— Мало ли... с этими пиратами нужно держать ухо востро, — покачал головой слуга. — Принести ужин?
— Сначала воды — умыться. Я целый день проторчал на палубе.
— Сейчас.
Амаль умчался, а Зариме подивился его резко возросшей услужливости с тех пор, как они покинули порт. Даже странно... Поэтому, когда слуга вернулся с кувшином горячей воды, благодарно ему улыбнулся.
— Не слишком горячо? — обеспокоился Амаль, поливая на руки господину.
— Нет, в самый раз, — Зариме разделся по пояс и старался едва ли не целиком вымыться, Амаль всячески помогал, хотя всякое прикосновение к телу юноши было более чем осторожным, так что Зариме, в конце концов, сказал: — Я не кусаюсь.
— А? Что? — Амаль аж вздрогнул, а юноша повторил:
— Я не кусаюсь, можешь мне поверить.
— Нет, я... я просто не хочу ненароком навредить, сделать больно...
— Хм... — Зариме критически оглядел себя по возможности и сзади и спереди, затем заключил: — Израненным я тоже не выгляжу.
— Ну, не все раны оставляют видимый след, — уклончиво ответил Амаль, все так же осторожно промакивая плечи хозяина полотенцем.
— О, поверь, со мной все замечательно, — улыбнулся юноша.
— А это тоже не болит?
Зариме ощутил прикосновение ладони к спине между лопаток. Именно там, у татуировки находилась голова дракона.
— Нет, с чего бы? Мне ведь ее давным-давно сделали.
— Просто... — начал было Амаль и замялся.
— Просто что?
— Мне иногда кажется, что она пульсирует и выглядит так, что это должно быть больно.
— Это не так, я ее не чувствую, — возразил Зариме. Конечно, немного лукавил, но не рассказывать же слуге всю подноготную их рода.
— Я рад, — кивнул Амаль. — Что ты наденешь?
— Дай рубашку.
Тем не менее, Зариме не стал ее застегивать — так и оставил. По мнению слуги и этого много — в каюте было душновато. Ночная прохлада пока не пробралась сюда.
После ужина — довольно легкого, Зариме отправился в спальню, обронив на пороге:
— Интар скоро вернется. Рассвет уже близится.
Амаль ничего не ответил, лишь поджал губы и принялся убирать со стола.
Глава 12. Откровения слуги.
Интар, в самом деле, вернулся где-то через час, даже меньше, на ходу кидая шляпу в кресло и отстегивая пояс с оружием. Мужчина выглядел ничуть не усталым, скорее довольным и, едва заприметив Амаля, поинтересовался:
— Зариме здесь?
— Да. Спит, господин.
— Хорошо.
Умывшись, Интар тоже прошел в спальню, разрешив слуге:
— Можешь отдыхать. Сегодня больше не понадобишься.
Спальню освещал один единственный светильник, стоявший на столике. Но этого скудного света Интару хватило, чтобы увидеть Зариме. Юноша лежал, свернувшись клубочком и даже не потрудившись укрыться. Кажется, в самом деле спал. А дракон на его спине словно затаился, готовый в любой момент встать на защиту. Будто еще чуть-чуть и зарычит.
Только разглядывая татуировку, Интар понял, что юноша совершенно обнажен. Это заставило мужчину шумно выдохнуть и ускорить собственное раздевание.
Хоть Интар и старался всеми силами не разбудить Зариме, но стоило ему сесть на кровать, как юноша тотчас открыл глаза. На миг показалось, что они светятся в темноте. А Зариме улыбнулся и томно потянулся, сказав:
— Ты здесь.
— Здесь-здесь. Почему не спишь?
— Тебя ждал, — и снова потянулся.
— Не шали, — голос Интара прозвучал чуть хрипло, и на спину юноши легла твердая ладонь.
Предупреждение нисколько не подействовало на Зариме, он лишь издал похожий на мурчание звук и выгнулся, стараясь плотнее прижаться к ласкающей ладони.
— Какой же ты... — выдохнул Интар, пробегаясь пальцами по гибкой спине.
