Заклинатель

— Брис...

— Слышали про Снежную Королеву?

— Нет. А кто это?

— В одном городе жили-были мальчик и девочка. Жили они по соседству, но был у них общий балкон, где они часто встречались, потому что оба любили ухаживать за цветами...

Опираясь спиной на стену, вытянув ноги, я вслух вспоминал сказку Андерсена. Подробностей, конечно, не помнил, кое-где сочинял на ходу, придерживаясь основного сюжета. Рассказчиком я всегда был неплохим, что меня часто выручало, когда на меня сваливали трудные классы. Смешно сказать, но я брал их тем, что на первом же уроке начинал историю с продолжением. Простенький такой шантаж: "Так, мы сейчас быстро посмотрим тему урока, кое-что запишем, а потом время останется — продолжим историю". И ведь покупались на этот шантаж. Слушали и по теме уроков, и историю, которую всегда заканчивал со звонком, стараясь — на самом интересном месте.

Снежная Королева похитила и заморозила Кая... Я вздрогнул. Когда я начал рассказывать, как Герда решилась искать своего друга, мне почудилось, что меня слушают не только дети, собравшиеся у решётки моей клетки. Надо мной и вокруг меня буквально трепетало напряжение невидимых слушателей. Я уже не был в узкой и тесной камере один. Их внимание даже давило... И я боялся признаться себе, что знаю — кто это.

7.

К обеду я успел рассказать им и про стойкого оловянного солдатика. А потом маленький народ с радостными воплями побегал в догонялки, додумался разрисовать бетонными "мелками" стены по обоим концам коридора, устроил пару драк и одну ссору до слёз, причём обиженные прибежали ко мне, и я их утешал.

И настал момент, когда Алекс вынул из кармана часы.

— Быстро по домам! Сейчас родители придут! Про Бриса — тихо! Он будет нашей тайной!

Счастливая, оттого что у них появилась тайна, ребятня разбежалась, а я снова ушёл в самый тёмный угол камеры. Как ни странно, мне здесь нравилось. Темно, чётко определённые углы и границы помещения, а главное — можно спрятаться от любопытных глаз. Как ранее я прятался от жизни в комнате "двушки". Кстати, подозреваю, что Брис был ещё тот затворник.

Итак, Брис... Я взялся за поясницу. У меня там, наверное, синячище. Здорово меня Карл приложил о мойку... Может, я шибко мнительный, либо это происходит на самом деле, но мне кажется, Брис начал оказывать на меня определённое влияние. Ну, физическое влияние — ладно. Нетрудно представить, что молодое гибкое тело заставляет меня подчиняться собственному ритму движений. Я ж хожу теперь, чуть не подпрыгивая, чуть не бегом.

А вот влияние внутреннее... Или оно тоже связано с тем, что я чувствую себя молодым и сильным? Мне постоянно хочется говорить, вставляя в речь аналоги наших русских "блинов" и "по фигов", мне постоянно хочется чертыхаться. Не говоря уже о том, что я слишком сильно реагирую на присутствие Лидии. Или я забыл собственные ощущения в молодости? И эти яркие, смущающие меня ощущения не слишком и сильные, а нормальные?

Кроме эмоциональных реакций, ещё меня беспокоил выпавший из памяти временной промежуток, в течение которого я убил двух уголовников. Чья эта реакция? Бриса? Или эта реакция на экстрим моя собственная, о существовании которой я не догадывался, пока экстрим не произошёл? В прошлой жизни мне не приходилось сталкиваться с ситуациями, когда хотелось кого-то убить по-настоящему... Кажется, этот вопрос так и останется нераскрытым, невыясненным.

Заслышав издалека шум и гомон, я немедленно подтянул ноги, хотя и так сидел в самом дальнем от двери углу.

Оживлённо переговариваясь, переселенцы прошли мимо моей камеры и разошлись по своим клеткам. Прошло минут пять, и неясная тень заслонила тусклый свет из коридора. Она нагнулась и поставила что-то на пол моей камеры.

— Брис.

