Ветеран_1 (общий файл)

Единственное к чему бы и рад придраться, но не могу, так это к выдаче одежды обратно. То есть нам не выдали общую форму, как думали многие — нам выдали ровно то, в чем мы пришли, но боже мой в каком виде! Мат, мошкарой вившийся над нами, не мог в полной мере отобразить наше негодование и возмущение. Если одежда сдавалась в нормальном виде, то многие получали её отдельно раскроенными кусками, словно только что вышедшими из под ножниц закройщика. Смешно было глядеть, как здоровенный детина, одетый с претензией на элегантность, пытается приладить аккуратно распоротый рукав, к своему камзолу. Рядышком толстенький типчик с благообразным личиком священника, только полностью разрисованный наколками, подскакивал в явном возмущении, тряся двумя половинками штанов и пытаясь добиться сочувствия от седого крепыша, озадаченно рассматривающего куски ткани, выданные ему вместо его одежды.

Сразу видно тех, кто первый раз на каторгу попал, — сказал подошедший беззвучно Безухий со своими вещами.

Посмотрев на него, деловито натягивающего нижние штаны, я спросил:

Все целое?

Видимо в моем голосе настолько сильно сквозило удивление, что он улыбнулся кивнув на мою кипу одежды в руках:

Ну да. А ты почему не одеваешься?

Я взглядом показал на оборванцев, получившихся из самых "солидных" и уважаемых людей нашего этапа.

Безухий улыбнулся6

Не обращай внимание — эта шушера здесь тоже по первоходу, хотя и считалась очень крутой у себя в пруду. На выходе обращают на это внимание и целая одежда это показатель того, что человек пришел понимающий, а не со стороны.

Ну я то, тоже первоход, — вырвалось у меня.

А ты одежу то разверни, — ласково попросил Безухий.

Ощупав все я не нашел к своему изумлению ни одной порванной или распоротой вещи. Быстро одевшись, я обратился к Безухому:

А зачем тогда одежду забирали? И вообще, зачем это все было? — я неопределенно повел рукой, стараясь охватить все существующие непонятки. — Неужели они верят, что кто-то может провести через все шмоны сюда что-то опасное.

Безухий понял и даже снизошел до объяснения:

На самом деле все очень просто. Они на опасное обращают внимание постольку поскольку. Другое дело — в принципе разрешенное.

Что это?

Амулеты. До артефактов мы здесь не доросли. Сам же знаешь, что мы, ночные братья, народ очень суеверный и у каждого из нас есть своя счастливая "заячья лапка", а у многих и не одна. Взять к примеру нашего общего друга Графа, — и он кивнул в сторону владельца бывшего дорого камзола, — кто то скажет, что жизнь шулера похожа на сказочный сон, но он окажется неправ. Ты можешь представить, чтобы за стол к играющим пустили человека, который может с помощью разнообразных магических "сувениров" обыграть их подчистую? Разумеется нет! Поэтому вешается общий амулет типа "Полог". Внутри его не работает ни один "вредный" амулет или артефакт. Но если для большинства игра это развлечение, то для таких, как Граф — это способ заработать. Значит что?

Значит его амулеты должны быть лучше, чем у других игроков? — встрял подошедший шустрый, с детским огорчением разглядывающий аккуратно оторванные подошвы сапог, положенные рядышком голенища и распущенную на тонкие волоконца веревочку, на которой он носил знак Единого.

Или взаимодействовать с их амулетами, — добавил заинтересовавшийся лекцией Граф. — Но все равно я не понимаю...

А вот это очень просто, — перебил его Безухий. — Дальше смысл действий охраны очень простой. Раз уж у всех поступающих, ну по крайней мере у большинства при себе присутствуют достаточно дорогие амулеты, безопасные в данной ситуации. Выискивать среди них опасные местным просто не хочется, поэтому они просто забирают все, что сумеют обнаружить. Многие из них еще и наживаются на этом, сдавая подобные вещи торговцам.

То есть все распоротые вещи содержали в себе что-то? — серьезно спросил Шустрый.