— Какой? — золотые глаза лукаво блеснули из-под упавшей на лицо пряди, а рука как бы невзначай скользнула по телу вампира, задев сосок.
Звук, вырвавшийся из горла Интара, никак нельзя было идентифицировать. А Зариме воспользовался его секундным замешательством, опрокинул мужчину на подушки и оседлал его бедра, припечатывая к постели.
— Что ты задумал? — с толикой беспокойства спросил Интар, поглаживая любовника там, куда мог дотянуться.
— Увидишь.
Дальше словам просто не осталось места. Вампир чувствовал, что все его тело пылает под шквалом ласк и горячих поцелуев, спускающихся все ниже и ниже, туда, где так хотелось...
Потом Интар пытался восстановить сбившееся дыхание, а Зариме так и остался лежать на нем, с любопытством наблюдая за этим процессом.
— Ты маленький негодник! — заключил мужчина, щелкнув юношу по носу. Тот смешно сморщил мордочку, ответив:
— Тебе не понравилось?
На это Интар лишь фыркнул, сгребая парня в охапку и целуя уж куда попал. Через минуту уже Зариме всхлипывал, стонал и выгибался под его настойчивыми руками и губами.
— Какой же ты отзывчивый! — довольно вздохнул Интар, поглаживая юношу по плечам и спине. — И зачем я так долго тебя избегал?
— Не знаю, — усмехнулся Зариме, наблюдая, как прямо на глазах исчезает засос возле ключицы. — Я изначально был не против. Мы же повязаны.
— Что?
— Я — твой.
— Мой, мой! Никому не отдам.
— Не отдавай.
Интар улыбнулся и укрыл юношу одеялом. Ведь тот такой теплолюбивый. Зариме благодарно потерся о плечо мужчины, не обнаружив ни малейшего признака щетины. Интар все-таки проверил и в других местах, вызывав смех юноши, и спросил:
— Почему ты весь такой гладкий?
— То есть?
— По-моему, у тебя совсем нет волос на теле, ни усов, ни бороды не растет.
— Это так, — согласно кивнул Зариме, словно в доказательство теснее прижимаясь к мужчине. — Мы все такие.
— Мы? Я думал, ты не помнишь своего народа.
— Просто мы рано расстаемся, почти не живем общинами, но всегда узнаем друг друга при встрече.
— Как же?
— Ну... мы же не такие, как другие, мы не люди. Просто чувствуем. Ты же ощущаешь себе подобных?
— Да. Это не трудно.
— Вот и мне не трудно.
— Понятно. А ты не хочешь отыскать себе подобных?
— Сейчас — нет.
— Хм... Это из-за того, что мы... У вас это запрещено?
— Нет, конечно. Это же неважно, особенно учитывая, что все мы... Нет, причина не в этом. Просто сейчас я принадлежу тебе, и мне не нужен никто другой.
Повисло молчание, во время которого Интар приобнял юношу, потом проговорил:
— Ты же знаешь, что я никогда не буду удерживать тебя силой?
— Да. Но я и не хочу никуда уходить.
— Хорошо.
Зариме довольно вздохнул и, кажется, начал засыпать. Интар решил последовать его примеру. Правда, сон вампира был похож на смерть, замедление жизненной системы. Интар уже имел возможность убедиться, что его любовник относится к этому совершенно спокойно. И с криками убегать вовсе не собирается.
* * *
У Зариме уже вошло в привычку просыпаться рядом с Интаром. Да и вампир продолжал спать, даже когда юноша покидал постель, в то время как обычно просыпался, даже если кто-то просто подходил к двери.
В спальне без окон было сложно судить о времени, но Зариме и так знал, что оно движется к полудню. Потянувшись, он надел шаровары и вышел в соседнюю комнату.
Амаль уже тоже встал, успел убраться, приготовить все для умывания, и, кажется, только и ждал, когда Зариме выйдет из спальни. Лицо у слуги было несколько сконфуженным, но он ничего не сказал, лишь поинтересовался подать ли завтрак и что хозяин желает надеть. И снова эта повышенная заботливость.
