Лаис Разящая

Нет, она ни на секунду не думает, что её спутник просто спасает свою жизнь, не таков князь, точно не таков... но всё равно, чёрт бы его побрал!

Ирислав останавливается у самой горы. Срывает с пальца кольцо, опускается на колено, кладёт правую руку на землю... затем левую...

Лаис закусывает губу от ужаса и восторга. Стихийные маги — они как единороги. Или драконы. В смысле, их точно так же не бывает. Говорят, уже сотни лет не было. А когда были... у каждого известного истории стихийного мага всегда был хозяин. Тот, кто управлял. Натравливал и одёргивал, ибо стихийные маги не могут себя контролировать, дорвавшись до силы, они выплёскивают её в мир, уничтожая всё вокруг и самих себя... так что существовать они могут только на цепи, под строгим контролем ментального мага, просто как оружие, не самостоятельный человек...

И вот, князь. И Лаис поклясться готова, что никто его не контролирует. И гроза — такая ерунда по сравнению с тем, что Ирислав делает сейчас, и если тогда он ещё оставался в себе, то теперь у него нет шансов устоять. Всю силу собирающегося извергаться вулкана князь забирает себе... Девушку почти сбивает с ног закручивающимся вокруг Ирислава ветром, и она, вместо того чтобы бежать со всех ног, зачем-то идёт ближе.

Вот тебе и важный государственный секрет... куда уж важнее. Куда уж смертельнее.

Теперь Лаис слышит ещё толчки, слышит даже, как клокочет раскалённая лава внутри горы, клокочет, но не выходит... и, кажется, начинает отступать...

Девушка теперь совсем близко к князю, и ей кажется, что она чувствует, как стихия сжигает его изнутри. Ирислав поднимает на абсолютно чёрные глаза, смотрит прямо на неё, он не может её увидеть, ведь она под отводом глаз, но ей жутко. Как будто бы видит. Как будто бы на неё смотрит сам вулкан.

Князь отрывает левую руку от земли, и от неё в небо бьёт огромная молния. Она длится и длится, но взгляд князя не становится ни на каплю светлее. В небе же собирается гроза, и, наверное, это будет самая шикарная гроза в жизни Лаис, вот только как бы не последняя...

— Я просил подождать там, — говорит вдруг князь. Тяжело. Медленно. И, кажется, сама земля вторит его голосу. Лаис вздрагивает. Он всё-таки её видит. "Сама виновата" слышится ей, но кого и когда это утешало?

Ирислав поднимается и делает шаг к ней. Девушка швыряет в него заклятием, замедляющим время, оно должно замедлить обычного человека в тысячу раз, заморозить, остановить... Едва достигнув князя, оно просто рассыпается. Лаис хочет отступить, но некуда — вокруг бушует ураган, с которым ей не сладить, он не отпускает и на метр от Ирислава.

Девушка сжимает в руке нож, она готова продать свою жизнь как можно дороже, но вот беда — совершенно не готова напасть первой, перечёркивая тем самым свои вполне хорошие шансы. Не может и всё. Вдруг вопреки всему Ирислав справится? Совладает. Останется прежним. Вдруг?..

Князь тоже медлит. Но стоит Лаис сделать движение, и на запястье её руки с ножом смыкаются его пальцы. Она всё равно делает, что задумано — опускается вниз, не отводя взгляда, нащупывает другой рукой кольцо, поднимает и сама поднимается. Медленно протягивает находку князю. Возьмёт? Наденет?..

Ирислав не берёт. Но молча протягивает ей руку, и Лаис, чувствуя себя немного странно — это, между прочим, часть брачного обряда в княжествах — надевает ему кольцо.

