1917: Государь Революции

Ладно, что-то меня понесло не в ту степь. Как-то устал я. Надо будет поспать в поезде...

* * *

ПЕТРОГРАД. НИКОЛАЕВСКИЙ ВОКЗАЛ. 9 (22) марта 1917 года.

Автомобиль выехал на платформу Императорского поезда и замер у выстроившегося Почетным караулом Конвоя. Ко мне тут же подскочил с докладом генерал Цабель.

— Ваше Императорское Величество! Поезд в полном порядке и исправности, мы готовы к отъезду.

— Благодарю вас, Сергей Александрович, что гости все разместились?

— Так точно, Ваше Императорское Величество, все размещены. И указанные вами лица и Ее Императорское Величество с графом Брасовым так же разместились уже в Великокняжеском вагоне.

Я резко остановился и развернулся к Цабелю.

— Моя мать и сын в поезде?

— Так точно, Ваше Императорское Величество!

Я вкрадчиво спросил:

— Послушайте, генерал, а я разве указывал данных лиц к размещению?

— Но, Ваше Императорское Величество... — генерал запнулся и явно растерялся. — Как же могу их не пустить, если они прибыли к поезду? Это же, прошу меня простить, не абы кто с улицы, а Ее...

— Генерал! — я перебил оправдания. — Скажите, не жмут ли вам погоны? Или вам надоело быть начальником Императорского поезда? Так это поправимо, вы один из немногих, кто остался после моего царственного брата.

Цабель выпрямился и твердо сказал.

— Я готов отправиться на фронт сей же момент, Ваше Императорское Величество!

— Вот что, генерал, вы отправитесь туда, куда я прикажу и будете делать то, что я скажу. Разумеется, я от вас хочу не слепого подчинения, но, тем не менее, требую выполнения моих приказов и подчинения лишь мне. Вам понятно? И если я вам присылаю список лиц, которые должны быть в поезде, то это значит, что никого другого в поезде быть не должно!

— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество! — Цабель козырнул, а затем, поколебавшись, спросил. — А как прикажете поступить с Ее Императорским Величеством и его сиятельством графом Брасовым?

— Ну, не на улицу же теперь их выгонять! Придется мне разговаривать с ними.

— Слушаюсь, Государь! Прошу войти в вагон, и мы сразу же отправляемся. Свитский состав и бронепоезд уже отбыли вперед. Вслед за нами пойдет эшелон Георгиевского полка.

— Хорошо, Сергей Александрович. И распорядись, голубчик, чаю.

Я вошел в вагон, придерживая на бедре шашку. За мной проследовал генерал Климович, успевший за время моего разговора с Цабелем вновь облачиться в генеральскую шинель и затянуть себя ремнями.

— Господа, собираемся в столовой через четверть часа. Проведем блиц-совещание.

К моменту, когда я, сняв, верхнюю одежду и испив чаю, вышел к ожидавшим меня, поезд уже тронулся и стал плавно набирать ход. Прекрасный и тяжелый бронированный вагон Императорского поезда шел тихо плавно, покачиваясь на стыках и стрелках. Да, сделали для брата Коли хороший состав. Тем более что он не один в своем роде и каждая российская железная дорога имела такой в резерве, на случай явления Христа, в смысле, меня народу. Точнее, на случай того, если Государь Император соизволит куда-то выехать, а затем, милостиво благоволит проследовать, где Высочайше изволит откушать.

Столовая не лучшее место для совещаний, к тому же пришлось идти в соседний десятый вагон, но там по крайней мере был длинный стол, а в салоне проводить совещания было решительно невозможно. Расслабляющая обстановка кресел и диванов создавала абсолютно нерабочую атмосферу. Да и писать на чем? На маленьких декоративных столиках что ли? Ну, а царский кабинет имел лишь один стол — мой, и для совещаний так же не годился. А посему, хочу я того или нет, но столовая, как говорится, она самое то. Так что, вот вам и здрасьте.

— Добрый день, кого не видел. И кого видел, так же приветствую.

