Незваный гость

Адрес был хорошо ему знаком, и только сворачивая во двор он уточнил:

-Какой подъезд?

-Второй, — буркнула Марина, не поворачивая головы.

Однако прямо напротив нужного подъезда расположился огромный черный «Мерседес», и Павлу пришлось буквально протискиваться мимо его лоснящегося полированного бока. Он проехал дальше и остановил машину, только свернув за угол. Где-то внутри у него зазвенел сигнал тревоги.

-Я же сказала — второй. Ты мимо проехал.

-Знаю. Сиди, не высовывайся, — Павел поспешил одернуть дочь, уже потянувшуюся к двери, — этот черный «Мерс» часто тут у вас стоит?

-Впервые вижу, — Марина вывернула голову и посмотрела в заднее стекло.

-Понятно…

Павел достал телефон и набрал номер.

-Алло, Костя? Можешь для меня номер машины по базе пробить? — он продиктовал номер.

-…кто? Спарк-Финанс? Солодовский, что ли? Вот дерьмо!

-…так, понятно. А ты можешь выяснить, не связан ли он каким-нибудь образом с СевЛайн или УралСкай…? Да-да, все та же история.

-…это точно? И что, сильно погорел? — услышав сумму, Павел снова выругался.

-Опергруппу? Нет, не надо… пока не надо. Если что — я тогда сам шефу доложу.

-Пап, что происходит? — Марина уже и думать забыла о своей обиде и раздражении на Андрея. Теперь, чувствуя, что дело принимает скверный оборот, она разволновалась уже не на шутку.

-Твой Андрей перешел дорогу весьма непростым людям, — Павел выбрался из машины и, обойдя ее, открыл багажник. Марина семенила следом, — он кинул на чашу весов крохотное рисовое зернышко, но тем самым привел движение такие силы, которые вполне могут перемолоть его самого в труху. А тут этот черный «Мерс»… я не верю в такие вот случайные совпадения, а потому вынужден предполагать самое плохое.

Из большой черной сумки Павел достал бронежилет и, сбросив куртку, надел его и начал застегивать.

-Что же делать? Что же делать? — миновав остановку «тревога», Марина полным ходом устремилась к станции «паника».

-Что, что… надеяться на лучшее и готовиться к худшему, — Павел захлопнул багажник и посмотрел вперед, где за яркой зеленью кустов маячила черная машина, — мне понадобится твоя помощь.

-Какая именно? — шмыгнув носом, девушка предприняла отчаянную попытку сосредоточиться.

-В той машине остался водитель, который присматривает за входом в подъезд. Я не смогу прокрасться туда незаметно, тебе придется его отвлечь.

-Каким образом?

-Подойди к нему со стороны двора, чтобы ему пришлось отвернуться, и спроси какую-нибудь ерунду. Номер дома или еще что… — Павел критически осмотрел дочь, ее красные глаза, хлюпающий нос, и у него родилась идея, — знаешь, с твоим унылым видом будет смотреться более естественно, если ты начнешь его расспрашивать о потерявшейся собачке. Попричитай немного, попытайся показать ему ее фото в телефоне…

-Но у меня в телефоне нет фотографий с собаками, — возразила Марина, — только котики…

-Это не принципиально, твоя задача — отвлечь внимание водителя и выиграть для меня время.

-Я даже не знаю…

-Давай, соберись! — Павел взял ее за плечо и крепко встряхнул, — в школе же ты в драмкружке выступала — и здесь справишься. Тебе надо продержаться всего несколько секунд, а зависит от них очень многое, возможно, даже чья-то жизнь.

-Ну спасибо! — фыркнула девушка, — у меня и так уже поджилки трясутся, а тут еще ты со своим жизнеутверждающим оптимизмом!

-Не дрейфь! Мне тоже не по себе, но здесь и сейчас Андрею кроме нас помочь некому. Так что давай, вперед! Быстренько запрыгивай в образ и запудри этому водиле мозги. Я же знаю, что ты это умеешь!

Еще раз фыркнув, девушка зашагала по переулку, заглядывая по ходу под все припаркованные машины и кого-то окликая. Суть своей роли она ухватила отлично.

