Время черной Луны

Лиза предательски шмыгнула носом, и, тихо пожелав спокойной ночи, поспешно направилась вслед за терпеливо поджидавшей ее служанкой.

Комната, в которую привела ее Фрося, оказалась небольшой уютной спальней. Вот только в каждом гобелене, в каждом узоре на ковре, в каждом блеске канделябра и в золотых нитях вышивок на покрывале — читалась роскошь. В поместье Павла тоже было роскошно и уютно, но не так. Там было хорошо! По-домашнему. А здесь Лиза почувствовала себя одной из героинь ее любимых книг, которая попала в зачарованный замок.

Того и гляди, что из темноты выскочит зверь, который окажется заколдованным принцем.

— Чай я чуть опосля принесу. — Впервые заговорила с ней служанка. — Вы меня не ждите. Переодевайтесь. Умывайтесь. Там за ширмой и вода уже нагретая. И полотенце имеется. А я как чаек принесу, так на том столике у двери поднос и поставлю.

— Хорошо. Спасибо! — Попыталась улыбнуться ей Лиза, только от всего произошедшего за этот вечер, улыбаться не хотелось совершенно. И умываться, и спать. Ничего не хотелось. Только вернуться домой! И чтобы все было как прежде.

Служанка заулыбалась в ответ и, подойдя к двери, вдруг обернулась.

— А у вас что? Болезнь, какая, или проклятие?

Лиза нахмурилась.

— Что?

— Ну, зачем вы тут? Вроде богатая. И мужик хороший имеется. А у богатых или болезнь, или проклятие. Или Боженька деток не дает... Али еще чего. — Простодушно выдала Фрося и по секрету добавила. — Ведунья Ольга очень сильная. Все может! И астрономию знает, и травы, и заклинания. Не сумлевайтесь, барышня. Даже хорошо, что вы здесь. Завтра у вас начнется новая жизнь!

И не дожидаясь ответа, шмыгнула за дверь.

Ведунья? Вот, значит, откуда такая роскошь! Понятно теперь, почему Павел ничего о ней не говорил, лишь обмолвился, что его тетя живет за границей. И зачем они здесь? Может из-за того, что Лиза до сих пор не понесла? А наследник-то Павлу нужен.

Только непонятно, почему он так вспылил, когда она танцевала последний танец? Не ее в том вина, что тот молодой человек пригласил ее! Неужели, муж считает, что он и есть аферист? Неужели он ее в чем-то подозревает?

Раздумывая над произошедшем, Лиза нашла за ширмой небольшой таз, кувшин, полотенце. Сняла с себя одежду, оставшись в исподнем, и с наслаждением умылась теплой водой с душистым мылом. Она слышала, как стукнула дверь, но не стала выходить. Дождалась, когда звонкий голосок горничной сообщит, что "чай готов", снова хлопнет дверь и только после этого вышла.

В комнате конечно уже никого не было. Кровать оказалась расправленной и манила прилечь и отдохнуть, а возле прикроватного столика стояло серебряное блюдо с небольшой кружечкой светлого травяного чая и лежавшим рядом ароматным печеньем политым шоколадом.

У Лизы невольно заурчало в желудке.

Вроде бы и из ресторана недавно, да только от переживаний вся сытость будто испарилась!

Усевшись на кровать, Лиза, невольно жмурясь от восторга, съела лакомство. На чай она посмотрела подозрительно, вспоминая слова Ольги, но печенье было таким сладким, что она не удержалась и сделала глоток.

Чай оказался душистым и терпким одновременно. Вкусным!

А еще он быстро утолил жажду, вот только... дальше начался хаос. Лизе показалось, что все вокруг завертелось с невероятной скоростью, и она словно ее любимая героиня из книги "Алиса в стране чудес" провалилась в темную дыру.

______________________

— Солнышко! Просыпайся! Ну, хватит уже спать! И то, что вчера был твой день рождения не оправдывает такую сонную засончивость! — Пробормотали на ушко знакомым голосом. Лиза вздрогнула просыпаясь. Странно... почему ей кажется что она уже это слышала? И... так непривычно услышать от интеллигентного, сдержанного Павла такие непривычно ласковые слова.

