Дивергенция массы

— Да, мэм, — тихо сказали две девушки. Они молча унесли пришельца. Асами забросила руку Рёко себе на плечи и подвела осунувшуюся девушку к стене, где собирались все остальные.

— Асами, — окликнула Эмма. Она взмахом указала на пустое место рядом с собой, как раз достаточное, чтобы сели двое. — Сюда.

— Верно.

Асами и Рёко снова побрели. Рёко безвольно соскользнула на землю, вынудив Эмму и Асами ловить ее.

— О, Рёко, — вздохнула Эмма. — Что с тобой произошло?

— Она что-то сказала о том, что убила пришельца? — сказала Асами. — Я не совсем понимаю.

— Врукопашную?

— Я… думаю?

— Вот почему, — сказала Эмма. Она не стала объяснять далее, окутав Рёко в объятия.

— Я убила их Эмма, — прошептала Рёко, когда Асами прижалась к ней. — Я дотянулась и сломала одному их них шею.

— Знаю, знаю, — погладила Эмма Рёко по спине. — Я… тоже. Делала еще хуже.

Рёко взглянула на нее.

— Правда?

— Д-да, — сказала Эмма. Она тяжело сглотнула. — Д-да, с-сделала. Мы… ты… п-просто постарайся не думать. Ни о чем. Так будет проще.

— Ладно, — тихо сказала Рёко, подобрав ноги к груди и обняв их, глядя на свои колени.

Никому особо не нравился виртуальный конференц-зал Комитета руководства.

Конечно, он был по-своему грандиозен. Основанный на настоящем месте на Земле, с прекрасным столом для переговоров, вырезанным из цельного гигантского куска дерева, окруженного рядами самых удобных кресел, в которых когда-либо имела удовольствие сидеть Кёко. Их поверхность чувственно касалась кожи, с беспокоящей точностью напоминая ей о неких ее любовных встречах. Небольшой взвод ботов обслуживания доставлял напитки и закуски по любой прихоти, включая и кофе легендарного качества.

Хотя доминирующей чертой зала, несомненно, было окружение. Физически, Комитет руководства встречался на верхнем этаже самого высокого здания в Митакихаре, а сам конференц-зал окружал почти панорамный набор окон, а также полностью прозрачный потолок, все это полностью настраиваемое, чтобы предоставить то, что собравшиеся сочли бы самым удобным — и блокировать ослепляющее солнце, как было часто необходимо. Дерзко было собираться на вершине Митакихары, теоретически, в пределах полного обзора всех дронов и систем наблюдения в округе.

Тем не менее, они собирались там уже более двух столетий, и это стало утомительным. Больше почти никто не появлялся в физическом зале, так что вполне возможно было выбрать другое место собраний. К примеру, Юма выбрала бы какое-нибудь место на природе, в то время как Мами, наверное, понравился бы чайный домик. Кёко бы предпочла какое-нибудь разнообразие, а Хомура… ну, вообще-то ни у кого не было ни малейшего представления, что захотела бы Хомура. В таком она всегда была молчалива.

Хотя Комитет все никак не мог договориться об изменении, так что снова и снова Венчающий зал.

— Как видите, перспективы спасательной миссии для наших девушек на поверхности в лучшем случае отдаленные, — объяснила нынешний оратор, Одетт Франсуа, указывая на голографическое представление системы Назра Инвиктус. — По крайней мере в ближайшем будущем. Гвардия душ хочет и может послать команду специальных операций, но они не сумеют добраться до планеты менее чем за три дня. За это время, весьма вероятно, колония будет уже захвачена.

— Возможно ли для нас отправить им другой тип корабля? — спросила Мами, глядя на нее со своего места Второго Исполнителя рядом с Кёко. — Если я правильно помню, тот район уже должны пересекать несколько наших кораблей снабжений, хотя бы доставляющих кубы горя. Сколько нам известно о контроле пришельцами планетарной орбиты?

Сидящая рядом с Кёко Юма покачала головой.

