Сказка о дьяволе

"Может быть. Я не знаю точно, что мы увидим там... у цели нашего похода. Я оставлю вас сейчас — а завтра с утра будьте готовы, катер доставит нас на "Рафаил"."

...В рубке, тесном металлическом пространстве, Мелькор оставался один. Все члены экипажа корабля — около пятидесяти человек — сейчас находились в бортовых реаниматорах. Мелькор знал, что они в сознании, и будут пребывать в сознании до тех пор, пока их не убьет квантовый прыжок, ведущий к Кассиопее 1914 — месту локализации дьявольских отродий, Бродяг.

Тогда корабль поплывет в безбрежности Эа с мертвым экипажем — неисчислимо малую долю секунды, и вместе с тем — целую вечность. Спустя квант объективного времени корабли эскадры окажутся в новом пространстве, бесконечно далеко от Империи. Реаниматоры и крестоформы, освященные таинством Церкви, начнут свою работу — и через двое суток (ускоренный, опасный цикл) люди очнутся. У них будет мутиться сознание, самочувствие будет далеко от идеального, но воля опытных солдат заставит организм подчиниться делу.

Эти двое суток он будет один — если, конечно, не найдет способ кого-либо вернуть к жизни быстрее.

А сейчас Мелькор слышал шепот, шорохи — кто-то еле слышно молился, кто-то перебирал четки... На корабле не было новичков, но момент прыжка был неприятен для всех.

Он вдруг понял: отсюда — из ниоткуда — он может дозваться... докричаться. Здесь — в нигде — ему вдруг стало страшно: слишком похоже на то, куда он шагнул тогда, из заточения, из Валинора.

Он сжал чувства в кулак. Есть то, о чём его просили люди. И есть то, о чём кричит душа... А потому — не всё сразу.

И — зов, перед которым не властны расстояния.

"Энея! Отзовись!"

Его услышали, он почувствовал там, на другом конце вселенной, отклик в чужой душе. И тут же в сознание врезался неживой голос корабельного компьютера:

— Бортовые системы в норме. До прыжка пятнадцать секунд. Предлагается помолиться.

Люди действительно молились. Молились истово, пространство светилось огнем их сознаний... все пятнадцать секунд — до тех пор, пока чудовищный удар прыжка не оборвал все нити их жизней.

Он на мгновение задохнулся — от чудовищной жестокости происходящего. Смерть — цена за полёт среди звёзд...

Взял себя в руки. Привыкнуть к этому невозможно. Пусть. Так уже было: жить с тем, к чему невозможно привыкнуть.

"Энея, ответь. На тебя надвигается война. Тебя сметут... я видел, как это происходило..."

Он вдруг остановился: слишком похоже. Он сам пытался остановить войну — тем, чтобы самому отдать себя в руки Валинора... Нет. Спокойно. Сейчас-не-так-не-позволяй-себе-думать-об-этом.

"Энея. Если ты сдашься и придёшь к Понтифику, они не тронут твой народ. Папа просит тебя сделать это."

"Кто ты? — долетел издалека удивленный голос. Мелькор понял — он принадлежал молодой девушке, по ощущению совсем непохожей на то исчадие ада, которое ему описал Папа. — Я никогда раньше не слышала твой голос!"

Он вздохнул. Вот и попробуй в двух словах ответить на этот вопрос...

"Здесь знают обо мне... читали. Я Мелькор... — усмешка. — Ещё меня называют Прародителем Зла. Я уже успел догадаться, как странно выглядит Прародитель Зла, который что-то делает по просьбе предстоятеля Церкви, однако... всё гораздо сложнее. Трудно рассказать это всё быстро."

Он не успел услышать ответ — все вокруг изменилось.

Эскадра вновь плыла в обычном пространстве — прошел всего один квант времени. Теперь они находились безмерно далеко от Империи. Реаниматоры начали двухдневный цикл оживления.

Но что-то было странным, непохожим на обычное ощущение космоса; и через пару секунд Мелькор понял — что именно.

Здесь не было близкой звезды. Однако то, что он увидел зрением айну, не поддавалось никаким описаниям.

С одной стороны был обычный космос: звезды.

