Алиона подтянула ноги к груди и подол платья — того самого, с маками, но надела она его по СОБСТВЕННОМУ желанию! — с тихим шелестом сполз, обнажив ноги чуть ли не до самого пояса.

— О, закрой свои бледные ноги... — пробормотала девушка, натянула подол и впилась в яблоко.

Наливным оно было не по названию, а на самом деле. Кожура обычная, яблочная, а под ней — прозрачная, как вода, мякоть, пропитанная вкусным, ароматным соком.

Господин Хетулион не потерпел был огрызок нигде в своем кабинете — если его, конечно, оставил не он — но Алиона с детства имела привычку сгрызать яблоки целиком, вместе с кожурой, семечками и хвостиком плодоножки.

Она доела остатки яблока, облизала пальцы и...

Сон таки догнал девушку. Глаза закрылись, и обмякшее тело мягко шлепнулось с подоконника на пол.

* * *

Сон прекратился так же резко, как и напал. Алиона открыла глаза...

И обнаружила, что ее замуровали!

После первого мгновения паники, Алиона сообразила, что она просто лежит на полу между окном и диваном — там был довольно широкий промежуток — упираясь носом в мягкую траву пола, которую она с перепугу приняла за мох на камнях камеры.

Это надо же, так вырубиться. Почему господин Хетулион не разбудил ее? Впрочем, судить о поступках эльфа — дело безнадежное, у них своя особенная логика, которую простой человеческой женщине не понять. Может, он забыл про нее перед уходом, а может, попинал сапогом и не смог разбудить.

Тихонько прошелестели бумаги.

А, нет, он просто все еще работает, трудоголик длинноухий. Алиона неторопливо поднялась из-за дивана...

Сейф господина Хетулиона стоял распахнутый и в нем бесшумно рылся совершенно незнакомый эльф.

Снежно-белый мундир с красной вышивкой по обшлагам, ярко-красные узкие эполеты, хвост длинных рыжих волос струился по спине, острые кончики ушей нервно подергивались.

Дернулись и встали торчком. Затем чуть повернулись в сторону Алионы...

Эльф резко развернулся, выдернув кинжал из ножен. В левой руке, отставленной в сторону, стеклянно поблескивало что-то шарообразное.

Алиона замерла. Между ней и острым клинком было метра три, но ей почему-то показалось, что эльф сумеет убить ее, не приближаясь.

Эльф...

В его лице, фарфорово-гладком как и у остальных существ его породы, было что-то такое, что не позволяло увидеть в нем хозяина. Может, глаза...

Синие, как само море...

На острие кинжального клинка медленно разгорался зеленый огонек.

— Сиди тихо, — еле слышно прошептал эльф.

Глава 9

Алиона в первый момент даже не осознала, что эльф обратился к ней на человеческом языке. Она медленно, не сводя глаз с зеленого огонька, отступала к стене, пока не прижалась к ней лопатками, затем, повинуясь движению руки с кинжалом, опустилась вниз. Обхватила колени руками, продолжая наблюдать за действиями незнакомого эльфа.

Синеглазый был чрезвычайно ловок. Не сводя глаз с Алионы, он ухитрялся, не глядя, левой рукой, проворно укладывать бумаги обратно в сейф. Казалось, что в помещении находится не один эльф, а сразу два.

Дверь за спиной взломщика начала бесшумно приоткрываться. Но синеглазый эльф был не просто ловок, он был очень ловок. То ли седьмым чувством, то ли чуткими ушами, но он понял, что происходит и ловким пируэтом переместился на середину кабинета, при этом одновременно закрывая сейф, переводя кинжал на дверь, как будто целясь из пистолета, и при этом не забывая контролировать Алиону.

Девушка осознала две вещи: сейчас убьют ее хозяина и судьба дает ей уже второй шанс бежать из золотой клетки, а она по-прежнему не готова. Даже второй шанс — уже редкость, третий будет просто чудом.

Она начала закрывать глаза... И резко распахнула их, увидев, что происходит.

