Эльфийка

— Я ещё молодая, всего не знаю. Вроде женщины молятся у алтаря и получают благословение. А потом беременеют, но не надолго.

— И что, всех возрождают? — нейтральным тоном задаю интересующий вопрос.

— Ну конечно же. Почти всегда возрождают родных.

— А не родных?

— Не родных? А зачем не родные в деревне?!

— Ну, мало ли. Там крыша рухнула, вся семья погибла. А люди хорошие, нужные..

— Скажешь тоже, крыша рухнула. Теперь страшно будет дома спать. — возмущается, но наигранно.

— И всё же?

— Тогда, я думаю, совет старейшин решает.

— А что, кроме старейшины кто-то управляет поселением?

— Ты такая смешная. Староста посредник по общим вопросам, а так многие управляют. Опытные охотники управляют вопросами охоты.

— А возрождением?

— Естественно женщины, старейшие в родах. Не, ну ты посмотри на этих кобелей! Бегают только пыль столбом. А вчера такую прыть не показывали.

— Ты о чём? — пытаюсь поспеть за резкой сменой темы.

— О парнях. Не заметила что ли как они на тебя пялятся? Слюни чуть не до пола. И после каждого рейса за квасом подходят.

— А они не всегда такие?

— Обычно тоже такие, но спокойнее. А сегодня как с цепи сорвались. Так и носятся, чтобы покрасоваться перед тобой, да и пьют чаще.

— Наверное тётя Роза для этого меня сюда и поставила. Чтобы парни бодрее работали.

— Точно. Эти все взрослые тётки такие хитрые.

— А со знахаркой что за история?

— Селина? О ней не принято говорить. — морщит носик.

— Почему?

— Там какая-то тёмная история. Я совсем мелкая тогда была, а теперь о ней взрослые не говорят.

— Ясно.

— Оля-Оля не оборачивайся, сделай вид, что не замечаешь.

— Кого?

— Тео. Теодора-кузница. — пояснила видя мой непонимающий вид.

— Привет красавицы. — пробасил мужчина сам себя шире.

— Ой, Теодор, а мы тебя и не заметили, заболтались. — спеша и запинаясь протараторила покрасневшая Зизи, продолжая глупо на него пялиться.

— Жарко сегодня, вот пришел квасу попить. — улыбается так тепло, что губы сами собой складываются в ответную улыбку.

— А у тебя же в кузне свой квас всегда есть. — пролепетала влюбчивая девочка.

— Так то в кузне, а я сейчас за мясника.

— Ой, и правда, забыла.

— Оля, налей мне квасу. Из твоих рук он говорят целебный.

— Да какой там целебный, обычный квас. — краснея отвожу взгляд, ощущая, как внутри разливается тепло.

— От такой красавицы, квас не может быть обычным. — чуть задерживает свои ладони поверх моих, не спеша забирать кружку.

— Скажешь тоже. — чувствую что теряю что-то важное, когда он всё же забирает кружку. Черт! Что за дичь тут творится?! Не могу я это ощущать!!! Как не хватает менюшек обычных игр, наверняка где-то висит дебаф влюблённости.

— Вкусно то как. Налей милая ещё кружечку. — по телу прокатывается ещё одна тёплая волна, но я уже знаю чего ожидать и справляюсь с наваждением.

— Пей, на здоровье, у нас кваса на всех хватит. — уже спокойнее контролирую эмоции.

Ещё после пары попыток, он чуть хмурится, не увидев ожидаемой реакции и переключается на напарницу. Та судя по виду, еле сдерживается, чтобы прямо тут не кинуться ему в объятия. Ещё несколько раз пытается так и этак повлиять на меня, но я себя контролирую, стараясь не встречаться с ним взглядом или касанием. Детина он здоровый, так что это противостояние продолжалось добрый десяток кружек. С каждой налитой ему кружкой, мне всё сильнее хотелось произвести небольшое воздействие. Но подобного унижения он бы мне не простил, загнав репутацию в минус, да и запах мочи на рабочем месте был бы лишним.

