Братство Трилистника

Обнять себя она, разумеется, не позволила, но ручку протянуть и хитро улыбнуться соизволила.

Вот так я познакомился с третьей калифорнийской амазонкой. Я думал, что теперь знаю их всех, но пани Златковская обрадовала Анну, что взяла трёх учениц, которые пока тренируются без неё, но с хорошим учителем.

Так закончилось наше путешествие на восток — радостным щебетанием двух боевых подруг и моим сном под сиё милое воркование.

Глава 8 (XIX век)

Ненужные конфликты

Новый Орлеан — Сьерра-Невада 1819 год

С Доминикой я поругался на второй день нашего знакомства. Вообще-то она хорошая девушка, но мы не сошлись взглядами на роль женщины в обществе. Я считал, что, несмотря ни на что, несмотря на любое равноправие, у женщины должна быть семья и дети. Мина же просто приходила в раздражение с таких рассуждений, начиная ехидничать и издеваться. Поскольку я человек дико самолюбивый, то всё закончилось нашей ссорой.

Я разозлился. Плюнул на это "бабское царство" и уехал к французам. Там познакомился с весьма выдающимся экземпляром галльского революционера — Жаном Журне. Не знаю, был ли такой в моём мире, но, я думаю, если и был, то наверняка оставил заметный след. Когда мы с ним познакомились, ему было всего двадцать лет, а он уже успел примкнуть к французским карбонариям и по сей причине сматывался от суда на Родине, которая именно в это время была опять монархией и особо сильно не любила всяких революционеров.

Вдобавок ко всему он ещё был и поэтом. То есть был рассеянным, а словом владел лучше, чем оружием. Очень хотелось ему рассказать, что агитаторы нам сейчас не требуются, в отличие от бойцов, население у нас итак сагитированное дальше некуда. Но Доминика подтягивала их по огневой подготовке, так что, возможно, они будут полезным подспорьем, но я всё равно считал, что оружие надо забрать, а французов оставить и сматываться как можно шустрее из этого города. Новый Орлеан меня раздражал своим запахом болота и общей неустроенностью города. Но Жан Журне хотел меня развлечь и таскал меня по городу, показывая достопримечательности, пока с нами не произошла очень странная история через сутки после нашего знакомства и на четвёртый день пребывания в городе. После неё я вообще зарёкся ходить по новоорлеанским барам в столице Луизианы, а желание смотаться стало просто нестерпимым.

Проще говоря, очередная попытка Жана показать мне город, в котором он оказался за месяц до моего приезда, закончилась в баре на Мейн-стрит, где мы приземлились, чтобы выпить чего-нибудь прохладительного и желательно не пахнущего болотом.

После пары кружек пива, у нас, естественно, завязался разговор с местными, которым мы рассказывали про британскую оккупацию Калифорнии и про то, что если бы САСШ нам помогли, то мы бы уже совместно прогнали бы англичан из Нового Света. Аборигены с нами соглашались, мол, да, достали проклятые бриташки и надо бы по ним вдарить с двух сторон.

И тут случилось это...

Посреди разговора вдруг поднялась какая-то дамочка (что она тут делала, непонятно) и грубым голосом вдруг начала вещать, обращаясь к сидевшим с нами американцам:

— Что вы их слушаете? Поверьте! Я сама калифорнийка! Жила там много лет! Дочь офицера! Просто поверьте, не всё так однозначно, никто не хочет независимости!

Мы немного даже опешили. Но тут пришёл на выручку бармен, кажется, его Джимми, звали.

— Послушай, дамочка, — сказал он. — Во-первых, что ты здесь делаешь? Это заведение не для баб, а во-вторых, что у тебя с лицом?

— Как что с лицом? — заозиралась мадам в поисках зеркала.

— Трёхдневная щетина, — веско, припечатывая, сообщил ей Джимми.

Дамочка выругалась так, что у местных реднеков уши свернулись в трубочку. Потом задрала юбки, под которыми оказались волосатые и кривые ноги кавалериста, и рванула прочь из бара. Мы её, или его, не преследовали. Да и зачем?