Я поднялся и, подойдя, присел на корточки. Коридор на ступень ниже, и так, на корточках, я оказался почти на одном уровне с Лидией. Глаза в глаза. Она снова принесла мне поесть.

— Брис, почему ты это сделал? Я думала...

Она стояла, держась за прут решётки. Рука вытянута, манжет джемпера слегка отошёл назад, обнажив часть кисти. Я, почти не слыша её слов, загляделся на эту кисть — мягкие очертания, тёплая кожа, наверное. И не выдержал. Просунул ладонь сквозь прутья решётки — и дальше, в манжет джемпера. И замер, блаженствуя. Я не стискивал её руки, моя ладонь просто расслабленно лежала под мягкой тканью, на нежной женской коже. От неожиданности она застыла, потом испуганно дёрнула головой в стороны — не увидел ли кто, и заспешила:

— Брис, ты же не можешь... Тебе всего восемнадцать, а мне... — Она замолчала, растерянно глядя на меня.

А я смотрел на неё во все глаза: до сих пор серые, очертания её ауры полыхали сейчас ослепительно-яркими красками! Пока в таком разноцветье я видел лишь детей с их эмоциональной непосредственностью.

Пожав слегка ей кисть, я вытянул ладонь из её рукава, скользнув с невольной лаской по пальцам. Она так была ошарашена, что не сообразила убрать руку от решётки вообще. Зато резко оглянулась и опять-таки растерянно сказала:

— Арни. С призраками.

Хм... Делегация. Интересно, с чем они ко мне... Я чуть отступил от двери, инстинктивно встав спиной к стене, где плотнее тень. Лидия исчезла из решётчатого проёма, но я чуял, что она не ушла — всего лишь отошла в сторону.

Призраков двое — Вэл-командир и Карл. Карл открыл дверь и велел:

— Выйди.

Даже тусклый свет коридора здорово дал по глазам. Я угадал. Лидия стояла чуть сбоку от камеры, насторожённо глядя на Арни, который был чем-то сильно недоволен. Наверное, тем, что пришлось прийти с призраками. Может, поэтому он и сказал чуть грубее, чем если бы был один:

— Мы не можем позволить себе задарма кормить лишний рот, когда не хватает рук. Я попросил... посмотреть, можешь ли ты общаться с нормальными людьми или тебя лучше изолировать полностью. Загрузив какой-нибудь индивидуальной работой.

Я вопросительно взглянул на призраков. Естественно, они не сказали Шерифу, как я про себя прозвал Арни, что не могут пробить мой телепатический щит и прочитать мысли, на что он, наверное, надеялся. Но, судя по их решительному виду, они, кажется, кое-что всё-таки придумали.

— Иди за нами, — приказал Карл.

Оба призрака буквально на несколько секунд задержали взгляды на Лидии и отвернулись. Проходя мимо неё, я не удержался и снова провёл пальцами по её ладони.

Карл оказался чувствительней: он немедленно обернулся на всполох за спиной. От его въедливого взгляда женщина даже поёжилась. Но аура продолжала полыхать.

Арни остался стоять с нею, недоумённо глядя нам вслед.

В комнате призраков меня толкнули в одно из кресел.

— Или мы тебя накачиваем наркотиками, и ты нам всё рассказываешь под кайфом, — проговорил Вэл, раздражённо кривя мясистые складки лица. — Или сам рассказываешь, что случилось в душевой. Первое слишком долго — и чревато последствиями для здоровья и психики. Второе — сам понимаешь... Итак?

Покосившись на ремни кресельных ручек, я конспективно пересказал утренние события до момента драки, о чём сказал совсем уж коротко:

— А потом я их убил.

— Это было так обязательно — убивать? — раздражённо спросил Вэл.

Что я мог ответить? Что ничего не помню? Так что я сидел угрюмым учеником, уверенным в своей правоте, и упрямо молчал. Как ни странно, выручил Вольф. Высоченный широкоплечий парень почти навис надо мной, упираясь в ручки кресла.

— Ты помнишь драку?

— Нет. — На этот раз я точно буркнул, готовясь защищаться. А кто бы поверил в такое? Человек убил двоих — и не помнит этого?