Ну да. Ничего личного, это бизнес. Тем более что у контингента странным образом иногда возникают совершенно уникальные вещи. — задумавшись подтвердил Безухий.

Наконец то одевшись мы сбились в плотную кучку, которую вытолкнули внутрь охраняемого периметра, дабы освободить место следующей людской порции.

2

А на улице нас уже ждали, колыхалась толпа, недобрая, шумящая, оценивающая вышедших только с позиции жертва — не жертва. В нас сразу же впялилось столько глаз, что я почувствовал себя голым, как на досмотре. Безухий стоял с ровной улыбкой ни на кого не обращая внимание, наконец он видимо кого-то разглядел, поскольку двинулся сквозь толпу, оттаптывая не успевшим убраться с дороги ноги. Походя, он бросил нам:

— Держитесь за мной, только не отставайте, — и мы поковыляли за ним, стараясь не думать, что похожие на скотину, ведомую на убой.

Дойдя до большой плотной группы сидельцев, при взгляде на которых у меня прочно возникла ассоциауия со словом — бандиты, он спросил:

— Добрый день уважаемые, не Горбылевские ли вы?

— А тебе че за дело к нему, — грубо спросил один из крепеньких мужичков откровенной наружности. — не буде же мы из-за каждого прыща Горбыля тревожить.

Я не видел замаха, не видел удара, не видел оружие. Видел только то, что говоривший, беспомощно откинув назад голову, завалился и начал оседать. Шобла качнулась вперед, и то ли мы с Шустрым сделали шаг вперед, то ли Безухий шаг назад, но оказалось, что стоим мы втроем против нескольких десятков явно мечтающих открутить нам голову головорезов, прощу прощения за невольный каламбур.

Внезапно через толпу прошли пятеро человек, перед которыми расступались все остальные. Дойдя до нас они остановились и молча уставились на нас со свирепым видом.

— Рад видеть тебя брат, сказал один из них безухому и улыбнулся.

— Я тебя тоже, — улыбнулся Безухий в ответ и они обнялись.

— Э, брат, — шутливо пихнув в бок, спросил, как я понял, Горбыль. — Ты случаем бойца моего не того?

— Нет, скоро очухается, — равнодушно отмахнулся тот.

И действительно, матерясь и ругаясь, сбитый с ног пытался встать и снова падал. Его скоренько уволокли, чтобы не напоминал о неудачной встрече двум встретившимся друганам.

Горбыль минуту смотрел на Безухого, на нас потом спросил:

— Вижу вас тоже Бешеная Лошадь приволокла?

— Ну да, — ответил тот, — кстати, а почему Бешеная Лошадь, а не конь, к примеру.

Окружающие расхохотались:

— Да потому что не мужик он больше после ранения. Они под удар магов попали, ну и в качестве побочного свойства, мужиками быть перестали, всей толпой.

Прибывшие поневоле потянулись защитить самое дорогое, что у них есть.

— Да, — задумчиво сказал Безухий, — я бы тоже озверел.

Все согласно закивали головами. Так нас и приняли в большую семью Горбыля.

* * *

Нас отвели в барак, предназначенный под жилье нашей команды, или вернее, команды Безухого. Завидев его Шустрый остановился и промолвил, зачарованный:

Теперь я знаю, в каких домах короли живут.

Возражений не последовало. Действительно, обычный одноэтажный дом, построенный по типу "барак", но материал, используемый для его постройки брался здесь же, в карьере. Строение белого мрамора, оно действительно поражало своей красотой.

— Из этого мрамора построены королевский дворец в столице и здание Храма Единого, — скучающим тоном заметил Граф.

Да-да. После их постройки каменоломни и прикрыли, — заметил Безухий.

А почему? — спросил прибившийся к нам хвостом здоровенный парень с морскими наколками на руках.

Эх ты, дерёвня, — засмеялся Шустрый, — для того чтобы никто больше из него такой красоты не построил. Была б их воля, они бы вообще тут все закопали, чтобы никто воспользоваться не мог.

