Аи - цикл драбблов

Армия. Ха! Некогда Кир Великий и Камбиз сколотили своё царство, используя маленькую, но могучую армию персов. Но уже Дарий направлял в бой толпы, набранные изо всех краёв своей державы. Царство молодо, но уже слабеет. И при этом богато.

Греки бедны, но их армии уже разбивали персов. Македония же беднее, чем Афины или Спарта. Разве я не прав?

Бросаю взгляд на собеседника. Филипп молчит. Неудивительно. Не думаю, что для него привычна мысль о возможности дискутировать со мной. В конце-то концов, среди иных греков бытует мнение, что в мифе об Ахилле есть всего четыре лжи. О место его рождения, о его смерти, о том, что он сражался против Трои и о том, что его зовут Ахилл.

Что поделать, если есть государство, поданные которого и не скрывают, что у них есть действительно бессмертный правитель? Удивлён, что меня куда-нибудь в беглые олимпийцы на записали.

— Если собрать вместе армии основных полисов Эллады и Македонии, то выйдет что-то около семидесяти тысяч человек. Может, и сто тысяч. Персы могут выставить против этого войска вчетверо большие толпы.

Я вижу, ты хочешь что-то сказать. Итак?

— Сто тысяч? Это невозможно. Это не войско, а толпа.

Сказал, и сжался. Ну, правильно. В Греции обо мне такие истории рассказывают, что закачаешься. Собственно, поэтому регент Македонии и отправил второго наследника к нам. Птолемей отправил бы и Пердику, но, видимо, пока ещё положение не позволяет. Непрочно сидит регент на троне, ох, непрочно. К тому же, разведка доносит, что в Македонии кризис, греки отхватили пару городов на юге, фракийцы давят с севера, а илирийцы с запада. Для полного счастья не хватает только внутреннего мятежа или вторжения с востока.

— Мы говорим о немного разных местах. Для меня армия — это все воины, которыми располагает государь. Кто-то охраняет его власть в родных землях, кто-то идёт в бой под командой его полководцев, кого-то он отправляет в бой сам. Ты же говоришь о тех, кого намерен взять с собой в бой. Вести лично. О дружине или рати.

Персы могут выставить множество воинов. Неуправляемую толпу. Часть этой толпы распределена по сатрапиям. Одна двадцатая от четырёхсот тысяч — это всего двадцать тысяч. Одна только Афины или Спарта, или Фивы, могут выставить столько. Или даже больше.

Греция и Македония — маленькие страны. Даже если покорить Илирию и Фракию, чтобы никто не ударил в спину, на контроль тыла хватит двадцати тысяч человек. Разбить сатрапии по частям, не давая персам собраться в большую толпу, завалить трупами. Это и есть стратегия завоевания Персии.

— Вы хотите завоевать персов?

Я улыбаюсь. Интересно, он уже догадался и играет, или нет?

— Ты знаешь, что мы завоевали Троаду? Вы, греки, называли её Иллионом. Мы захватили её, увезли из неё всё, от золота до посевного зерна, но не стали удерживать. Слишком далеко. Слишком велик шанс стать ещё одной Персией.

— Тогда зачем?

Я пожимаю плечами.

— Когда великое царство гибнет, из него бегут те, кто мог творить только под его защитой. Строители Парасагды и Суз, искусные оружейники и другие. А мы будет рядом.

— Я понял. Вам нужна Македония.

Мотаю головой.

— Не так. Мы можем выиграть, усилив Македонию. Это пиратский налёт с сообщником, а не наём гоплита для защиты дома. К тому же, это не мой дом медленно растаскивают по камням соседи. Прости, если обидел, но предпочитаю правду. И говорить, и слышать.

Филипп выпрямился на стуле так резко, что его лицо чуть дрогнуло от боли, так сильно он ударился о спинку. Он даже схватился руками за край стола, чтобы не улететь спиной вперёд.

— Значит, я могу сказать правду? Вам в лицо?

