Мир Императора Георгия книга 3

В 1877 году, когда Николаю Александровичу было девять лет и он перешел из женских рук в мужские, его главным воспитателем стал пятидесятидвухлетний генерал от

инфантерии Григорий Григорьевич Данилович, директор 2-й Санкт-Петербургской военной гимназии, составивший, а затем и осуществивший программу обучения цесаревича. Однако действительным наставником и воспитателем Николая был учитель английского языка Хетс — очень одаренный и очень обаятельный человек, преподававший еще и в Царскосельском лицее. Ему Николай был обязан великолепным знанием английского языка и любовью к спорту "Карла Осиповича", как обычно называли мистера Хетса, можно было считать и воспитателем, и нянькой, ибо он глубоко был предан всей семье, приютившей его, и искренне любил своего воспитанника. Он был чистейшим идеалистом, прекрасно рисовал и занимался многими видами спорта. Особенно любил он конный спорт и сумел передать любовь к нему Николаю, тем более что цесаревич с удовольствием служил в лейб-гвардии гусарском полку.

А летом 1876 года, когда шел Николаю Александровичу девятый год, его впервые обрядили в мундир, повесили на пояс маленькую саблю, его царственный дед взял его с собою на смотр и поставил в ряды первой роты лейб-гвардии Павловского полка, хотя формально военная служба началась для цесаревича годом раньше: по примеру старых времен, он был семилетним ребенком записан в лейб-гвардии Эриванский полк и через год получил там же первый офицерский чин прапорщика. Двенадцати лет он стал поручиком, но это все еще были не более чем детские потехи, а серьезная, настоящая военная служба началась после принятия им присяги в день своего

шестнадцатилетия. Он проходил усложненный курс гимназии, где, помимо всех обычных

премудростей, изучал не два живых языка, как в гимназии, а четыре:

английский, немецкий, французский и датский. Последний был родным языком

его матери, и он знал, что рано или поздно окажется у своих

родственников в Копенгагене, сможет изъясняться и по-датски. Языки

давались Николаю Александровичу легко, и он с удовольствием занимался ими. Особенно же как уже говорилось выше, любил он английский язык и владел им настолько безукоризненно, что столь же безупречные русские знатоки английского языка находили, что Николай и думает по-английски, а потом переводит свои мысли на русский язык.

Когда Николаю Александровичу исполнилось шестнадцать лет, в Большой церкви

Зимнего дворца он принял присягу по случаю вступления в действительную

военную службу. Он все еще, как и четыре года назад, был поручиком, но

парадокс заключался в том, что по традиции цесаревич был атаманом всех

казачьих войск, а во главе каждого из них непременно стоял генерал, и

таким образом все они, хотя и номинально, подчинялись шестнадцатилетнему

поручику. Из-за своего атаманства Николай принимал присягу под знаменем

лейб-гвардии Атаманского полка, в котором служили представители всех

одиннадцати существовавших тогда казачьих войск — от Кубанского до

Уссурийского.

Неофициально считалось, что в день принятия присяги для присягающего

наступало совершеннолетие, и, таким образом, цесаревич ощущал себя

взрослым человеком.

В семнадцать лет он закончил среднее образование и перешел к изучению

серии дисциплин, предусмотренных программами академии Генерального штаба

и двух факультетов университета — юридического и экономического. Высшее

образование заняло у цесаревича еще пять лет. Руководителем всего

учебного процесса был Победоносцев, читавший к тому же курсы

законоведения, государственного, гражданского и уголовного права.

Протоиерей И. Л. Янышев читал цикл лекций по истории религии, богословию

и каноническому праву. Член-корреспондент Академии наук

Замысловский, видный специалист по истории России и истории

международных отношений, читал курс политической истории. Академик Николай Христофорович Бунте, министр финансов, будущий глава Совета Министров, преподавал политэкономию и статистику.

Академик Бекетов, создатель физической химии как самостоятельной

науки, преподавал химию. Николай продолжал совершенствоваться в языках,

сделав особые успехи в английском.

Вторую половину всего обучения занимали военные науки. Курс стратегии и

военной истории читал главный редактор "Энциклопедии военных и морских

наук", начальник Академии Генерального штаба, член-корреспондент

Академии наук, генерал от инфантерии Г. А. Леер. Фортификацию вел

инженер-генерал Цезарь Кюи, автор четырнадцати опер и почти двухсот пятидесяти романсов. Среди преподавателей военных наук были выдающиеся генералы — Драгомиров, Обручев, Пузыревский, Гудима-Левкович, Демьяненко и другие. Для изучения пехотной службы цесаревич провел два лагерных сбора в Преображенском полку, где командиром был его дядя — Великий князь Сергей Александрович. Первый год Николай исполнял обязанности взводного, а на второй год — ротного командира. Следующие два летних лагерных сбора провел он в лейб-гвардии Гусарском полку,

приобщаясь к кавалерийской службе так же, как и перед тем — сначала

младшим офицером, а потом командиром эскадрона.

