе информация о наличии родственников во Франции, которая официально выдворила со своей территории этот змеючник, была очень ценной.

Поездка в бывшую Австрийскую империю, в Вену вызвала сложности, там ещё постреливали и французские власти рекомендовали своим подданным без особой нужды не соваться в тот регион. Посланец Кесуиков был человеком опытным, светиться не стал и избрал морской маршрут, который обычно используют контрабандисты. Он отправился морем из Марселя в Милан. Здесь, уже нашим наблюдателям сказочно повезло, на пароходе следовала и остальная часть команды проверяющих. К сожалению, кроме нескольких фотографий ещё трёх участников "разведгруппы", другой информации получить не удалось. Естественно комплект изображений специальным курьером был передан в фамильный замок в Трансильвании. Комментарий к переданным фотографиям гласил о возможности применения грима и прочей маскарадной атрибутики.

Из Милана в Вену посланцы Кесуиков добирались по суше, благо Италия граничит с Австрией. До небольшого селения Bonnio добрались на специально нанятом дилижансе. До австрийского Ландека (Landeck) весь путь пришлось преодолевать верхом, хорошо что лошади попались спокойные и проводники опытные, вопросов они не задавали, понимая, что если сеньоры хорошо платят, то молчание входит в стоимость услуги.

Оказалось, что недавняя ликвидация австрийского заведения одного из Ротшильдов совершенно не смущает наших путников. Уже на следующий день после прибытия были налажены контакты с "нужным человечком", через которого кое-что удалось узнать, правда, не многое. Кратко это сводилось к следущему: после событий 1849 года старый барон перевёл большую часть денег в Швейцарию.

Были названы два банка "Ломбард, Одье э К0", "Пикте э К®". Первый был создан ещё в прошлом веке, второй был почти ровесником века нынешнего. Это конечно хорошо говорило о репутации банков, но с "женевскими гномами" клан шотландских финансистов не дружил. Оставалось только посмотреть на недвижимость невесты, но здесь разведчиков ожидали ещё большие сложности. В Трансильвании переплелись интересы Мадьяр и Румынского королевства, и как всегда в таких случаях началась нешуточная стрельба.

Покрутившись несколько дней в столице, и намотав несколько кругов пешком по Рингштрассе, разработали интересный план. Было решено воспользоваться детищем английских инженеров Джона Андреуса и Джозеф Притчарда, которые в 1830 году построили пароход названный "Франц I". Этого долгожителя недавно модернизировали, и он весьма резво передвигался по Дунаю.

Капитан предложил нашим путешественникам сначала спуститься по Дунаю, а затем подняться по Тисе и таким образом обогнуть район напряжённости. В далёкий Эдинбург полетела телеграмма, деньги за такое путешествие с доплатой за риск запросили немалые. Дождавшись через три дня ответа, пошли искать владельца судна, но его уже не оказалось в Вене, подвернулся другой фрахт и он ушёл вниз в Белград.

В районе гостиницы у лоточника продавались красиво раскрашенные открытки. Сержант Макферсон обеспечивающий силовую часть экспедиции залюбовался чудесными видами берегов большой европейской реки. Это привлекло внимание руководителя.

— Что случилось?

— Красивые картинки, сэр!

Присмотревшись старший группы купил сразу несколько штук одинаковых открыток, но отказался покупать для них марки.

— Сэр, зачем вам одинаковые открытки без марок?

— Прочтите, что здесь написано, Макферсон.

С грехом пополам сопровождающий разобрал несколько латинских букв из надписи сделанной на мадьярском. Бедный горец никогда ранее так не напрягал свои мыслительные способности, да и что обычно требовалось от сопровождающего, в Гельском алфавите всего 18 букв?

— Извините, сэр, но надпись очень неразборчива.

Старший посмотрел на чтеца-неудачника, и понял, что данное им задание намного превышает способности простого охранника.

— Благодарю за службу сержант, вы хорошо потрудились.

— Рад стараться, сэр! — произнёс шотландец, не понимая, чем он заслужил похвалу.

Древнее строение изображённое на открытках было снабжёно надписью, которая совпадала с названием цели наших путешественников. В Эдинбург полетела ещё одна телеграмма, на сей раз, ответ пришёл в тот же вечер. Там было всего одно слово "возвращайтесь"....