А почему?

Без неудовольствия посмотрев на любопытного, Безухий сказал:

У каждой расы разумных есть то, чем они гордятся, что есть только у них. Так у эльфов, знаменитая Зеленая долина; у гномов — статуя Великого Отца; у людей — Храм Единого, построенный из белого мрамора.

Или мне показалось или он рассказывал это не тупому обормоту, а мне, словно пытаясь посмотреть как я среагирую.

Ну что? — жизнерадостно влез Шустрый, — зайдем?

Мы подождали, дожидаясь пока Безухий решится войти, а тот посмотрел, почему то вздохнул, и зашел в дверной проем.

Дааа, действительно. Царские хоромы!

А что-нибудь не из мрамора здесь есть?

Внутренний вид тоже поражал, причем сначала я подумал, что это только у нас, но потом убедился, что все бараки практически одинаковые. Представьте себе пустое помещение, где поставлен мраморные ложа, а иначе никак не назовешь, но нет ни дверей, ни окон. Вернее проемы есть, а самих рам, стекол, дверей — нет. В центре место под очаг и все, больше ничего нет. Стены в саже, кое где небрежно отмытой, или отвалившейся.

— Нда, тут особо не пошикуешь, -выразил я общую мысль. Безухий по прежнему молчал, оглядываясь вокруг.

— Странно, — сказал Безухий проведя пальцами по стене.

Я проследив за ним взглядом, тоже не удержался от подобного действия. На пальцах остались следы жирной копоти, я вытер руку о штаны.

— И что странного? Подумаешь, открытым способом барак топят, видишь в том углу дырка в крыше.

— Может быть, — задумчиво сказал Безухий, а может и нет. Копоть странная, да и тянет чем то на улице, только понять не могу — чем?

Безухий задумался. Если судить по его внешнему виду, то его уже ничего не интересовало, лагерь, ВВС — ничего. Он был похож на человека, который вмазался в что-то очень грязное вонючее и омерзительное. Наконец с усилием проведя ладонью по лицу, он словно стер все свои дурные мысли, поскольку начал энергично распоряжаться.

Ты — сходи в кладовую Горбыля, возьми тряпок каких-нибудь...

А они дадут?

Бродяга с бродягой поделится всегда, так что беги.

Ты, возьмешь с собой еще двоих и валите к воротам, откуда выпустили, встретите надежных или нужных, приглашайте сюда. Потом дождитесь конца представления — власть должна хоть что-нибудь дать — возьмите.

Чего брать то?

Все, что будут выдавать, все бери. Здесь лишним ничего не бывает.

Так — ты идешь с шустрым за водой, только котел отдрайте как следует. Принесете, и поставите кипятить.

На чем? Здесь я чего то ни одного дерева не видел?

Спросите у Горбылевских, они покажут где здесь уголь дают, сначала на общаке поживем, а потом свое замутим.

И мы ушли.

* * *

Шел третий день, как я стал "мясом". Вернее, еще не стал. Или уже стал. Не знаю.

Если я адаптировался с достаточно большим трудом, то Шустрый быстро оббежал весь лагерь, нашел каких-то друзей знакомых, знакомых его друзей и к вечеру третьего дня, пока я еще только проходил акклиматизацию, уже мог называть себя старожилом. В нашем бараке поселилось порядка тридцати человек, из них семеро были пришедшими из одной связки: Безухий — мутный, возможно что человек, не похожий на основных уголков, но общающийся с ними на короткой ноге; Шустрый, "человек с множеством профессий" как он сам о себе говорил, действительно определить его воровскую специальность не представлялось возможным; Граф, шулер и мошенник специализирующий на светском обществе; Сеня мореход, быстро переименованный в Матроса, простой как камень, не успевший сбежать на корабль после поножовщины с военными моряками в портовом кабаке; Мелкий, действительно очень маленький мужичок, орудовавший любыми заточенными предметами с ловкостью, достойной циркача; толстый, с одышкой, растратчик, что нас занимало, так это то, сколько нужно было растратить, чтобы попасть в смертники. Плюс еще те, кого привели к нам, те кто не сумел стать своим в связке. Безухий брал всех, а на вопрос зачем, только улыбался да туманно говорил, мол на всякий случай. Складывалось такое ощущение, что он чего то ждет.