Его руки пробежались по голове, взъерошивая ее и без того взлохмаченные от сна волосы, попытались сделать массаж, ласково ущипнули за мягкое место, а после попросту сжали и на нее навалилось жаркое мужское тело, подминая под себя.

Лиза счастливо улыбнулась, чувствуя, как руки мужа и вовсе стали вести себя по-хозяйски, исследуя каждый уголок ее тела. Не выдержав ласк, она застонала и, распахнув глаза, перевернулась на спину, готовая принять в себя всю его страсть, но от увиденного завопила и бешено отбрыкиваясь, рухнула с дивана на ковер.

— Что... Кто... Как вы вошли? Где мой муж?! Где я? Что вам от меня надо?! Не подходите! Я закричу!

— А сейчас что ты делаешь? — С дивана на нее смотрел, ничуть не смущаясь своей наготы, парень, которому она вчера подарила последний танец в ресторане. Каменные мускулы поджарого тела зашевелились под загорелой кожей, когда он лениво потянулся и встал. Лиза нервно сглотнула, смущенно разглядывая его довольно впечатляющее вздыбившееся достоинство. — Милая, я понимаю, что ты любитель розыгрышей, но так ты меня импотентом сделаешь. Сама потом будешь жаловаться!

Он направился к ней. Первые несколько секунд она ошарашено молчала, разглядывая его во все глаза, и поспешно отвела взгляд, отползая назад.

— Не подходите! Я знаю, кто вы! — Она уперлась спиной в стену, и, сообразив, что сбежать уже не сможет, принялась угрожать. — Скоро придет мой муж! Он сошлет вас на каторгу! В Сибирь!

— Так! Это уже не смешно! Это я! Я твой муж! Уже почти семь лет! И живем мы в Новосибирске! — Мужчина с золотисто-зелеными глазами одним движением поднял ее на руки, сделал несколько шагов и снова вернул Лизу на широкий диван. — Если у тебя женские дни, могла бы так и сказать, а не изображать из себя буйно помешанную!

Он прошелся по комнате, собирая раскиданные, не иначе вчера, в порыве страсти вещи. Затем сел на старенькое кресло напротив дивана и принялся одеваться.

Лиза во все глаза смотрела на странные штаны черного цвета, с какими-то металлическими заклепками, разорванные на бедре так, словно их хотел примерить медведь. Но надо сказать, что на безупречном теле афериста они сидели идеально! Затем он натянул странную майку, тоже черную, но со страшным рисунком оскаленного волчьего черепа.

— Ну? Полегчало? — Он подошел к ней и, усевшись на диване, тоже протянул вещи. — Одевайся. Иначе потребую от тебя исполнения супружеского долга, причем с компенсацией за моральный ущерб!

Она оглядела короткую маечку, способную едва прикрыть грудь и тонкие... нет... панталонами это не назвать. Это, скорее всего, крошечный кусочек от ее кружевных панталон! Господи! Да она голая!

И в таком виде ее созерцает посторонний мужчина?!

Только бы не узнал Павел! Только бы весь этот кошмар оказался сном! А может Ольга...

И тут Лизу осенила догадка.

Сграбастав чудную одежду: странные панталоны, практически ничего не скрывающие, узкие брюки и футболку, она прижала все это к себе и приказала:

— Говори! Это Ольга, да? Это она приказала тебе меня похитить? Я ей не понравилась? Она опоила меня и отдала тебе, аферисту?! Значит, решила, что Павел мне не пара?

— Та-ак! А вот это уже интересно! — Мужчина пальцами поворошил короткие темные волосы и с прищуром посмотрел на нее. — Брачного афериста я бы тебе простил! Но... Павел?! Кто такой этот Павел?!

— Мой муж!

— И давно?

— Почти семь лет! — Почти шепотом произнесла она, глядя в светлые глаза этого странного похитителя.

— Ау! Проснись! Да я! Я твой муж! Точнее почти муж! Это со мной ты живешь почти семь лет! И... знаешь, я тебе это сейчас напомню! — Он вдруг сграбастал ее, и, посадив к себе на колени, впился в губы таким поцелуем, что Лиза поняла, что теряет связь с реальностью. Более того! Она снова проваливается в дурацкую "кроличью" нору.