— Вчера на балу у губернатора, тоже какая-то дочка офицера выступала, — сказал Жан, пребывая немного в прострации. — Когда спросили, а в какой армии служит её папа-военный: британской, русской или испанской, точно так же дёрнула. Только говорят, ещё и через забор прыгнула, потому что губернатор велел спустить собак. А заборчик там, метра полтора будет.

— Вот что мне кажется, — проинформировал нас бармен. — Это британцы тут воду мутят, собаки. Вот, ребятки, вы абсолютно правы. Этих сволочей надо с континента пинками гнать, иначе никому житья тут не дадут.

И мы вернулись к прерванному разговору. Но больше я по тем барам не ходил. Оно мне надо — волосатые ноги разглядывать?

Словом, очень жаль, что нельзя смотаться морем. Чисто теоретически проскочить можно, а вот практически... да и нам нужна будет дорога для торговли оружием с американскими дельцами. Хотя свою позицию, близкую к мнению Наполеона, я озвучил: любая партизанская армия должна вооружать себя сама. И тем оружием, боеприпасы к которому можно свистнуть у противника.

Объективен я был тогда или нет, я не знаю. Возможно, мне просто не понравился Джозеф Морган. Какое отношение он имел к тем самым Морганам, непонятно, но лучше бы было держаться от него подальше. Какой-то он был мутный, и я не мог ему доверять вообще.

И очень скоро выяснилось, что я был прав. Прогуливаясь с Жаном по французскому кварталу, я случайно задел плечом некоего гражданина, шедшего нам навстречу с надвинутой на глаза шляпой. Извинившись, я задержал на миг взгляд на его лице, которое мне показалось знакомым. Я решил окликнуть его.

— Послушайте, сэр! — но ответом мне был выхваченный пистолет. Толкнув Жана на землю, я отпрыгнул в сторону, выхватывая пеппербокс. К сожалению, не попал, но при стрельбе с незнакомца слетела шляпа.

— Крыса Роджерс!

Британский капитан лишь бросил на меня яростный взгляд и поспешил скрыться в узких улочках Нового Орлеана. Я выругался и, подняв с земли Жана, пошёл к девушкам. Их надо было предупредить.

До гостиницы я добрался без приключений. И Аня с Доминикой были на месте, занимаясь чисткой оружия. Я даже успел рассказать им, что произошло, а потом за мной пришли. Как нетрудно догадаться, местная полиция. Шериф и его помощники, а за их спиной маячил — кто бы вы думали? Наш деловой партнёр Джо Морган.

— Это он, шериф, — сказал он, указывая пальцем. — Он стрелял в моего помощника.

— Ого! — удивился я. — Это с каких пор у вас на побегушках капитан британской армии?

Шериф переводил взгляд с меня на Моргана. Потом принял решение.

— Значит так. Сейчас вы оба пойдёте со мной. Только вы двое. И никаких фокусов!

С этими словами он сплюнул и двинулся на выход. Его помощники на полном серьёзе продемонстрировали нам свои пистолеты и подтолкнули следом за своим начальником.

* * *

Наш караван тянулся по дороге из Нового Орлеана в Сан-Антонио. Аню немного трясло, Доминика хоть практически не принимала участие в недавних событиях, однако всё равно было не в своей тарелке.

Вот что произошло с нами после того, как шериф попытался отконвоировать меня и Моргана в участок. Как только я вышел из здания гостиницы, раздался выстрел. Пуля просвистела буквально в сантиметре от меня. Шериф, упав на землю, достал ружьё и начал высматривать стреляющего. Он подумал, что огонь ведут по нему. Я же вместе с помощниками шерифа заскочил обратно в холл гостиницы. Через несколько секунд к нам присоединился шериф, чуть не схлопотав пулю.

— Слушай парень, — спросил он, нервно пожёвывая соломинку. — Кому ты перешёл дорогу?

— Британцам, — только и ответил я. И поймал недоумённый взгляд шерифа. — Я русский из Калифорнии.

