Хроники Фирнберга

Вот пернатые мыслят быстрее людей, но все равно вынуждены служить людям. А я и не спеша могу какую-нибудь хитрость придумать.

Отстраненно наблюдаю как около моей темницы уже час топчется малознакомый грифон очень унылого вида. Такое впечатление, что он в глубокой депрессии.

-Эй, что тебе надо?

-Я собираюсь умереть, -произнес он повесив голову. В его голосе чувствовалась глубокая обида, -я прыгну в твою клетку.

-Почему ты выбрал такой странный способ?

-Когда ты меня сожрешь, я хочу, чтобы они увидели мои растерзанные останки и поняли какими были несправедливыми и бесчувственными, -голос его дрожал от обиды.

Всхлип.

-Я докажу им, какие они на самом деле, -продолжил он после глубокого молчания. -Никто меня не любит...

Я подумал, что высказавшись пернатый успокоиться и передумает, но видимо ему на самом деле плохо. Грифон действовал решительно, а я не мог его остановить. Открыв люк в решетке на потолке, крылатый прыгнул туда вниз головой. Но мягко опустился на лапы, оказавшись в клетке.

-И что дальше? -спросил я его.

Грифон сжался и закрыл глаза, ожидая моего удара.

Я подхватил его и попытался взять на руки. Он слабо вскрикнул, непроизвольно вырываясь. Поглаживая его, я слышал, как он всхлипывает. Грифон на самом деле плакал.

Устроившись на моих руках он постепенно успокаивался.

-Все еще хочешь умереть?

-Не знаю... -вздохнул крылатый.

-А почему ты хотел погибнуть в моей пасти?

Глаза грифона зажглись обидой. Он надулся, взьерошился.

-Меня изгнали из семьи.

-А за что? -почувствовал я интерес. -Ты чего-то натворил?

-Нет. Я просто... не такой... Они считают, что я не достоин быть грифоном.

-С виду вполне нормальный пернатый. Симпатичный даже.

Грифон не стал рассказывать и снова замкнулся.

-Зачем скрывать? Все твои и так уже знают. А я пленный дракон. Считаюсь врагом вашего клана. Просто ящер с крыльями. Меня то зачем стесняться?

-Я буду изгнан, чтобы не позорил своим присутствием клан.

Грифон остановился, ожидая что я оттолкну, ждал отвращения. Но я не понимал.

-Ты о чем?

Сколько я ни расспрашивал, грифон отвечал только ему одному понятными намеками. Говорил что-то о несчастной неправильной любви.

Но мне как-то не было дела до грифоньих странностей.

Сам удивляюсь какие эти пушистые иногда причудливые попадаются. Наверное нам, ящерам, не понять.

Потом, когда стало ясно, что дракон его разрывать точно не собирается, а наоборот проявил сочувствие, к грифону вернулось желание жить. Но вместе с тем понимание, что ему страшно влетит за то, что залез в темницу к ящеру.

Мне пришлось помочь ему выбраться. Подтолкнуть снизу, чтобы он пролез в решетчатый люк на потолке. Жаль, что сквозь него дракону не пролезть.

Да, странные порой бывают эти теплокровные...

Впрочем, я этого странного видел еще не раз. Похоже его никто все же не изгнал, зря он беспокоился.

* * *

Наступал очередной рассвет долгой осени.

От дубов на холмах тянулись длинные тени, солнечные лучи пробивались сквозь раскидистые кроны и позолоченную временем листву, подсвечивая легкий туман, слегка пахнущий дымом.

Много тающих дымков тянулось от города, где утром готовили еду.

Осень в Фирнберге настолько длинная, что в такие утренние часы создается ощущение соприкосновения с вечностью, но какой-то странной вечностью, не желающей забывать про жизнь.

Солнце временами заслоняли уже ощутимо осенние тучи, которые медленно волнами наползали на город с востока, и на их фоне громады замка и башен Фирнберга обретали какую-то возвышенную мрачность.

