Прозрачные воды южных морей - 1

Вот как-то так. Сумбурно, но дело ведь касается ощущений, а не строгой классификации, которой у меня и нет...

А вот троица удивлена — у них, наверняка "прокачан" такой же полезный инстинктивный навык — примерно оценивать род преступной деятельности. Но что по мне скажешь? Низенький блондин-европеец. Сопляк. Белая рубашка с короткими рукавами демонстрирует худенькие ручки, светло-бежевые брюки-капри тоже на мускулистых бедрах не лопаются. Кроссовки. Оружия нет. И глазки наивные — хлоп-хлоп.

(Про глазки, это мне Йонг сказала... и мадам Чоу наябедничала, так что взгляд этот мне теперь приходится перед зеркалом отрабатывать... "чтоб не забыть, когда вырастешь и поумнеешь")

— А это Гензель! — Торжественно возвестил мистер Ченг, когда мы тщательно друг друга осмотрели.

— Очень приятно, господа! — Поклон в сторону гостей кабинета. Один на всех. Не слишком низкий — перебьются — но и не пренебрежительный — неизвестно, с какой целью мистер Ченг нас знакомит.

— Ну, вот и чудно! Вот и познакомились! — Потер ладонями мистер Ченг. — Датч! Готовься к отплытию... прости, к отбытию — все время забываю. Как только пассажир поднимется на борт — отправляйтесь. Когда доберетесь?

— Триста миль, мистер Ченг. — Пробасил негр. — Тридцать узлов. Десять часов. Элементарная арифметика... Ну и плюс-минус час на неизбежные в море случайности.

— Отлично! Ну, вы идите, а тебя, Гензель, я попрошу... ну, понял, да?

Гости поднялись и, еще раз обмазав меня взглядами, вышли. Особенно, меня "обмерила" девушка. Может, ее на молодых тянет? Ей-то самой лет двадцать. В любом случае — на фиг ее, на фиг!

А я понял, что буду, видимо, непосредственным участником заплыва на триста миль... Что у нас тут в радиусе трехсот миль по морским маршрутам? На юго-восток — малазийский Куала-Лумпур и индонезийский Медан (но Медан, кажется, ближе, чем триста миль миль), а на север — граница с Мьянмой, будь она неладна. Так что речь идет, все-таки о...

+++

— Что думаешь, Сеунг? — Полюбопытствовал мистер Ченг, когда двойная дверь за визитерами закрылась.

— Куала-Лумпур?

— Куала-Лумпур... — Покивал тот. — Красивый город. Твоя Чоу Йонг получила задание сделать маленькую работку в этом замечательном красивом городе. А твоя работа, насколько я понимаю — оберегать маленькую наивную девочку в большом, полном опасностей, городе. И все!

— Хм...

— Не волнуйся! — Махнул рукой мистер Ченг. — Тебя прямо на пристани встретит человек и представится, как Чоу Кин... Твой родственник, между прочим. Он тебя, кстати, в лицо знает. Там тебя и переоденут, если потребуется, и оружие дадут, если потребуется, и документы, если потребуется... И, вообще, все объяснят. Если потребуется. Можешь не переодеваться — езжай так.

— Слушаюсь, мистер Ченг!

— И что... — Удивился тот. — Никаких вопросов?

— Вопросы я могу задать Йонг, мистер Ченг. Когда ее увижу. Или Чоу Кину... Вот, разве что... на каком языке там говорят?

— Государственный язык — малазийский. Но четверть населения — китайцы, а английский является языком универсального общения. Ну и туристов там очень много. Не пропадешь, Сеунг! Кстати, Йонг отправляется другим маршрутом и другим транспортом... А уж как там дальше — не знаю. Если что — звони!

Я не стал говорить, что телефона у меня нет. Правда, номер телефона Ченга я знал. Послушаем, что скажет Чоу Кин.

+++

Она хваталась за пистолеты, а я ныл, что безоружный и как ей не стыдно.

Она показывала мне надписи на своих стволах, а я хныкал, что не знаю японского (ха-ха-ха! Надписи были то ли на тайском, то ли на хинди, как и у меня).

