Сквозь Космос

Пока что они использовали только десятую часть имевшейся в их распоряжении притягивающей силы, поскольку боялись сдергивать Марс с орбиты чересчур резко: из-за этого другие планеты тоже могли покинуть свои места, и тогда все мироздание пошло бы вразнос. Однако даже десятой доли хватило, чтобы остановить планету и направить ее в сторону Земли. Обитатели Марса, применив тот же самый метод, заранее отбросили прочь два марсианских спутника. Не сделай они этого, существовала бы опасность, что, когда Марс достигнет Земли и начнет обращаться вокруг нее, два крошечных марсианских спутника упадут на голубую планету или на Луну, что приведет к катастрофе.

Остальное вам известно не хуже моего. Планета несется к нам с чудовищной скоростью, и скорость эта, благодаря воздействию притягивающего луча, с каждой ночью становиться все выше. Еще несколько дней, и Марс будет здесь, а затем — я вижу это как наяву — небо почернеет от оравы ринувшихся на Землю марсиан. И с собой они принесут разрушающие лучи.

На всей Земле лишь мы трое знаем истинную природу кошмарной угрозы, нависшей над нашим миром. И мы торчим здесь, надежно запертые в металлической камере на глубине многих миль под землей, и стерегут нас бездушные, безмозглые монстры!

13

В немом ужасе смотрели мы друг на друга. Теперь мы знали о надвигавшейся на Землю опасности — опасности, рядом с которой пугавшее нас недавно столкновение планет выглядело быстрой и милосердной смертью. У себя в голове я узрел картину того, что могло — должно было — случиться, когда мчавшаяся на нас планета заслонит собой небеса, и орды ее крылатых обитателей обрушатся на Землю необъятным облаком разрушения и смерти.

Я словно наяву видел вспышки излучения, превращающего огромные толпы народа в гонимый ветром белый порошок; видел безмозглых зверюг, прислужников марсиан, неистово бегущих по охваченному ужасом миру и убивающих, убивающих без конца по приказу своих хозяев. Я содрогнулся от возникших в моем мозгу образов.

Голос Уитли вывел меня из задумчивости.

— Если бы удалось попасть внутрь того центра управления, смог бы тогда кто-нибудь включить отталкивающий луч? — спросил доктор.

— Возможно, — согласился Холланд, — однако нечего и пытаться туда проникнуть. Кабина постоянно охраняется двумя членами Научного Совета, и для защиты они так же вооружены разрушающими излучателями. Но это наш единственный шанс спасти Землю! Думаю, если у нас получится активировать зеленый луч, то даже сейчас он еще сможет отшвырнуть Марс в космос дальше его прежней орбиты. Ведь, как я уже говорил, и притягивающий, и отталкивающий лучи настолько сильны, что марсиане используют лишь малую часть доступной мощности красного луча.

— Ты говоришь о красном и зеленом лучах, — заметил Уитли. — Я так понимаю, отталкивающий луч — зеленого цвета. Верно?

— Да, именно так, — сказал Холланд. — Не знаю, почему, но факт остается фактом: магнетизм северного полюса Земли, собранный в пучок, имеет красный цвет, а южного полюса — зеленый. Возможно, марсиане сами сделали их такими, чтобы отличать один от другого. Я многого не знаю!

— У меня есть план, — продолжил он, — при помощи которого вам двоим, возможно, удастся сбежать и добраться до туннеля, ведущего наружу. Если у вас это получится, вы без особых проблем сможете подняться наверх: я постараюсь объяснить вам, как управлять механизмом капсулы. Оказавшись в кратере, вы получите одну возможность на миллион проникнуть, наперекор двум охранникам, в рубку управления и включить зеленый луч. Хотя, может статься, вы не разберетесь в управлении. И Боже упаси вас активировать оба луча сразу! Только представьте, что произойдет, если вся мощь магнитного поля Земли высвободится прямо в кратере! Однако же посмотрим... посмотрим... — Он погрузился в угрюмое молчание.