Собравшиеся поклонились

— Прошу садиться, господа!

Естественно, сам я сел во главе стола и, подождав пока все рассядутся, начал.

— Итак, господа, хочу с вами обсудить вот такую тему, которая касается этого поезда и моих поездок вообще. Ездить я собираюсь много, а управление государством не должно прерываться ни на минуту во время моего движения. Особо подчеркиваю, мне нужны не столько комфортабельные средства передвижения в виде бронированных дворцов на колесах, сколько нужны варианты передвижных командных пунктов, которые позволят мне управлять государством и армией в любой момент времени, вне зависимости от моего местонахождения, будь то я нахожусь в пути между станциями, передвигаясь на поезде, посещаю секретные объекты или вообще передвигаюсь по воздуху. Нынешний вариант Императорского поезда не позволяет осуществлять такие действия в полной мере. В частности, на перегонах между станциями Император и его сопровождающие лица лишены средств связи, а потому не могут управлять процессами в государстве. Посему, я вижу такие варианты решения данной задачи. Первое, Императорский поезд дополняется еще двумя вагонами. В одном будет располагаться Императорский Ситуационный центр, а во втором будут жить офицеры Ситуационного центра. Поезд необходимо оснастить двумя независимыми станциями беспроводного телеграфа, для приема и передачи данных вне станций, или в случаях, когда нет возможности воспользоваться обычными телефонными и телеграфными линиями в случае заговора или других обстоятельств.

— Прошу простить меня, Государь, — Цабель встал. — Дело в том, что нынешний состав Императорского поезда и так нагружен до предела. Четырнадцать вагонов, пять из которых бронированные, создают большую нагрузку на машины и состав рискует не выдержать требуемую скорость, да и вообще это чревато на подъемах и спусках. А если мы добавим еще два, то...

Я пожал плечами.

— Значит, нужно придумать за счет чего уменьшить нагрузку. Отцепите церковь, в конце концов. Молитва штука хорошая, но оставлять Империю без управления только потому, что мы возим с собой церковный вагон, это, знаете ли, перебор. Бог простит нам, если мы будем молиться в церквях при станциях, но не простит, если из-за передвижной церкви мы допустим в стране переворот и гражданскую войну.

— Есть еще вагон-гараж с автомобилем, — напомнил мне генерал. — Можно и его отцепить.

— Скорее я прикажу отцепить один из великокняжеских вагонов. Целых два бронированных великокняжеских вагона, это перебор, как мне представляется. Дамский великокняжеский вагон нам ни к чему, мы не на пикник едем, а вот автомобиль мне может быть полезен. В общем, изучите варианты уменьшения нагрузки и представьте мне свои соображения.

Начальник поезда поклонился.

— Будет исполнено, Государь.

— Далее. Гонять целый состав на короткие расстояния я считаю нецелесообразным по ряду причин. А потому, необходимо разработать систему использования бронепоезда номер три "Георгий Победоносец" в качестве оперативного командного пункта, при моих поездах в районе столиц. Бронепоезд же разрабатывался именно как генеральский передвижной штабной командный пункт, не так ли?

Цабель кивнул.

— Точно так, Ваше Императорское Величество. Только он не совсем удобен для размещения там Вашего Величества. Да и как там разместить указанный вами Ситуационный центр? Бронепоезд ограничен по объему.

