Дорога теней. Ночь.

На учителей я вообще-то не жаловалась: хорошо они учили, втолковывали все нужные знания с самого детства, и никуда потом эти знания не девались. А вот директора я ненавидела и ненавижу. С самого первого года обучения он взял моду лично у меня все экзамены принимать, и сами понимаете, что из этого ничего хорошего не получилось. Сначала я просто ревела в подушку — маленькая тогда была и глупая, — а потом просто плюнула: ясно же было, что никто меня с грамотой из монастыря не выпустит, как бы я хорошо не занималась. Женщины-воины в нашей стране не в почете, еще бы скандал был. А так все довольны, разумеется, кроме меня. И не им же мою жизнь проживать и на кусок хлеба зарабатывать.

В остальном, конечно, монастырь мне очень помог. Мозги так вправил, что любому отпор дам, а если будет нужно, выдержкой сломлю.

Не привыкла я сдаваться, здесь таких не любят, сразу их домой отправляют, а у меня ведь, кроме этого места, другого дома не было, в общем, пришлось выкидывать из головы все девичьи капризы и ползти по грязи вместе со всеми ребятами. Помнится, стрижка у меня была аля-яйцо. На мужской половине она хоть как-то смотрелась, а на мне...страшно вспомнить. Да и одевалась я не в девичьи розовые платья, а в мужские костюмы. Правда, к восьми годам мой опекун все-таки озаботился девичьим воспитанием и нанял мне гувернера. Смешной дядечка был, веселый, всегда мне интересные истории рассказывал, да манерам учил, в лучших традициях королевской семьи. Жаль, что его не стало, стар он был, и покоится теперь на монастырском кладбище.

В общем, детство у меня было еще то — военная выправка прилагается!

Что же касается Луи, то у него противоположная ситуация. Он сын влиятельного вельможи, прислужника короля. И как бы он ни хотел, чтобы его "выперли" из монастыря, за энную сумму все его проблемы решали родители. Им главное, чтобы их сынок в монастыре доучился, а потом они его пристроят. Да и грамоту ему потом (без свидетелей) дадут, со всеми регалиями и хвалебными словами.

Луи как-то пошутил по этому поводу, мол, чего цыпленку париться, если все равно из него рыцарь-петух первой категории получится.

Да уж, вот и несправедливость, но мы с ней сегодня покончим, на благо нашей с другом совести (она у нас с детства одна на двоих).

Стоически выдерживаем нудную церемонию, растянувшуюся на добрые два часа, и без сил вываливаемся наружу подышать свежим воздухом.

Наши лошади, уже готовые к путешествию, стояли позади конюшен. Вещи и деньги тоже наготове, осталось только получить направления на практику и отчалить в лучших традициях жанра.

Ловлю на себе внимательный взгляд директора и улыбаюсь, строя из себя благородную леди, вынашивающую все свои планы глубоко внутри, так, чтобы никто, даже самый изощренный враг, не догадался. Савитар улыбается в ответ и подходит к нам с Луи.

— Вижу, дочь моя, тебе уже лучше, — заботливо погладив меня по голове, спрашивает опекун.

— Да, отец, мне уже намного лучше.

Выдерживаю пытку с взаимными любезностями и жду продолжения экзекуции.

— Я рад, Фейрия, что твоя рана не повлияет на время выезда на практику.

— Я тоже, — согласно киваю, сдерживая себя в репликах.

"Чем меньше сболтну, тем больше у меня шансов уйти".

— Ваши с Луисом грамоты у меня в кабинете, предлагаю пройти за мной и получить их.

— Конечно, господин Савитар, для нас это будет честью, — состроив из себя мальчика-одуванчика, произнес Луи. За что и получил по ребрам, когда директор отвернулся. Нечего переигрывать, еще весь план сорвет, актер-самоучка.

Путь до кабинета директора был недолгим, и уже через пять минут мы сидели в уютных кожаных креслах и ждали, когда Савитар достанет из шкафа грамоты и вручит нам.