— Но зачем они притащили сюда нас? — спросил я. — Не понимаю... Всех остальных на острове они сразу убили.

— Кто знает, что ими движет? — ответил Холланд. — Впрочем, полагаю, вам суждено стать подопытными в новых экспериментах. — Он показал на свое изувеченное тело. — Вас отведут на следующее заседание Научного Совета — и да поможет вам тогда Бог!

От меня не ускользнуло упомянутое им уже во второй раз название, и я спросил:

— Научный Совет? А что это, к слову говоря, такое?

Возникшее после моего вопроса на лице Холланда выражение, по-видимому, свидетельствовало о том, что на память ученому пришли все перенесенные им страдания.

— Это руководящий орган марсиан, состоящий из величайших умов их расы. Они давным-давно отринули идею короля или иного единоличного правителя и живут теперь под руководством мудрейших представителей своего сообщества. И, конечно же, знания членов совета должны быть просто наиогромнейшими для того, чтобы разработать подобный план — перемещение Марса к Земле. А еще они сущие дьяволы. Я-то уж знаю.

Холланд умолк, и нас объяла тишина; снаружи тоже не доносилось ни звука. Время от времени, когда за стеной пробегал один из монструозных слуг, мы слышали приглушенный топот — и больше ничего. Весь город был мертв. Когда-то он кишел народом, нынче канувшим в беспросветную, чернильную тьму. Теперь в этом подземном Вавилоне царила почти гробовое безмолвие.

Погруженный в подобные размышления, я потихоньку проваливался в сон: делать-то все равно было нечего, к тому же сказывалась сильная усталость. Неосознанно я ждал прихода ночи, позабыв, что времени в том месте не существовало. Там постоянно было светло, и стоял вечный полдень; не было ни луны, ни звезд, ни приливов с отливами — ничего, что могло бы служить мерой времени; ничего, кроме мягкого тлеющего света, который никогда не угасал до сумерек и не вспыхивал пламенем рассвета.

На другой стороне комнаты я видел Уитли и Холланда, с жаром что-то обсуждавших, но в охватившей меня истоме я даже не пожелал узнать предмет их разговора. 'Смерть приближается', — подумал я. И с этой последней связной мыслью я соскользнул в сон без сновидений, который наверняка, приходился смерти родным братом.

14

Я проснулся оттого, что кто-то легонько тряс меня за плечо, и, открыв глаза, увидел, что Уитли и Холланд сидят рядом и серьезно смотрят на меня. Заметив, что я пробудился, Уитли тихонько прошептал:

— У Холланда есть план, как нам отсюда выбраться. Как по мне, он весьма неплох. Но пусть Холланд расскажет сам. — Уитли кивнул своему другу.

Сосредоточившись, я выслушал то, что придумал искалеченный ученый. Идея была настолько безрассудной, что у меня, кажется, перехватило дыхание.

— Все довольно просто, — сказал Холланд, — и, думаю, мы трое сможем это провернуть. Как я уже говорил, эти рабы-монстры, как и те двое, что стерегут нас, управляются исключительно телепатией и не воспринимают никаких словесных команд. Они на любом расстоянии улавливают мысленные приказы своих хозяев. Мозги тварей, сохранив полученные приказы, полностью сосредотачиваются на их исполнении до тех пор, пока новое распоряжение, поступившее от тех же самых хозяев, не отменяет предыдущее. Я много экспериментировал с рабами, мысленно отдавая им команды, и обнаружил, что они, хоть и еле-еле, но реагируют.

Я не могу заставить их полностью повиноваться моим приказам, и причина этого проста: мои собственные телепатические способности и рядом не стоят со способностями марсиан — приказы, которые я отдаю, слишком слабы для того, чтобы заставить монстров повиноваться. Марсиане конечно же не знают, что я и вы оба имеем некое представление о телепатии или владеем ее зачатками: иначе, они бы никогда не оставили нас на попечение одних лишь этих созданий.