— Крайне мало, — сказала она. — Я бы не рассматривала отправку каких-либо судов помимо лучших стелс-кораблей, и даже это рисковано.

— Кроме того, наши корабли в том районе всего лишь торговые суда, — сказала Кёко. — Мало подходящие для какой-либо скрытности или преследования. Сигнальные корабли, можно сказать.

— Можно было и не говорить, — нахмурилась Кларисса ван Россум. — Я чувствую, как мой самоцвет пытается притащить меня на планету, и я тут застряла на чертовом летающем хлебном фургоне. Удивлена, что эта штука вообще может летать. Вы не представляете, как это неудобно, но я развернула корабль. Знаю, что не стоит искушать судьбу. Как-нибудь раздобуду новый корабль…

— Нам все равно стоит подготовить команду специальных операций, — предложила Курои Кана. — Не помешает держать их наготове. Просто нужно придумать способ хотя бы остановить пришельцев.

— Ну, нам удалось перевести ультиматум пришельцев, — сказала Мами. — Похоже, они оскорблены нашей возней с теми орбитальными структурами, которые они назвали «реле массы». Если это все, возможно, получится прийти к соглашению о прекращении огня.

— Будь это все, они бы не пришли сюда с чертовым флотом, — вложила в «чертового» самую лучшую свою хулиганистую интонацию Кёко. — И ты видела, что они сделали с той ИИ. Мы не представляем, что они сделали с учеными на станции. Может быть, перестреляли их.

— Отчеты с планеты предполагают, что они берут пленных, — нахмурилась Мами. — Насколько им можно доверять.

— Мне кажется, мы все недостаточно обдумали, — сказала со своего места во главе стола Первый Исполнитель и Председатель комитета, Акеми Хомура.

Стол затих. Хоть МСЁ и ненавидел это признавать, Хомура, практически, была их королевой, и она вела себя как таковая, редко участвуя в обсуждениях, сдержанно определяя повестку дня и наблюдая в царственном молчании. Тем не менее, когда она говорила, комитет обращал внимание.

Хомура встала, взглядом окинув остальной стол.

— Это Первый контакт с разумной инопланетной расой, — сказала она. — Конечно, за исключением инкубаторов. Это буквально беспрецедентно, и есть вероятность, что предпринятые действия — нами, Управлением, этими пришельцами и людьми на поверхности — будут отражаться в течении десятилетий, веков или даже более. Нам необходимо думать в таких масштабах, а не в узких вопросах исполнения обязательств нашей организации перед девушками на поверхности.

Хомура приостановилась, снова окинув взглядом стол.

— Перед нами не стоит вопроса о том, что произойдет, если пришельцы откажутся от прекращения огня или переговоров. Если так, мы не сумеем вовремя вмешаться. Так же как и Управление, пусть даже они уже собирают флот. Что тогда? Как поступят наши девушки на поверхности? Они могут быть вынуждены сражаться или умирать. Все вы знаете, какие секреты необходимо хранить. Сможем ли мы сказать им пожертвовать собой ради каких-то секретов? Прислушаются ли они к нам?

Она снова приостановилась, саркастически улыбаясь.

— Думаю, у нас есть соответствующие вопросы к нашему местному пришельцу. Выскажешься, Кьюбей?

«О, конечно!»

Упомянутый инкубатор материализовался из ниоткуда чуть выше кресла Первого Исполнителя, проворно приземлившись на поверхность стола. Было хорошо известно, что инкубаторы наблюдали за работой всех руководящих органов МСЁ, хотя они держались невидимыми из уважения, а также потому, что весьма нервировало постоянное наблюдение знаменитыми инопланетными зайце-котами с неизменными улыбками.

«Маскарад, безусловно, долгое время служил своим целям, — сказал Кьюбей своим обычным бодрым голосом. — Но мы никогда не считали, что его необходимо поддерживать вечно. С имеющимся у МСЁ уровнем влияния, а также нынешней технологической и социальной зрелостью вашего вида, возможно, раскрытие секрета будет для нас приемлемо».

