"Начни действовать" Часть 5 - Родина в опасности

Но даже такая кастрированная реформа дала заметный толчок развитию народного хозяйства. За восьмое пятилетие объем промышленного производства вырос в полтора раза, а производительность труда на 30 процентов. Темпы роста производства товаров народного потребления сравнялись с темпами роста средств производства, которым всегда отдавалось предпочтение. В итоге тенденция прошлых пятилеток по снижению темпов роста производства было приостановлена, наметился ощутимый прирост. Магазины стали наполняться товарами народного потребления и продовольственными товарами. Население страны активно включилось в экономические преобразования, ощутив реальный рост собственного благосостояния. Пошли на убыль критика и выражение недовольства, народ ощутил эффективность принятых мер, и процесс отдаления народа от государства остановился.

— Подожди, Петро! Из твоих слов получается, что наш народ настолько меркантилен, что только при обеспечении роста его благосостояния готов стать опорой государства, — недовольным тоном спросил Устинов.

— Я такую глупость не говорил. У нас прекрасный народ, который вынес на своих плечах коллективизацию, индустриализацию и героически защищал свою Родину. Когда имеется угроза для существования Родины, наш народ готов рвать жилы и преодолеть непомерные нагрузки. Но такая напряженная жизнь невозможна несколько десятилетий подряд, особенно тогда, когда уровень реальной внешней угрозы значительно снижается. Каждый человек мечтает жить нормальной обеспеченной жизнью, при этом продолжая активно работать и творить. В этом я не вижу ничего меркантильного и постыдного, — ровным, тихим, но уверенным голосом ответил на заданный вопрос Машеров. Во время разговора он иногда переставал двигаться и смотрел пронзительным взглядом прямо в глаза собеседника, стараясь определить, насколько точно воспринимает тот смысл его слов. Судя по тому, как некомфортно чувствовал себя Устинов в эти моменты, Пётр Миронович пришел к заключению, что неосознанная ассоциация его личности со Сталиным имеет место быть. Даже последнее несогласие с его мнением Дмитрий Федорович высказал, максимально сдерживая себя.

— Я продолжу, если ты не против?! К сожалению, даже такую кастрированную реформу к концу 60-их годов начали свертывать. Партийные ортодоксы испугались, что предоставленные свободы хозяйствующим субъектам могут привести к требованиям получения личных свобод, гражданам нашей страны. Такие действия не входили в планы правящей верхушки. Всё время активной стадии проведения реформ партийно-хозяйственная номенклатура не поддерживала экономические нововведения, поскольку в случае успешного проведения реформы она утратила бы не только контроль над экономикой, но и все сопряженные с этим контролем рычаги управления.

Устинову последняя фраза Машерова явно не понравилась, но не понятно почему, он даже не предпринял попытку возразить ему. Он никак не мог найти удобную позицию в кресле и постоянно ёрзал на месте. А этот пронзительный взгляд, постоянно заставлял максимально усиливать свои интеллектуальные способности, и постараться понять суть каждого сказанного слова Петром Мироновичем.

— Отступление от экономической реформы произошло без особых затруднений, поскольку она не сопровождалась преобразованиями в политической и социальной сферах. Дмитрий Федорович, знаю, что не согласишься со мной, но пока не возражай! Я позже более подробно остановлюсь на обосновании следующей нелицеприятной оценки. Отказ от реформы означал, что правящие круги испугались и ради собственного покоя и самосохранения решили отказаться от дальнейшего реформирования экономики.

Когда сворачивали НЭП, то взамен была предложена другая экономическая политика. На этот раз новых идей не было, зато чувство самосохранения затмило всякую способность мыслить рационально. А то, чем чуть позже заменили экономическую реформу, было верхом недальновидности и прямым отходом не только от коммунистических идеалов, но и от элементарного здравого смысла. В 1973 году и в 1979 году были сделаны слабые попытки хоть что-то изменить в экономической политике, но эти действия не могли дать хоть какие-то результаты. В итоге темпы экономического роста после подъема в 1966-1970 гг. начали сокращаться. (1966-1970 гг. — 7,8 % в год; 1971-1975 гг. — 5,7 %; 1976-1980 гг. — 4,3 %).

Не открою секрет, если скажу, что к 80 году экономика вошла в процесс стагнации. Не скажу, что за эти годы не было реальных достижений. Они имелись, прежде всего, в сфере освоения космоса, жилищного строительства, в развитии энергетики, разведывании и разработке сырьевых ресурсов, военного производства, гражданской авиации, железнодорожного и морского транспорта, в области науки, образования и культуры. Однако этих достижений явно не хватает для обеспечения социально-экономического развития. В результате, у значительной части население опять активизировались процессы растущего недовольства государством, общей апатии, рухнули надежды, что наша политическая система конкурентоспособна. Как бы мы не старались, но разрыв в социально-экономическом развитии от ведущих капиталистических стран увеличивается с каждым годом, не смотря на перманентные экономические кризисы в капиталистической экономике.

