История. 3 Продолжение

— Что за книги?

— В основном, справочники разные. Карты по местоположению полезных ископаемых, морские и просто географические карты. Книги по геологии, где, как залегает, что и как выглядит. Обработка металлов, плавка, строение печей, присадки, то, сё! Народная медицина, травы там, настойки, мази. Чего собирать, как делать. Ну, оказание первой помощи при разных болезнях, диагностика их же. Три толстенных тома. Как стекло варить, зеркала лить литература присутствует, как кожу обрабатывать. Всё это, сам понимаешь, не для промышленного производства, а для кустарного. Химия всякая, из чего, чего получить можно и куда приспособить. Занимательная механика. Всякие механизмы, колеса водяные там, токарные станки, подъёмные механизмы ну, ты понял. Много Архимедовской механики, и наших Кулибиных современных, всякие поделки полезные на отдельных распечатках. Несколько школьных учебников, ещё советских. Математика, Геометрия, Физика, Химия опять же, всё за несколько классов. История, само собой. Даже Астрономию прихватил. Ещё есть что-то, я сейчас и не вспомню, но точно скажу, бесполезного не брал. У меня, считай, в сумке одна бумага.

— Это сынок, очень хорошо, что ты себя так подстраховал. И не горюй, что сдох сатанинский девайс, даже то, что ты принес — бесценно! Теперь мы ого-го как развернемся .

. — Я когда поднялся на гребень, мама моя роди меня обратно, сразу понял — попадос! А уж когда мамонтов разглядел . Честно говоря, в раздрае был полном. Понял, что проживу тут не долго, но весьма насыщенно и интересно. А потом посидел у костерка, посмотрел на звёзды, окинул с утра взглядом великолепие невероятное, и понял, что жив, что дышу, и хрен меня за просто так без соли съешь. Долго не мог понять, куда занесло, да и сейчас . Но далеко, это ясно. И, скажу тебе сын, положа руку на сердце, лучше уж сюда, чем в тот же сорок первый или в девятьсот пятый. Там бы не удержался, Родину полез спасать. Думаю, быстренько сгинул бы. А тут до России-Матушки тьма веков, тысячелетия! Чтоб ни сделал, пользы не будет, но зато и вреда никакого.

— А где мы батя, ты знаешь?

— Очень приблизительно. Если по времени то, думаю, тут палеолит, его середина. Это, где-то тридцать пять тысяч лет до рождества Христова. Плюс — минус, десять тысяч лет.

— Идиты! Ах ринеть!

— Я тоже так думаю. А где географически и вовсе не ясно. Но погоды тут стоят шоколадные. Урожай, чуть ли не по два раза в год можно снимать .

— Следак сразу сказал — глухарь! Хороший, в принципе, мужик. Другой бы муть гнал, деньги выжимал. Это он меня к Алевтине Петровне направил. Намекнул, мол, бабка сказки всякие рассказывает, а уж слушать мне их или нет, моё дело. Так с ней и познакомился. Приняла меня хорошо. Рассказала про овраг этот Блудов. А ещё сказала, что жив ты. Не спрашивай, говорит, где ты, как ты, почему уверена, что жив! Уверена и всё! Вот тут я и решил, пойду за тобой. Отрубил контракт на дядю Ваню, устроился на работу в охрану, посменно, две недели на две недели, и считай эти две недели так и жил у Алевтины Петровны. Ей это в радость. Одинокая. Я ей и в огороде и в доме, всё делал. Продукты из города возил. За три года за внука стал. Да! Три года я в этот овраг нырял. Профессором по туманным флюктуациям заделался. Столько пересмотрел и перечитал на тему порталов, хоть садись и диссертацию пиши.

— А Алевтина Петровна как?

— Мировая бабуська. Жалко её. Я всё же ушел, теперь одна совсем осталась. Тебя вот сколько раз просила в овраг не соваться, а меня от затеи не отговаривала. Понимала, не отступлю .

. — С рыбой тут беда.

— Отец, да быть того не может. Тут по ней с берега на берег ходить можно!

