Вэгул отказался от иных услуг, понимая, что все они, несомненно, дорого ему обойдутся.
Он долго бродил по городу, смешавшись с толпой представителей самых различных рас, он был в ужасе и растерянности и так и не смог придумать, куда ему обратиться, к кому. Он едва не заблудился в городе и вернулся в космопорт уже глубокой ночью, которую и провел там, сидя в кресле, подперев ладонями подбородок и глядя в одну точку. Ближе к утру к нему подсел какой-то представитель человечества, оборванный, дурно пахнущий и весьма нетрезвый, и попытался завести разговор. Вэгул, находившийся уже в той степени отчаяния, что готов был схватиться за все, что угодно, принял казавшееся искренним участие этого существа, надеясь, что оно хоть что-то подскажет ему! И оно подсказало...
— Ты оставил свой корабль на стоянке в порту?! А ты заплатил?! Тебе нечем?!!
Существо аж подскочило на месте.
— Ну ты даешь, эрайданец! Ну ты чокнутый! Немедленно беги и попытайся продать его!
— Продать?! Но...
— Ты знаком с местными законами? Нет? Тогда слушайся меня, черт тебя возьми! Если ты сейчас же не заберешь свой корабль со стоянки и не попытаешься его продать, чтобы заполучить хоть какие-то деньги все пропало! Давай, парень, живей!
Он схватил Вэгула за руку и они кинулись почти бегом к ангару, номер которого значился на парковочном талоне, который выдали Вэгулу авессийцы.
— Какой у тебя корабль? кричал местный житель на бегу.
— Эль-2000.
— Не Бог весть что, но я найду тебе покупателя, который даст хорошие деньги!
Ангар был пуст.
— Вы не оплатили стоянку, сказал флегматичный служитель, — прошло двадцать шесть часов. Чего же вы хотите? Ах, вы не знали законов... Ну я вам объясню — корабль, за стоянку которого не заплачено в положенный срок, конфискуется в пользу государства...
Вэгул попытался было протестовать, но местный житель силой утащил его от ангара.
— Ты полный идиот, приятель. Если бы он сейчас вызвал охрану, и тебя посадили бы в тюрьму — пиши пропало, в живых тебя никто бы уже не видел.
— Да что это за планета! — кричал Вэгул, — Что на ней за законы! Это невообразимо! Куда можно жаловаться? Я должен вернуть свой корабль!
Местный житель смотрел на него печально.
— Похоже, тебе надо выпить, — изрек он вдруг, — Пошли, я угощаю.
Вэгул смотрел на него некоторое время, чувствуя, что падает. Падает и падает бесконечно в какую-то глубокую и зловонную яму.
— Что же мне теперь делать? — спросил он.
Местный житель похлопал его по плечу.
— Меня зовут Гшаэр Бху, я родом с Кабата. Знаешь где это? Тебя как зовут?.. Ну вот и славненько. Я тебе расскажу, что делать — не ты первый и не ты последний, кто попадал в подобную ситуацию, уж поверь мне. Сейчас мы пойдем и чего-нибудь выпьем, а потом... Потом видно будет! Но не бойся, не пропадешь — со мной точно не пропадешь!
... В следующие несколько дней у него появлялись различные мысли, ни одна из которых не была хороша — от попытки вернуться в Эрайдан, до самоубийства, не то и не другое ничем не могло ему помочь, не несло с собой ничего конструктивного. Вэгулу не было страшно, что в перспективе ему предстояло жить среди отбросов общества, влачить самое жалкое существование, какое только можно было себе представить. Ему было страшно, что он никогда не создаст... Никогда не воплотит в жизнь свою мечту. Да, он думал. Он постоянно решал в голове какие-то задачи, но он не мог проверить своих теорий, не мог произвести нужные расчеты...
Вэгул не лишил себя жизни и не сдался на милость своего брата, он остался жить на Салане и прожил на ней без малого три года.
Занимаясь на бесплатном компьютере в публичной библиотеке он медленно и уверенно шел к воплощению своих идей. Он не мог проводить опыты, но он оттачивал теорию. В мелочах. В подробностях. Чтобы не допустить ни малейшей ошибки. И вот однажды, оторвав пальцы от клавиатуры, он посмотрел на вращающийся перед ним на экране прибор и понял, что получил желаемый результат.
Дело его жизни завершилось, теперь оставалось его только воплотить. И опять ему предстояло ждать ждать, пока не подвернется подходящий для этого случай. Вэгул понимал, что этот случай может представиться еще очень нескоро, понимал, что он даже может и не представиться ему вовсе, но он готов был ждать. Пусть всю жизнь.
Он верил... И судьба уже готова была отплатить ему за эту веру, и за все другое, вместе взятое сразу. Она готовила ему тот самый единственный и неповторимый чудесный случай и планировала явить его очень скоро.
13466 год по межгалактическому летоисчислению
/9 лет назад/
АРМАС
— Случиться может все, что угодно, мой сын, и ты должен помнить — все, что ты имеешь, у тебя могут отнять.