— В худшем для тебя случае, я велю отослать тебя следующим летом. И обращу внимание своих людей на то, что не держу на тебя зла и буду очень удивлён, если с тобой что-нибудь случится. Подходит?

— Что вы можете знать? Вы сидите здесь, в своих лесах, отвоёвываете землю у дикарей. У вас нет равных врагов, вы об этом позаботились. Вы сами хуже персов, сидите здесь, в безопасности, за своей Гранью, продавая гоплитов в свои южные поселения! Что вы учите меня, как завоевать персов?! Хотите мою благодарность — помогите вернуть царство!

Я улыбнулся — на этот раз, думаю, язвительно — и сложил руки домиком.

— И сколько стоит благодарность Филиппа Македонского из рода Аргеада?

Через два года, Филипп вторгся в Македонию с востока во главе войска наёмников. Его поддержал старший брат Пердикка, обладавший некоторой поддержкой знатных родов Македонии. Птолемей Алорит был захвачен и казнён, Филипп отправился в поход на мятежные области Македонии и во Фракию. Его брат был объявлен правителем Македонии, Пердиккой, Третьим его имени, владыкой македонян. Вскоре к титулам были добавлены властитель Фракии и властелин Илирии. Ещё через три года Пердикка умер от неясных причин. Филипп Македонский, Второй его имени, стал ещё и союзником Эллады и покровителем Эпира.

После взятия мятежных Фив, два наших полка вернулись домой с третьим рейсом флота. До этого все корабли вывозили трофеи, пока во владениях полиса не остались только беспородные овцы и козы, и мрамор. Много мрамора. Необработанного.

У меня есть смутное ощущение, что, как бы не звались мои поданные, у нашей армии будет очень специфическая репутация.

Через двадцать лет в наш порт, скрытый в лесах по берегам Закатной Сестры, начали прибывать смуглые люди с курчавыми бородами. Наделённые самыми разными талантами, говорящие на чужом языке.

Кто-то осел там, в городе Нижний Новгород, неузнаваемо изменив его архитектуру. Другие отправились на север, и в Новгороде Северном прибавилось оружейников. Кто-то, после первых зим, отправился обратно на юг, осев в областях Юга.

В целом, на территорию моего государства, переселилось около пятидесяти тысяч человек. И примерно две тонны золота, семнадцать тонн серебра, и прочие трофеи.

Филипп и Александр очень высоко оценивали наши расценки. Крайне ярко и красочно.

В конце концов, в государственной сокровищнице осела только четверть трофеев. Остальные солдаты Пятнадцатого и Шестнадцатого полков растащили по домам, кабакам и кладам.

А империя, созданная Александром, развалилась через сорок лет после основания в результате кровавых междоусобных войн между его сыновьями и мятежными полководцами.

Sic transit gloria imperiae, да.

Если подумать, то скоро знание латыни может стать актуальным, пожалуй.

Бой

Время течёт, как воды, омывающая уставшие пальцы.

Распалась империя Аргеадов, установились границы новых царств. Утихли ясы, перестав обстреливать из своих луков корабли, спускающиеся по Восходной Сестре к Аланскому морю. Выбив или утихомирив фризов, устроилась на болотистом острове Новая Тмутаракань, чтобы выплюнуть новую волну поселенцев, основавших посёлки китобоев на Зеленом острове, обогнувших на своих кораблях негостеприимные горы и залитые водой ущелья, где селилась только "чудь дальняя, дикая, но не злобная", через целые недели пути, основать поселения на побережье Северного Края, тем самым, показав, что земля к северу от Закатного моря суть есть лишь полуостров, соединяющийся с остальной сушей где-то у Ожерелья.

В степях у Тмутаракани Старой продолжалась медленная и неторопливая мясорубка. Население края уже приблизилось к миллиону, суммарная численность гарнизонов увеличилась до шести полков, а к противникам добавились анты, ведены и прочий люд, живший в междуречье Закатной Сестры и Истры. Местные называли обе реки Дунаем, что добавляло путаницы у пытающихся использовать россказни аборигенов для пользы дела разведчиков.