— Эх. Вот почему так?! — коровьим взглядом проводив отошедшего наконец таки ловеласа, прошептала напарница.

— Как?

— Почему он на меня не смотрит? На всех смотрит, но только не на меня.

— А давно ты в него влюблена?

— Кто тебе сказал, что я влюблена в него?! — окончив свою тираду шепотом.

— По тебе это сразу заметно. Так, давно?

— Давно.

— Вот тебе и ответ.

— Оля, поясни.

— Ох, Зи-зи. Кабель он, твой Тео.

— И вовсе он не кабель!

— Ты ведь сама знаешь, он на каждую юбку заглядывается.

— Это ведь нормально для мужчины. Тем более такого. Но почему он на меня не смотрит?!

— Он знает, что ты влюблена в него и никуда не денешься. Стоит ему пальцем поманить и ты прыгнешь к нему в койку.

— Я не такая.

— Не пойдёшь к нему, если пригласит?

— Пригласит, меня?! — шепотом и покраснев.

— Пригласит.

— Пойду. — шепотом. — Но ведь не приглашает!

— Пройдёт пару лет, ты станешь совсем красавицей, тогда и пригласит. Одни раз.

— Почему один раз?

— Ценят лишь то, за что пришлось дорого заплатить. Пока ты его возносишь на пьедестал, ты для него как пыль под ногами. Не интересна.

— Так что мне делать? — чуть ли не плача.

— Оглянись, вокруг полно нормальных пацанов твоих сверстников.

— Они не такие. Их и рядом с ним нельзя ставить. Ах ты гадина! Пытаешься меня от него отвадить?! Себе его решила захомутать?! — вдруг срывается на визг девчонка, потянув руки к моим волосам.

— Зи-зи, ты чего?! — еле успеваю отпрыгнуть.

— Не отдам! Никому не отдам! — зло шипит, убегая куда-то.

— Охренеть! Это пострашнее роя. — озадаченно провожу по волосам, всё ещё в шоке от подобной развязки.

Объясняю произошедшее тёте Розе, заодно упомянув своё подозрение в чародействе кузнеца. На что получаю задумчивый кивок и успокаивающую чушь про то, что он парень видный, и пол деревни девок по нему сохнет. Правда пояснение было возможно не для меня, а для подошедших позже женщин.

Что за выверты игры? Зачем в крошечной деревушке, посреди диких земель, кузнец с прокачанной до небес харизмой или любовной магией, что ещё более нелепо?! И с кем это можно обсудить?! И ведь дебаф ещё не исчез, чувствую тепло, стоит только вспомнить как он прикасался к моим рукам. Рассказал о произошедшем Максу, как единственному не связанному с деревней существу в округе. На что получил закономерный совет быть осторожнее пока наши из рейда не вернутся. Заодно он высказал мысль, что с кузнецом наверняка связан редкий квест. Ведь возможно кузнец не сам воздействует, а через предмет, очень высокого уровня, если судить по силе воздействия. А я про себя добавил, что не ниже легендарного, раз и на нормального парня подействовало.

Не знаю зачем, но рассказал об этом и немой знахарке. Возможно из-за своего недуга, но девушка оказалась прекрасным слушателем. Жестами показала, что тоже боится кузнеца, но сама не понимает чем этот страх вызван. Ещё подтвердила мои подозрения, что в постели кузнеца побывало большинство девок деревни, в том числе замужних. Выговорившись, успокоился. На всякий случай ещё раз безуспешно попробовав смыть проклятие с её горла, отправился отдыхать.

Следующий день был похож на прежний, с той лишь разницей, что Зи-зи не появилась, а кузнец наоборот зачастил. Подкатывая то так, то этак. Не слушая никаких аргументов. Ничего его не волновало, ни что скоро уеду, ни наличие возлюбленного призванного богиней, если судить по кольцу, ни моё нежелание с ним встречаться. К вечеру, я уже еле сдерживался, чтобы не огреть его чем-нибудь тяжелым. Чтобы действительно не сорваться, решил разведать всё о противнике. Для чего отправился в гости к тёте Розе, самой дружелюбной из местных.