— Знаете, дети, — решил внепланово выступить директор, маняще держа грамоты перед нашими носами. — Мне так тяжело отпускать вас, вы для меня оба как родные.

"Занозы"; — я бы еще сказала.

— Не переживайте, годы, проведенные в стенах монастыря, мы никогда не забудем, да, Фер?

— Конечно, — согласно киваю.

Директор насмешливо на меня смотрит. По спине бежит холодок.

"Неужели он узнал? Но как?! И когда?! Весь день ведь занимался приготовлениями".

— Хорошо.

Наконец в руки к нам попадают долгожданные документы.

Сдержанно держу их в руках, не подавая вида, что мне хочется воочию взглянуть на место прохождения практики.

— А теперь, Луис, не мог бы ты нас оставить, мне нужно поговорить наедине с моей дочерью.

— Разумеется, — парень подскакивает со своего места и быстро вылетает из кабинета.

Завистливо смотрю на этого прохвоста и перевожу свой взгляд на Савитара.

— Милая Фейрия, ты не хочешь посмотреть свои документы сейчас? — голос опекуна нежный и добрый, что не сулит ничего хорошего.

— Если позволишь, я посмотрю их позже, — легко улыбаюсь. — О чем ты хотел со мной поговорить?

Мужчина складывает руки на груди, садясь на край своего стола и внимательно за мной наблюдая.

— Каждый отец хочет, чтобы его ребенок вырос достойным, дочь моя. И нет в мире большего счастья, чем видеть, как дети исполняют свои мечты и становятся счастливыми. — Задумчиво перевариваю это неожиданное излияние. — Ты не хочешь меня о чем-нибудь спросить? Или, быть может, сказать мне что-либо?

В карих глазах порхают смешинки.

Определенно он что-то знает, но вот, что именно, — неизвестно. Я ведь была на сто процентов уверена, что он заметит половину ловушек. Искренне надеюсь, что остальная половина сработает как надо.

— Нет, отец, мне нечего сказать, — доверчиво хлопаю ресницами.

— А вот мне есть, что тебе сказать, — мужчина внезапно поднимается со своего места и подходит к шкафу, выуживая из него большую расписную шкатулку, которая впоследствии оказывается у меня в руках.

Опекун садится рядом со мной в кожаное кресло и со вздохом снимает со своей шеи маленький золотой ключик.

Шкатулка под быстрыми движениями рук мужчины раскрывается, и я удивленно смотрю на ее содержимое.

Шелковые детские вещи, какие-то бумаги, деньги и золотой кулон.

— Что это? — невольно вырывается вопрос.

— Это твое прошлое, Фейрия, — мужчина достает из шкатулки медальон и надевает его мне на шею.

Неуверенно провожу пальцами по массивной золотой безделушке, а затем прячу ее под одежду, намериваясь осмотреть ее повнимательнее в одиночестве.

— Здесь еще деньги и бумаги, написанные на непонятном языке, никто, к сожалению, не смог их прочитать, но надеюсь, у тебя получится найти ключ к ним.

Пораженная такой заботой со стороны приемного родителя, я внимательно посмотрела в его карие глаза.

— Конечно, это не все, что я хотел тебе отдать перед твоим отъездом, — в следующий миг из складок его плаща появился увесистый мешочек, который он аккуратно положил поверх детских вещей в шкатулку. Золотой ключик также оказался внутри, вместе с моими документами.

— Спасибо, — выдавливаю из себя, поднимаясь с кресла.

— Не за что, — Савитар целует меня в лоб на прощание. — Будь хорошей девочкой!

Его карие глаза становятся нежными и ласковыми, такими, какими я всегда хотела их видеть, до сего дня. Но, увы, не увидела. А сейчас мне это уже ни к чему.

Улыбаюсь на прощание и прохожу к двери, намериваясь покинуть кабинет, но до меня доносится язвительное:

— Умно было подпилить ножки моей кровати, но ты не думаешь, что это уж слишком по-детски, Фейрия?