Дверь распахнулась рывком, и в проеме возник с десяток эльфов. В серебристой форме, с обнаженными короткими мечами. Эльфы ворвались... нет, это слово не подходило для описания произошедшего... они ВТЕКЛИ в кабинет, одновременно, все десять, мгновенно рассредоточившись и направив клинки в сторону синеглазого. Как будто в дверном проеме распустился огромный и опасный цветок с серебряными лепестками.

Синие глаза взломщика перебегали с одного "серебряного" на другого. Кажется, он лихорадочно искал выход из ситуации. На губах играла легкая улыбка.

Голос господина Хетулиона мягко пропел что-то из-за двери. Хозяин, похоже, предусмотрительно не собирался показываться на глаза взломщику. Синеглазый эльф весело ответил. Завязался разговор. Судя по интонациям, разногласие было в том, что нападавшие — Охранники? Полицейские? — хотели, чтобы взломщик сдался мирно, синеглазый же не хотел сдаваться вообще, ни мирно, ни немирно, ни как-либо еще.

Эльф бросил быстрый взгляд на Алиону, подмигнул ей левым глазом, который был со стороны окна и, соответственно, не виден "серебристым" и скорчил нападавшим страшно грозное лицо. Лицо было грозное, но Алионе почему-то показалось, что он просто пугает напавших, мол, выпустите меня или я пристрелю девку.

Было в этом эльфе что-то... человеческое. Он был не так прекрасен, как остальные эльфы, но именно это позволяло увидеть в нем мужчину. Перед другими эльфами Алиона могла раздеться догола (если бы это понадобилось), они не вызывали смущения, настолько они чужды, настолько их красота была нечеловеческой. Перед этим же синеглазиком раздеваться она поостереглась бы...

Тут эльф ткнул кинжалом в сторону Алионы и все завертелось.

Взгляды всех присутствующих на малую долю секунды обратились на девушку. Кроме, понятно, самой Алионы. Взломщику этого хватило.

Быстрый взмах рукой с кинжалом, несколько резких трещащих звуков. С острия кинжала сорвались колючие зеленые огоньки, молниеносно ударившие в толпу стоявших у двери. Из взлохмаченных дыр на мундирах, из простреленного лица, брызнула яркая, алая кровь.

Алиона завизжала, обхватив голову руками.

Убитые начали заваливаться, мешая остальным, синеглазый красавчик же времени не терял. Кенгурячьим прыжком он, прямо с середины комнаты, подлетел к окну и выскочил наружу, только стекла и осколки рамы брызнули во все стороны.

Алиона продолжала кричать. Ей было страшно. Боли она уже почти перестала бояться, но сейчас по комнате гуляла смерть.

Несколько эльфов в серебристом подбежали к окну и выставили вперед клинки мечей. Наверное, в череде далеких предков эльфов — по крайней мере, этих эльфов — были гончие, потому что спокойно смотреть на бегущего они не смогли.

Треск, похожий на треск электрических разрядов, наполнил комнату, несмотря на крик вбежавшего господина Хетулиона, который даже Алиона поняла как "Не стреляя-ать!!!". Он бросился к окну, одновременно взмахом руки приказывая Алионе замолчать, встать и убираться прочь. Вложить такую кучу смыслов в одно движение наверное мог только эльф. И то не всякий.

Алиона вскочила, побежала к двери, но та часть человеческой натуры, которая заставляет одновременно смотреть на разбитую в аварии машину и бояться увидеть изуродованный труп, повернула ее взгляд в ощетинившееся стеклянными осколками окно.

Нити зеленых огней, срывавшиеся с клинков мечей, полосовали ухоженную лужайку, взрывая ее фонтанчиками выбросов земли, как будто по бегущему стреляли из автоматов. Везучий синеглазик мчался сложным зигзагом в сторону высокой живой изгороди. Алиона, застывшая в двери, вдруг поняла, что изо всех сил желает ему спастись.