— Сейчас чай заварю.

— Давайте помогу.

— Ты гостья, сиди.

— Хороший у вас дом, уютный.

— Спасибо. О чём ты хотела поговорить? — и правда, о чём. Пожалуй начну с начала.

— Расскажите о кузнеце.

— Раньше Теодор был обычным, скорее даже ущербным. — начала женщина, когда мы устроились у неё за чашечкой чая.

— Калекой? — безуспешно пытаюсь преставить скособоченного амбала.

— Ты наверное знаешь, что все рождаются с разной силой души. От силы зависит, чего мы сможем достичь.

— Слышала об этом немного. — мысленно накладываю эту информацию на идею количества начальных стат при создании обычного и элитного персонажа.

— Теодор родился с более тусклой душой. Он был выносливым, чуть сильнее обычных парней и немного хитрым, но в остальном заметно отставал от сверстников. Никакими талантами не выделялся. Да и внешностью не блистал.

— Он сильно развился с тех пор. — констатирую, предлагая ей развить тему.

— Да. Значительно сильнее, чем позволяла его душа. — хмурится.

— Как такое возможно?

— Не знаю. Никто не знает, а он отбрехивается тем, что в детстве неправильно определили его силу души. Вот он и не пытался развиваться.

— А у других таких ошибок не случалось?

— Нет, бывало, что люди смогли развиться дальше предела, но не так разительно. Он ведь даже не из семьи кузнецов, но когда прежний кузнец исчез, он смог победить сына кузнеца в кузнечном мастерстве.

— Поразительно.

— Это вообще невероятно. Так не бывает.

— И как он это объяснил?

— Говорит, с детства ему нравилось кузнечное дело. Он и правда иногда помогал в кузне, но кузнец тренировал сына, а он там лишь для грязной работы был. Угля насыпать, золу вычистить, да мехами работать. Он ведь туповатым был, но выносливым.

— И когда он изменился?

— Сложно сказать. Он менялся постепенно, невзначай.

— ...

— Сейчас в это сложно поверить, но раньше наша деревня была намного более развитая, да и соседние тоже. Между селениями постоянно сновали торговцы, да и молодёжь любила заглянуть к соседям. — женщина замолчала погрузившись в воспоминания.

— ...

— А потом всё как то стало угасать. Кто-то стал убивать путников. И самое ужасное в этом то, что погибшие теряли часть силы души. Она итак теряется, если умереть не достигнув своего предела, но эти погибшие теряли намного больше, причём даже те, кто смог превысить свой предел тяжким трудом или удачей.

— А это было до того как погибла целительница? — интересуюсь, подумав на проклятое оружие.

— Да, намного раньше.

— Хм. — значит с ней не связан квест.

— Но знаешь, если вспомнить, то до того как группа Селины у нас появилась, он был прежним.

— Группа Селины?

— Ты же не знаешь. Она пришлая. Как и ты авантюристка. Они с группой что-то искали. Наняли пару парней. Рольга в качестве проводника, он был лучшим охотником из молодых. И Теодора, в качестве носильщика.

— И что произошло? Почему Селина тут осталась?

— Её группа погибла в тот раз. Выжила лишь она. Она собиралась уехать, но на какое-то время задержалась. Влюбилась в Рольга. Красив был чертяка. И талантлив. С рождения обладал очень яркой душой.

— И куда он делся, почему она сейчас одна?

— Никуда он не делся, всё ещё влюблён в неё, но пока ещё не возмужал после гибели.

— Малой?

— Да, пока ещё совсем пацанёнок. И с потускневшей душой уже не так быстро повзрослеет.

— Тоже погиб как те путники?

— Наверное. Смерть милостива, возрождённые не помнят момент гибели.

— А почему Селина всё же не уехала?

— Не успела. Погибла.

— Тогда почему она возродилась в селении, она ведь пришлая?

— Они с Рольгой тайно обручились, вот ей и позволили привязать душу к алтарю. У неё ведь намечалась дальняя дорога, сообщить в гильдию о гибели группы. Вот Рольга и настоял.