Итак, вот мой план. Если мы трое сосредоточимся на двух охранниках, что находятся где-то в этом здании, и телепатически прикажем им прийти и выпустить нас, я думаю, объединенной силы наших мыслей хватит на то, чтобы запечатлеть в мозгах монстров необходимую команду и отменить отданный марсианами ранее приказ держать нас взаперти. Если нам удастся заставить стражей открыть дверь, то вы двое сможете попытаться попасть к шахте, по которой вас сюда доставили, и подняться в кратер. Тогда, как я уже говорил, вы получите мизерный шанс сделать наверху хоть что-нибудь для спасения Земли.

Я предлагаю дождаться одиннадцати часов вечера — в это время в огромном храме проводятся церемонии, и все марсиане соберутся вместе и не станут досаждать вам, пока вы будете пробираться через город к транспортному тоннелю. Ну а я тем временем силой приказа постараюсь удержать на месте двух наших стражей — это даст вам возможность сбежать.

— Но мы не можем оставить тебя здесь! — воскликнули мы с Уитли.

Ни я, ни доктор не желали даже пытаться приводить в жизнь план Холланда, пока тот не пообещает, что разрешит нам взять его с собой к туннелю. Наконец он уступил, и мы приготовились нести его к шахте.

Было уже семь вечера, и в мире наверху как раз сгущались сумерки. Но в пещере по-прежнему стоял день, и нам приходилось узнавать время только по своим часам. Оставшееся до назначенного срока время, я провел, маясь от безделья. Я наблюдал, как Уитли осторожно чистит пистолет, и сожалел, что обронил свое оружие, когда меня спускали в кратер. Я не мог понять, почему марсиане не отобрали у доктора пистолет, однако предположил, что они попросту не видели в нас тех, кто способен создать и применять хоть какое-нибудь мало-мальски опасное оружие. Впрочем, мое расстройство по поводу утраты пистолета слегка улеглось, когда Холланд извлек из-под одежды два длинных, устрашающих с виду кинжала, изготовленных марсианами, и которые, по его словам, он прятал уже очень давно. С одним из этих ножей на поясе я, по крайней мере, чувствовал себя вооруженным.

Медленно — медленно как никогда — тянулись один за другим часы, пока в несколько минут двенадцатого мы не обратились в слух, силясь уловить пение, которое означало бы, что марсиане собрались в храме перед восхождением наверх.

И вот наконец началось: послышался тихий торжественный напев, разнесшийся над мертвым городом, словно погребальная песнь. Был он в точности такой же, как и тот, что мы слышали в кратере. Печальный гимн последних — их осталось всего несколько тысяч — представителей могучей расы. Снаружи по-прежнему доносился топот неутомимо шаставших туда и обратно чудовищ-рабов, однако хлопанья крыльев слышно не было. И тогда мы поняли: пришло время попытаться осуществить наш безумный план.

Следуя тихим указаниям Холланда, мы уселись на пол и в молчании сосредоточили свои умы на двух охранявших нас монстрах, которые находились где-то в здании. Мы слали одно и то же сообщение снова и снова; швыряли его вовне мощными мозговыми волнами. Мы приказывали существам явиться, открыть дверь и выпустить нас. Однако после пяти минут непрерывной концентрации не последовало никакого отклика. Прекратив усилия, я и Уитли предались отчаянию и перекидывались теперь ничего не значащими фразами.

Но Холланд убедил нас продолжать, сказав:

— Не пускайте в свой разум ничего лишнего. Там должна быть только одна мысль, только один приказ: 'Освободите нас'. И когда мы выберемся из камеры — если у нас, конечно, получится, — ради Бога, удерживайте эту мысль в голове до тех пор, пока мы не покинем подземелье. Как только мы перестанем слать приказ, позволяющий нам идти, куда захочется, первоначальное распоряжение марсиан мгновенно возобладает над разумом чудовищ и те немедля пустятся за нами в погоню.