Когда Зариме покончил со всеми утренними делами, Интар еще спал, поэтому юноша вышел прогуляться по палубе. Конечно, можно было остаться в каюте и заняться чем-нибудь там, но Зариме не нравилось долго находится в замкнутом пространстве. Нет, это бы не вывело его из нервного равновесия, но зачем себя ограничивать?
Команда спокойно отнеслась к его появлению. Все слишком хорошо знали Интара, чтобы позволить себе что-либо предосудительное. Да и сам Зариме показал, что не так-то прост. Первый же шутник убедился, что язык юноши так же остер, как и ум. Поэтому сейчас Зариме спокойно стоял, облокотившись о борт, и всматривался в линию горизонта, изредка щурясь от жаркого полуденного солнца. Причем скорее от удовольствия, чем неудобства.
Юноша стоял так, пока кто-то осторожно не тронул его за локоть, привлекая внимание.
— Ты что-то хотел, Амаль? — даже не поворачиваясь.
— Я тебя обыскался, господин! — в голосе еще слышалась тревога. — Возвращаюсь в каюту — а тебя нет. Нигде нет. Я испугался — а вдруг что случилось?
— Что тут может произойти? — пожал плечами юноша.
— Ну, мало ли... — подозрительно зыркнув по сторонам. — Может, лучше вернуться в каюту?
— Пока не хочу.
— Тебе... неприятно там находиться, господин?
— С чего ты взял?
— Ну... — видно, что для себя Амаль уже определился с причиной, только не осмеливался произнести ее вслух. Вместо этого он расплывчато заявил: — Интар еще не проснулся, и беспокоиться...
— Почему это должно беспокоить? — Зариме так удивился, что даже обернулся к слуге.
— Ну, он же... ты же...
— Что?
— Он ведь делает тебе больно, я знаю.
Некоторое время Зариме ошарашено смотрел на Амаля, потом выдавил:
— С чего ты взял? Наши отношения...
— Вовсе не как племянника с дядей, знаю.
— Хм... Вообще-то я хотел сказать, что наши отношения не несут жестокости.
— Но я ведь не глухой и не слепой. Я вижу, каким ты выходишь утром. Порой на твоей шее едва ли не волчьи укусы, и не только. Вот и сегодня...
Амаль осторожно коснулся плеча юноши. Зариме знал, что там все еще держится след горячего поцелуя Интара. К ночи сойдет совсем, но слуга успел заметить во время умывания. Вздохнув, юноша улыбнулся и ответил:
— Здесь нет боли. Ты сам настроил себя на худшее и теперь не видишь, что это совсем не так.
— То есть? — Амаль подозрительно сощурился.
— Меня ни к чему не принуждают, не издеваются. Я уже говорил, что не гаремная игрушка.
— Но как же... вы ведь вместе...
— Вот именно, вместе. Тебе не приходило в голову, что все может происходить по согласию?
Амаль с недоверием уставился на Зариме, потом тихо проговорил:
— Ты ведь это серьезно?
— Абсолютно.
— Тебя не заставляли? Не учили?..
— Нет, — покачал головой юноша. — Так у меня совсем другое предназначение.
— Но... это же клеймо на всю жизнь!
— Глупости. Все зависит от обычаев.
— И Интар знает...
— Конечно. Не стоит так сильно беспокоиться обо мне.
— Он точно не причиняет тебе боли?
Зариме не удержался и тихо прыснул в кулак, проговорив:
— Может, мне еще поклясться в этом? — потом голос юноши стал неожиданно серьезен, он продолжил: — Я знаю, в чем причина твоих опасений. Ты не просто так прибег к столь радикальным мерам, чтобы избежать своей участи, — горячие пальцы коснулись уже зажившего шрама на щеке Амаля. — Но, поверь, не всегда и не у всех бывает именно так.
У Амаля дернулась здоровая щека, и он поспешно отвернулся к горизонту. Зариме сделал вид, что не заметил. Так они и стояли некоторое время, наблюдая за игрой волн и думая каждый о своем, пока Амаль тихо не проговорил:
— Прости, если обидел тебя.
Зариме снова удивил его: взял за руку и, чуть сжав, ответил:
— Все хорошо.