* * *

Еврейская свадьба (хупа) начинается с подписания женихом брачного контракта Кетуба. Он подтверждает официальный статус замужней женщины, распределяет обязанности супружества. Этой традиции уже несколько тысяч лет, она существовала еще во времена верховных судей Давнего Израиля. Часто одним из пунктов Кетуба есть согласие мужчины дать женщине развод, если пара дойдет такого решения.

Конечно, родственники Кесуика не догадывались, что над проектом будущего контракта потрудились весьма квалифицированные специалисты, а позже София вложила в уши Уильяму, все его нюансы, крепко удерживая жениха в своих объятьях, естественно, после этого он не возражал.

Текст Кетуба, традиционно составляется на арамейском языке — когда-то это был язык евреев Древнего Израиля. Обычно контракт стандартный, раввин приносит красивый бланк с собой и на церемонии вписывает только некоторые детали. При объявлении Кетуба он переводится на язык, который понятен жениху и гостям, красиво оформленный он сохраняется в доме молодых. В нашем случае по настоятельному требованию жениха, раввин зачёл только вписанные по традиции детали....

Дальше хупа под огромным балдахином, при деятельном участии Уильяма понеслась со скоростью курьерского поезда. Тут были и кидушин и нисуин и семь благословений и торжественное шествие и семь чаш вина и битые бокалы. Когда молодых отвели, наконец, в отдельную комнату и по традиции оставили одних, София имела только одно желание, поскорее сбросить тесноватую обувь и выпить стакан обычной холодной воды. Желания Уильяма и его жены оказались тождественны.

— Милая, нам предстоит ещё семь дней такого бедлама, ты выдержишь?

— Конечно дорогой, я так ждала этого.

К сожалению, спустя три дня из далёкого Гонконга пришла телеграмма, которая если не перечеркнула, то весьма сократила сроки этого веселья. Где-то там, на краю света, срочно понадобился Уильям Кесуик и не просто так, а как наследник и будущий руководитель огромного финансового предприятия второй половины XIX века Jardine, Matheson and Co ....

Историческая справка

"Пока Китай остается нацией наркоманов, нам не стоит бояться того, что эта страна превратится в серьезную военную державу, так как эта привычка высасывает жизненную силу из китайцев", — так завершил свое выступление британский консул в Китае Джефф Херст, выступая на заседании Королевской комиссии по опиуму.

18-летний выпускник медицинской школы Эдинбургского университета с французской фамилией — Уильям Джардин, — в 1802 году поступает на службу в Британскую Ост-индскую компанию и на борту "Брансвика" отправляется к берегам Индии.

К 1817 году Уильям Джардин открывает собственный бизнес, оставив Ост-индскую компанию и открыв агентство в Бомбее. Поскольку Британская Ост-индская компания законодательно являлась абсолютным монополистом, наделенным хартией Парламента на ведение торговых сношений на всех территориях империи, он мог претендовать на роль посредника.

В 1823 году предприниматель перебирается из Бомбея в Кантон (Гуанчжоу), где сосредотачивается на "Великой китайской торговой схеме", обогатившей его род на столетия вперед. К 1830 году объём продаж опиума составит уже 1500 тонн. Невзирая на абсолютную нелегальность этой торговли, она получает полную поддержку Британского правительства, чья цель — положительный торговый баланс с Китаем — была достигнута к 1833 году.

Вместе со своим шотландским подельником Джеймсом Николасом Сазерлендом Матесоном ("благочестивым организатором", "инноватором" и специалистом по финансам), на клипере "Геркулес" первыми доставляли дурман к берегам Китая.

Уильям Джардин стал признанным авторитетом — соотечественники именовали его "Тайпаном" ("Торговым Головой"). Аборигены так же уважали его за крепкую голову — которой было нипочем после чудовищного удара деревянной битой по черепу во время ссоры на торговой верфи — за что шотландец получил прозвище Железноголовая Старая Крыса (Iron-Headed Old Rat).

Сазерленд апеллировал к наркобаронам, мол, неужели те хотят, что бы "нашими деньгами распоряжались дельцы из Индии"? Акции стоимость 5 млн фунтов стерлингов были раскуплены за пару дней, "как горячи пирожки".

Так в Гонконге в 1865 году был создан банк HSBC — The Hongkong and Shanghai Banking Corporation (Гонконгско-Шанхайская банковская Корпорация) на "шотландские принципах", якобы подчерпнутых Сазерлендом в старом журнале:

"осторожность, бережливость, осмотрительность, а также приоритет безопасности акционеров и учредителей над прибылью".

Роль Сазерленда сводилась к деятельности публичного координатора, которому бы доверяли потенциальные клиенты местного банка, предназначенного для обслуги наркотрафика.