Вихрь вокруг стихает, а вот напряжение между Лаис и князем только увеличивается. Девушка готова поклясться, что никто не знает секрет князя, и в большой степени только поэтому тот жив. Пройди хотя бы малейший слух, и тут же найдутся сотни ментальных магов, желающих заполучить себе такое мощное оружие. И с ними со всеми князь либо не сладит, либо захлебнётся своей собственной силой, превращаясь из человека в беспощадную стихию... Главный козырь и одновременно проклятие стихийных магов — слишком большая сила. Сила, которую они не способны копить, зато в любой момент могут зачерпнуть у мира, но получают таким мощным потоком... Пытаться применить заклятие — всё равно что наливать воду в кружку, подставляя её под океанскую волну, смоет и унесёт...

Ирислав тянет её к себе, и Лаис поддаётся. Это неправильно, неуместно, неэтично, но какая, к чёрту, разница, если с этой поляны уйдёт всего один из них? У князя горячие губы, и, возможно, в нём бродят ещё остатки стихии — Лаис кажется, что она целуется с самой грозой, и это невероятно-упоительно... Ирислав, кажется, готов пойти дальше, но девушка отстраняется:

— Не будем откладывать и усложнять грядущий бой, — просит она.

Князь молчит несколько секунд, а затем отпускает её талию и запястье. Отступает на шаг, глаза его становятся ледяными.

— Ты спасла мне жизнь, — тяжело роняет слова. — И, по-твоему, я собираюсь теперь тебя убить из-за этой... ерунды?

— А что вы собираетесь делать? — спрашивает Лаис, полностью игнорируя недовольство Его Светлости.

— Ничего, — говорит Ирислав. — Позавтракать. — Обозначает лёгкий поклон и направляется обратно в деревню. — С вашего разрешения, госпожа Аделаис.

Девушка провожает его взглядом и берётся за рубашку. Не пропадать же такой славной грозе. Хотя бы полчасика, пока князь успокоится, да и ей есть, что осмыслить...

Ирислав ждёт её возле трактира под навесом. Перед ним на столе — её нетронутый завтрак. Гроза только-только начинает успокаиваться, так что прогулка Лаис их путешествие никак не задержала, но взгляд князь бросает на неё близкий к ледяному. А затем отворачивается и рассматривает горы.

Лаис терпит это пять минут, пока ест, а затем подсаживается на скамью к Его Светлости, бесцеремонно кладёт руку на щёку князя и целует его. Со всей нежностью, благодарностью и восхищением, которые испытывает, а затем, не дожидаясь реакции опешившего мужчины, направляется к лошадям. Аи Ран Не, княже. Твоя тайна умрёт со мной.

— Чем так привлекательна гроза? — спрашивает князь, облокачиваясь на перила рядом с ней.

Лаис с интересом всматривается в воду за бортом парома, та невероятно прозрачная, и можно видеть рыбок, но отвечает сразу:

— Молниями.

— И что хорошего в молниях? — не скупится на второй вопрос Его Светлость.

— Они быстрые. Свежие. Настоящие, — Аделаис затрудняется с описанием ощущений от грозы, перечислять же полезные свойства грозы для альдов она не будет.

— А кто такой Йар? — спрашивает князь.

— Альд, — чуть улыбается девушка, скользнув взглядом по руке князя на поручне — очень близко к её ладони, так, что чувствуется тепло, но касаться — не касается. — Самый лучший. Самый красивый и самый искусный.

— Брат? — спрашивает Ирислав после секундной паузы.

— Брат, — соглашается Лаис — Младший. — И уже открыто улыбается. — Собираете на меня досье?

— Можно назвать и так, — хмыкает князь. — Переправа займёт не менее трёх часов. Может быть, поспите?

Девушка качает головой. Спать не хочется совершенно. После шикарной утренней грозы, она готова ещё сутки бежать, скакать и даже плыть. Тем более, раз тут наступил час расспросов и откровений...

— Ваша невеста... бывшая невеста жива?