Девятнадцати лет получил он чин штабс-капитана, и накануне несчастья уже обсуждался вопрос о присвоении ему чина капитана. Александр III не любил балов и празднеств, ограничив их до возможного предела, практически не принимая по делам двора

никого, кроме министра Воронцова-Данилова, да и то крайне редко.

И потому и цесаревич воспитан был в том же духе, что и государь Александр: он не

выносил излишеств ни в одежде, ни в еде, старался во многом подражать

отцу, со временем полюбив то же, что любил и Александр: охоту в царских

заповедниках — Ловиче, Спале, Беловежской Пуще, рыбалку в Финских шхерах,

долгие прогулки в полях и лесах, физический труд и стремление к здоровой

и чистой жизни. Николай Александрович много занимался, любил верховую езду, гимнастику, катание на лодках, ходил на охоту, не

чурался физической работы — убирал снег, колол и пилил дрова, сам чистил

коня и потому был крепок, вынослив и силен.

Проходя службу в Преображенском полку, цесаревич Николай был

совершенно непричастен к порочным наклонностям офицеров-содомитов, а служа в Лейб-гусарском, не позволял себе пьянства, хотя ханжой не был и иногда в офицерском собрании пропускал две-три рюмки водки или бокал-другой шампанского.

Здесь же выявилась и одна из симпатичных черт его характера — стремление

помочь своим товарищам-однополчанам, если они женились на скомпрометированных дамах. По законам офицерской чести эти офицеры должны были оставлять

Преображенский полк, и цесаревич всячески помогал им в их дальнейшей

карьере — армейской, гражданской, а иногда даже духовной.

Военная подготовка цесаревича не ограничилась знакомством с пехотной,

кавалерийской и артиллерийской службой. Будучи атаманом всех казачьих

войск, он знал и казачью службу, а кроме того, был приобщен и к службе

на флоте.

И вообще, следует признать, что цесаревич, с учетом его возраста, был

подготовлен к военной и государственной деятельности гораздо лучше, чем кто-либо

другой.. И еще об одном его качестве скажем — вера в Бога, — вера такая простая и глубокая у него, очень многое объясняет в его жизни. Это по сути дела своеобразный ключ к пониманию его душевных состояний и поступков... Бог олицетворял для цесаревича Николая Высшую Правду, знание которой только и делает жизнь истинной, в

чем он уверился еще в юности... Вера наполняла жизнь царя глубоким

содержанием, помогала переживать многочисленные невзгоды, а все

житейское часто приобретало для него характер малозначительных эпизодов,

не задевавших глубоко душу. Вера освобождала от внешнего гнета, от

рабства земных обстоятельств. По словам хорошо знавших его людей цесаревич принадлежал к числу тех счастливых натур, которые веруют, не мудрствуя и не увлекаясь, без экзальтации, как и без сомнения -своего рода православный романтик.

. Религия давала ему то, что он более всего искал — успокоение. И он дорожил этим и пользовался религией, как чудодейственным бальзамом, который подкрепляет душу в трудные минуты и всегда будит в ней светлые надежды. Подытожим -судьба готовила для России мудрого, доброго, спокойного и рассудительного государя — первого хорошего человека на троне за столетия. И остается лишь гадать -какие великие воистину успехи и победы ждали бы Россию при императоре Николае II?

Hо можно сказать твердо — то были бы победы не отягощенные бессмысленной кровью вероломной японской войны, и насилием над маленькими беззащитными островами. Успехи честной христианской политики а не хитрой купеческой воистину торговли с другими державами за мелкие выгоды и циничных альянсов— какими отмечен его брат и его лесбиянствующая француженка. Успехи добросердечия во внутренней жизни а не зловещего всевластия жандармов и ОСВАГа... не черные крылья кровавого демона на троне, а белые крылья ангела

Hо Господь судил иначе... Быть может — оттого что мы, русские, были недостойны такого правителя?

Георгий Федотов "Hесостоявшийся великий монарх" В сб. "Вехи" 1928 г. Лондон

* * *

17 июня 1890г.

...Вы, Ваше Величество, возможно неверно понимаете настрой Германии. Что скрывать — моя семья и я тоже — да и вся империя — был бы польщен если бы женой государя всероссийского стала бы принцесса из дома Гогенцоллернов.

Однако -в мире не все соответствует даже королевским и императорским желаниям,—

(Tем более как известно всей Европе это был не ваш выбор, -про себя едко добавил принц Генрих и деликатно взял из вазочки маслину).

...Cо смотровой площадки городского парка открывалась великолепная панорама клязьминских просторов. Бескрайние заливные луга, темнеющие вдали леса создавали чувство какого-то абсолютного простора и величия.

Hи горожанин ни гость не смог бы удержаться от того чтобы постояв и умилившись сердцем не сказать -вслух или про себя -"Какая же красота, Господи!"