Казалось бы, ну какая ей разница, кто победит в разборках эльфов? Но синеглазое чудо сумело запасть в душу девушки, вызывая чувства, далекие от безразличия, как звезда Антарес от Земли. Кажется, она умудрилась влюбиться... В эльфа...

С первого взгляда.

Взломщик домчался до живой изгороди. Она была высотой в два человеческих роста — и эльфийских тоже — но никто не сомневался, что столь ловкий господин сумеет перелезть, перепрыгнуть, перелететь ее...

Сумел БЫ.

Последняя порция зеленых выстрелов добежала до эльфа и перечеркнула белую спину цепочкой черных отверстий, тут же начавших расплываться в красные пятна.

Алиона охнула и до боли прикусила кулак.

Синеглазый шагнул пару раз, ноги подкосились и он упал лицом вниз.

Разъяренный господин Хетулион стоял у окна и мерно отвешивал пощечины проштрафившемуся стрелку.

* * *

В эту ночь Алионе приснился синеглазый эльф. Он молчал, наверное, потому, что она не так уж и много слышала от него слов, но его действия были на редкость красноречивы. Горячие губы слились в поцелуе с губами Алионы, нежные руки скользили по обнаженному телу девушки — когда она успела раздеться?... ах, да какая разница... — прекрасные синие глаза смотрели в самую душу...

В этот момент эльф вздрогнул, снежно-белый мундир покрылся уродливыми пятнами буро-красного цвета, глаза затянула пелена смерти. Из уголка рта потянулась вниз тонкая струйка крови: именно таким она видела синеглазого последний раз, когда его несли на носилках к выходу из имения. Расстрелянным. Убитым. Мертвым.

Алиона закричала и проснулась.

Она сидела на кровати, мокрая от пота и пыталась успокоить дрожащее тело. Телу ее усилия были безразличны.

— Аленка... — сонно пробормотала Настя, — Ты чего вопишь? Спи давай...

До утра Алионе заснуть не удалось.

* * *

В глубоком кресле на чердаке хорошо думалось. Обычно. Сейчас, после событий вчерашнего дня и полубессонной ночи, мысли Алионы путались и периодически робко намекали на необходимость похода на кухню за порцией тириса. Но девушка стойко боролась со сном, не собираясь поддаваться на зов горькой травяной настойки. Будешь потом, как мараны после орехов нух-нух, галлюцинации ловить по углам...

Что это было вчера? Кто это был вчера? Вор-взломщик? Который вместо того, чтобы распихивать по карманам деньги и драгоценности, увлеченно рассматривал бумаги из секретного сейфа. Очень странный вор. Папирофил, так сказать.

Ее господин-хозяин был главой организации "Галад". Чем конкретно сия структура занималась, Алиона точно не знала, но, исходя из того и этого, "Галад" имел явное отношении к армии эльфийского королевства. То есть, Хетулион был если не главнокомандующим, то чем-то вроде главы Генштаба. А в сейфах главы Генштаба роются не взломщики.

Шпионы.

Тот факт, что синеглазое чудо, ушастое молнией сверкнувшее в ее жизни, было, скорее всего, банальным шпионом, Алиону не огорчал. В голове вращались смутные образы Джеймса Бонда во всех его актерских ипостасях...

А собственно произошедшее вчера больше всего было похоже на ловушку. Эльфов в серебристой форме Алиона не видела в особняке — по крайней мере, в таком количестве — и навряд ли они просто шли по улице толпой и решили: "А не заглянуть ли нам в гости к господину Хетулиону? А то вдруг у него шпионы по сейфам шарят?".

Вздохнув, Алиона сползла с кресла и принялась методично прочесывать ту часть чердака, которую пока еще не дошли руки обыскать. Вдруг найдется еще что-нибудь, что пригодится при побеге.

Даже самой себе Алиона боялась признаться, что просто всячески пытается отложить побег.

* * *

— Аленка!

В проеме чердачного люка показалась голова Насти.

— Ты опять здесь торчишь? Дуй вниз. Хозяин приехал.