— Складно излагаешь, Пётр Миронович! Тебя послушать, так мы все наверху из себя представляем сборище ортодоксальных властолюбцев. Сидим там, сложа руки, ничего путного не способные предпринимать, — несогласие на этот раз сквозило из каждого высказанного слова. Тон высказывания явно свидетельствовал, что терпение маршала не резиновое и дальше слышать нелицеприятные оценки в адрес руководства партии и государства он не собирается.

— Ты не горячись, Дмитрий Федорович, и не торопись делать выводы. С тобой разговаривает не интеллигентствующий критикан, а товарищ по партии, пусть и младший. Я всего лишь излагаю нелицеприятные факты и указываю на вероятные причины их возникновения, при этом, как изволил выражаться сам, я являюсь частью правящей верхушки, хоть и второстепенной. Это обстоятельство не снимает с меня меру ответственности. Если мы между собой не будем честны и откровенны, то сами своими руками подтолкнем страну в пропасть. Заметь, я на эти темы разговариваю только с тобой, не на заседании Политбюро, и тем более не с остальными членами малого политбюро. Будь честен и постарайся понять — могу ли я говорить так же откровенно с каждым из остальных членов малого политбюро? Мысленно представь эти разговоры и ты поймешь, что ты единственный из них, которому я мог довериться и с кем готов сотрудничать, чтобы отвести страну от той пропасти, перед которой она оказалась. Если у тебя нет желания до конца выслушать меня и постараться вникнуть в смысл моих слов, то я прямо сейчас прекращу наше общение и постараюсь найти другие пути решения общих проблем. Но учти, тогда мне придется превратиться в жесткого оппозиционера и критиковать направо и налево всё то, во что мы превратили нашу страну. Вероятнее всего, я долго не проживу после того, как начну действовать таким образом, но у меня будет небольшой, но шанс достучаться до каждого из вас — властителей страны. Постараюсь заставить задумываться, что хватит заниматься политиканством, держаться зубами, руками и ногами за эту власть, хоть под конец своей жизни может попытаетесь вспомнить, что вы поколение победителей, выигравшее самую страшную войну в истории человечества! Но, одновременно, довели страну до ситуации, что она может разрушиться под тяжестью внутренних противоречий.

Я не говорил, что руководство сидит и ничего не предпринимает, но кому нужны ваши усилия, если в результате всё продолжает ухудшаться и страшный прогноз развала государства становиться с каждым днем более реальным. Тебя раздражают не мои слова, а тот факт, что я осмелился их высказать. Умерь гордыню! Ты единственный из числа тех, кто руководит страной, способный не допустить её развала. Это можно организовать, не осуществляя резких и кардинальных телодвижений в рамках текущих преобразований системы. Ты уверен, что я, после констатаций фактов, которые воспринимаешь за критиканство, начну предлагать демонтаж системы и проведение преобразований в сторону социал-демократии. Так вот, изволь дослушать до конца, может тогда ты услышишь суть моих предложений и постараешься, вникнув в них, искать рациональное зерно или наоборот. Только знай главное — я непримиримый противник так называемой социал-демократии и вообще любой демократии и либеральных ценностей. Я готов предложить конкретный план действий, который позволит плавно реформировать существующую систему. Самое главное — в рамках одной пятилетки страна преобразуется настолько, что сам не поверишь — возможно ли такое!.

Долгие годы у себя в республике я занимался разработкой программы плавных преобразований и апробированием его некоторых элементов на практике. Мои успехи очевидны, республика занимает лидирующие позиции по всем основным социально-экономическим параметрам. По крайней мере, уровень уголовной и экономической преступности в республике самые низкие в Союзе. У меня нет поголовного хищения государственной собственности, в котором участвует значительная часть населения страны. В городах, поселках, селах на их улицах порядок и чистота, редко увидишь пьянствующих бездельников и вообще толпы ничем не занятых людей. В магазинах на полках хватает как продовольственных так и товаров народного потребления. Жители республики не едут в столицу за дефицитом, нет так же, такого позорного явления, как продажа из-под полы. Днем с огнем не найдешь всякого рода спекулянтов и фарцовщиков.

С тобой разговаривает человек, который делом доказывает, что можно поставить заслон скатыванию государства в пропасть. Так что, изволь быть объективным, брось попытки воспринимать меня за какого-то пустослова, — голос Машерова был пронизан стальными нотами. Устинова аж передернуло, он на подсознательном уровне ощутил, как будто находится в другом времени, в другом кабинете и общается с другим человеком. У него по спине покатился холодный пот. Такое случалось с ним только при общении с одним человеком, которого он безмерно уважал и ненавидел одновременно, но которому служил беззаветно. Удивительно, но он себя на время ощутил облегченным от того груза ответственности, который лежит на его плечах — ответственность за сохранение государства. Как бы они все не относились к Сталину, но каждый из нынешних высших руководителей знал, что при Сталине в основном на его плечах лежала вся ответственность за страну. И именно он своей стальной волей двигал её вперед к очередным завоеваниям.