Вдоль дорог и тропинок ведущих к городу до сих пор цвел цикорий. Его голубые цветы почти повсеместно в герцогстве можно видеть до самой поздней осени, когда другие травы уже пожухли.

Из линялой травяной шкуры холмов местами выпирали серые сглаженные громады валунов, слегка влажные от росы или недавнего легкого дождя. Летом эта травяная шкура издали казалась бархатной, и было приятно лежать под могучими бугристыми ветвями дуба или на нагретом камне, смотря на город и его замки.

Летом в вышине над раскидистым дубом громоздились невероятные кучевые облака, вздымающиеся белоснежными загадочными горами.

Юный грифон любил развалится кверху пузом на траве и смотреть на эти парящие в небе облачные громадины, из которых поднимались эфемерные башнеобразные выступы. Их вершины слегка позолочены солнцем, а в глубоких тенях прячется синева. Его фантазия витала где-то там, среди медленно плывущих небесных островов и хребтов. Грифонье восприятие пространства позволяло еще сильнее ощутить грандиозность, величественность облаков.

А потом он вскакивал и устремлялся вверх. Летел и летел, видя, что облака так высоко, что почти не приближаются.

При взгляде на облачный вал казалось, что это сам обледенелый фирнбергский хребет сдвинулся с места или от него отделилось облачное подобие, столь же грандиозное, но воспарившее в небе неосязаемыми белоснежными клубами.

Грифоны любили природу родной страны, которая казалась суровой на вид, но таила к ним странную доброту. Впрочем, не только к ним.

* * *

Я посмотрел наверх из ямы, где меня держали и сквозь решетку увидел, что кто-то с интересом разглядывает меня. Еще один любопытный.

Грифон, который смотрел, был совсем молоденький, как мне показалось почти подросток. Грифончик находился рядом довольно долго. Он прилег на край ямы и задумчиво глядел, положив голову на лапы.

-Что ты здесь делаешь? -спросил я.

-Мне доверили задание охранять тебя.

Задание это, хотя и казалось юному грифону ответственным, на самом деле являлось совершенно безопасным. Цепи, решетки и прочее все равно не позволили бы мне убежать. Но грифончик относился к своей обязанности серьезно.

-Тогда охраняй, -улыбнулся я и прикрыл глаза.

После полуночи молодой грифон показался мне сильно уставшим.

-Можно с тобой поговорить? -спросил он, -А то спать сильно хочется, я боюсь заснуть.

-Спи, не бойся, -успокоил его я, -убежать отсюда я все равно не смогу. Ты же видишь, какие здесь прочные решетки.

-Нельзя, -ответил он, -я должен тебя охранять и мне не положено спать на посту!

-Есть же все таки какая-то справедливость, -широко оскалился я, -я пленник и мне можно спать сколько хочу, а те, кто меня захватил, должны мучиться и всю ночь меня сторожить!

Говоря это я был слегка неточным. Грифончик не был среди тех, кто меня захватывал по причине своей молодости. Так что он, скажем так, мучается незаслуженно.

-Да спи, -разрешил ему я, -ведь все равно никому не скажу. Можешь отдыхать спокойно, сегодня не собираюсь бежать, -сказал я переворачиваясь на другой бок.

И на самом деле никуда не собирался, идти отсюда мне в общем некуда.

Грифон однако терпеливо выполнял свои обязанности, правда обреченно вздохнув. Он был честный.

-Если ты устал, то идем сюда, -предложил я, -поменяемся местами.

-К тебе? -с ужасом сказал грифончик, видимо с дрожью представив, что входит в клетку к дракону. -Ты меня сожрешь. Особенно потому, что я Инг, сын Реаса, который тебя захватил.

-Ты думаешь, что я смогу сьесть ребенка? -изобразив оскорбленность, произнес я.

-Я уже не ребенок, -возразил грифончик. -значит ты меня сьешь.

-Ты еще совсем маленький, -сказал я.

-Я уже взрослый, -мягко опроверг меня молодой грифон, -У меня уже... у меня уже есть своя подруга.