Поэтому, совсем не случайно, что Томас Сазерленд сразу отказался от руководства "созданного им" банка, сначала выбрав для себя должность вице-президента, а вскоре оставил и ее, предпочтя работу в головном офисе P&O в Лондоне.

С переводом Сазерленда на вторые роли Ротшильды занялись своим любимым делом — начав выпускать местные банкноты в Гонконге и Шанхае, получив в 1866 г на это специальное разрешение от Британского Казначейства.

При этом порядка 70% в оборотах банка HSBC продолжали составлять доходы от наркоторговли.

Двести сорок вторая запись в дневнике ЕИВ Николая Второго

(Записки первого, после "Головы Дракона")

Меня зовут Ван Вэй те, кто интересуются китайской поэзией уже, наверное, догадались, что это мой псевдоним. Для них это имя несчастного поэта жившего в первом тысячелетии и не более того. Кстати этому удобному имиджу неудачника я внешне всячески стараюсь соответствовать, так удобней для моей основной деятельности. Каждое утро я направляюсь на работу в центральный офис респектабельного банка — The Hongkong and Shanghai Banking Corporation (HSBC), где провожу большую часть дня. В залах для клиентов вы меня не найдёте, даже не ищите.

Хотя табличек с надписями "китайцам и собакам вход воспрещён" здесь в банке вы не увидите, но для служащих с другим цветом кожи есть специальный вход из глубины заднего двора. Мои соотечественники занимаются уборкой помещений, вывозом мусора, прочисткой труб канализации и многими другими процедурами незаметными для непосвящённых глаз. Я отношусь к особой касте младших технических специалистов и, хотя мы тоже входим только через чёрный ход, неоднократно ловил на себе завистливые взгляды тех, кто в самом низу.

В наши обязанности входит поддержание требуемого освещения в помещениях банка: — заправляем керосиновые лампы, подрезаем подгоревшие фитили, протираем от пыли стёкла. Всё это делаем в своём закрытом полуподвале, а затем разносим дежурные светильники строго по своим местам в помещениях. Если это делать прямо в офисе, то запах будет беспокоить обоняние клиентов, что ни в коем случае не допустимо. Перед разноской ламп, мы даже специально переодеваемся в форменное платье банка, потому что наша одежда насквозь пропахла керосином.

Разнесли дежурные светильники, собрали рабочие светильники и все операции вновь и вновь повторяются. Вроде бы и нет ничего сложного, согласен. Забыл сказать, что в нашем банке полторы тысячи рабочих ламп и пятьсот пятьдесят дежурных. Нас, допущенных к святая — святых всёго пятеро.

Не так давно, меня вызвали к большому начальнику, который хотя и находился на нашем этаже, имел право входить через парадный ход.

— Сюцин, ты наиболее сообразительный из технической службы. — Тебя решено направить в полицию.

Делаю вид, что очень испугался и "ломая руки", прошу не губить меня у господина Смита.

— Не плачь и не кривляйся, это ничего не изменит. Наш босс договорился об установке телеграфных аппаратов в офисе. — В полиции уже стоят два таких аппарата, ты пойдёшь туда на учёбу, после обучения будешь допущен до процедуры их чистки, смазки и приборки в помещениях их установки.

Так я поднялся на новую — очень, очень высокую ступень в иерархии обслуживающего персонала, относительно нового в Гонконге банка — HSBC.

Теперь три, раза в день, а иногда и чаще с большой плетёной корзиной на плечах я выношу из аппаратной вороха бумажных лент. По пути заглядываю к своим бывшим напарникам и читаю им наиболее интересные сообщения, которые мои "фу шан шу" тщательно заучивают и запоминают. Никаких записей, всё на память. Дальше корзина следует на задний двор, где в самой удалённой его части находиться печь. Содержимое вываливается в её топку, я с чувством выполненного долга возвращаюсь на своё рабочее место и приступаю к бесконечной процедуре приборки, тщательно прислушиваясь к трескотне аппаратов. У каждого из них свой голос, который многое может рассказать. Только для непосвящённого шум в нашей обители — какофония звуков.

* * *

Если вы догадались что речь идёт об организации хуэйданов, то сразу вас разочарую. Я не "сан шу", я такой же "фу шан шу", просто отвечаю за получение информации в этом заведении. "Сан шу" нашей ассоциации даже мне, пока не известен. Инструкции от "головы дракона" я получаю через связных, по почте или посредством условных знаков.