— Зато неожиданно, — смешливо заявляю и выбираюсь, наконец, из надоевшего до оскомины помещения.

Чуть не бегом добираюсь до конюшен, благодаря всех богов о том, что Север не сел за свое рабочее место, пока они с Луи были в кабинете.

Взрыв раздался неожиданно, меня даже встряхнуло, но когда я услышала ругань своего опекуна, меня будто окрылило, и я с большей прытью понеслась к конюшням.

Луи ждал меня, сидя в седле. Быстро закрыв и убрав шкатулку в магическую седельную сумку, я тоже запрыгнула в седло, и мы вместе понеслись к новой жизни (пока очередная ловушка не сработала, и нам не досталось по полной).

Когда стены монастыря оказались далеко позади, мы смогли немного расслабиться, переходя на более спокойную езду.

— Не хочешь посмотреть документы? — кинув на меня любопытный взгляд, спросил Луис.

— А чего я там не видела? — наигранно заявляю, начиная тянуть время.

— Ну, имя рода, например. Вот ты знаешь, из какого рода директор? — Поймав мой недоуменный взгляд, этот прохвост продолжал. — Ну, если не имя рода, то хоть звание тебя должно интересовать, не зря же ты всю сознательную жизнь на вояку училась.

Я фыркнула. Какое звание? Какое имя рода? В лучшем случае младший лейтенант, в худшем — никакого. А род, да какой род, нет, и не было у меня семьи и незачем.

— Ну, может, ты насчет практики хочешь убедиться, а то уедешь не туда, ворчания твоего я уже не выдержу, пожалей мой бедный расшатавшийся рассудок.

Высокомерно задираю нос и говорю "Фи", дамам, дескать, ворчать не пристало.

Парень хватается за живот и начинает истерически хохотать, говоря разные пошлости насчет этих самых дам и их характера.

Дав хороший подзатыльник своему другу, успокаиваюсь и достаю из сумки прощальный подарок, раскрывая его золотым ключиком, который я успела повесить на шею.

Документы лежали на самом верху, так что, вытащив их, я снова закрыла шкатулку, убирая ее обратно в сумку.

— Прощальный подарочек директора? — заинтересованно осведомился парень, имея в виду шкатулку.

— Скорей прощальный подарочек моих родителей, — хмуро произношу, начиная разворачивать объемный дипломный свиток.

Глаза заинтересованно бегут по строчкам. Опускаю информацию насчет монастыря, и ищу свое имя, но так как моему спутнику тоже было интересно, через секунду, вырванный у меня из рук свиток перекочевал к нему.

— Так-так, — заинтересованно начал юноша. — Монастырь такой-то, благодарит...это ненужно. — Минута молчания. — Ну, вот, Слушай! Фейрии Интимиэль, приемной дочери Савитара Сейтэра, присуждается звание старшего лейтенанта высших войск королевства Дорен. Ей также гарантировано установленное королевством жалование, которое она начнет получать после обязательного прохождения практики в районе Бретиса...Тут пометка для росписи нашего нового начальства и место для характеристики из Бретиса.

Я устало потираю виски и поникшими глазами смотрю на направление в Бретис, которое все еще было в моих руках.

Вот и все, опять обман. Хотя диплом и несколько меня порадовал.

— Вот видишь, Луи, ничего нового.

— Как это?! — возмутился парень. — А "Интимиэль", это же многое может нам дать.

— Что, например? — хмуро свожу брови, следя за мыслями воодушевленного друга.

— Это же эльфийские корни и след, ведущий к твоей семье.

— Если в этом есть эльфийские корни, то Интимиэль — мое имя, а Фейрия — имя рода. Не думаешь же ты, чтобы Савитар, будучи полуэльфом, мог совершить такую роковую ошибку?

— Я о том же, чувствуешь во всем этом подвох?

— Чувствую, но не подвох, — издевательски морщу носик. — Голову хватит себе забивать, я человек, а не эльф. И закончим на этом.