Она приставляла ствол (поставленный на предохранитель и без патрона в патроннике) к моей голове, а я закрывался руками и выдавливал слезу.

И все это время я не забывал делать "хлоп-хлоп" глазками.

Для пущей достоверности еще можно было бы обмочить "от страха" брюки, но это уже было бы слишком.

Я не ошибся — подействовало! Реббека тут же смягчилась, отвесила щелбан, что-то сказала ласково-грубое, типа, "Не боись! Солдат ребенка не обидит!" и, довольная, умотала на мостик.

Нет, так-то она ничего — красивая, фигуристая, с каким-то своим кодексом чести... ребенка не обидит, хоть и будет зверские рожи корчить. Но тараканов у нее в башке — мама, не горюй! И легко управляема, если кто ключики подберет.

А я остался (а куда я отсюда денусь?) и стал думать.

Какую "шабашку" могли подкинуть Йонг? Тут, наверно, и думать особо не нужно — навыки маленькой машины убийства были заточены под одно — под убийство... Ну, или припугнуть кого-то. Вот, допустим, кто-то нехороший денежку зажал, а тут к нему такая девочка, милый кавайный котенок, приходит, охрану топчет и вежливо так говорит: "Мистер, не забудьте вернуть долг, пожалуйста"... допустим. Как в "Школе убийц" или в "Леоне" — в исполнении меланхоличной Йонг смотреться будет шикарно!

Нет, так не интересно! Так можно до чего угодно додуматься!

Тогда другой вопрос — а зачем меня к этому приплетать? Нет, то, что хватит сидеть на шее семьи Чоу и пора приносить пользу "общему делу" — это нормально, это правильно. Против этого я даже не возражаю. Согласен...

За переборками грохнул выстрел... Пистолет. "Беретта", судя по всему — вряд ли монстр-револьвер, который был у негра... а другого оружия я у них не видел — Бенни, например, без оружия ходит. И правильно — не умеешь пользоваться, лучше даже не прикасаться к стволу.

Видимо, испортили девушке ее радужное настроение. А я так старался...

Ну, так, вернемся ко мне замечательному. Зачем было привлекать меня? Тут может быть несколько причин.

Например, "повязать кровью", как это, если судить по книгам, делается в преступных группировках. Честно? Я не против. Вот так вот. И грызите табуретки, господа моралисты! Не против. Сделаю.

Второе — безусловно, проверить меня "в поле". И проследить за реакцией в особо щекотливых ситуациях. Как я себя поведу, что буду делать...

Третье...

+++

Реви вальяжно поднялась по трапу с нижней палубы из того помещения, что на исходном торпедном катере задумывалось, как "запасная каюта с постоянной койкой". Реви была довольна, она была расслаблена, она лучилась добротой и... В общем, было девушке хорошо!

— Это он! — Промурлыкала она, появляясь в ходовой рубке.

— Уймись, Реви! — Сразу начал "прессовать" Датч, не разобравшийся в значении улыбки, блуждающей по лицу напарницы. — Задание от мистера Ченга — доставить "груз" до места! В целости.

— А я о чем? — Реви упала в кресло, снятое с какой-то дорогой яхты во время одного из удачных (для "Лагуны") рейдов. — Доставим. Это он, Датч. Но он — никто! Ноль. Зеро. Дырка от бублика. Мистер Ченг, действительно, подарил ему пистолет... но он даже не смог вспомнить марку! "Что-то на "Ве"..." — Передразнила она. — Обычные их бизнесменские штучки — подарочки, презентики... ути-пуси... Тьфу! Ты видел, как он выглядит! Волосы в хвостик, заколочка пижонская! Какой-то мальчик для утех! Тряпка, а не мальчик! Ни одного шрама, лицо гладкое, как персик... Все, Датч! Я не желаю говорить об этом гомике!

— Реви! — Бенни оттолкнулся от стола, и его кресло по специальным полозьям отъехало назад. — Так мне теперь тоже лысину инсталлировать? Как у Датча?

— Ты нормальный... — Отмахнулась Реви. — Года не проходит, как ты набираешься смелости подкатить ко мне с предложением перепихнуться...

— О! Ты ведешь подсчет! Я польщен! Как насчет сегодняшнего вечера?