На западе и востоке Лесная Стража медленно двигала границы в стороны, вырезая несогласных и расселяя в освоенных землях покладистых аборигенов. На южной границе — разумеется, я имею в виду Лесную Грань, как южную границу Срединных Земель — всё было по-прежнему.

Ха! На южном фронте без перемен, да.

Народ, осевший на севере степей, медленно, но верно вырубал леса под пашни. Треть всего состава Лесной Стражи прикрывала исключительно юго-западный угол Грани, стреляя лесорубов, совершая ночные рейды, но каменные столбы, наваленные у границ лесных зон тысячу лет назад, свидетельствовали: Стража проигрывает. Медленно, неуклонно, теряет пядь за пядью лесов, со скоростью около пятидесяти метров в год. Уже потеряно двадцать километров, пятая часть Лесной Грани, и процесс имеет тенденцию к нарастанию.

Штаб — ах, простите, Верховное Руководство Войска — после пару понуканий начал проработку планов полного и всеобъемлющего геноцида оседлых народов степей. В то же время, велась проработка ещё более амбициозной операции, заочно названной как "Семейные учения", так как основные реки, текущие с севера на юг, у нас назывались по-семейному. Закатная Сестра, Отец. Восходная Сестра.

В зависимости от масштаба операции, требовалось задействовать от двухсот до четырехсот тысяч человек, включая как солдат, так и строителей. Атака по сходящимся направлениям с севера и юга, вдоль великих рек, при поддержке флота, с подавлением любого сопротивления и строительством крепостей. Перекрыть каждый брод, каждую тропинку, чтобы в междуречье Отца и Восходной Сестры не осталось ни одного кочевника. Чтобы никто не мог пробраться внутрь, а проникнув — выбраться.

В случае реализации плана "Большие семейные учения" предполагалось дополнить наступление ударом вдоль Восходной Сестры. Южной крепостью становился город, который греки называют Каспийскими Воротами.

Пока никто, включая меня, не мог сказать, что Лесная Страна (очередная смена названия, ну, сколько можно!) сможет переварить такой большой кусок. К тому же, теперь, когда восточные рубежи располагались за Урал-камнем, возможно, имело смысл закладываться сразу в "Очень большие семейные учения", с санацией дельты Восходной Сестры и строительством передовых укреплений по Урал-реке.

В любом случае, паниковать раньше времени не имело смысла. Северные рубежи частично достигли Белого Окияна, редкие оленеводы и охотники-собиратели не оказывали сколь-либо заметного сопротивления, отчего штат Лесной Стражи сократился до тысячи человек, исследующих земли Чуди Озёрной. Остальных командование перебросило либо на северо-восток, исследую земли за Белой рекой, либо на юго-запад, обречённо и бесполезно сопротивляться сокращению Лесной Грани, отдаляя тот день, когда я либо дам отмашку на проведение "Семейных учений", либо — бой врагу, прорвавшемуся в Срединные Земли с юга.

Тем временем, пока моё царство медленно расширяется в стороны и неторопливо готовится, в перспективе, к величайшей стратегической операции до наступления века электричества и двигателей внутреннего сгорания, далеко на юго-западе, на длинном и узком полуострове в форме сапога с дырявой подошвой, подняла голову волчица новой великой державы. Пока ещё робкие шаги выглядящего слабым государства, но что будет ещё через пару сотен лет?

Я даже задумался в своё время, не стоит ли раздавить этот паровоз, пока он ещё чайник, и для разгрома Рима хватит пары полков. С другой стороны, не слишком ли я размахнулся? Да, мои мореходы забрались далеко на закат, основав торговый пост в далёких землях, откуда привозят шкурки енотов как редкую экзотику. Но одно дело навещаемый раз в пару лет пост, связанный с остальной империей цепочкой опорных баз китобоев, торгующий мехом "фальшивых гевет", как экзотическим товаром. А другое — войсковая операция с переброской двадцати тысяч человек на галерах на дистанцию более двух тысяч километров. И главное, с неясной целью.