Слуга готов был поклясться, что от этого прикосновения по его телу, действительно, разлилось спокойствие и уверенность. Даже чуть не по себе стало, хотя очень не хотелось прерывать этот контакт. Вот они и стояли, пока Амаль окончательно не смутился, проговорив:
— Спасибо.
— Не за что, — просто ответил Зариме. — Просто забудь об этих не самых приятных страницах прошлого. Все равно к нему возврата нет.
— Очень на это надеюсь.
— Пока ты со мной — я это обещаю.
— Спасибо, господин. Я, пожалуй, пойду. Мы слишком долго здесь стоим. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
— О, об этом можешь не беспокоится, — на этот раз улыбка была по-детски наивной.
— Нет, я пойду. Негоже забывать о своих обязанностях.
— Что ж, иди.
— Ты останешься здесь, господин?
— Да. Мне здесь нравиться.
— Будь осторожен.
Амаль ушел, так и не увидев немного озорной улыбки. Зариме понимал лучше многих, что этот разговор заложил кирпич в стену уважения. В конце концов, он почти никогда не ошибался в людях.
Глава 13. Обманчивая невинность.
Удовлетворенно вздохнув, Зариме всмотрелся в лазурное небо, по которому ветер гонял редкие облака. Кораблю осталось меньше дня пути, и в воздухе, на удивление, витало что-то знакомое. Даже странно. Неужели...
Додумать Зариме не успел, так как услышал приближение Интара и участливый вопрос:
— Ты не обгоришь?
Юноша чуть подался назад, чтобы прижаться к мужчине спиной, и только потом ответил:
— Не беспокойся, мне это не грозит.
— Почему же?
— Кожа закаленная. Я же в пустыне вырос.
— Хм...
— К тому же у меня из-под одежды только руки да нос торчат.
— Это верно, — кивнул Интар и подумал, что здесь, на корабле, Зариме не стремится так уж сильно скрывать свое лицо, и делает это скорее по привычке. Это радовало и, почему-то, беспокоило. Мужчина сам удивился своему беспокойству. Чтобы проверить эту мысль, он спросил: — Я видел, вы разговаривали с Амалем. Надеюсь, он опять не заспесивился?
— Нет. Скорее наоборот.
— В смысле?
— В последнее время он стал чрезмерно заботлив, так как думал, что ты меня слишком истязаешь.
— То есть? — Интар развернул Зариме лицом к себе, требуя ответа.
— В смысле в спальне, что я лишь потворствую твоим желаниям вопреки собственному.
— Чушь! — фыркнул Интар, подозрительно скосившись на юношу, словно проверяя — угадал ли.
— Конечно, чушь. Просто он воспринял ситуацию через призму собственного печального опыта.
— А он у него был?
— Да. Поэтому Амалю и готовили судьбу гаремного мальчика, — тихо ответил Зариме.
— Понятно, — кивнул Интар, а потом задумчиво добавил: — А ведь и я внес свою лепту в этот страх.
— Что, прости?
Но вместо повторения фразы мужчина вдруг спросил:
— Тебе нравится Амаль?
— Не смотря ни на что, он хороший человек, — проговорил Зариме, и лукаво добавил: — Но ты ведь не об этом спрашиваешь. В этом смысле нет.
— Я ни в коей мере не собираюсь тебя ограничивать. Я не ревную, — оба знали, что это ложь. — И вполне понимаю, что когда-нибудь ты захочешь...
Зариме мимолетным жестом коснулся руки Интара, чтобы прервать эту несколько несуразную речь и проговорил так тихо, что никто другой не услышал бы, даже если захотел:
— Я — твой. Мы связаны. Предназначены друг другу.
— Но я обрекаю тебя на весьма нелестное существование, особенно если о наших отношениях узнают.
— Это неважно, пока мы вместе.
Интар лишь вздохнул. Кажется, с долей облегчения. Но разговор продолжать не стал. Уж слишком сокровенные затронулись темы. Он предпочел вернуться к ним ночью, когда они лежали в уютной темноте, а Зариме, как обычно, свернулся у Интара под боком, разметав свои волосы.