— Ну, комфорт меня интересует в последнюю очередь. Стол, стул, телефон, радио для приема кодированных сообщений, беспроводной телеграф и дежурный офицер — вот и все, на что я претендую. На фронте я жил в худших условиях, а тут речь идет о часе или двух пути. Но, разумеется, я жду от вас соображений по наилучшему решению данной задачи. И еще. Нужен штабной моторизированный броневагон. Вооружение его меня интересует постольку поскольку, а вот возможность передвигаться на нем в пределах Москвы и Подмосковья меня интересует весьма. И еще, я хотел бы получить в свое распоряжение ремонтный состав, а точнее паровоз и несколько вагонов, которые ничем внешне не отличаются от обыкновенных теплушек, в меру грязных и потрепанных, с соответствующими надписями на бортах, а на деле представляющих собой обшитые вагонными досками бронированные вагоны передвижного командного центра для скрытного перемещения Императора, дежурных офицеров Ситуационного центра и моей охраны из одного пункта в другой, да так, чтобы ни одна живая душа не могла сказать точно, что именно в этих вагонах. Вы понимаете мою мысль, господа? Вижу, что понимаете. В таком случае, этот вопрос следует срочно изучить, и я жду предложений. Координатором проекта я назначаю Министра вооружений и военных нужд. Возьмите под личный контроль этот вопрос, Алексей Алексеевич.

Генерал Маниковский встал и коротко кивнул.

— Подчеркиваю, господа, это — СРОЧНО.

* * *

ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА МЕЖДУ ПЕТРОГРАДОМ И МОСКВОЙ. 9 (22) марта 1917 года.

— Привет, сынок. Что рисуешь?

Мальчик смутился, но затем, все же, справился с собой и ответил тихо:

— Бронепоезд...

Я наклонился над рисунком.

— Похож, — одобрил я, усаживаясь рядом. — Ты не голоден? Скоро обед подавать будут.

— Нет, папА. А мы куда едем?

— В Москву, сынок.

— А когда назад?

Я пожал плечами.

— Не знаю, сынок. Думаю, что мы туда надолго переезжаем, так что...

В этот момент дверь во второе великокняжеское купе раскрылась и на пороге возникла Вдовствующая Императрица Мария Федоровна во всей своей красе.

— Михаил? А я думаю, кто тут разговаривает...

— Георгий, порисуй пока, а то мне бабушке твоей нужно пару слов сказать тет-а-тет. Прошу вас, МамА.

Делаю приглашающий жест, и мы выходим из купе. Гувернер Георгия с поклоном ретируется назад в купе сына.

— Вы в каком купе расположились, МамА?

— В первом.

— Прекрасно. Тогда разрешите вас пригласить на два слова.

Мы расположились на диванах, и я вкрадчиво спросил:

— Я давно хочу у вас спросить, МамА, вам какой дворец больше нравится — Мариинский в Киеве или Ливадийский?

— Это к чему ты спрашиваешь, — спросила она с подозрением.

— А к тому, МамА, что если вы будете заниматься самоуправством, то я организую вам отдых вдали от столиц.

Ее лицо вспыхнуло.

— Каким еще самоуправством? Потрудись объясниться, сын мой!

— Ой, МамА, только не надо! Все вы прекрасно понимаете! Кто вас приглашал в поездку? Я же вам вчера сказал, что вызову вас позже. Если вы еще раз решите поступить по-своему, то имейте себе в виду, что вы рискуете тем, что вас просто не пустят, и придется вам стоять под окнами поезда на виду у всех, в ожидании меня. А я вас отправлю восвояси.

— Я не понимаю тебя! С каких это пор, я должна спрашивать дозволения на поездку? Мне кажется, что ты забываешь, кто я такая!

— МамА, я вас люблю и уважаю, но Глава Дома и Император здесь я. И я не допущу того, чтобы кто бы то ни было подвергал сомнению мои решения. Я просил вас присмотреть за Георгием в это тяжелое для него время...

— Для него? — вдруг переспросила она. — Только для него?

Я нахмурился.

— И для него, и для меня. Но я весь в делах, а он одинокий маленький мальчик, у которого недавно убили маму прямо у него на глазах. И я вас просил...

Мария Федоровна поджала губы.

— Прости, но я не думала, что рядовая поездка в Москву такое сложное предприятие. Я подумала, что мальчику будет интересно посмотреть Кремль, и что это как-то развеет его.

— Это не рядовая поездка. Я переношу в Москву столицу Империи. И мне сейчас будет совсем не до того, чтобы еще и переживать за Георгия.

— Столицу? — переспросила Мама.

Я кивнул.

— В Москву.