С другой — вдали — расстилалась огромная, превыше всех пределов воображения, зеленая стена. Она была живой: это были деревья — непредставимых, титанических размеров: каждая ветвь такого дерева был размером, наверное, с несколько сотен миль. Сплетались ветви, колыхались гигантские листья; в безбрежность космоса на стеблях, кажущихся тонкими, уходили диковинные цветы; мерцали среди стволов ленты водяных потоков; величественными крупными звездами плыли кометы, влача за собой водяные шлейфы... и захватило дух от красоты, когда Мелькор увидел вдалеке живых существ с огромными, радужными крыльями — и понял, что это — люди.

"Мелькор?! — долетел до него девичий голос и вдруг сорвался ужасом: — О Бездна! Эскадра в нашем пространстве! Уже, так быстро, я не ожидала!!"

Он замер. И всё это люди собирались разрушить?! Да какой бы бред она ни несла, нельзя же — так!..

"Энея, не теряй время! Ты же не хочешь, чтобы всё это погибло, ни за что, — просто из жажды разрушать! Приди сюда, на корабль, к тем, кто руководит крестовым походом. Я говорил с ними, они — люди, что бы ни легло между вами, — а они попросили меня поговорить с тобой, пойми. Со мной, знаешь ли, — горькая усмешка, — никто не стал разговаривать... Смотри сама, сравнивай — и пойми. И... я и дальше не останусь в стороне."

Он распахнул перед ней свою память. Война Гнева. Война на уничтожение. Да, здесь, в этом огромном мире, убивали количественно — больше. Но когда ты знаешь каждого из погибших, когда на твоих глазах, не слушая и не желая слышать, убивают, убивают, убивают, когда...

"Тебе предлагают мир не такой ценой. Услышь. Прошу."

Там, далеко — впрочем, уже не так далеко, он даже понял, где она сейчас находилась — по другую сторону Биосферы — Энея задохнулась от горя и ужаса, прикоснувшись к памяти Мелькора; на несколько мгновений она едва не потеряла контроль над собой, закружившись в вихре этой памяти — Мелькор понял, что она воспринимает все не только через него; она словно сама становится каждым из погибших, каждым из эллери, вся эта бездна информации вливается в ее совсем еще детское сознание — в доли секунды...

Потом было молчание.

Потом — еще через несколько секунд — она заговорила снова.

"Ты можешь прийти ко мне? у нас как минимум два дня, а потом я пойду с вами. Я могла бы прийти на корабль, но не хочу туда... раньше времени."

Мелькор кивнул. Два дня... Ничего не случится, да, вот только...

Он поднялся — и медленно пошёл туда, где был — ещё не живой, но уже не мёртвый — Исодзаки.

Остановился над ним, властно провёл рукой над скрытым под куполом телом: ты очнёшься раньше всех, так надо.

И первым, что ты увидишь, будет это: крестоформ Понтифика.

Скрыть при помощи чар: никто не увидит, только Исодзаки. Поймёт. И — не стоит сейчас тревожить его душу, пусть она спокойно обретёт жизнь, это сложно, да, я знаю, я помню...

А затем — сбросить видимый облик. Стать тем, кем был изначально: бесплотным духом, которому дано быть — везде.

И рвануться сквозь стены звездолёта в Эа, туда, к невероятной зелени, каким-то чудом возникшей в межзвёздной черноте.

Быстрее. Пока ещё есть время.

Он понял — зелень цвела не в космосе, а под защитой силовых полей: мощных, но все же беззащитных перед ударом чужих кораблей.

Энея ждала его. Впервые он увидел ее воочию — и удивился: в этой девушке не было ничего ни от мессии, ни от порождения Дьявола. Обычная девушка лет двадцати, симпатичная, с простым лицом, светловолосая, совершенно обычная на вид — ее выдавали только глаза.

Она стояла под звездами на огромном зеленом листе, отделенном от вакуума лишь силовым полем. И, как будто почувствовав Мелькора, по-детски подпрыгнула — высоко в ослабленной тяжести — и помахала рукой, словно призывая: сюда, сюда!

Мелькнула мысль: не напугать бы, этот облик — сгусток чёрного пламени, грозного, вечного... Он прошёл сквозь силовое поле, — как-то не очень и заметил, только как будто качнуло на волнах, — и перед ней уже принял привычный облик. Решил не скрываться, не притворяться человеком: не стоит лгать. Почему-то чувствовал, что ей — не нужно.