Павел подождал, пока дочь подойдет к черной машине, после чего осторожно двинулся вперед сам, стараясь держаться в слепой зоне водителя. Он видел, как тот опустил правое боковое стекло, чтобы выяснить, что ищет под его Мерседесом юная незнакомка. Отлично! Как раз то, что нужно! Достаточно буквально двух-трех секунд, чтобы…

Но в следующее мгновение ситуация внезапно решила наплевать на сценарий. Водитель зашевелился и, к ужасу Павла, открыл дверь, намереваясь выйти из машины. Времени на раздумья не оставалось, и Павел немедленно перешел к «плану Б». Не успев и глазом моргнуть, водитель вдруг обнаружил, что упирается носом в крышу собственной машины, а затылок ему неприятно холодит что-то металлическое. Хорошо знакомый сухой щелчок снятого предохранителя заставил его замереть.

-Вот и умница! Веди себя хорошо, и машину не придется гнать на мойку. Руки на крышу! — Павел быстро ощупал своего пленника, но никакого оружия не нашел, — к кому и зачем приехал Солодовский?

-Не твоего ума дело! Какого черта тут происходит!? Ты кто такой, вообще!?

-Закон и порядок. Бляху потом покажу, — Павлу оставалось лишь надеяться, что его самоуправство окажется не напрасным, и что Млечин сумеет оградить его от неизбежных проблем, связанных с такими вольностями, — давай сюда руку…

Судя по всему, контракт несчастного водителя не предусматривал глупого геройства и бессмысленного самопожертвования, а потому еще через несколько секунд он со скованными за спиной руками уже лежал на полу между сиденьями. Захлопнув дверь, Павел нос к носу столкнулся с Мариной.

-Пап, ты же говорил, что только прошмыгнешь в подъезд и все! Зачем рукоприкладство-то устраивать!?

-Потом извинюсь. Почему он вдруг из машины полез? Что ты ему там наплела?

-Да ничего особенного, — девушка пожала плечами, — он помочь хотел, наверное.

-Ладно, шут с ним, в следующий раз дозируй свое обаяние более аккуратно.

-Ну что, пошли?

-Стоп-стоп-стоп! — Павел поспешно поймал за рукав уже шагнувшую к подъезду дочь, — ты никуда со мной не пойдешь, а вернешься в машину и будешь там меня ждать. Понятно?

-Это что еще за новость!? Я, знаешь ли…

-Так, хватит! Обсуждать с тобой сейчас я ничего не буду! Так что выбирай — или ты делаешь так, как я сказал, или я и тебя браслетами прикую.

-Но… — сообразив, что отец настроен более чем серьезно, Марина сбавила темп, — почему? Что случилось-то?

-Когда в одном месте сталкиваются Большие Деньги и Тимур Солодовский, то ничем хорошим это обычно не заканчивается. У него крайне своеобразная манера вести деловые переговоры — после них люди или остаются инвалидами или вообще бесследно исчезают. Так что игры закончились. Иди в машину. Все.

-Там же Андрюшка… — девушка пошатнулась, и Павлу пришлось подхватить ее под руку.

-Именно поэтому мы должны действовать быстро. Тут, конечно, не помешал бы отряд СОБРа, но на счету каждая минута, так что я пойду сам. А ты будешь меня ждать в машине. Понятно?

-Да-да, хорошо, — уже готовая разреветься Марина затрясла головой.

-Тогда… стоп, у тебя ключи от Андрюхиной квартиры есть? Давай сюда. Этаж? Номер квартиры? Теперь иди, — Павел развернул дочь в нужном направлении и слегка подтолкнул в спину, — не волнуйся, все будет хорошо.

Проводив дочь взглядом и убедившись, что она послушно забралась в машину, он вздохнул и направился к подъезду. Его не покидало ощущение, что он только что, скрутив, возможно, ни в чем не повинного водителя, перешел некий Рубикон, за которым уже нет возможности остановиться и отыграть все назад, будто ничего и не было. Единственное, что остается в такой ситуации — продолжать грести дальше, чтобы закручивающийся на глазах водоворот событий не утащил тебя на дно. Бежать и не останавливаться. Павел понимал, что теперь все его дальнейшие слова и действия будут определяться именно этой логикой, и его личные желания или стремления более не играют никакой роли. Бежать и не останавливаться, пока не придешь к финалу, каким бы он ни был.