Ведь было такое хорошее настроение. Насалила Савитару, устроила себе такое отбытие...

Ему бы тайны королевского двора, а не обычную жизнь воина. Дворянчик мой золотой!

Парень, не реагируя на мое хмурое лицо, еще полчаса строил различные предположения, все время "дырявя" мои документы. В конце концов оные были отобраны и спрятаны в сумку, откуда я их до Бретиса доставать не собиралась.

Окунувшись в дорожную жизнь, мы тут же потонули в пыли, которой успели пообедать и поужинать.

С ног до головы пропыленные, потные и голодные — еле добрались до постоялого двора. А когда добрались, первым делом потребовали ванную, но, так как она в этой глухомани была одна, и девушкам нужно уступать (после живых примеров почему, Луи от идеи отобрать у меня вожделенный предмет отказался)...

Я нежилась в теплой водичке целый час (выслушивая ругань своего друга, который через каждые пять минут ломился в мои двери) и мечтала о будущем.

Вот так и началось наше путешествие во взрослую жизнь. Два друга, и дорога длинной в две недели.

Бретис, держись! Мы идем!

Глава 2. Бретис

* * *

Встав с постели с рассветом, как уже привыкла за долгие годы жизни в монастыре, я быстро привела себя в порядок, собрала вещи и спустилась вниз.

Хозяин постоялого двора к этому времени уже успел приготовить завтрак и убрать в зале, встретив меня с добродушной улыбкой и угостив наливным яблоком.

Я улыбнулась высокому седовласому мужчине в ответ, заплатила за наши с Луи комнаты и пошла в конюшню седлать лошадей.

Утренняя прохлада и еще не рассеявшийся туман делали окрестности таинственными и чуждыми. В этих местах не очень любили пришельцев. Хотя это было и немудрено. Рядом с лесами алиарцев, светлых эльфов, все было таким. Да и враждовали алиарцы и доренцы всегда, сколько себя помню: светлым вечно не доставало земель, и они пытались их отобрать у соседних государств, причем частенько силой. Но Дорен всегда держался, даже, несмотря на то, что Бретис то и дело переходил из одних рук в другие. Правда, прошлому королю Фейворду IV эта ситуация надоела, и они с королем Алиарии заключили мирный договор, в котором Бретис признавался пограничным пунктом и стал неприкасаемым, теперь являясь общим городом и тех, и других.

Не знаю, как остальные, но я считаю Бретис наихудшим местом во всем Дорене. Тем более там полно светлых, которых я на дух не переношу. Вспомнить хотя бы моего приемного отца, а он только наполовину эльф. Даже думать не хочу о том, на что способны чистокровные представители светлой ветви.

Оседлав лошадей, я вывела их во двор. Луи уже должен был выбраться из постели и набить себе пузо, так что я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и ждала, когда он соизволит выйти во двор.

До Бретиса оставались считанные мили, но мы с Луи остановились на постоялом дворе, недалеко от границы, решая прибыть к месту предполагаемой практики при всем параде и не пропыленные с дороги. Так сказать, набивали себе цену.

Идея, конечно, была здравая: все-таки место нам выпало жуткое, но вот отсутствие моего друга вызывало беспокойство. Подождав еще пять минут, я решила пойти проверить, как он там, но мне удалось сделать только два шага, так как, ругаясь на чем свет стоит, из здания вылетел мой друг.

— Фер, линяем! — заорал приятель, на ходу застегивая рубашку и пытаясь не потерять штаны.

Десять раз повторять не пришлось, я быстро запрыгнула в седло, поймав походный мешок моего друга. Парень же в это время, борясь с одеждой, все-таки умудрился забраться на лошадь. И как раз вовремя, потому что из дверей выбежал разъяренный постоялец в длинной белой сорочке с рюшами, помахивая угрожающе своим мечом.

Луи издевательски улыбнулся низенькому карапузу, отдав ему честь и успев развернуть коня. В этот же самый момент из окошка на втором этаже выглянула полураздетая брюнетка и подарила парню воздушный поцелуй.