Не то чтобы Лаис мучила совесть, в конце концов, за свои поступки каждый несёт ответственность. Рано или поздно, так или иначе, смотря насколько хорошо ты всё продумал. Но интересно. Официально было объявлено, что помолвка не состоялась, и совершенно ничего не было сказано о том, почему. И тут воображение и народное творчество развернулись во всю ширь. Говорили, что невеста князю банально не понравилась. Или понравилась, но оказалась не невинна. Потом шёпотом добавляли, что не просто не невинна, а ещё и последовательница какого-то древнего запрещённого культа, и потому Ирислав заточил её в монастырь, а весь терем сжёг. Другие спорили, что всё с княжной нормально, просто верховный князь по дороге встретил другую, в неё влюбился и тайно обвенчался с ней. И, выждав минимальный срок для приличия, представит её ко двору. А терем сама княжна и подожгла... Были и те, правда, их было удивительно мало, кто шипел по углам, что терем третьего князя сгорел по воле Творца, ибо связался тот с богопротивным верховным князем, который вообще никаких законов и запретов не чтит, и мало того что пустил в страну альдов, так ещё и любится с их девкой...

Ирислав пожимает плечами. Нет, в поджоге терема Лаис его не подозревает — у князя железное алиби в её глазах — он в это время еле-еле доползал до выхода из пещеры...

— Я думаю, жива.

— Вы поморщились, — отмечает-спрашивает девушка. Князь кивает:

— Если смотреть формально, и если девушка жива, то она до сих пор моя невеста. Не бывшая, а вполне настоящая, — неохотно признаётся он. — И ещё — каждый раз, вспоминая эту свою помолвку и саму невесту, я чувствую себя редкостным идиотом.

Лаис молча смотрит на воду и рыбок, и не улыбается, вот честно, совсем-совсем не улыбается.

10.

Впервые за много лет Ирислав чувствует, что теряет контроль, и, честно признаться, понятия не имеет, что с этим делать. Кажется, все по отдельности поступки если не абсолютно правильные, то уж точно не самые плохие, но каждый новый день заставляет его всё сильнее сомневаться в себе. Интересы государства далеко не всегда идут рука об руку с честью отдельно взятого человека, но князь скорее покончит с собой, чем убьёт того или ту, что спасли ему жизнь. Здесь не о чем жалеть и не о чем размышлять, надо только как-то избавиться от ощущения обманчивой близости. Аделаис знает теперь о нём больше, чем кто бы то ни было, но сама о себе не сказала ничего. И, наверное, это не сводило бы с ума так сильно, не поцелуй она его сама.

Лаис — идеальный спутник. Лучший, какого мог бы пожелать любой путешественник. Она не устаёт, не ноет, не задаёт лишних вопросов... и голыми руками ловит кролика на ужин. И на завтрак. И вообще ничего не стесняется. Даже слишком не стесняется.

— Мне надо встретиться с информатором, — говорит Ирислав, наблюдая как Лаис делает зарядку. Они спали всего три часа, но глядя на девушку-альда создаётся впечатление, что она не то что не устала, наоборот, засиделась.

— Имеете в виду, встретиться без меня? -девушка легко поднимается из мостика на ноги. — С информатором, который расскажет про амулеты с магией альдов?

— Но вы ведь не пойдёте со мной в бордель? — уточняет князь, уже начиная сомневаться. И не зря.

— Разумеется, пойду, — отзывается госпожа посол. И поднимает на него абсолютно серьёзные глаза, на самом дне которых князю всё же мерещится смешинка. — Если вам надо будет подкрепить легенду делом, я могу просто отвернуться.

Он молча рассматривает девушку. Любую другую в такой ситуации князь бы спросил "а присоединиться?", но не Лаис, только не её.

— Думаю, до этого не дойдёт, — сдержанно отзывается Ирислав, протягивает ей запечённое мясо. — Ваш завтрак, Аделаис.

Через полчаса они уже у ворот в город, и — князь начинает понимать тех, кто использует амулеты альдов, как же удобно! — легко проскальзывают внутрь никем не замеченные и не опрошенные. А уж если у тебя в союзниках сам альд... Нужен какой-то антиамулет. Сколько бы он ни стоил, раздобыть, выдать каждому стражнику, у Ирислава прямо-таки свербит от такой дыры в безопасности...