— Парень, я ни хрена не понял, — ответил шериф. — Но мне достаточно того, что тебя пытался подставить этот скользкий янки, и того, что по тебе сейчас стреляют британцы.

Тут пришло моё время непонимающе хлопнуть глазами.

— Эдди Ренделл, Вирджиния, — представился шериф. — Моего папашу грохнули эти чёртовы англичане во время войны за независимость.

— Влад Ясенев, Калифорния. Меня сейчас самого пытаются грохнуть чёртовы англичане.

Эдди ухмыльнулся. Вообще, типичный дикси. Несмотря на должность, лицо заросло тёмной бородой, да и шевелюра слегка нестрижена. Грубые черты лица компенсируются умными серыми глазами. Он окинул взглядом помощников и, посмотрев, что они вооружены пистолетами, просто приказал встать у окон и не подпускать никого ко входу.

— Заодно присматривайте и за этим скользким типом, — скомандовал он и обратился уже ко мне. — Знаешь парень, мне как-то до лампочки все эти ваши калифорнийские дела, но вот, то, что горстка британцев пытается убить человека на моей территории, меня очень раздражает.

Я согласно кивнул и достал пеппербокс. Эдди уважительно кивнул, глядя на мою машинку. В это время сверху спустились Аня и Жан. Тигрёнок был вооружена саблей, но тащила мою винтовку. Жан же был не вооружён. Я быстро забрал "Браун Бесс" у Ани и отдал пеппербокс французу. Потом подумал и достал "лепаж".

— Значит так. Встань туда и по моей команде начинай стрелять в окно. Сначала из пистолета, а секунд через десять из пеппербокса.

После чего взглянул на шерифа. Тот кивнул, показывая, что понял мой план. Когда Жан открыл огонь, мы, дождавшись ответных выстрелов с улицы, выскочили из дверей и, сделав по выстрелу из своих ружей, вернулись обратно.

— Минус два, — оценил Ренделл нашу работу. — Сколько их ещё осталось там?

— Трое. Если считать того, что стоял поодаль.

Мы перезарядили винтовки и мой пеппербокс, после чего шериф махнул мне рукой и мы пошли к чёрному входу.

Обогнув здание, мы увидели, что нападавшие потихоньку, держа свои ружья наготове, приближаются к зданию. И опять мы не промахнулись, сократив количество своих врагов до одного. Это и был Крыса Роджерс. Увидев, что остался в невыгодном положении, Роджерс обратился в бегство.

Эдди выкликнул помощников и приказал им заняться трупами. После чего с очень решительным видом подступил к Моргану.

— Шериф, я не знаю ничего. Этот тип пришёл ко мне и предложил за хорошую сумму достать груз, которые везут эти достойные леди и джентльмены. Они же, наоборот, хотели перевести его в Калифорнию. Я решил, что синица в руках лучше журавля в небе...

— Поэтому и предал их. Типично для янки, — Эдди сплюнул.

— Где сейчас этот чёртов груз? — спросил он.

— В конюшне, — ответила Аня. — Уже погружен и готов к отправке.

Лицо Моргана перекосилось. Да, если бы он знал, то не стал бы ломать комедию с полицией и не оказался бы в таком неудобном положении.

— Значит так, — задумчиво сказал он. — Я помогу вам по-тихому убраться из города, потому что не знаю, сколько здесь шныряет британцев, но клянусь богом, если я кого-то и отловлю, то отправлю его душу прямиком в ад! Потому что только их мне ещё не хватало здесь. Теперь ты.

Он перевёл взгляд на Моргана.

— Тебя пока придержат мои ребята, чтобы ты не помешал никому. Потом ты уберёшься из Луизианы навсегда.

В этот момент на улице послышался шум. Мы схватились за оружие, однако тревога оказалась ложной. Это Доминика привела французов. Шериф опять сплюнул.

Город мы покинули без приключений. Да и после у нас не было особых неприятностей. Но все были напряжены, французы так вообще держали оружие наготове. Девочки же внешне сохраняли спокойствие, хотя видно было, как они встревожены.