Армас не понимал, почему отец вдруг завел этот разговор. От этих слов Армасу сделалось холодно и страшно, он хотел бы остановить его, но вместо этого он сидел и слушал, безотрывно глядя в темно-серые холодные, как гранит, глаза последнего настоящего эрселен из рода Хайллер.
— Наша семья неоднократно теряла все, что имела, и каждый раз кто-то — в последний раз это был твой прадед — начинали все заново и побеждали все враждебные обстоятельства. В нашем роду никогда не было слабых. Никогда!.. Я надеюсь, что ты будешь помнить это. У тебя есть старший брат, на котором лежит большая часть ответственности за дело, которым занимается наша семья, за наше благосостояние. Когда я отойду от дел — он станет главой семьи. Но ты мой средний сын и должен быть всегда готов к тому, чтобы принять на себя ответственность за семью в случае, если с Келайтом что-то случится.
— Что может случиться с Келайтом! — хмыкнул Армас, припомнив старшего брата, который с детства напоминал ему маленькую гранитную скалу — казалось, у него не было слабостей. Вообще. Но отец не был склонен к шуткам.
— С Келайтом, со мной, с кем угодно и когда угодно может случиться самое плохое. Армас, я хочу, чтобы ты всегда помнил об этом...
Теперь вспоминая тот разговор с отцом Армас понимал, что тот имел в виду. А ведь было это за несколько лет до переворота. Мог ли отец предвидеть?.. Наверное мог.
Еще отец сказал ему тогда:
— Самое дорогое, что у нас есть, это наши жизни. Твоя, моя, твоей мамы, дедушки, твоего брата и сестер. Вот за что мы должны бороться до конца. Вот за что мы должны жертвовать всем.
Армас тогда горячо согласился с ним, и отец ему улыбнулся и похлопал по плечу. Он видел, что сын действительно понял его.
И вот теперь Армас сидел, уставившись на бутылку с мутным огненным пойлом, за тридевять земель от дома, уже готовый к тому, чтобы сдаться президенту и... И, разумеется, погибнуть вместе со всей семьей. Ибо нет ни единого шанса пересечь границу империи незамеченным, незамеченным совершить посадку на Аретас и добраться до кого-то, кто мог бы рассказать ему правду... Ни единого!
— Деньги могут открыть любые ворота! — вещал Ооаэо, — Надо только как следует заплатить... Всем, кому надо!
Армас с ним не спорил. Какими еще категориями может мыслить саланец? Может ли он понять, что сейчас его ждут. И если, может быть, в другое время ему удалось бы проскользнуть и действительно дать взятку кому-то там, то не теперь.
И оставить все, как есть, он тоже не мог он единственный из семьи на свободе, он ОБЯЗАН что-то предпринять. Может быть, Генлои не лгал и его родные действительно все еще живы, томятся в тюрьме уже столько лет и ждут... конечно, они ждут, что Армас придет освободить их. У них не возникнет и тени сомнения в этом.
Вот так и сидел он, предаваясь грустным мыслям, и пытаясь в очередной раз найти решение задачи, у которой, судя по всему, решения не было вовсе, когда вдруг заметил, как в кабак вошел... эрайданец. Коренного жителя великой империи узнать не представляло труда, средний рост эрайданца был немного выше, чем у большинства гуманоидов, но не это самое важное — у всех эрайданцев были белые волосы, без капли пигмента при довольно смуглой коже лица.
Меньше всего Армас ожидал встретить на Салане эрайданца, по крайней мере, никогда раньше он не видел соплеменников на этой планете, и вот... Чистокровный эрайданец, без малейших признаков мутации, только очень тощий, грязный и оборванный.
Тощий грязный бродяга и эрайданец это были настолько несовместимые понятия, что Армас просто не поверил своим глазам, и списал бы увиденное на зеленого змия, если бы сидевший с ним рядом Ооаэо вдруг не заорал на весь зал:
— О глядите, нищий эрайданец!
И все присутствующие тот час обратили свои взоры на этого несчастного, который как раз занимался тем, что критично осматривал мусоросборник, намереваясь выхватить из него что-нибудь полезное, если таковое вдруг появится. Эрайданец не обратил ни малейшего внимания ни на возглас, ни на обращенные к нему взгляды, он продолжал всматриваться в мусоросборник.
— Заткнись, идиот, — проворчал Армас, поднимаясь из-за стола. Ноги не совсем твердо держали его, и он пожалел, что так много выпил как раз тогда, когда судьба дарила ему шанс. Еще в тот момент, когда его друг саланец вопил, привлекая внимание толпы, он уже придумал план, в соответствии с которым сможет помочь своей семье. Он облагодетельствует этого тощего эрайданца, превратит его в богача за то, что тот отправится в империю и привезет ему информацию.
— У меня есть к тебе дело, — сказал он, подходя к нищему.
— А у меня к тебе нет никакого, — буркнул тот, не отрывая взгляда от ползущего конвейера с отбросами.
Армас усмехнулся.
— Даже если окажется, что я твой земляк?
Нищий поднял голову и их взгляды встретились.
"Он сумасшедший. Абсолютно безумный. У меня ничего не выйдет", — подумал Армас и произнес:
— Может поговорим? Мое имя Армас Вердей Конет эрселен Хайллер.