— Вот-вот! Говорю — беда. Червяка покажешь, рыба сама на берег лезет, из рук вырывает. Никакого удовольствия. Абзац интриге! Эх, как раньше было здорово, вскочишь в три утра, ни свет, ни срамши, а то не дай бог пропустишь утренний клёв. Промедитируешь на поплавок часов пять, ни поклёвки, а в голове всегда мысль — Да, сегодня не задалось, ну значит завтра! Или через неделю! Или в следующем году! Перспектива, мать её ети. А тут, без трусов в воду не зайдёшь . Я теперь только благородные сорта вкушаю. Осетринка, стерлядка, белорыбица. Икорка чёрная, в сезон. Налимья печень, угорь копчёный, судачок заливной, так, за баловство идёт. Нет интриги сынок, нету .

. — Точно знал, что у тебя с собой горох и кукуруза, а также семечки подсолнуха. Картошка, помидоры, огурцы, чеснок, лук, всё такое прочее. Но всё равно брал разных семян всяких, много семян различных специй, ещё взял, немного, качественного зерна пшеницы, гречки, ржи и ячменя. Кто знает, в какие климатические условия тебя занесло. Ну и справочники к этому всему, как растить, когда и куда сеять

.... — Спирт гоню, это да! Но только для медицинских целей. Не хочу эту заразу сюда заносить. Местные и сами уже какую-то бурду бодяжат, жуют бабы корешки какие-то и сплёвывают в кожаный мешок, и всё это там бродит. Представляешь себе, что за амброзия на выходе получается?! Прикинь, ещё только с дерева слезли, можно сказать, ни колеса, ни лука, камушком зад подтирают, а брагу уже мутят!

— Прогресс не остановишь.

— Это, да! Есть у меня, конечно, и правильная медовушка, и винцо красное, неплохое, выставляю иногда, но всё это в гомеопатических дозах.

— Понимаю. Но заветам доктора Айболита — "Минимальными дозами, в неограниченных количествах, не ради пьянства, а здоровия для!".

— В точку .

. — Женский вопрос, батя, не стоял вообще. Мать всё внуков требовала. Мол, двадцать шесть уже. Точит и точит. Но тут сестрёнка подоспела на помощь. Мы и оглянуться не успели, как она выросла. И уж внуков она маман с отчим обеспечит точно. А я немало их у меня через постель проскочили, но единственной так и не нашел. Не знаю — сын пожал могучими плечами — то ли я такой привередливый, то ли они такие меркантильные. Но как у вас с матерью — не хочу. Хочу как в книжках. С первого взгляда и навсегда. Наивно, правда — он виновато смотрит на меня.

— А знаешь, сынок, ещё недавно я бы сказал, даже не наивно, а инфантильно, но жизнь интересная штука. Когда-то у тебя появился новый папа, а теперь у тебя появилась новая мама!

— Прикольно!!!

— Помоложе тебя, правда, лет на восемь, но чего только в биологии не бывает.

— Ты красавчик, батя!

— И как ты говоришь — с первого взгляда. Кроме шуток!

— Ух! С удовольствием познакомлюсь .

. — Всё выбирал, огнестрел или арбалет. Огнестрел конечно круче, но боезапас ограничен. Патронов всегда мало. Уж мне-то это куда, как хорошо известно. И на "коленке", как в плохих рОманах про попаданцев, патроны не сделаешь. А блочный арбалет, вещь. Дорогущий правда, но на семьдесят метров с оптикой в яблочко болты кладу без проблем. А как последний аргумент, ближнего убеждения, вот — обрез двенадцатой "тулки". Этакий хау-даг! В упор, с двух стволов и картечью я и носорога на жопу посажу. Ну, "шведское перо" — это тебе объяснять не надо, сам всё понимаешь, ещё у меня вот — он вытянул из ножен небольшой хищно изогнутый клинок блеснувший узорчатой сталью — Бубет! Вещь, да?!!

— Артёмка, зачем?

— Что зачем, отец?

— Зачем ты попёрся за мной?

— За тобой батя, за тобой.

— Я не о том спрашиваю, сын! Я спрашиваю, почему ты кинул ту жизнь ради неизвестности. Замечу, абсолютной неизвестности! Что кроме сыновнего долга, который меня, несомненно, греет, подвигло тебя на это?