— Но, позволь спросить, зачем?

Устало тру глаза.

— Много причин. Скажем коротко — хочу учредить Империю заново. И мне для этого нужно перезагрузить весь государственный аппарат.

— Перезагрузить? — Мария Федоровна удивленно посмотрела на меня. — Как это?

— Э-м, ну, точнее, перезапустить. Словно двигатель, который заглох, понимаете?

Она с сомнением посмотрела на меня, и медленно кивнула.

— Вот и хорошо, — поспешил я закруглить свою оплошность. — МамА, я надеюсь, что мы поняли друг друга.

Вдовствующая Императрица ничего не ответила, и я, выходя из купе, спиной чувствовал ее изучающий взгляд.

В коридоре натыкаюсь на графа Бенкендорфа.

— Ваше Императорское Величество! Прикажете подавать обед?

— Что ж, Павел Константинович, извольте, — кивнул я моему обер-гофмаршалу, — как говорится, война войной, а обед по расписанию!

Обед прошел в довольно непринужденной обстановке. Звучали тосты за меня любимого, за Россию, за Марию Федоровну и даже за Георгия. Все довольно оживленно беседовали, вспоминая какие-то случаи из жизни. В общем, все было нормально. Ну, почти все. Я весь обед ловил на себе оценивающе-задумчивый взгляд Вдовствующей Императрицы.

Да, что-то пошло не так. М-да...

* * *

ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА МЕЖДУ ПЕТРОГРАДОМ И МОСКВОЙ. 9 (22) марта 1917 года.

— "Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди".

— Я эту сказку знаю!

Растерянно смотрю на мальчика и закрываю книгу. А он просит:

— Расскажи мне что-нибудь интересное!

Пожимаю плечами.

— А хочешь, я тебе расскажу, как я шесть сотен верст пролетел на аэроплане без посадок и как мы разбились в лесу под Могилевом?

— Хочу! — загорелись глазки у Георгия.

— Ну, слушай...

* * *

ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА МЕЖДУ ПЕТРОГРАДОМ И МОСКВОЙ. 9 (22) марта 1917 года.

Уложив сына спать, иду через вагоны. Седьмой, восьмой, девятый, десятый ...

Душа моя томится и волнуется. Не могу найти себе места.

— Государь, может чаю изволите?

Поднимаю голову и вижу перед собой моего личного шеф-повара Харитонова.

— Чаю? — переспрашиваю я. — Эх, Иван Михайлович, какой тут чай. Рюмка водки сыщется у тебя? А, впрочем...

Усмехаюсь, пришедшей в голову идее.

— А идем-ка мы с тобой, Иван Михайлович, в твое царство!

Тот удивленно смотрит на меня, а затем делает приглашающий жест. Проходим в одиннадцатый вагон и вот мы на Императорской кухне. Оглядываю убранство. Да, у меня в Москве кухня была получше. Про технику я уж молчу. Огромное брутальное металлическое чудовище, топимое дровами, никак не может конкурировать с оставленными в будущем плитами, духовками, мультиварками, микроволновками и прочими кухонными комбайнами. Но...

— А найдется ли у тебя фартук? — спрашиваю, уже расстегивая пуговицы кителя. — И пойдем-ка мы в отделении для провизии, я там выберу кое-что.

Под ошарашенным взглядом Харитонова (благо остальную поварскую публику он турнул в двенадцатый вагон, и приказал им там не отсвечивать), я прошествовал в отделение для провизии и начал набирать в корзину то, что мне было необходимо. Вернувшись на кухню, вооружаюсь ножом и широкой разделочной доской.

— Так, Иван Михайлович, ставь-ка ты на печь вон ту кастрюлю побольше, и налей туда воды на две трети.

Беру кусок отборной свинины и начинаю его нарезать кусками сантиметра три на три каждый. Еще кусок. Да, итого два кило мяса.

— Не закипела кастрюля?

— Нет, Государь, — Харитонов качает головой. — Печь остыла. Пока дрова жар дали, пока вода нагреется...