— Вэгул Идар Лерн мевоузу Шейери.
Они подошли к столику, из-за которого Армас выгнал своего приятеля саланца, и посадил на его место нового знакомого.
— Ну рассказывай, как ты здесь оказался.
ЭГАЭЛ
Где-то далеко за условной границей галактики, по умолчанию считавшейся дикой и незаселенной, была планета. Это была большая и тяжелая планета, обладавшая атмосферой весьма, впрочем, своеобразной и жизнью тоже довольно-таки своеобразной.
Обитали на ней существа, не похожие ни на каких других в галактике — эти существа не имели формы. То есть конечно они ее имели... когда им того хотелось... предпочитая висеть над кипящими серой болотами в образе шара, общаясь друг с другом путем переливов цвета на круглых боках.
Лишь в брачный период, собираясь все вместе на ветряных пустошах, они выходили из своего медлительного и сонного состояния, изощряясь в форме и цвете для привлечения особей противоположного пола. На это зрелище действительно стоило бы посмотреть, ибо вряд ли кто-то из жителей галактики где-то еще мог бы увидеть чудо, подобное тому, что происходило на этой безымянной планете. Действительно безымянной, потому что флегматичные ее жители не потрудились дать ей имени.
Задумывались или нет обитатели безымянной планеты о возможности существования какой-то жизни вне ее, остается загадкой, как и все остальные мысли и размышления сих существ, но то, что они о чем-то размышляли это наверняка. Будучи разумными организмами, что еще могли они делать, зависая большую часть своей жизни на одном месте, и ведя беседы друг с другом?
Существа не имели никаких претензий к своему образу жизни, не желали никакого неведомого комфорта, поэтому не строили и не творили, и планета их никак не менялась на протяжении всех миллионов лет существования на ней такой странной формы жизни. И продолжалось бы все таким точно образом еще миллионы лет, если бы однажды одно из шарообразных, переливающихся пастельными оттенками голубого и зеленого, не увидело странный угловатый предмет, сверзившийся с неба и плюхнувшийся в болото неподалеку.
Существо вышло из задумчивости, зеленый цвет сменив на бледно-серый, оно повисело немного на месте, словно сомневаясь в целесообразности того, что намеревалось делать и все-таки сделало это — оно поплыло в сторону упавшего предмета.
В жизни обитателей планеты было единственное непреложное правило, которому они следовали свято — сохранять энергию, ибо энергия накапливалась долго, а расходовалась быстро. Только в брачный период можно было позволить себе небольшое безумство. Но только — очень небольшое.
Существо поступило весьма опрометчиво, решившись потратить энергию на такой незначительный фактор, как любопытство, но оно было одно, никто не следил за ним, некому было прочесть нотацию и наказать, а существо еще было таким юным, еще не постигшим жизненной мудрости... И потом, оно ведь не собиралось тратить слишком много энергии, оно хотело только посмотреть.
"Что это за странная штука, упавшая с неба, — думало оно, подплывая, она совсем не похожа на обычный метеорит. Возможно ли, что оно — случайное соединение молекул?"
Существо подумало, полетало вокруг, подсчитало в уме вероятность того, чтобы молекулы сложились случайно таким причудливым образом и решило, что такого быть не могло.
"А действительно ли такая уж непреложная истина в том, что мы единственные разумные существа во Вселенной?"
Оно еще немного полетало вокруг и решило:
"Этот предмет был создан какими-то существами, которые путешествовали вне своей планеты. Летали по Вселенной. Зачем? Действительно, зачем это могло им понадобиться?"
Еще несколько витков вокруг и существо поняло:
"Из любопытства! Я тоже здесь из любопытства. Улетела из такого хорошего места, потратила энергию. Эти существа тоже наверняка тратили свою энергию из любопытства. И потратили ее без остатка..."
Существо — а было оно, как становится понятно — женского пола — сделало еще несколько витков и подумало:
"Если я проникну внутрь, то наверняка узнаю, как они выглядят".
И оно — вернее ОНА — сделала это.
Она открыла что-то, что по ее мнению должно было открываться и забралась внутрь.
Надо заметить, что обнаруженный ею корабль являл собой весьма жалкое зрелище — он был настолько древним и разрушен был настолько основательно, что она удивилась, откуда он мог брать энергию для полета. Если бы она умела опознавать эмблемы, что в обязательном порядке ставились на бортах всех космических кораблей, она поняла бы, что принадлежал он королевству Эгаэл и был построен без малого две сотни лет назад.
Осмотревшись, она обнаружила то, что искала. Пилота. Неведомое существо совсем не было похоже на нее, у существа были длинные уродливые отростки и весьма странная форма тела, тогда она еще не знала, что называется оно — человек.
"Удивительно. Как все это удивительно!" — подумала она.
Существо лежало на полу в кабине корабля, его, вероятно, вышвырнуло взрывом из пилотского кресла. Так как умерло оно уже давно и давно мумифицировалось, то от удара почти развалилось на части. Это она поняла, поэтому не стала делать скоропалительных суждений относительно формы пришельца.