Артём помолчал, хмуря брови.

— Много факторов, отец. Вроде каждый в отдельности и не слишком убедителен или важен, а все вместе словно огромный пендель мне под зад в сторону оврага. Так бывает, вдруг стало душно . Зомбоящик каждый день кричит о новой мировой войне, стоящей у порога. Пидоры права качают, требуя непонятных льгот и новых законов для себя у государства. Чиновники не просто воруют — хапают. И даже не смотря на то, что их вроде начали прижимать потихоньку, они хапают. Потому что знают, при самом плохом раскладе сидеть будут недолго и как говорят в Одессе — "Чтоб я так жил, как они сидят!" А потом они выйдут . А закон о конфискации имущества у таких деятелей многомудрая дума, пекущаяся о народе, снова отклонила. Потому что они того же поля ягодки.

Жрём — хрень, пьём — хрень, дышим — хренью. В магазин идешь, за каким нибудь холодильником или там утюгом, и понимаешь — сейчас ты отдашь свои деньги, которых у тебя куры не клюют, потому что нет, и купишь говно! Говно, батя! Представь! Целые институты работают над решением задачи как сделать идеальные механизмы чтобы отработали, к примеру, три года по гарантии и ровно через три года и один день рассыпаться в пыль. Это идеал современных корпораций. Не делать лучше, совершенней, долговечней, а делать говно, которое прослужит положенный срок и ни дня больше. Для производителей слово — долговечный — анафема. Прям корёжит от него. Как нечистую силу от воды святой. Прав мудрый человек, сказавший, что мы цивилизация экскаваторщиков. Роем яму, чтобы добыть ресурсов, чтобы построить ещё больший экскаватор, чтобы выкопать ещё большую яму, чтобы добыть ещё больше ресурсов, чтоб построить ещё больший экскаватор, чтобы, что бы, чтобы .. И так до бесконечности. И главное нас всех уже почти убедили, что только так и должно быть, именно так, и развивается наша цивилизация . Прикинь, даже то, что специалисты громко и хором заявляют в глаза производителям немецких машин, что их хвалёное качество закончилось в девяностых годах, им, что с гуся вода. Делают вид, что всё нормально. Хоть ссы в глаза, как говориться. И это немцы, батя! Немцы, для которых орднунг, качество и репутация — божественные постулаты веры! Про других совсем молчу. И так во всём.

А законы. Нормального мужика обложили как дикого зверя. Я здоровый мужик — бесправен! Недавно дума додумалась до закона, запрещающего жарить шашлык у себя во дворе. Во дворе! Пять штук штрафа. Мой один знакомый налетел недавно! Кретинизм крепчает! Одна ювенальная система — Артём просто выплюнул это слово — чего стоит! Прикинь, ко мне может припереться тётка от этой конторы с ментами, и на основании простого звонка от дебильной соседки, которой в связи с ранним климаксом кажется, что я бью своего ребёнка, забрать его в детский дом! До выяснения обстоятельств. И у меня его могут отнять. Отнять, батя! Без суда и следствия, только потому, что у пацана может быть синяк. Синяк!!! Да я их бы перестрелял на. Прямо на пороге. А потом меня посадят, ибо нарушил закон. Закон!!! У какого нормального пацана нет перманентных синяков, ссадин, или шишек? А? У какого? Только у которого идиотки мамаша и тёща, наслушавшись идиотов врачей, кормят ребенка таблетками от "гипертрофированной подвижности". Вот он и становится как зомбак. Видел я такое у одних. Был пацан как пацан в пять лет. Шустрый, резкий, гоношной, как и положено, а в десять лет его уже на домашнее обучение перевели. Тормоз стал, заговаривается . Зато мальчик спокойный стал, покладистый, не лезет никуда, где положишь, там и лежит Твари! Их бы всех вместе, маму, тёщу и врачей на одной верёвке подвесить.

Страх божий люди потеряли, батя. Я и сам не святой, но не до такой же степени. Есть же нормы, через которые переступать — смерти подобно. Там уже, батя, даже не право сильного рулит, а право богоизбранных, и бог их — рубль!