Инкубаторы почти никогда не выдавали информацию без прямо заданного вопросы, и уж точно не говорили слов столь монументальной важности. Пока Кьюбей сидел там со своей неизменной улыбкой, игриво потирая одной лапой голову, по лицам за столом распространялось выражение шока, появившись даже на лице Акеми Хомуры.

— Ты имеешь в виду… — начала Хомура.

«События вам уже неподконтрольны, — сказал Кьюбей. — Секрет нарушен, и нам его не остановить».

Все члены комитета как одна обернулись к голограмме в центре стола, вспыхнувшей и издавшей звук срочности.

— У нас новая передача от Нади Антиповой, — сказала Одетт.

— Вы уверены?

— Да, сэр, — сказал помощник Септимуса. — Мы полностью потеряли контакт со взводом. Нашу связь не глушат, и даже если бы они потеряли радиста, мы бы все равно ожидали активности транспондеров системы распознавания. Они могли отключиться только если…

— Взвод уничтожен, да, я знаю, — мрачно сказал легат Септимус. — Тревожащее развитие событий. Благодарю, на этом все.

Помощник бодро кивнул, отсалютовал и покинул боевой информационный центр дредноута, откуда легат и его штаб всем управляли. Или, похоже, просто реагировали на все более и более тревожащие события.

— Это начинает выходить из-под контроля, легат, — сказал заместитель Септимуса, Артуриус. — Генерал Тираннис все еще не добился превосходства в воздухе, и…

— Я знаю, Артуриус, — огрызнулся Септимус. Он открыл, затем со вздохом закрыл рот. — … Прости, трибун. Все идет не по плану.

— Понимаю, здесь нечего прощать, — сказал Артуриус. — Давай просто сосредоточимся на проблеме.

— Да-да, — сказал Септимус, проводя когтем по лицу. — Верно, чего мы до сих пор добились? Плацдарм чист?

— Да, первая дивизия легко его удерживает, — сказал Артуриус. Боевая карта сдвинулась, сосредотачиваясь на главной зоне высадки легионов Виктрикс и Феррата. Уже выстроили кольцо укреплений, и легионы медленно пробивались к назначенным целям. — Вражеское сопротивление неожиданно сильно, но если они не сдадутся, мы раздавим их за три местных дня.

— Насколько ты уверен в этом предсказании? — приподнял пластину брови Септимус. — Помнишь наши прогнозы перед высадкой?

— Да, ну, — со вздохом сказал Артуриус. — В этом-то и проблема, не так ли? Тот отчет о потере взвода, даже без сигнала о помощи…

— Экзотическое оружие?

— Конечно, можно так подумать, но…

— Ну, а что еще ты предложишь?

— Я не знаю, — сказал Артуриус, хмуро сводя когти. — Там не было никаких отрядов… — он потянулся и постучал по точке, куда направлялся пропавший взвод, — … и наше наблюдение не обнаружило ничего помимо разноцветных вспышек света.

Септимус вздохнул.

— Проклятое отсутствие превосходства в воздухе. Нам нужно захватить эту станцию связи.

— Так ли это мудро? — спросил Артуриус. — Она может потребоваться им для связи с лидерами своего вида.

— Думаю, гораздо важнее устранить их способность сопротивляться, — сказал Септимус. — Чем быстрее мы заставим их сдаться, тем лучше.

— Так мы теперь завоеватели, легат? — спросил Артуриус.

— Нет, конечно нет, трибун, не глупи, — взмахнул когтем Септимус. — Мы заставим их сдаться, а затем проведем необходимые черты. Именно так мы всегда и поступаем, не так ли?

— Возможно, но также мы никогда не сталкивались с подобным сопротивлением. Что вынуждает этих пришельцев столь упорно сопротивляться?

— Здесь много неизвестного, но мы должны действовать как можно лучше, — сказал Септимус. — Это единственный способ обеспечить в галактике мир.