Лица незнакомца и мужа слились воедино. Чьи-то руки уронили ее на диван, смело лаская грудь, податливое тело. Срывая майку. Горячая плоть по-хозяйски ворвалась в глубины ее тела, вызвав крик негодования и чуть позже, стон небывалого наслаждения. И тут в ухо вдруг закричали:

— Проснись! Проснись же, наконец-то!!!

_______________

— Тише, Лизонька! Тише! Что-то страшное приснилось?

Мягкая теплая ладонь провела по ее щеке, заставляя пробудиться. Распахнув глаза, Лиза, еще какое-то время не в силах пошевелиться от ужаса и постепенно тающего наслаждения, не узнавая, взглянула в лицо склонившегося над ней Павла.

Точнее, она его, конечно же, узнала, но от приснившегося только что сна, он вдруг стал ей чужим. Нежеланным.

— Уже все хорошо. Просто кошмар! — Лиза села. Огляделась. — Мы дома?

— Конечно. А где бы ты хотела проснуться? — Павел с отеческой улыбкой поправил ее выбившуюся на лоб кудряшку.

— А как же... твоя тетя?

Муж помрачнел.

— Зря я согласился на ее предложение. Видимо ты устала, и переволновалась. Когда я пришел к тебе в комнату, у тебя оказался жар. Ты бредила, просилась домой. Мне пришлось посадить тебя в карету и увезти. Мы дома, дорогая!

— Это хорошо! — Лиза вздохнула и снова легла, стараясь заглушить чувство разочарования. Значит, все приснившееся легко объясняется бредом, только и всего...

Только и всего...

— Тебе уже хорошо? Жара нет? — Рука мужа легла на лоб. — Холодный.

Он придвинулся к ней, и коснулся ее лба губами. Затем его губы соскользнули на висок, на щеку и попытались закрыть ее рот поцелуем, но Лиза отстранилась.

— Нет. Прошу. Мне еще дурно.

Павел нервно покусал губу, но настаивать не стал.

— Хорошо. Тогда еще поспи. Набирайся сил, а я поеду в город. Надо уладить кое-какие дела.

Лиза не ответила. Одинокая непрошеная слеза скатилась из уголка глаза и прочертила дорожку по щеке. После прошедшей ночи что-то сломалось в ее отношении к Павлу. Что-то исчезло безвозвратно.

Она поднялась и подошла к окну. Дождавшись, когда муж выйдет из дома, сядет в карету и уедет, она принялась одеваться. Наконец туалет был закончен. Она полюбовалась собой в зеркало. Золотистые кудряшки рассыпались по открытым плечам платья, привезенного мужем аж из самого Парижу. Васильковые глаза смотрели еще по-девичьи восторженно, но уже по-женски мудро. По привычки потянувшись к обручальному кольцу, чтобы погладить гладкую, точно лакированную поверхность жемчужины, Лиза замерла, коснувшись кожи. Кольца на пальце не оказалось.

Сердце забилось вспугнутым зайцем. Кольцо! Подарок мужа, в памятный день знакомства и в день, когда Павел сделал ей предложение! Оно исчезло, словно и не было!

Как ему сказать об этом? Он всегда требовал, чтобы Лиза не снимала перстень, даже когда мылась в бане. Может на празднике обронила? Или у тетушки?

Делать нечего, придется все рассказать Павлу, когда он приедет.

Горничная, и по совместительству — кухарка, Луша встретила ее в столовой, накрывая стол. В усадьбе был еще конюх и приходящая горничная из деревни, мрачная, бледная женщина средних лет, но с ними Лиза почти не общалась. Зато Луша была для нее словно подруга.

— Как съездили, хозяйка? Вернулись аж под утро. Я сквозь сон слышала, как Петро вам двери отворял! — Она, не смущаясь, села рядом с Лизой за стол и по-хозяйски придвинула к себе миску с кашей.