«Все будет хорошо»… Тьфу! Даже такая мелкая и банальная ложь оставляла на языке горький привкус. Павел прекрасно понимал, что дела уже обстоят хуже некуда, и дальше все будет только усугубляться.

Дабы не создавать лишнего шума и не выдать своего приближения, он не стал вызывать лифт и побежал по лестнице. Не дойдя пары пролетов, Павел остановился и прислушался, но все заглушал стук крови в ушах. А казалось бы — всего-то шестой этаж! Где твои семнадцать лет… м-да.

Все выглядело тихо и мирно, и Павел на цыпочках пошел дальше. На лестничной клетке никого не было, и он осторожно толкнул пальцем дверь квартирного холла, мысленно молясь, чтобы она не скрипнула.

Первым, что он почувствовал, был запах. Солодовский славился своим пристрастием к дорогим сигарам, а также тем, что любил в качестве пепельницы использовать глаза своих оппонентов. И теперь пряный сигарный аромат заставил сердце в груди у Павла колотиться еще чаще. С подозрениями и догадками можно было заканчивать — все обстояло именно так, как он и опасался. Стараясь даже не дышать и внимательно глядя себе под ноги с тем, чтобы не наступить ненароком на расшатанную плитку кафеля, Павел двинулся вперед. Его правая рука легла на кобуру.

Дверь в квартиру Андрея оказалась заперта, и из-за нее доносились приглушенные голоса. Приложив к ней ухо, Павел попытался разобрать, сколько человек участвует в разговоре, и о чем идет речь, но вдруг он услышал глухой удар, за которым последовал полный боли крик, резко оборвавшийся, превратившись в неразборчивое мычание. Павел узнал голос Андрея, и все его тело покрылось неприятными мурашками. Вот теперь точно — хуже уже некуда.

Он тихонько вернулся на лестничную клетку и достал телефон. Иногда даже самоуправство требует санкции вышестоящего начальства.

Доклад не занял много времени, поскольку все причастные были в курсе финансовых проблем руководства СевЛайн и его взаимоотношений с Солодовским, а уж его репутация в дополнительных комментариях и вовсе не нуждалась. Разногласия возникли только в вопросе дальнейших действий, и тут Павлу пришлось нелегко, поскольку крайне сложно убедительно отстаивать свою позицию, когда разговаривать приходится исключительно шепотом.

-Ты же прекрасно знаешь, что Солод из Андрюхи мешок с фаршем сделает! Ему много времени для этого не нужно — пока опергруппа будет сюда добираться, он его уже оприходует и смоется.

-А что ты там в одиночку сделать сможешь? Он ведь там с охраной, небось.

-Да хоть что-нибудь! — Павел скрипнул зубами, — достаточно Солода ненадолго отвлечь, чтобы спасти Андрюхе жизнь!

-А твою жизнь потом кто спасать будет?

-Какая к черту разница! Сейчас речь не об этом!

-Речь о том, что ты и сам угробишься, и парня не спасешь — уж тогда-то Солод его точно прикончит. Еще ты же и виноват в итоге окажешься.

-У тебя есть предложения получше?

-Дождаться опергруппы.

-Вот только Солод ее дожидаться вряд ли будет — выпотрошит человека и свалит. А потом ты его уже не прищучишь, не в первый раз все-таки.

-Твое самопожертвование тут не поможет, он выкрутится в любом случае.

-Но так у Андрюхи хотя бы будет шанс!

-Черт… Я так понимаю, что ты пойдешь туда в любом случае, и отговаривать тебе бесполезно.

-Да.

-И приказать я тебе не могу, тем более что в последнее время тебе приказы больше Млечин отдает, а не я.

-Только не думай, что мне самому это нравится.

-Тогда знаешь что, — собеседник Павла вдруг замялся, — помнишь, мы как-то с месяц назад сидели и обсуждали очередную выходку Солода, и кто-то обронил, что, представься ему шанс, то он бы… он бы им воспользовался. Помнишь?