-Все равно ты еще ребенок, -решил я. -Даже если ты считаешь себя взрослым.

-Но я на самом деле взрослый. Мы уже...

-Я сам буду решать, кого мне считать взрослым, а кого нет. Тебя я хочу считать ребенком, и буду относиться как к детенышу! А то, что вы, грифоны так рано взрослеете, меня немного удручает. Взрослеть надо медленно и основательно, как мы, драконы. Если ты уже завел себе подружку еще не значит, что буду считать тебя взрослым.

Через некоторое время меня сморил сон. Засыпая я улыбнулся, зная, что мой покой охраняет небольшой симпатичный грифончик. Хотя он сторожит меня, чтобы я не убежал, но все равно приятно.

Проснувшись ближе к утру, поскольку светильники потухли, а через световые отверстия в потолке уже сочился слабый свет, я тихонько приподнялся и посмотрел на молодого грифончика. Он устало прилег на пол рядом и кажется незаметно для себя заснул.

Если я очень постараюсь, то смогу дотянуться сквозь решетку до его задней лапы и хвоста с пушистой кисточкой.

Очень осторожно, чтобы он не проснулся, я потянул его за ногу, медленно подтаскивая к себе. Пол был почти гладкий и грифончик продолжал спать когда был слегка прижат к решетке. Зажав ему лапой клюв, чтобы не вскрикнул, я держал его просунув лапы сквозь решетку.

Глаза Инга испуганно открылись, но несмотря на то, что крик не мог вырваться, я понял как он испугался.

-Вот видишь, не делаю с тобой ничего плохого, -погладил его лапой, не выпуская. -А ты боялся.

Возразить он мне не мог.

-Я мог бы потребовать у твоего отца отпустить меня, пригрозив, что разорву тебя, но так не поступлю, -еще раз пригладив ему перья, отпустил грифончика.

Тот отпрыгнул от клетки, но тут же развернулся и уставился на меня. Я уважительно отметил, что грифончик не завопил. Храбрый и к тому же понимает, что когда опасность миновала, кричать нет смысла. Зачем же выдавать свою оплошность другим? Могу поспорить, что он никому не скажет, что дракон его сцапал, особенно если учесть, что заснул на посту.

-Почему?! Почему ты меня выпустил?

Я широко ухмыльнулся.

.4.

Цикорий отцветает одним из самых последних, и вдали от столицы он еще продолжал напоминать о последних днях лета даже после первых ночных заморозков. Впрочем здесь они уже давно не первые, хоть дни до сих пор не холодные.

Лето прошло, но среди знакомых рощиц еще чудился запах душицы. Именно этот запах больше всего напоминает о фирнбергских летних днях, когда она цветет у подножия холмов. Впрочем, запах душицы в герцогстве можно встретить в почти любом доме, где она сохнет под стропилами чердаков многих запасливых хозяев, которые привыкли зимой пить ее отвар.

Вокруг отсыревшая пожухшая трава стала гораздо темнее и пожелтевшие листья на деревьях от дождей становились все более тусклыми, бурыми.

Всадник не мог быстро ехать по узкой лесной тропинке, хоть и хотелось ему спешить. Эти места самим своим существованием принуждали к неторопливости и терпению.

Снова он стал гостем в далеком лесном жилище черного грифона и желал поделится новостями.

-Есть что сказать, -произнес рыцарь. -Недавно в окрестностях столицы поймали дракона.

-Поймали? -удивился грифон.

-Да. Большого дракона удалось захватить живьем.

-Он был неосторожен?

-Не понятно чего вынюхивал так близко от города, не понимаю зачем туда сунулся.

-Эта новость должна меня порадовать? -спросил грифон.