— Вэл, я читал его досье. У него берсеркизм.

Господи, это ещё что?

— Ладно, Кроу, иди. Мы предупредим оставшихся троих, чтобы к тебе не лезли.

Уже у двери я остановился.

— А... где мне теперь жить?

— Спросишь у Арнольда.

У Арни — надо полагать. Ну, ладно, спросим.

Искоса метнув взгляд в ответ на сверлящий Карла, я вышел.

Лидия и Арни дожидались меня неподалёку. Помедлив, я зашагал к ним. По мере приближения видел, как расправляются напряжённо приподнятые плечи Арни: видимо, он решил, что призраки выпытали у меня всё и сочли неопасным. Но глаза оставались насторожёнными. Два трупа сразу не забудешь. Лидия же скромно стояла чуть за ним, потупясь, и старалась вообще не смотреть на меня.

— Ну что? — поторопил меня Арни. — Что они сказали?

— К работе пригоден, — насмешливо ответил я. — Сказали, что комнату мне выделишь ты. Если есть возможность, Арни, оставь за мной ту комнатушку, где я был.

Лидия подняла на меня глаза и снова опустила.

— Почему именно её? Там даже удобств нет, — поинтересовался Шериф.

— Душевая рядом.

— Хорошо. Только учти. Душевую я пока закрыл. Сегодня на работу не пойдёшь. Работа тебя ждёт здесь, на платформе. Я покажу тебе нужные инструменты — и ты вымоешь пол и стены душевой. От крови. И никаких возражений, — жёстко закончил он.

— Можно подумать, я возражаю, — строптиво пробормотал я. — Пошли, покажешь свои инструменты.

Он внимательно посмотрел на меня. Кажется, он думает: не издевается ли этот тип надо мной? Слишком уж шёлковый вышел из комнаты призраков.

Не заходя в душевую, мне объяснили, где внутри же можно найти всё, что нужно для генеральной уборки помещения.

Когда я перешагнул порог, сразу сообразил, почему они не хотят даже заглянуть сюда. Коричневато-бурые пятна подсохшими лужами и размазанными полосами по всему полу. Того же цвета брызги и потёки на стенах. Чёрт, это надо убрать не за то время, которое мне выделили, — до вечера. Это надо убрать (хотя бы основное), пока родители держат детей при себе — в их обеденное время.

Потом я догадался взглянуть на себя в зеркало. Мда... Не зря от детей прятался. Одни подозрительные пятна по всей одежде чего стоят.

Моющие средства и инструменты, как выразился Шериф, я нашёл, отодвинув пару стенных панелей. Долго рассматривал агрегат, похожий на пылесос. Мелькнула даже мысль сбегать к Лидии, чтобы показала, как тут чего. А потом стал нажимать все кнопки подряд, поглядывая на схематически изображённое руководство по пользованию "пылесосом". Метод научного тыка и картинки на коробке от агрегата сработали. Щедро поливая мыльными растворами пол и стены из шланга, я шёл, сразу же подбирая мутно-грязные лужи днищем агрегата.

Отвлёкся лишь один раз. Показалось, в душевую постучали. Выключил моющий агрегат и открыл дверь, одновременно удивившись, что сразу не вошли: дверь-то открыта. Лидия. Она протянула мне пластиковый пакет.

— Арни передал. Тебе на смену. Своё грязное оставь мне. Я потом отнесу в стирку.

— Спасибо.

Она робко улыбнулась мне и поспешно ушла.

А я остановился, задумавшись. И снова ухватившись за бок — понагибался... Что имелось в виду под берсеркизмом Бриса? Кто такой берсерк — я знал. Читал же много. Да и понаслышке каждый, наверное, хоть раз, да слышал. Но если это в досье... По форме слово похоже на термин. Психологический? Из психиатрии? Какая разница. Главное — есть не только термин. Уже было и состояние. Значит, мне придётся держать себя в руках. Значит, придётся вспомнить всё, что я знал о медитациях, и начать практически заниматься ими. Я не хочу неконтролируемых состояний.