— Значит, всё началось лет пятнадцать назад? — прикидываю возраст целительницы.

— Дольше. Рольгу пришлось лет двадцать расти до своего предела, прежде чем он смог добиться её возрождения. Её душа за это время успела потускнеть. — грустно вздыхает.

— Двадцать в алтаре, плюс пятнадцать после и до было уже лет пятнадцать-двадцать. Получается Теодор старше пятидесяти?!

— Не совсем так. Не пойму твою вторую цифру.

— Я возраст Селины прикидываю, тринадцать — пятнадцать лет.

— Она ведь возрождённая. Первые десять лет считай за год пролетели. Она второй раз родилась четыре года назад.

— А выглядит кузнец лет на двадцать. Я ещё поразилась, такой молодой, а уже солидный мужчина. — удивляюсь такой сохранности.

— Самой удивительно. Все стареют, но только не он.

— Ещё и эта его способность влюблять в себя. — подталкиваю разговор к болезненной теме.

— Да, кобелина ещё тот, считай к каждой девке под юбку успел влезть. Ты умница, что не поддалась. И извини, что нахваливала его тебе. Я ведь колечко твоё сразу заметила, вот и понадеялась, что справишься.

— А зачем вам это?

— Он же как свежую юбку видит, в стойку встаёт. А тут ему кость не по зубам. Пока на тебя смотрит, другие девочки в безопасности. Может и Зизилию отпустит наваждение. Выдержишь?

— Выдержу. Теперь когда знаю чего ожидать, уж точно выдержу. Но общаться с ним мне не приятно. — ничего, наши через недельку из рейда вернутся, организуем отвлечение и прошерстим ворами его берлогу. Глядишь легендарку и надыбаем.

— Вот, спасибо. — кивнула, подливая в чашки чаю.

— Я Селину обследовала.

— Бедная девочка, так не повезло. Знахарке без голоса заговоры не прочесть, так ей свой потенциал ещё сложнее реализовать.

— Это не невезение. Это посмертное проклятие.

— Проклятие? Откуда?!

— Похоже ей перед смертью горло перерезали проклятым оружием.

— Ужас то какой! Как-то с этим можно помочь?

— Можно. Но для этого нужно ей ещё раз умереть и воздействовать на проклятие, пока она ещё не родилась.

— Жаль. Не получится.

— Почему?

— У неё ведь тут родных нет. — пожимает плечами.

— Но ведь знахарка с голосом нужна деревне?! — возмущаюсь такому отношению.

— Она ведь после гибели долго истощалась в алтаре, да ещё и не достигла предела, новая смерть сделает душу совсем тусклой. Без таланта. Никто не согласится истощать свою душу, чтобы её возродить.

— При возрождении истощается душа?

— Если душа яркая, то наоборот душа матери усиливается. А вот если тусклая, то лучше родить нового ребёнка.

— И что, так жалко потерять несколько циферок в статах?! — бесит такой прагматизм.

— Каких циферок?

— Чуть яркости души. Сейчас же у неё совсем нет шансов достичь предела, без голоса. Так нельзя!

— Своя жизнь для всех важнее.

— Не для всех! — выскакиваю за дверь злой на местных.

На следующий день не хотелось видеть никого из местных, так что запершись в комнате отправился в реал. За окном едва светало, так что ограничился чтением форумов о игре. Опомнился спустя несколько часов и поспешил в игру. Там всё было по прежнему. Кузнец совершенно не вписываясь в образ туповатого увальня, вовсю разливался комплиментами и норовил подержаться за ручку, а то и приобнять. Так что к вечеру сил терпеть не осталось вовсе.

А ночью, когда в дверь комнаты затарабанили, я с чистой совестью проорал, чтобы он убирался. Зная, что на шум прибегут ненужные ему свидетели. Стук в дверь не прекратился, но стал чуть более сдержан. Пришлось накинуть платье и открывать дверь. За ней оказалась знахарка. Вся в слезах она пыталась что-то объяснить. На шум заглянул Макс, и поняв ситуацию убежал за чаем.

— Это был кузнец? — на кого ещё думать, если не на этого гада.