* * *

Место, выбранное для дислокации легиона смертников было выбрано очень качественно. Убежать было невозможно, хотя лагерные легенды утверждали, что вот тот человек знает мужика, который слышал как рассказывал тот, который был в друганах у того, который... в общем цепочка получалась очень длинной и не заслуживала особого доверия. Лагерь находился у отрогов мраморных копий, запертый с другой стороны огромными мраморными воротами. Это укрепление на самом деле только называлось воротами, реально же это было построенное от обрыва с одной стороны, до вертикальной стены с другой, укрепление, шириной порядка ста метров, причем внешние стены в нем, опять таки по рассказам, достигали десяти метров, укрепленные заложенными при строительстве заклинаниями. Говорят, что при их возведении использовались все типы магии. Еще говорят, что при строительстве были принесены в жертву ровно семьсот семьдесят семь заключенный. А сколько погибло при строительстве, об этом истории умалчивает. В дальней части, был небольшой угольный пласт, невыгодный для промышленной разработки, но вполне достаточный для нужд лагеря. Здесь же присутствовал небольшой клочок плодородной земли, на котором расположилось, что-то вроде огородика. Везде использовался труд заключенных, но не нас. Мы были уже выше этого, мы были смертниками. Как бы. Но не совсем, и сейчас поясню почему.

Горбыль прикрепил нам сторожила, призванного помочь нам освоится с порядками в лагере, который и занимался этим по мере своих скромных сил. По рассказам старого истопника, солдата, имевшего комплект конечностей и глаз, вполовину меньший положенного при рождении, бунты бывали в каждом призыве, и всегда жестоко подавлялись. Выслушав эти рассказы и внимательно проанализировав полученную информацию, я уяснил для себя несколько основных моментов.

Администрация лагеря, руководила только раздачей пищи и воды и угля. Раз в сутки, между двух больших скал со стесанными вершинами и нешироким проходом, через который мы все попали на плато, происходила раздача пряников. Что удивительно, если при отправлении сюда и в пути, переклички проводились мимнимум два раза в сутки, то здесь никто не интересовался наличием того или иного арестанта. Еда отпускалась строго по счету и все, положено отдать три тысячи четыреста пятьдесят пайков — получите и распишитесь. И не важно, что кто-то сумел получить несколько, а кто-то ни одного, это их не касается. Естественно все начали сбиваться в шайки, поскольку если ты одиночка, то единственное что ты можешь сделать без особых проблем — это сдохнуть. Да и на количество членов в банде оказалось ограничение. Если какая-нибудь шайка вырастала очень сильно, то на плато выходила карательная команда, усиленная магом, и казнила всех к растакой то матери. Слишком сильная группа, распадалась на несколько мелких, которые в свою очередь тоже кто-то сжирал. Сейчас было выведено оптимальное число для "группы взаимопомощи друг другу за счет остальных".

Лагерь, как оказалось, состоял из двух основных частей: ад и чистилище. Нас, как новичков поначалу поместили в чистилище. Здесь находились те, кто не попал в основной состав. По большому счету чистилище — это отстойник, а в аду находились уже собственно войска смертников. Если вам из моих слов показалось, что в чистилище собрались круглые лохи, то вы ошибаетесь. Здесь хватало авторитетных уголков, своих кодл и разборок между ними. Перейти в основной состав очень просто — достаточно прийти собранным десятком к воротам лагеря и заявить, что мол десяток готов, десятник тот то, из воинских умений могут тото и тото — и все. Единственное, что волынить не разрешалось, по рассказам бывалых, если ты перешел туда — то пропал. Пыточная городской тюрьмы покажется раем, по сравнению с ним, вот и не торопились вновь прибывшие в ад.