Один из немногих (книга третья закончена)

А в этом мире, он все еще на своем посту и уходить никуда не собирается. И перспективы такие, что умереть в такой момент попросту неприлично. Если взять те самые двадцать лет, то он может дожить не только до посещения людьми всех планет, но даже, быть может, и ближайших звезд. Всю жизнь верил в чудо, и вот оно происходит наяву! Можно включить компьютер и наверняка там окажется очередное послание. А может, и не окажется...

Интересная штука, эта электронная переписка. И главное, следов не найти. Как 'потомки' это делают, уму непостижимо, но не это его беспокоит больше всего. Самое главное, это не технические спецификации и не чертежи, которые он может понять. Ему просто не по себе от того, что на все его попытки задать вопросы о Творении он получил в самом лучшем случае уклончивые ответы. И в какой-то момент он понял, что его просто не хотят обидеть, потому что такие вопросы они не считают важными и никогда себе не задают.

И тогда он задумался. Стоит ли настаивать на ответах? Стоит ли открыто заявить, как это для него важно? Не повредит ли это остальным делам, не передумают ли 'потомки' сотрудничать? В конце концов, он решился и выложил на стол все карты, потребовав хотя бы самой общей информации. Что откроется человечеству в следующее столетие? Будут ли найдены доказательства Творения?

Он с самого начала верил в разумный замысел Творца и столь же истово искал доказательств. Убеждал себя и других, писал письма в госсовет по образованию, спорил с материалистами и искал. И ни разу не отступал от своих слов:

'Для меня идея Творения немыслима без привлечения Замысла. Как честный ученый, я поддерживаю представление альтернативных теорий о происхождении вселенной, жизни и человека. Было бы ошибкой не замечать возможность того, что Вселенная была спроектирована, а не произошла случайно'.

Шанс заглянуть в будущее слишком заманчив, но ответа он ждал с нетерпением и трепетом. Сам же заверил 'потомков', что готов принять любую правду, какой бы она ни была, и сам же не поверил себе ни на грош. К счастью, его основная работа не слишком соприкасается со столь тонкой областью, как Творение, но и в этом он увидел свое предназначение. Подняться в космос значит прикоснуться к замыслу Творца, узнать его тайны, стать ближе к разгадке. Если подумать, то и самого существования Вселенной во всем великолепии довольно, чтобы обрести непоколебимую веру в то, что все мироздание не может быть пустым нагромождением мертвой материи. Иначе, где же смысл?

В первых расплывчатых ответах 'потомков' чувствовались колебания, но Вернер был неумолим. В конце концов, они сдались и подкинули много любопытного материала, честно предупредив, что не пытаются что-то ему доказать, а лишь удовлетворяют жажду знаний, к которой Вернер столь похвально стремится. Ему перебросили довольно большой объем данных, которые он сохранил на нескольких дисках и теперь держит под замком в личном сейфе, вытаскивая на свет в редкие свободные минуты.

Прочитав несколько мегабайт текста, Браун понял, почему его невидимые собеседники так упираются и не желают говорить на интересующую его тему. В этом чтиве нет доказательств разумного замысла или его отсутствия, но зато есть много сведений о будущих открытиях, в основном в области биологии и космологии. Есть и обобщенные справки, в том числе и о том, какое место его убеждения занимают в обществе будущего.

Подобные взгляды станут довольно популярны среди публики. В будущем его вера в разумный замысел будет считаться одной из ветвей так называемого креационизма. Еще предстоят нешуточные баталии в течение десятков лет, прежде чем наука сможет развенчать самые фундаментальные позиции 'разумного замысла'. Разумеется, само по себе это не сможет пошатнуть истинную веру, но все-таки результаты впечатляют и немного пугают.

С годами палеонтологи отыщут сотни недостающих 'переходных форм', подкрепив теорию эволюции, которая пока, пусть и не хромает на обе ноги, но еще имеет множество изъянов. В частности, будут найдены предки китов и дельфинов, вернувшиеся с суши в море млекопитающие. Совершенно гротескные создания, но эволюция прошла этим путем, и с этим нельзя поспорить. (здесь и далее перечислены реальные открытия в области биологии начала 21-го века — прим.авт.)

Ключом к еще одному огромному пласту открытий станет расшифровка ДНК и вообще секретов клеточных молекулярных машин. Только что, всего несколько лет назад, придуман метод надежного определения последовательности нуклеотидов ДНК, за что Сэнгер вскоре должен получить своего второго Нобеля. Позже, метод усовершенствуют и полностью автоматизируют, когда мощности компьютеров позволят перемолоть столь чудовищный объем данных.

Вот тогда и посыплются открытия, о которых пока нельзя и мечтать. Будет, например, объяснено, почему у человека 46 хромосом, а у обезьян, наших близких родичей, их 48. Будут найдены и поняты эволюционные цепочки сложных биологических механизмов, которые, как кажется, не могут работать по частям, что нанесет практически смертельный удар по главным аргументам сторонников разумного замысла.