Решив для себя хотя бы это, я с яростью накинулся на уборку и так увлёкся ею, что пропустил массовый выход переселенцев с платформы наружу.

Размышляя, у кого бы узнать про досье, я домывал последнюю стену, когда боковым зрением уловил движение, а потом и негромкий зов: "Брис! Носатый!"

Дверь оказалась приоткрыта как раз настолько, чтобы в неё пролезли детские головы. Я улыбнулся им и помахал рукой.

— Сейчас закончу — выйду!

Надеюсь, пятна на рубахе и на штанах они восприняли как влажные следы от моющих средств и воды. Я торопливо сложил агрегат в коробку, положил на место мыльный раствор и туда же, на полку, запихнул мягкие пластиковые пакеты от тех средств, которые использовал полностью.

Умывшись и переодевшись в новый комплект из такой же рубахи и свободных штанов, я уже хотел выходить, но тут в голову пришла одна идея.

Высунувшись в коридор, я позвал:

— Алекс! У вас, у кого-нибудь, мяч есть?

— Нету.

— А в футбол играете?

— Ну, дома, на улице, немного играли, а здесь — чем?

Кажется, игрушки детей переселенцев власти сочли лишним грузом в перелёте.

Через минуту я сидел на пороге своей камеры и надувал один пакет, а дети дули в другие, проверяя на прочность и отсутствие дыр. Мой надутый до упора пакет крепко-накрепко завязали хозяйственными бечёвками, намочили сверху, по всей поверхности, водой и сначала сунули его в ещё один мокрый же пакет, затем ещё в два, чем и укрепили, и утяжелили. По форме игрушка оказалась больше похожа на мяч для игры в регби и, подпинываемая, летала, куда ей вздумается, но какой восторг она вызвала у детей!

Через десять минут мы определились с командами, воротами и вратарями — и пошла веселуха! Тем более что девочки в стороне не остались, а их счастливый визг и попискивание звучали постоянно, подстёгивая игроков. Мной укрепили команду, где оказался самый маленький.

В общем и целом, футбола, как такового, не получилось. Две толпы азартно носились за "мячом", лишь бы только попинать его. Вратари тоже на месте не сидели: а чего сидеть, когда все орут и гоняются то ли за "мячом", то ли друг за дружкой?

Разогнавшись вместе со своей "командой", я вдруг затормозил. Сначала сам не понял, что меня остановило. А пока разбирался, обе команды угнали мяч. Я остался один в этом конце коридора. И, когда дыхание успокоилось, у "призрачной" двери "увидел" Вольфа и Карла. Оба стояли и молча смотрели на меня. На крики вышли? Лица, как обычно, непроницаемые. Я вспомнил старый-старый фильм — и чуть не ляпнул: "Чё это вы тут делаете?" Но удержался, улыбнулся им и ушёл за детьми.

Честно — я наслаждался. Своим телом, его реакциями, его лёгкостью. И даже тем, как разрешилось утреннее происшествие, которое здорово тяготило меня, несмотря на то что я его не помнил.

Дети свалились прямо на пол у моей камеры. Я даже пожалел, что в коридоре скамейки не предусмотрены. Мяч валялся рядом. Время от времени на него смотрели, вспоминая "острые моменты игры". Алекс оказался рядом, и я, как-то не задумываясь, спросил:

— Алекс, ты знаешь, где о каждом из нас все данные имеются?

— В бейдже, конечно, — ничуть не удивившись, ответил мальчишка.

Покосившись на свой бейдж, перенесённый со старой рубахи, я подумал: опять придётся использовать метод научного тыка, чтобы разобраться в пластиковом прямоугольнике. Или это невозможно? А вдруг этот пластик — что-то вроде флешки? И, чтобы получить информацию, пластик надо сначала сунуть в компьютер?

Лиз взглянула на меня сияющими глазами и звонко сказала:

— Сказку!

Призадумавшись и посоображав, я уже привычно взял бетонный "мелок" и нарисовал на полу птицу. У птицы длинное тело, вопросительным знаком шея с плоской головой и круглый клюв. А вокруг неё круги, чтобы было понятно, что это вода.