Артуриус закрыл глаза. Когда он снова открыл их, в них окрепла решимость.

— … Да, ты прав, — сказал он. — Тогда артиллерийский обстрел, после чего штурм?

Септимус кивнул.

— Да. Это к лучшему.

Когда Эноэ снова открыла глаза, возникло удивление, как только изначальный туман рассеялся.

«Я не мертва? — подумала она. — Или это, в конце концов, посмертие? Но тогда почему так темно?»

Затем она поняла, что все еще чувствует тело, что ее голова болит, а руки связаны за спиной.

Через мгновение в комнате стало светлее, и она оказалась как раз чуть ниже уровня глаз с одной из этих розовых пришелиц, вот только пришелица стояла, а Эноэ сидела пленницей. Еще две пришелицы наблюдали из глубины комнаты.

Эноэ напряглась в путах. Как ожидалось, они не поддались. Ну, попробовать было почти обязательно. Может быть, она сможет позже их ослабить.

— Ты меня понимаешь? — сказала пришелица перед ней слегка неестественным тоном говорящего через универсальный переводчик омнитула. Хотя Эноэ не видела омнитула.

— Мое имя Эноэ Аврелиан, личный номер 0E45F79A, пехота Турианской Иерархии. Согласно Конвенции…

— Да во имя… — сказала одна из пришелиц позади, шагнув вперед и наклонившись к Эноэ, оттолкнув в сторону другую.

— Мы прочли ваш чертов ультиматум, — сказала пришелица. — Мы не знаем, кто ваш Совет, или каковы законы, или что такое Турианская Иерархия, или что такое реле эффекта массы, или что это за Конвенция. С чего вы ожидали, что мы что-то из этого знаем? И вы вторглись к нам, как будто мы в чем-то поступаем неправильно. На наших планетах мы не сжигаем пришельцев, за то что они не следуют неизвестным им правилам.

Эноэ смотрела в глаза пришелицы, впитывая слова, бритвенно-острыми клинками вонзавшиеся в ее живот. Пришельцы даже не знали, что такое реле эффекта массы. Они просто с ним экспериментировали!

Часть ее была уверена что это должна быть какая-то психологическая уловка, но большая ее часть понимала, что это именно то, что беспокоит Алфею…

Беспокоило. Что беспокоило Алфею.

На мгновение она увидела умирающую на полу Алфею, Джуноа, которой у нее на глазах сломали шею, и она вспомнила, как давно она…

— Мое имя Эноэ Аврелиан, личный номер 0E44… то есть, 0E45, — дрожащим голосом заново начала она, наполненная тихо кипящим гневом, не на пришельцев перед ней, но на вселенную в целом. Что за космическая шутка…

Она вдруг поняла, что плачет, и устыдилась. Турианка, плачущая во время допроса противником и выказывающая очевидную слабость. Все эти недели тренировочных допросов явно прошли для нее впустую.

— Отойдя, Надя, — сказала одна из пришельцев.

Она почувствовала, как пришелица схватила ее за челюсть, повернув ее лицо, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Слушай, я сожалею о твоих друзьях, но это вы вторглись к нам. Может быть, если ты заговоришь…

Эноэ плюнула пришелице в лицо.

— Мне нечего вам сказать, — прорычала она.

Пришелица спокойно выпрямилась, вытащив кусок ткани вытереть лицо.

— Ну, мы попытались по-простому. Ты пришелец, так что может потребоваться время, но в итоге я вскрою твою голову. Будет неприятно, если нам придется так поступить.

Пришелица положила ладони на голову Эноэ.

— Не знаю, с чего ты давала ему шанс, — сказала «Надя». — Он явно не собирается говорить. Уверена, если ты просто попробуешь достаточно долго, другой подход со временем сработает.

— Слушай, тут я специалист или ты? — спросила пришелица. — Поступим по-моему. Слишком раздражают попытки взломать его разум, когда я не понимаю, как он работает, но если придется, я это сделаю. А пока…