Здесь царь и решил устроить неофициальный прием.

...Вообще то изначально была мысль -установить тут шатер — алый с вышивкой и там организовать прием... В конце концов прежние цари не видели ничего особенного в том чтобы принимать знатных гостей в армейских палатках на всяческих маневрах. Hо в конце концов было решено что встречи пройдут под искусно сделанной беседкой, украшенной флагами империи, установленной на площадке .

И сейчас за плетенным столиком сидел молодой господин с породистым лицом украшенном аккуратной бородкой а-ля Генрих IV (что было особо символично ибо звали его Генрихом) и в мундире с золотыми эполетами — с вышитыми орлами -одноглавыми.

Георгий отчего то вспомнил спор в церемониймейстерской части относительно статуса гостя.

А именно -титуловать ли прусского принца — Его королевское высочество -как сына короля прусского или же все же Его императорское высочество. В итоге было решено что если назвать королевское высочество императорским беды не будет. Сам Генрих не зная о столь забавном казусе вокруг своей особы продолжил разговор.

-Да — в мире не все соответствует даже королевским и императорским желаниям, -повторил принц.

Hо куда больше -не скрою -нас тревожат знаки недоброжелательства вроде недавних маневров у нашей восточной границы...

...Генрих был старше Георгия почти на восемь лет -но пока ничем не прославился. Жил в Берлине и Дрездене, в придворных развлечениях почти не участвовал — являя скорее тип замкнутого служаки нежели светского человека.

Окончил кассельскую гимназию и поступил на военно-морскую службу. Два года учился в Военно-морской академии. С 1888-го Его высочество Генрих — командир императорской яхты "Гогенцоллерн", затем — крейсера II-го ранга "Ирина", броненосца береговой обороны.

С оттенком грусти Георгий подумал что примерно такая же карьера ждала его — если бы все в его жизни пошло так как следовало бы — а не как устроила слепая судьба и разгильдяи— железнодорожники. Хотя скорее всего дядюшка Алексей Александрович нашел бы ему необременительную и тоскливую службу на берегу — среди штабных геморроидальных бородачей— кавторангов и каперангов и бумаг — когда какое нибудь требование на новую шлюпбалку взамен сломанной, или патрубки к котлам Бельвиля -или на десяток фунтов гвоздей должно было быть согласовано у дюжины столоначальников.

Годам к тридцати — тридцати пяти получил бы почти таких же адмиральских орлов и брюшко, по обычаю Семьи завел бы себе одну а то и двух балерин а до того — женился... да хоть на Алисе Гессен-Дармштадской.

Георгий отогнал уводившие куда то не туда мысли.

-Вы ошибаетесь как видимо и ошибается мой брат император Вильгельм. Как вы могли подумать что Россия хочет войны? Мы ее напротив -опасаемся — тем и объясняются маневры. Договора перестраховки увы — больше нет. Поэтому я проверял войска и их готовность к войне. В конце концов -разве это я расторг вышеупомянутый договор -ради того чтобы устроить означенные маневры? и уж явно не я создал ситуацию при которой любая ваша свара с третьей страной или мое столкновение с кем-нибудь способна вызвать кровавую войну -желчь таки прорвалась его голосе.

-Что тут можно поделать? — кивнул принц. Лично я бы не стал совершать столь решительного разрыва с прошлой политикой. Hо мой царствующий брат думает иначе. Кроме того -он крайне отрицательно относится к тому что связано и именем бывшего рейхсканцлера. И я склонен его понять — ибо герр Бисмарк в последнее время и в самом стал забываться — покачал головой Генрих Гогенцоллерн. Георгий знал о чем идет речь. Еще с 188т года европейская пресса периодически обсуждала положение, создавшееся в Германии: укрепление русской границы, ограничение гласности в судебных делах, "Закон о социалистах", введение водочной монополии... Буквально каждое решение некогда всемогущего канцлера вызывало шквал критики. Дело дошло до того что выдрессированный и по-армейски послушный рейхстаг — положение о котором разрабатывалось к слову именно Бисмарком — оказался в оппозиции законопроектам канцлера. Пошли даже слухи о намерении Бисмарка произвести государственный переворот...

Ваш канцлер в своем неуёмном желании уязвить Россию сорвал нам наше размещение на Берлинской бирже в 89 году тем самым послужив толчком ко всем событиям. принц. Но зачем вы сделали все чтобы остаться без верного друга в моем лице мне лично не понятно.

И если Его Императорское величество ваш брат пожелает возобновить упоминавшийся договор -за Россией дело не станет.

Я доведу до сведения моего брата ваши слова Ваше Величество...

-Hо кроме того Ваше Величество — мы не можем игнорировать недовольства нашего венского союзника спорами с вашей страной из за балканского вопроса... -продолжил Генрих, — партию следовало доиграть до конца.

— И опять вынужден возразить — ибо такая постановка вопроса неверна.