— Придурок... — Реви явно собиралась подремать. — Мне другие нравятся. Такие, как Ченг. Ресе... рапсе... рес-пек-табельные! Костюмчики, галстучки... — Бенни было открыл рот, но Реви его тут же "срубила". — С пушками что б управляться умели... Так что не забывай дорогу к мамаше Мадхур! Бери пример с настоящих мужиков! Вон — Датч регулярно к Мадхур ходит!

Датч едва заметно ухмыльнулся, отвернувшись к приборам.

— Не буду я за это платить! — Возмутился блондин. — Это не любовь!

— Ну, тогда дрочи... — Равнодушно бросила Реви, закрывая глаза. — Потому что я тебе не дам, даже если мы останемся на Земле одни, и надо будет возрождать человечество.

— "Минус десять" к мужской привлекательности, "минус пятьдесят" к самооценке и самолюбию... Харизма вообще у плинтуса. Очень сильный дебаф. — Горестно вздохнул блондин и вернул свое кресло на место. — Качаться надо эльфу... качаться... — И совсем тихонько добавил. — И кому ты вообще дала за всю свою жизнь...?

Грохнул выстрел, пуля взвизгнула по переборкам.

— Че ты сказал?!

— Ничего я не сказал! — Бенни вжал голову в плечи. — Датч подтвердит! — И еще тише буркнул. — Это был глас уязвленной мужской гордости.

— Придурок! Все настроение испортил!

— Минус сотня баксов. — Пробасил ухмыляющийся Датч.

— С какого ху...?!

— За испорченную переборку!

— ... дожника. — Реви задумалась. — В следующий раз надо будет в "мясо" стрелять — переборки целые останутся. А я тряпочкой пройдусь, если чё.

— Попортишь груз или зацепишь Бенни — выгоню нах! Я слышал, Роуэн Джекпот тебе глазки строит и к себе зазывает — на шесте танцевать. Бенни, а если ты будешь ее провоцировать... ну, не знаю... наверно, забуду о своих принципах и стану Черным Властелином! — И тихо прошептал. — Детский сад, епрст!

+++

Тишина.

Темнота.

Шепот:

— Ближе, Риточка... Ближе, моя хорошая.

— Да, Лен... — Тоже шепотом.

— Вот так... Прижмись крепче. Обхвати рукой. Да-да-да, вот так... Не так грубо — с ней надо чуть-чуть поласковее... Да, вот так... Хорошо. Чуть вбок... еще... и вверх... а теперь осторожно работай пальчиком. Нежнее-нежнее... Да-а-а-а... Умница моя!

Сухой щелчок.

— Меняем позицию. Цель условно поражена. В живот. Очень хорошо.

Рита и Балалайка, с разрисованными специальной мазью лицами, в маскхалатах с накинутыми капюшонами, щедро обвязанные соломой и веточками, медленно отползали от "огневой точки". Рита осторожно тянула за собой СВДС с ночным прицелом, а Балалайка — столь же осторожно тянула свою "Канарейку" и какой-то навороченный прибор ночного видения.

В четырехстах метрах находился ярко освещенный дворик перед смутно белеющим в темноте зданием монастыря Церкви Насилия. Во дворе монастыря какие-то люди возились с разгрузкой армейского грузовика.

"Снайперская подготовка рядовой Вайс" длилась уже пятый час. И все это время они скрытно выдвигались к объекту, готовили "огневую точку", ожидали нужного момента для "выстрела"... и сделали только два "выстрела" — "условно уничтоженными" теперь считалась женщина с оперативной кличкой "сестра Эда" и неустановленный человек в сутане послушника, недисциплинированно куривший в десяти шагах от крыльца. У ног последнего стоял пулемет, направленный в сторону дороги.

Рита, разумеется, не стреляла боевыми патронами. Даже не стреляла холостыми! На стволе ее винтовки был закреплен специальный прибор, работающий по принципу лазерной указки. Он включался на короткое мгновение, а специальный прибор в руках наводчика в тот же момент делал фотографию, на которой была видна точка-зайчик от "пули".