-М-м-м… помню, — подобного поворота Павел не ожидал.

-Я не могу тут особо распространяться, но если тебе такой шанс представится — не упусти его.

Дополнительных разъяснений не требовалось. Павел спрятал телефон в карман и вынул из кобуры пистолет. Имея дело с Солодовским, без такого весомого аргумента не обойтись. Он взвел курок и шагнул обратно в холл.

К его возвращению дискуссия по ту сторону запертой двери шла уже на повышенных тонах. Что ж, тем больше у него шансов остаться незамеченным, открывая замок. Насколько Павел мог судить, его конструкция позволяла проделать это, не создавая особо громкого лязга. Главное — действовать крайне медленно и аккуратно.

Павел осторожно вставил ключ в скважину и на секунду замер, собираясь с духом. Потом обратного пути уже точно не будет. Но тут послышался очередной удар, сопровождаемый сдавленным криком, и он, воспользовавшись моментом, резко крутанул ключ и толкнул дверь плечом. Павел влетел в квартиру, на ходу оценивая ее планировку. Так, кухня направо, комната Андрея прямо — вперед!

На его пути возникла широченная спина телохранителя, который только начинал разворачиваться, но так и не успел закончить свой маневр. Рукоять пистолета врезалась в его висок, отправив охранника в нокаут. Но, даже отключившись, тот отказался сразу рухнуть на пол, вместо этого сперва завалившись на шкаф, потом на стол, и только затем неспешно сполз с него и, наконец, успокоился на потертом ковре.

И этих нескольких секунд Солодовскому хватило, чтобы прыгнуть за стул с привязанным к нему Андреем и укрыться за ним, прижимая нож к горлу парня.

Андрей выглядел ужасно. Павел даже не сразу его узнал. Казалось, что на его покрытом кровавой коркой лице вообще не осталось ни одного живого места, а безвольно свисающие окровавленные пальцы говорили о том, что в них не осталось ни одной целой кости. Даже выпытав у своей жертвы все, что он хотел, Солодовский, как правило, не останавливался и терзал несчастного дальше. Просто ради удовольствия. После такого изуверства даже смерть воспринималась как избавление.

-Полиция! Брось нож и отойди назад! — рявкнул Павел, надеясь, что его внезапное появление, плюс решительность и нахрап заставят Солодовского отступить.

Однако расчет не оправдался, его противник был слеплен не из того теста, чтобы теряться при первом же резком окрике. Он присел на корточки, полностью скрывшись за спиной Андрея и оставив на виду только сжимающую нож руку.

-Слышь, начальник, а давай-ка наоборот, а? — происходящее, казалось, его даже забавляло, — спрячь свою пушку и вали отсюда подобру-поздорову. А то у меня с утра руки трясутся, и я могу мальчишку поцарапать ненароком. Ой!

Солодовский слегка шевельнул ножом, и по шее Андрея заскользила алая струйка. Павел мысленно выругался. При том извращенном чувстве юмора, что было присуще Солоду, любая его шутка могла обернуться чьим-нибудь трупом.

-Еще раз так сделаешь — и тебе уже никакие адвокаты не помогут!

-Что, правда!? Надо проверить — ой! Ой! — Андрей дернулся и зашипел, когда из-под ножа Солодовского побежал очередной кровавый ручеек, — а если ты не уберешься отсюда через три секунды, то мальчишке уже не помогут никакие айболиты! Я считаю — три!

От голоса Солодовского, непринужденного и даже веселого, у Павла буквально внутренности узлом завязывались. Будто кто-то возил гвоздем по стеклу. Этот засранец представлял собой законченного психопата, ни в грош не ставившего ни свою собственную жизнь, ни, тем более, жизнь чужую. Тянущийся за ним след насчитывал уже более десятка покойников, но ни один суд так и не смог пришить ему их убийство — извращенная гениальность Солодовского позволяла ему раз за разом выходить сухим из воды. Да и адвокатов он нанимал всегда первоклассных — таких, что самого черта добела отмоют. Так что, когда он угрожал прирезать Андрея, в его словах не было и грамма блефа.