-Сам не знаю стоит ли такой исход событий радости. С одной стороны, хорошо. Никому не нравится, что над страной летает весьма опасный дракон, от которого не известно чего ждать. Хотя большого вреда от него не было. С другой стороны для вас события могут сулить не очень хорошее. Герцог посадил дракона в подземелье под Южными Воротами. А еще просочились наконец слухи, что где-то на востоке герцогства есть единственная молодая драконша. Да, я понимаю, ты ожидал, что рано или поздно о вашей семейной тайне узнают, но все равно расстроился. Зачем герцогу может понадобится ваша драконочка? Ясно, что большого дракона уже не приручить, ящер своевольный и хитрый, к нему и подойти страшно. С молодой драконочкой проще, но может быть тоже уже поздно перевоспитывать и делать из нее покорное существо. А вот если будет новорожденный детеныш то его с самого начала можно воспитывать, приучать к послушности...

-И ты думаешь...

-Я думаю, что может появится соблазн поймать вашу драконочку и потащить в подземелье к пленному дракону. Вынудить его зачать потомство, чтобы у герцогства появились новорожденные драконы, которых можно приучить к службе. Ждать долго, но необходимость в драконах на войне возрастает. Южане все чаще применяют отравленные стрелы, уязвимость грифонов для врагов все понятнее.

Но не только герцога я опасаюсь... Среди руководства ордена известны слухи, что когда-то в мире существовало тайное общество, издавна интересовавшееся драконами, пытавшееся за ними приглядывать... Если эта странная секта еще существует, то они могут заняться вашей драконочкой. Взрослый дракон, по тем же причинам, им нужен гораздо меньше чем молодая и наивная.

-Что ты нам предлагаешь? Она мне дочь.

-Я думаю, что вам надо переселиться. Поближе к западному хребту, в одну из долин. Эти места мало населены, но там совсем безлюдные края. Зима уже близко, а там снег наверное уже выпал, но я знаю в тех местах заброшенный форт, там можно жить. Я могу проводить вас.

-Я был в отрогах западного хребта, недалеко от долины пропавшего принца-философа, того который пытался заглянуть за грань смерти.

-В предгорьях великого хребта можно спрятать пару южных королевств. Там вас никогда не найдут. Лучше я сам покажу дорогу.

-Ты всегда был верен ордену, Валер. Скажи, капитул одобрил бы твою помощь нам?

-Недовольство Феобальдом растет. Я думаю, что настоящие рыцари-грифонарии не возразили бы против того, что я помешаю герцогу-королю дотянутся до твоей дочери. Ты ведь еще не знаешь? Он решил, что теперь его должны называть не герцогом. Он считает, что если Фирнберг больше любого из южных королевств, то должен считаться не герцогством, а королевством, а его правитель именоваться королем.

-А что же орден?

-Я предполагал, что рыцари ордена будут решительнее защищать свои свободы. Мне странно видеть, что многие сдались почти без сопротивления. Я понимаю, что простой люд, я уж не говорю о крестьянах, легко принимает усиление власти, сам просит сильной правящей руки, стоит его только слегка припугнуть чем-нибудь. Драконом или какими-нибудь шпионами или колдунами. Но и в ордене немало людей, которые повели себя как простолюдины.

-Они привыкли служить и выполнять приказы.

-В стране вводятся новые законы один за другим. Начинается жестокое преследование людей, которые интересуются магией и всяких философов и книгочеев. Я знаю, как в южных королевствах людей по доносу на костер отправляют. Неужели и у нас так будет?

Совет в хижине затянулся, но решили собираться в ближайшее время.

Валер впервые увидел драконочку.

Она действительно была сейчас размером с молодого грифона. Но привыкшему к пернатооперенным птицезверям очень странно рассматривать вблизи чешуйчатое и перепончатокрылое создание. Красная чешуя освещенных снизу огнем очага сильных изящных лап казалась покрытой лаком. Поблескивающие зрачки больших глаз в полутьме были расширены.

Большого дракона Валер видел только издали, но все равно понятно, что мордочка драконочки намного миловиднее, глаже, а рога тоньше.

Она показалась рыцарю очень застенчивой, хотя человек догадывался, что она просто робеет перед незнакомцем.