— Новая цель. — Зашептала Балалайка, когда на новой "точке" Рита расположила винтовку стволом в сторону здания и застыла, изготовившись к стрельбе. — Мать-настоятельница. Псевдоним — Иоланда. Старая одноглазая волчица. Опытный и хитрый боец. Опасна. Решительна. Осторожна. Характер — уравновешенный... — Балалайка помолчала "усвоения материала для" и неожиданно спросила. — Какая дальность стрельбы из пистолета "Дезерт Игл"?

— Пятьдесят. — Шепнула Рита.

— Если бы... сорок четвертым калибром из "Дезерт Игл" с одной руки эта су... нехорошая самка собаки... поражает грудные мишени на дистанциях до ста метров.

Маргарита еле удержалась от присвистывания. А Балалайка решила:

— Вижу, что со снайперской работой ты, Рит, справляешься. Так что сейчас — полностью сама. От и до.

— Есть.

Полчаса полной тишины. Шепот-скороговорка со стороны Балалайки:

— Первый, вижу цель! Право, шесть. Женщина, повязка на глазу, черная длинная одежда. Подтверждаю цель.

— Цель принята. Ветер?

— Левый-косой, два в секунду. Порывы до трех.

— Принято. Работаю.

+++

Сестра Эда возвратила водителю в промасленном военном комбинезоне уже подписанную накладную на планшете и направилась к настоятельнице.

В этот момент матушка Иоланда вздрогнула и вскинула голову — мурашки прокатились по затылку, рука дернулась к поясной кобуре с пистолетом... и бессильно упала. Остро заболел отсутствующий глаз...

Эда, увидев это, метнулась в сторону, выплевывая бычок, и спряталась за колесами машины, вытащив пистолет:

— Сестра! Ты чего?!

Водитель недоуменно смотрел на происходящее. Впрочем, ничего уже не происходило. Старая настоятельница молчала, напряженно всматриваясь единственным глазом в темноту между освещенным кругом монастырского двора и далекими огнями Роанапра, а молодая монахиня тихарилась за колесом его машины с пистолетом в руках и лихорадочно осматривалась, выискивая опасность.

— А... чё...? — Выдавил он, оглядываясь.

Матушка Иоланда прислушивалась к своим ощущениям. Странно — ее только что убили. Во всяком случае, таким было... "послевкусие". Такое бывает после того, как тебя подстрелили, но боль еще не пришла — ты понимаешь, что тебя переиграли, что точка, за которой ты еще можешь что-то сделать, пройдена... Впрочем, мать Иоланда никогда не пыталась разобраться в этом чувстве, она лишь запоминала его, считая, что так Всевышний предупреждает свою верную последовательницу о некоторой преждевременности окончания земного существования.

Но сейчас это было не предупреждение, а... уведомление? И опасность больше не ощущалась.

— Ты че, сестра?! — Повторила Эда.

— Ничего. — Спокойно ответила Иоланда. — Что-то сердце прихватило. Господь говорит мне, что нерадива я стала в служении Ему...

— Ха! — Фыркнула Эда, поднимаясь и пряча пистолет подмышку. — А все про вред бухла нам втираешь! Пошли, тыдыщнем по вискарику — моторчик сразу заработает по-прежнему! В каком-то псалме об этом так и говорится!

Стыдно признаться, но Иоланда боялась пошевелиться. А вдруг, стоит ей двинуться с места, и она почувствует боль от пули, УЖЕ находящейся в теле? Где-то в груди, кажется. Ну, как в том анекдоте про чемпионат палачей-виртуозов: "— И всё? — Да, всё. — А почему я все еще живой? — А ты головой кивни..."

— Господь наш милостив! — Иоланда сложила руки. — Пойду, вечернюю прочту.

Эда неопределенно хмыкнула. Иоланда наконец сдвинулась с места и направилась ко входу в церковь.

— Сестра, следующий прием или отгрузку товара производить в темноте. И кого-нибудь с "ночником" и пулеметом посади в колокольню. Что-то мы слишком много возлагаем на Него... а у Него ведь и свои дела есть!

— Поняла, сестра. — Кивнула Эда.

— Господь наш простит своему ревностному слуге маленькую слабость. — Иоланда уже поднималась по ступенькам. — Набулькай мне стопарик, сестра!