— Мне не даёт покоя мысль, как Крыса оказался раньше нас в Новом Орлеане, — как-то сказал я Ане. Та пожала плечами.

— Если использовать морские пути, то можно значительно сократить расстояние.

Она была усталой и немного грустной. Да и в наших отношениях наступило охлаждение. Пару раз я отъезжал от каравана, чтобы сорвать ей цветов. Аня принимала их, но как-то холодно и как будто немного пугаясь.

В Сан-Антонио наняли охрану из креолов, которые сопроводили до Сьерра-Невады. Здесь мы расплатились с наёмниками, и они уехали. Ребята были непростые, но убедившись, что везём мы не золото, а какие-то непонятные механизмы, предпочли честно выполнить свою работу.

Кстати говоря, меня тоже очень интересовало, за чем мы мотались через половину континента. Я спросил у Доминики — она отправила меня к французам, потому что сама не поняла. Допрос Жана ничего не дал, кроме названия "Ружьё Пакла", но как-то хитро усовершенствованное неким неизвестным умельцем. Мне это ничего не сказало, и я решил, что лучше довезу я эту прелесть до Новой Вологды, а там подробно расспрошу Рылеева.

Мы остановились на перевале, уже на выходе из гор. Решили разбить лагерь и отдохнуть хотя бы день. Мы слишком быстро убежали из Нового Орлеана, и у нас осталось немного времени. Инициатором была Доминика, которая поглядела на измотанных французов и уставших грязных лошадей. Людям надо было отдохнуть, а лошадей почистить. Благо небольшая речка, приток Секвойи, протекал рядом. До Новой Вологды оставалось всего три дневных перехода. Я даже предложил назвать этот место перевалом Златковской и построить здесь одноимённый город.

Здесь меня настигли две неприятные новости. И если первая была неприятна лично для меня, то вторая оказалась плохим известием для всей нашей компании. Пока я спал, лагерь покинула Аня. Оставив мне небольшую записку.

"Эмма была права. Пока идёт война, нам не стоит заниматься личной жизнью. К тому же я не уверена, что люблю тебя. Так что нам пока лучше расстаться. Если мы будем вместе, это навредит нам обоим. Я возвращаюсь на Аляску, к отцу. Доминика всё объяснит Резанову. Если сможешь простить меня, маленькую, глупую Аню, то давай встретимся после войны".

— Я убью её! — вслух воскликнул я.

— Кого? — ехидно улыбаясь, поинтересовалась Мина.

— Эмму! Какого чёрта эта лесбиянка лезла в наши отношения?

— А ты догадливый, — всё так же съехидничала пани Златковская. — Хотя и производишь впечатление полного идиота.

Я промолчал. С Доминикой предпочитал лишний раз не спорить. Переспорить её сложно, а вот опозориться запросто.

— Хочешь, я сообщу тебе вторую потрясающую новость?

— Что кто-то из наших французов решил вернуться обратно?

— Ах, если бы! К сожалению, нет. Я не просто так здесь остановилась. Это обговоренное место для встречи с доверенным человеком графа. Мы так условились ещё до моей поездки в САСШ. Этот человек должен был доложить обстановку в городе, чтобы не свалились туда, как снег на голову.

— Он не приехал? — мрачно сказал я.

— Да нет, наоборот. Был с утра. И привёз очень невесёлые новости. Резанов и Рылеев схвачены и брошены в тюрьму, а некий сеньор Ромеро поднял восстание и осадил Новую Вологду. И было бы его повстанцев хотя бы пара полков... так нет, местный плохо вооружённый сброд. Сам понимаешь, город на осадном положении. Что творится на Побережье вообще, никому не известно. Координацию осуществляли они...

Я раскурил трубку. Подумал.

— Что думать! — возмутилась пани Златковская. — Надо освобождать наших вождей, пока без них не наломали дров.

— Поверь, я думаю над тем, как мы это сделаем. В любом случае, отдых закончен. Собирай людей, наша цель — Новая Вологда.