Итак, мы снова сосредоточились. И, хоть теперь нам и казалось, что минуты несутся вскачь, а не плетутся еле-еле, как совсем недавно, мы не позволяли отчаянию просачиваться в наши мысли. Сфокусировав ум на двух стерегущих нас тварях, мы повелевали им прийти, отпереть дверь и дать нам сбежать.

Я видел пот, выступивший на лбу Уитли, и, как раз, когда я уже думал, что нас всех вот-вот сломает то непомерное напряжение, которое нам приходилось испытывать, мы услышали в дальнем конце коридора мягкий топот, неспешно приближавшийся к нашей камере. Твари явились по нашему требованию!

Осознав это, мы пришли в дикий восторг и обрушили на двух монстров всю силу своих умов, придавая нашему приказу властность, нетерпеливость, внушительность! Монстры подходили все ближе и ближе, пока не остановились по ту сторону двери. Мы тут же сосредоточили на них свои мысли, внушая, что они должны открыть дверь и разрешить нам покинуть здание.

На мгновение сердце мое ушло в пятки... А затем раздался скрежет поднимаемого засова, и дверь отворилась. По знаку Холланда мы с доктором шагнули к нему, подняли его с пола и, удерживая между нами, пронесли через дверной проем — при этом мы старались не издавать ни единого звука и по-прежнему фокусировать наши мысли на двух чудовищных стражах, замерших поодаль от распахнутой двери.

Двигаясь неуверенно, будто бы сомневаясь, две твари освободили проход, позволив нам проследовать по коридору. Из храма все еще долетало песнопение, но мы понимали: у нас осталось совсем мало времени на то, чтобы подняться в кратер раньше марсиан. В том месте, где мы покинули коридор и ступили на улицу, нас чуть было не постигла катастрофа: я и Уитли споткнулись о порожек и, стараясь восстановить равновесие, на мгновение совершенно позабыли о двух монстрах позади нас.

Тут же в коридоре возникло молниеносное движение, и послышались стремительные мягкие шаги — твари рванули в нашу сторону! Но когда до нас оставалось всего несколько футов, они резко замерли на месте. Казалось, безголовые рабы озадаченно рассматривают нас, словно бы сомневаясь и недоумевая. В самую последнюю секунду нам удалось швырнуть в них телепатический приказ остановиться — от смерти, однако, мы были на волосок. Теперь-то нам стало понятно, зачем Холланд предупреждал нас о том, что до тех пор, пока не удастся окончательно выбраться из пещеры, мы должны все время направлять на тварей наши мысли.

И вот, неся Холланда, мы двигались по длинной улице, и разумы наши были сфокусированы на двух стражах в здании позади — мы повелевали им там и оставаться. Не разговаривая, мы шагали вдоль проспекта, и я сожалел, что нам не пришло в голову запереть тварей в камере. Затем, правда, я предположил, что Холланд не предложил сделать это, опасаясь телепатических способностей монстров: стражи могли каким-нибудь образом известить своих хозяев о нашем побеге. Я вдруг испугался, осознав, что позволил мыслям уйти в сторону, и вновь сосредоточил их на безмолвном приказе двум нашим недавним сторожам.

На всем пути через город нам не встретился ни один марсианин. Очевидно, в точности, как и сказал Холланд, они все собрались в храме для проведения своей церемонии. Пение стихло, и я понял: сейчас, должно быть, уже почти половина двенадцатого, а значит, у нас оставалось менее получаса на то, чтобы добраться до кратера прежде марсиан.

Как и раньше, по улицам шастало множество существ-рабов, но никто не пытался нас остановить, мы словно были для них невидимками. Казалось, они даже не подозревали о нашем присутствии, ведь у каждого из них имелось собственное дело, внедренное в мозг марсианским хозяином, и только эта конкретная задача и могла интересовать их в данный момент. В конце концов, у столь узкой специализации есть свои недостатки.