Там ты можешь в шестнадцать лет сесть в "Мазератти", подаренной тебе крутым папой и засадить по проспекту сбивая всех нахер, и тебе ничего не будет. Так, пожурят чуть-чуть, ая-яй скажут и отпустят. И ты можешь снова сесть, но уже в "Мерседес", "Мазератти" ты-то уже разбил, и опять прикатать всех к херам собачьим. И ни дай бог тебе кто-то что-то сделает. Закон станет за тебя нерушимой стеной. Ты из элиты богоизбранных тварей. Ты рождён с кнутиком в руках, стегать нерадивых холопов. Таких только стрелять.

Ты меня сам приволок в реконструкцию. Слава богу, благодарен тебе за это. И историю я стал почитывать не просто из праздного любопытства. Так вот! В нашей стране, хотя и в других тоже, никогда, ни при каком строе и ни при какой власти нельзя было оторвать от кормушки присосавшихся к ней, кроме как перевешать, порубить головы, перестрелять! Так говорит наша история. Вся, мать её, наша история, отец! Все остальные разговоры о всяких мирных сменах формаций правления, дерьмократическом выборе народа, прочей лабуде — лапша на уши дуракам.

Посмотри на меня, отец! Я здоровый лоб, не могу заработать денег честным трудом достаточно, чтобы жить, хотя бы достойно. По меркам той же загнивающей Европы. Но туда я тоже не хочу. А тут нужно или воровать, или убивать, но уж обманывать в любом случае.

Я, батя, не Дон Кихот! С ветряными мельницами воевать не собираюсь. Не ссать против ветра, у меня ума хватает. Я далёк от мысли, что во времена князя Рюрика жили люди на кисельных берегах, средь которых текут молочные реки, и все как один жили по правде людской и божьей, но право слово, сдаётся мне, что многое было хотя бы честнее. По мне батя, право сильного лучше права жополизов, гнилого ворья и заднеприводных! Там уж если ты сильный, то по факту силы, а не по факту телефонного права.

Мы помолчали. Да-а! Сынок-то, вон как поумнел. Хотя он никогда и не был оторванным от реальности инфантилом. Но возмужал, возмужал! И я, в принципе, со всем, что он сказал, согласен .

— А ещё, — Артём улыбнулся — я понял, батя неспроста слинял! Он всегда продуман был, в хорошем смысле слова. Небось, надыбал некие воздушные места, и шмыг туда. И уже устроился каким-нибудь падишахом, кальян курит, шербет пьёт, гурии вокруг танцуют. Дай, думаю, нырну под крылышко!

— А как же, а как же! — я улыбнулся в ответ. — Правда на падишаха не вытянул, но собственное племя где я вождь, шаман и учитель есть! Еда, вода, жильё — всё готово для родного сынки. Папа не спал, не ел, готовился!

— А я и не сомневался .

. — Дырка во времени, а может и в пространстве, а может и в параллельное пространство. Я ведь не совсем уверен, что это наша Земля.

— Вот как! Почему?

— Да есть намёки. Странные звери, странные истории . Хотя может многое из того, что мне кажется необычным, просто не дошло до нас, затерявшись в глубине тысячелетий? Но одну штуку я тебе покажу прямо сейчас. Как раз Луна в нужной фазе. Давай бинокль . А теперь смотри. Дели тёмную сторону крестом и правую верхнюю четверть ещё раз крестом . Как раз около центра креста оно и будет

Артём приник к биноклю. Качественная цейсовская оптика, кстати, ещё времён Советского Союза.

— Ого! Это что такое, батя?

— Ну, не знаю, что ты там сейчас видишь в оптику, а я вижу мутноватую точечку света на затёмнённой стороне Луны. И думается мне, это ж-ж-ж, неспроста

— На ка, глянь. — Артём передал бинокль. Ах, как давно я мечтал разглядеть это пятнышко света вооружённым взглядом. Мечтал, что когда-нибудь, мне даже удастся отлить линзы и сочинить телескоп, но пока мы не смогли отлить даже плохенького стекла. И вот я приблизил, во всех смыслах слова, свою мечту. Мда! Мутное пятнышко превратилось в более чёткое изображение, и как бы рассыпалось на мельчайшие точечки света.