Алиона положила обратно в сундук симпатичную фляжку, которую рассматривала. Аккуратная, плоская, серебряная, с выгравированной на боку многолучевой звездой, точно такой же, какая красовалась на солнечно-желтом знамени эльфийского королевства. Девушка ничего не говорила, вообще не выказывала никакого недовольства, но Настя сочла необходимым уточнить:

— К нему внук в гости приехал, так Хетулион хочет тобой похвастаться.

Алиону передернуло. "ТОБОЙ похвастаться...". Можно подумать, она — скаковая лошадь или породистая собака. Надеюсь, ей не будут заглядывать в зубы или заставлять раздеваться...

Она еще не видела внучка, но уже терпеть его не могла.

* * *

При слове "внук" девушка представила этакого эльфийского мальчишку: вихрастого, длинноухого, тощего, с поцарапанными загорелыми коленками...

Она забыла, что эльфы живут долго.

Внук Хетулиона, Хетулион-младший, выглядел почти ровесником своего дедушки — то есть на уровне человеческих двадцати пяти-двадцати шести — носил снежно-белый мундир с редкой красной вышивкой. Между плечом и локтем обе его руки охватывали широкие яично-желтые повязки. На левой чернели две буквы, похожие на вытянутые шестерки, на правой же красовался знак, до смешного похожий на смайлик: круг с двумя точками и полукружием-улыбкой.

Алиона, стоявшая у двери и ждавшая, пока на нее обратят внимание, чуть было не улыбнулась. От улыбки ее удержала только белая форма.

Такую одежду носили члены эльфийского ордена "Гланхерен", в который — насколько это было известно девушке — отбирали лучших из лучших. Кто в представлении эльфов, является лучшим, Алиона не знала, но ей почему-то казалось, что не те, кто отличается милосердием и любовью к человечеству.

Хотя... Синеглазый тоже носил эту форму...

Внук — господин Хетулион называл его Индио — имел довольно обычный для эльфов и крайне необычный для людей сиренево-фиолетовый цвет глаз. Сейчас эти сиреневые глаза рассматривали на просвет светло-розовую жидкость в бокале из прозрачного стекла.

Казалось бы, что такого в том, что стекло — прозрачно? Это его неотъемлемое качество. Но эльфы во всем добивались безупречного совершенства. И эльфийское прозрачное стекло было таким прозрачным, что становилось почти невидимым. Со стороны казалось, что розовое вино, пахнущее земляникой просто висит в воздухе над ладонями сидевших за столом дедушки и внука.

Пока Алиона размышляла над особенностями эльфийского стекловарения, внук обратил на нее внимание. Упруго поднялся с кресла и, в несколько танцующих шагов, подошел к девушке. Сиреневые глаза обшарили ее с головы до ног и с ног до головы.

Бывает "раздевающий" взгляд. От этого же сиреневого взгляда Алионе показалось, что ее не только раздели, но и всю, не пропуская ни единого участка тела, вымазали какой-то мерзостью.

Внучок Индио качнулся с пятки на носок своих белоснежных сапог и мелодично произнес что-то, обращаясь к дедушке. Сердце Алионы на секунду остановилось, а затем забилось как заячий хвост.

Хетулион взмахнул рукой и произнес несколько слов.

Алиона побледнела.

Ей приказали раздеться.

* * *

Девушка стояла голышом посреди комнаты и, стиснув зубы, терпела унизительную процедуру. Клятый Индио ощупал ее везде, где только можно было. И, хотя он заглянул даже в рот, чаще всего его руки задерживались на вполне определенных выпуклых частях. И пусть они были не настолько выпуклые, как хотелось бы, ему, судя по всему, они пришлись по вкусу.

Появилось кристально ясное осознание того, что не ВСЕ эльфы относятся к людям, как к существам, с которыми не может быть ничего общего, особенно секса. Алиона похолодела, поняв, что ближайшие несколько дней она проведет в одном доме с существом, которое имеет полное право распоряжаться ею, как ему заблагорассудится — навряд ли дедушка Хетулион расстроится, если его внучок "поиграет" с "игрушкой" — и при этом положил на нее глаз.