И вот теперь я стою во главе армии из восьми полков. Почти сто тысяч человек, учитывая примкнувших к нам ополченцам Тмутаракани. Огромная армия, которой никто толком не представляет, как управлять. Ни я, ни мои полковники.

Справедливости ради, никто не представляет. Самое большое сражение известной истории, здешняя битва при Каннах, была противостоянием восьмидесяти шести тысяч римлян и шестидесятитысячной армии Карфагена. Огромная по масштабам, чудовищная по своей неуправляемости, свалка. Так её описал командир наших "наёмников", наблюдавший всё сражение со стороны, под видом вооружённой группы неясной принадлежности, достаточно сильной, чтобы никто не решился связываться.

Ну, ради этого мы и затеяли эти учения, правильно?

А ещё чтобы построить несколько крепостей в месте наибольшего сближения Отца и Восходной Сестры, прикрыть броды через неё и так далее. Сейчас здесь, сметая всех, кто попытается воспрепятствовать. Затем захватим Дербент, чтобы прикрыть южный фланг области завоеваний. А затем только останется выстроить укрепления по Ура-реке и Закатной Сестре, чтобы получить нечто вроде предполья.

Если подумать, то сейчас я меняю историю куда сильнее, чем раньше. Полки, рассыпавшись дугой в полсотни километров, просеивают степь, оставляя противнику простой выбор: бежать или погибнуть. Вне зависимости от того, чем всё закончится, глобальной бойней, в которой я останусь последним выжившим на поле трупов, или расширением территории моей империи где-то на десять процентов, это уже даст куда больший эффект бабочки, чем простые слухи о скрытой в лесах Гиперборее, которой правит бессмертный царь Кащей.

Откуда анты взяли этого Кащея, ума не приложу. Быть может, эта шутка кого-то из внешней разведки?

Идём по степям, ведя на поводу коней. Никого. Тихо, спокойно.

Шутка. Когда за спиной идёт пехотный полк, тихо и спокойно быть не может. Только громко, нудно и с матерком.

Вояки, да.

Звук подходящих, берущих в полукольцо людей, вызывает слабую ностальгию.

— Давненько меня не пытались убить так топорно.

Говорю это скучающим тоном ещё до того, как убийца спустит тетиву лука.

Стрела пробивает льняную ткань, стальную пластину, поддоспешник и царапает кожу.

Оборачиваюсь. Взмахов руки отбиваю стрелы, летящие в лицо. Сражаться вслепую неудобно. Я умею, но не люблю.

— Кто на этот раз? — спрашиваю их, вынимая из ножен короткий, в половину ладони, нож, и начиная срезать им ремни доспехов — Край? Владимир? Ярослав? Дарин? Симург?

На имени жены наместника Тмутараканской Области он чуть вздрагивают.

— Понятно — повожу плечами, стряхивая с себя толстые стальные пластины — знаете, я таскал их чтобы развивать Силу и Выносливость, а не для защиты.

Сдёргиваю с тела цепь, обмотанную на манер пояса.

— Что обещали? Деньги? Жизнь? Вы просто выполняете приказ? Поня-атно.

Раскрученная цепь еле слышно гудит, сливаясь в прозрачный круг.

— Спасибо за признание.

Это даже не бой, а бойня.

Пожалуй, если пожалуют гунны, стоит собрать их на генеральное сражение, а затем покрошить всех в одиночку, на глазах у своей армии. Чтобы больше такой глупости никто не устраивал. Кстати о глупости...

Подкидываю в воздух копьё одного из всадников приданного мне полка. Работа ясов, улика. А если так...

Уже через две недели, в Тмутараканской области Края Северный Каспий был новый наместник. Старый вместе с семьёй был подло убит ясами.