Они идут через шумную рыночную площадь, и Лаис берёт его за руку, просто чтобы не потерять, но Ирислав чувствует, как душа его и сердце начинают рваться пополам. Опасные, непредсказуемые, жестокие и воинственные альды. Он не имеет права им доверять, история показывает, что ни одной стране и ни одному народу нельзя полностью доверять. А на другой стороне — Аделаис. И то, что она занимает в его мыслях уже не меньше места, чем все его княжества — настоящая беда. И настоящий позор для правителя.

В бордель князь заходит уже видимым, стараясь не думать о том, что где-то рядом скользит незаметной тенью госпожа Аделаис. Её, может, ничего и не смущает, а вот самому Ириславу всё равно как-то неловко. Словно он гостя привёл не в парадный зал, а на задний двор, где очистки и отбросы, и все ведь знают, что задний двор есть, но приводить туда...

Князь называет неприветливой женщине имя, и его ведут длинными коридорами куда-то на самый верх, и вроде бы ничего не предвещает, но предчувствия у него почему-то плохие... и он снимает кольцо. Как показал недавний инцидент у вулкана, когда он не перекрывает силу, магия альдов на него не действует. До этого Ирислав знал только про приворот...

За дверью двое. В кресле сидит миловидная девушка, а в углу стоит невысокий смуглый тип, вооружённый практически в прямом смысле до зубов — четырьмя ножами и удавкой.

Надо бы назвать девушке пароль, но Ирислав медлит. Надевает кольцо и снова оглядывает комнату — тип исчез, а девушка осталась. Знает ли она о нём? И видит ли его Аделаис? Скорее всего, нет, как и этот тип девушку-альда. Разве что случайное совпадение сдвига времени, что крайне маловероятно...

Его заминку и метания с кольцом — Ирислав опять его снимает, девушка истолковывает по-своему.

— Господин первый раз? — нежно спрашивает она, поднимаясь из кресла и направляясь к нему.

— Первый, — с готовностью признаётся князь, позволяя девушке коснуться своей щеки и стараясь незаметно наблюдать за углом, в котором притаился тип.

— Что вы любите? Как вы любите? — продолжает расспрашивать хозяйка комнаты, запуская руки ему под рубашку.

— Я покажу! — Ирислав подхватывает девушку, делает несколько быстрых шагов и усаживает её на подоконник. Хороший подоконник. Широкий. Высокий. А главное — как раз в метре от угла, где притаился вооружённый тип. Плохо, что бить придётся левой... да и девица очень некстати обвивает его руками и ногами, изображая страсть, а ему нужна свобода манёвра и вторая рука — сдёрнуть болтающийся на шнурке амулет...

— Повернись, — приказывает он девушке, сдёргивая её с подоконника. Она с готовностью поворачивается, пытается прижаться к нему, но внимание князя уже целиком принадлежит другому.

Тип явно слишком расслабился, уверовав в свою невидимость и предвкушая пикантное зрелище, князь справляется с ним легко — лезвие под рёбра, заломить руку за спину, заставляя бросить нож, и потом уже сорвать амулет...

Мужчина хрипит, пытаясь извернуться, но князь достаточно силён, а стоит приставить лезвие к горлу, и тот затихает. Ирислав бросает взгляд на девушку — она перепугана, слишком перепугана, чтобы быть информатором. Может, конечно, виной всему нож Аделаис, который та приставила к горлу хозяйки комнаты...

— Кто из вас хочет жить? — спрашивает Лаис. Девушка не может видеть, кто её держит, а вот мужчина, увидев, что сюда заглянул самый настоящий альд, начинает торопливо говорить.

Он ничего не знает. Он просто наёмник. Ему дали амулет, велели присмотреть за Лиззи, когда придёт человек, который назовёт пароль — "на севере бывает жарко", его надо убить, вот и всё. Всё! Мужчина скулит и умоляет, и Ириславу противно. Если ты взял в руки нож и покусился на чужую жизнь, имей смелость отдать свою. Что за трусость? Наёмник не может толком ничего рассказать о том, кто его нанял, всё, чего удаётся добиться — время и место встречи, чтобы получить вторую часть оплаты.