— Не знаю, как съездили. Все было хорошо, пока на праздник не пришел какой-то странный мужчина. Я подарила ему танец и после этого все пошло кувырком! Павел изволил гневаться. Не то на меня, не то на свою тетю, которая внезапно появилась на моем дне рождении. К слову, я ни разу не видела ее до вчерашнего вечера. После, мы поехали к ней в гости, а потом... Павел говорит, что у меня начался жар, и он привез меня домой. Я не знаю. Я только недавно очнулась. А перед пробуждением увидела сон с тем самым молодым человеком, с которым я изволила танцевать последний танец! И мы с ним... ну, понимаешь, словно муж и жена! А еще, Луш, мне показалось, что это был не сон! Я так все ощущала, словно в реальности. А еще, я словно переместилась во времени. Вместо дома была в какой-то комнате, а за окном расстилался огромный город. И там было много странных повозок, которые ездили без лошадей по гладким темным улицам... И одежда, совсем другая. Люди — как оборвыши.

— Ох, батюшки! — Всплеснула руками Луша, в восторге выпучив глаза. — С четверга на пятницу сны сбываются! А что за парень? Хорош или плох?

Лиза улыбнулась, чувствуя жар, охвативший щеки.

— Хорош. Даже очень! Только... после того сна, да и во время танца мне казалось, что я его знаю! Очень хорошо! Его лицо.... Его тело... Его глаза... И, знаешь... — Она оживилась, вспомнив фразу, брошенную незнакомцем. — Он сказал что-то вроде "ты все такая же"... Будто он меня тоже знает!

— М-м... как красиво вы рассказываете! — Луша отодвинула пустую чашку, и, отпив чаю, принялась за пирожки. — А хозяин чего?

— Знаешь, — Лиза нахмурилась. — Павел повел себя так, как никогда раньше! Мне кажется, это из-за него он рассердился на меня! Из-за нашего танца!

— А может, он почувствовал искру между вами? Вот и взревновал! Вы вечером с мужем поговорите по душам. Все-таки любит он вас. Простит, и поймет, что нет вашей вины в том! — Луша доела пирожок, задумчиво вздохнула и подскочила. — Пойду, выведу коров пастись. А вы ешьте! Вы теперь дома, и ничего плохого здесь не случится!

Лиза кивнула и улыбнулась. Проводив служанку взглядом, она с удовольствием обмакнула ложку в ароматную овсяную кашу. Луша готовила превосходно!

День тянулся долгий и тревожный, вопреки успокоениям Луши, о том, что она дома. Что-то изменилось. Неуловимо, но безвозвратно. Что-то не давало Лизе быть счастливой. Может, первая ссора между ней и Павлом, может первая страсть, испытанная ею во сне, да к тому же с посторонним человеком. А может и понимание того, что не такой уж он и посторонний, этот человек.

Весь день она не находила себе места. Пыталась то вышивать, то шить, но из головы не шел тот незнакомец. Не шли его слова. Не шел сон...

Павел вернулся уже под вечер, мрачнее тучи. Даже не поцеловал ее, как всегда, в лоб. Просто поздоровался и прошел в гостиную.

Лиза спрятала руки за спину. Нет, говорить ему, когда он в таком настроении, о том, что она потеряла обручальное кольцо, пусть даже не по своей вине, смерти подобно! Завтра скажет. Или когда сам обнаружит!

— Как день прошел, Павел? — Она прошла следом за ним в зал, где заботливой Лушей уже был накрыт богатый стол. Так уж повелось, что в поместье промышленника Звенигородского слуги могли кушать за общим столом, но после хозяев. Лиза, привыкшая к таким порядкам, сразу после свадьбы упросила мужа, изменить привычный уклад его дома. Павел оказался не против маленьких капризов жены, вот и готовила Луша сразу на пятерых человек.

— Устал очень. — Буркнул тот, садясь во главе стола. Поковыряв вилкой в салате, он отодвинул тарелку, и оторвал ножку от запеченного гуся. — А ты? Как себя чувствуешь?

Лиза пожала плечами.

— Нормально.

— Лихорадки больше не было?

Она мотнула головой.

— Нет. Боженька миловал.

— И видений никаких не было? — Он уставился на нее цепким взглядом.

— Да нет же, говорю! — Возмутилась она, чувствуя, как снова предательски начинают гореть щеки. — Никаких видений! Или... я должна была что-то увидеть?