Будет объяснен механизм старения и появится надежда на борьбу за продление жизни. Люди научатся не только читать ДНК, но и манипулировать этими 'кодами жизни', улучшая свойства организмов. Модифицированные растения, хорошие барыши для одних и страшное пугало для других, станут всего лишь началом пути. Со временем можно будет создавать совершенно новые организмы, которых нет в природе. Можно будет выращивать собственные совместимые органы для пересадки, и, что самое потрясающее, даже регенерировать утраченные конечности! А там и следующий шаг, исправление наследственных болезней, продление жизни, а в перспективе и физическое бессмертие.

Для одних это отражение мудрости Творца, давшего нам разум, чтобы понять заложенные в нас возможности. Для других это просто осознание того, что человек всего лишь сложная биологическая машина, устройство которой можно постичь. А любая машина может быть усовершенствована, это любой автомеханик знает, не говоря уж об инженерах высочайшего уровня. Нужны лишь инструменты и руководство, написанное исследователем-первопроходцем. И голова идет кругом от того, какие вопросы могут при этом возникнуть. Имеем ли мы право вторгаться в область, где тысячелетиями присутствовал лишь Творец, или, если угодно, сама Природа?

Брауну передали и материалы по космологии, от которых тоже бросает в дрожь. Раскрытие механизма Большого Взрыва, строение ранней Вселенной, странные парадоксы Темной материи и Темной энергии и неожиданное, красивое и изящное решение этой загадки, породившее новый пласт вопросов без ответов. Еще десятки лет попыток создания 'теории всего' в физике, прежде чем кто-то и как-то сделает огромный шаг вперед... И почти безвозмездно поделится с предками.

А открытие тысяч экзопланет у других звезд, на любой вкус и цвет, которые только и ждут того, чтобы их исследовали и, возможно, заселили! Именно туда и направятся первые разведчики с Земли, когда технология, подаренная таким чудесным образом, наберет силу.

Много данных, но мало толку. Он никому не покажет эти материалы, пусть все идет своим чередом. Правы 'потомки', это ничего не доказывает и не опровергает. А знание это довесок к стремлениям души, не более. Если это есть Его замысел, значит, и такой исход Он предусмотрел. Бессмертие человеческой оболочки это ничто по сравнению с вечностью и бесконечностью Вселенной. Кажется, нужно принять тот факт, что решительных доказательств не будет. И что теперь изменится для него самого?

Пожалуй, ничего не изменится. Он обречен продолжать свой поиск но, не впадая в отчаяние, наоборот, с головой отдавая себя будущему. Вот друг и учитель Оберт еще жив и вполне неплохо себя чувствует. Было бы славно с ним об этом поговорить! Разумеется, не раскрывая Тайны...

Слишком много тайн, и с этим ему жить до конца своих дней. Он ведь и сам уже побывал там, наверху! Прикоснулся к тому, что тщетно пытался понять, не отрываясь от Земли. Увидел красоту и величие Вселенной и не встретил и не почувствовал ничего такого, что указывает на Творца. Значит ли это, что его вера померкла?

Он не знает, как ответить на этот вопрос, и убежденный лютеранин внутри него этим незнанием явно недоволен. Космос это не религиозная концепция, не рай и не ад. В него можно попасть и вернуться обратно, и рассказать всем, что изменилось в твоей душе. Правильно говорят астронавты, космос — это магнит. Побывав там однажды, любой захочет снова вернуться в этот огромный черный океан бесконечности. К счастью, будущее наступает с такой быстротой, что вернуться в этот самый океан он еще успеет.

Уже сейчас понятно, что будущее, которое ему раскрылось, не повторится. Оно настанет раньше и будет несколько другим, но с похожим результатом. А к середине будущего века инопланетные 'гости' уже не смогут игнорировать растущую мощь землян и их решимость выйти на галактический простор.

— — — — — — —

— — — — — — —

— — — — — — —

Москва, сентябрь 2058 года

Если поначалу в учении было тяжеловато, то сейчас, если честно, просто грех жаловаться. Никаких скоростных забегов по подземельям, да и 'чемоданчик', не нагруженный балластом, тащить намного легче. Несколько месяцев потения, и теперь можно думать не о том, как не свернуть шею на первом же повороте, а об утвержденном плане.

— Миш, посвети немного, не вижу ничего!

Вспыхнула яркая точка светодиода, и Вадим сумел-таки протолкнуть щуп с антенной в узкую вентиляционную отдушину. Еще несколько метров щуп прошел легко, а потом снова во что-то уперся.

— Опять застряла, зараза, — вздохнул Вадим, — Может, так попробуем...

— Ничего не теряем, — прокомментировал рассудительный 'полевой командир', как в шутку себя называет сам Михаил. На самом деле, конечно, одно название, и сам он понимает это лучше всех. Оружия у них нет никакого, и это, если подумать, совершенно правильно. Скрытность и еще раз скрытность. Именно этому учились в первую очередь бывшие студенты, ставшие полтора года назад ассистентами на секретном проекте по изменению прошлого. Иван Родин, этот молодой старец, который все придумал и спланировал, очень доходчиво объяснил, почему ему не нужны боевики. Нужны ученые помощники с тренированными ногами, чтобы в случае осложнений смогли эвакуировать портал, не привлекая внимания и не оставляя следов. Судя по всему, им это удалось, но цена вопроса не дает покоя.