Столь иррациональное восприятия нового и, как оказалось, совершенно незнакомого до этого товарища Машерова, как не удивительно, принесло ему облегчение. Он увидел человека, под чьим началом хотелось бы служить. Он вспомнил того бесшабашного молодого наркома вооружений, который катался на мотоцикле на бешеной скорости и умудрился сломать себе ногу. Вспомнил так же, как его пожурил товарищ Сталин и в приказном порядке пришлось передвигаться на правительственном автомобиле. Это состояние ему было комфортно, он готов был, как и в молодые годы, полностью посвятить себя работе, но сбросить с плеч тот невыносимый груз всеобщей ответственности за судьбу страны и народа. Эта ноша оказалась для него непосильной, уровень ответственности был столь высоким, что порой от непонимания, как действовать дальше, парализовались его воля и способности действовать. Как не печально признавать, но для управления государством требуется совершенно другой масштаб мышления. И прав товарищ Машеров, в составе малого политбюро не было ни одного человека, масштаб личности которого мог соответствовать к требованиям настоящего лидера государства.

— Товарищ Машеров, ты не горячись, я просто не ожидал от тебя таких способностей государственного мышления. Сам понимаешь, критика, особенно такая острая как у тебя, мало кому может быть приятной. Ты продолжай, пожалуйста, я готов выслушать тебя до конца и если в твоих предложениях имеется здоровая основа, то готов помочь в их реализации. Ты прав, мы несем личную ответственность за нынешнее состояние дел, и обязаны его исправлять, вернуть страну на рельсы стабильного развития и дальнейшего процветания.

Пётр Миронович внимательно следил за реакциями Устинова, и после того как он перешел на стиль общения Сталина, заметил как у маршала меняется выражение лица. Он даже стал выглядеть более молодым, вместо властной спеси появилась какая-то уверенность в себе, как будто он нашел решение какой-то проблемы, которая его давно беспокоила. А когда Устинов произнес слово 'товарищ' перед его фамилией, то стало понятно, что удалось добиться главного. Его Устинов ассоциирует со Сталиным и готов служить с тем же невероятным рвением и эффективностью, которую он проявлял в свои молодые годы, пока постепенно не превратился в политика и карьериста. Главное в этой ситуации — не переборщить. Нужно постепенно приучить этого старого и своевольного человека, что Сталин вернулся, и его жизнь кардинально измениться. По истории своей первой жизни он знал, что смерть Устинова была очередной загадкой в череде таинственных смертей того времени. Были серьезные основания предположить, что его отравили, ведь он действительно на тот момент являлся последним препятствием, для начала окончательного развала страны. Именно после его смерти Горбачев и его клика продажных тварей пошли в разнос и активизировали все механизмы окончательного развала страны. Можно сказать, что Устинов был последним государственником того времени и только этим заслуживал большое уважение.

— Дмитрий Федорович, то, что я скажу дальше, ты и без моего напоминания хорошо знаешь. Единственное, что я сделаю, это покажу общую систему, которая в итоге приведет к развалу страны, если мы с тобой не начнем действовать и не сломаем основы этой зловещей системы.

— Я готов услышать тебя, товарищ Машеров! Постараюсь вникнуть в смысл твоих оценок и предложений, — без промедления отреагировал Устинов. Тон и решимость высказывания являлись явным признаком того, что он принял принципиальное для себя решение: понять и разобраться, что ему с таким упорством и непонятно откуда взявшейся решимостью пытается объяснить товарищ Машеров.

Петр Миронович остановился, внимательно посмотрел в глаза маршалу, и улыбнулся той редкой улыбкой, на которую был способен только Сталин. Улыбка товарища Машерова глазами в очередной раз заставила Устинова ёрзать в кресле.

— Ты хорошо знаком с разработанной в недрах спецслужб США комплексной программой постепенного расшатывания основ Советской системы. На первый взгляд ничего особенного в этой программе нет, они как боролись против нас, так и продолжают бороться. К сожалению, дела обстоят намного хуже! На этот раз они взялись за нас всерьез и реализация этой программы активизировалась с начала 70-их годов, когда они увидели, что в результате экономических реформ рост нашей экономики и благосостояния народа своими темпами намного опережают их соответствующие показатели. Американцы и их союзники умеют ставить перед собой стратегические цели, осуществлять детальное планирование своих будущих действий и прагматично претворять свои планы в жизнь. Осознавая, что в прямом военном противостоянии им вряд ли удастся победить нас, им пришлось принять единственно верное решение при таких обстоятельствах. Они решили, максимально способствовать развалу нашего государства, стимулируя рост деструктивных элементов в нашем обществе, появлению которого немало способствуем мы сами своей половинчатой и нерешительной деятельностью при организации функционирования экономики и обеспечения социально-политического развития. Ставка на пропаганду, стимулирование роста количества недовольных граждан — это лишь малая доля того, что входит в состав инструментов по реализации принятой в США комплексной программы. Свыше 70 процентов объединенных бюджетов спецслужб так или иначе тратятся на реализацию этой программы, в которой особое место уделяется стимулированию процессов, для появления в массовом порядке агентов западного влияния в нашей стране. Пока мы тут занимались мелкой грызней за власть и основные усилия направляли на сохранение этой власти, вместо того, что бы заниматься развитием страны, им удалось добиться значительных успехов.