Их шеф и учитель академик Мельников прекрасно понимал, что в случае массированной атаки на бункер ему не удастся спастись. Ему физически не угнаться за молодежью, если вдруг предстоит хватать вещи и срочно эвакуироваться. Но вмешался другой фактор, на который они не могли рассчитывать, а только надеяться. Когда начали срабатывать датчики движения на подходах к бункеру, ученые объявили тревогу и стали готовиться к подрыву. Но потом, уточнив данные, начали импровизировать.

Нарушителей оказалось всего трое, и это полностью поменяло расклад сил и дало надежду выбраться всем вместе. Нет ни групп прикрытия, ни страхующих. Кто будет преследовать беглецов, если при подрыве бункера полягут все боевики? Так и сделали, создали иллюзию срабатывания сигнальных мин, заманили противника в расставленную ловушку. Сарги пробили взрывом шахту лифта и проникли в тот самый тамбур, где когда-то прошла первая встреча с президентом Орловым. К ним в руки попали стойки с серверами и масса документации, но все это не более чем сыр в мышеловке. Когда все трое оказались рядом, прошла команда на подрыв всего комплекса, и никто не ушел обиженным.

А хитроумная троица совершенно неспешным шагом удалилась от места происшествия, все еще получая сигналы с охранной сети, расставленной в подземелье. Никто их не преследует, все тихо. Что это может значить? Только одно, свободной живой силы у противника почти нет. А сейчас, учитывая троих усопших, ее стало еще меньше.

Автономных подземных бункеров в Москве немало, и в основном, это новострой двадцать первого века. Старые огромные бомбоубежища, как правило, не слишком автономны и чересчур известны. Поэтому Иван на тренировках показал им расположение нескольких небольших, совершенно автономных убежищ на окраине города, где можно отсидеться в случае 'грандиозного шухера'.

Инструкции, оставленные Иваном, строго запрещают сразу же после эвакуации направляться в бункер, поэтому ученые провели несколько часов в движении, медленно дрейфуя через подземные ходы к южной окраине города.

— Есть сеть! — обрадовано воскликнул Вадим, наконец, справившись с антенной. — Сейчас подключусь.

В его руках появился планшет, и через несколько секунд соединение на совершенно постороннее имя установлено. Вадим несколькими касаниями перешел на 'контактную' страницу и стал разглядывать рекламные баннеры. Найдя нужный, он быстро вбил несколько цифр в другой планшет, тщательно изолированный от внешних сетей. Даже сами антенны в этом устройстве отпаяны во избежание несанкционированного включения. Закончив ввод, Вадим отдал планшет в руки командира группы.

Расшифровка произошла, как положено, мгновенно, и Михаил несколько секунд впитывал информацию. Если бы в этот момент кто-то видел его лицо, он заметил бы тень довольной улыбки.

— Глуши канал, — распорядился он, не забывая об инструкциях. — Больше не рискуем.

— Ну что, есть что-нибудь? — донесся из темноты голос академика Мельникова, в ожидании новостей присевшего на какую-то древнюю железку, торчащую из погребенного бетонного монолита.

Михаил Самойлов, еще недавно обычный третьекурсник, а ныне командир этого небольшого отряда, пару секунд подумал, подбирая слова. Умение не болтать лишнего не всем дается от рождения, иногда этому приходится учиться. Для этого ему, к примеру, пришлось изменить не только образ мыслей и привычки, но и вообще самого себя. Все, чему мы учимся, говорил ему Иван Родин, нам пригодится, вне зависимости от того, придется нам сражаться с Саргами или нет. У тебя, Миша, есть дар быть голосом разума. Вот и учись не терять голову и не выдавать ни слова лишнего, даже если рядом только друзья. Потом, после задания, можно расслабиться, но не сейчас. Человек, полностью открытый для всех и каждого, это такая же аномалия, как замкнутый в себе и скучный бирюк.

— Иван вышел на связь, — коротко объявил Михаил, усмехнувшись при этом про себя. — Нам велено идти в точку встречи и ждать там. Потом пойдем в другой бункер. Больше никаких подробностей.

— Ладно, велено так велено! — отозвался академик. — Пошли, чего ждать-то?

— Может, отдохнете немного? — деликатно поинтересовался Вадим. — Целый день на ногах.

— Я уже отдохнул, — ворчливо отверг такую заботу академик. — Вот если я тут долго буду сидеть, мне захочется прилечь. Это порочный круг, так что, пошли!

Вадим Руднев, давно ставший ведущим специалистом в их группе по всем техническим дисциплинам, кроме теоретической физики, так и не преодолел свой дискомфорт, вызванный резкой сменой образа жизни. Слишком часто он сомневается. Слишком близко к сердцу все воспринимает. Но для него это нормально, он настоящий ученый, в отличие от своего серьезного друга, и может себе позволить немного не вписаться в рамки. И дело свое он знает превосходно, и самое главное, он лоялен.