-Здравствуй.

— Привет, — ответила она, отступая. — Да, я про тебя слышала... Эффектно выглядишь, не то, что я.

Мелькор улыбнулся, но улыбка тут же погасла.

-У вас безумно красиво, — признался он. — Я не знал... Я не понимаю только одного. Ты ответишь мне на вопрос? Только на один.

— Если смогу, то конечно, — кивнула она. — Ты, кстати, предпочтешь здесь остаться, или пойдем во внутренний кокон? Там с гравитацией удобнее.

-Мне всё равно, — отозвался он. — Я же летаю. Как тебе удобнее.

Не удержался: разглядывал невероятные деревья вблизи, людей... с крыльями. Изменённые, если называть привычными словами. Будет неудивительно, если и эта странная вера окажется созданной чисто из духа противоречия... как это часто делают дети. А она кажется ребёнком, во многом. Посмотрим...

— Я не ребенок, — сказала Энея. — Вернее, и ребенок, и нет — одновременно. Во мне живет память моих отца и матери. Кибрида и человеческой женщины. И память многих, многих, многих... я знаю, я наполовину чокнутая от всего этого, потому что очень трудно заглушить все эти голоса... Давай останемся здесь: мне приятно видеть звезды, — она села прямо на зеленую живую поверхность листа, скрестив ноги. — Так что за вопрос ты хотел задать?

-Голоса? — он тревожно нахмурил брови. — Голоса умерших?

— Умерших и живых, — подтвердила она. — Я могу услышать и увидеть все, что происходит в любой точке Вселенной. Или происходило. Достаточно сфокусировать внимание на нужном объекте. Я не какой-то чудесный ребенок, просто у меня есть доступ к Связующей Бездне, Мелькор. И я хочу дать его всем.

Мелькор помолчал, — пытался перевести слова Энеи во что-то близкое, понятное... Перевёл.

-Я понимаю. Скажи мне одно. Почему ты считаешь, что душа — смертна?

Она повернулась и посмотрела на него — взгляд был грустный и удивительно глубокий.

— Я видела Бездну еще до моего рождения. Я стала ее частью. Увы... я знаю это. Ничто не остается, кроме воспоминаний, этой вселенской библиотеки в Связующей Бездне... И поэтому мне очень страшно умирать. Но срок подходит...

-Видишь ли, — мягко сказал Мелькор. — Я знаю другое. Я сам видел, как умирает тело, и как душа уходит в Эа... и как она возвращается в новое. Я не знаю, что видела ты, и я хотел бы это узнать... почувствовать. Понять, — почему. На чём основана твоя вера, столько сильная, что ты готова идти за неё против могущественнейших сил этого мира.

— Эти могущественнейшие силы сами продались Дьяволу, — в голосе девушки прорезался гнев. — За что они хотят уничтожить нас? За то, что Бродяги научились жить среди звезд? Ты знаешь, что делала Империя раньше? что такое эти их крестовые походы? Нам нечего им противопоставить! Они появляются на своих проклятых "архангелах" — жгут, уничтожают, разрушают! Они не щадят никого — не женщин, ни даже младенцев! Я видела, как они жгли астероиды, где были оборудованы роддома — жгли, понимаешь?! В чистом кислороде заживо горели дети! Уже — миллионы погибших! А Папа — благословлял все это! Как же можно не идти против этого?! Мне все равно, растворюсь я после смерти или нет — пусть я исчезну, но я сделаю задуманное, чтобы весь этот ужас прекратился!

-Я видел, — тихо отозвался Мелькор. — Я знаю. Но ответь мне: они тогда, раньше — делали попытки пойти на переговоры?

— Я сама бы пошла на переговоры раньше, если бы они хотели говорить, — мрачно ответила Энея. — За мной охотится Техноцентр. Они уже несколько раз делали попытки меня убить, я только чудом унесла ноги. Я тогда еще не умела телепортироваться куда захочу. Папа хочет, я вижу. Да что толку? Он ничего не решает на самом деле.

-Ну так помоги ему, — предложил Мелькор. — Он тоже говорил про Техноцентр, про то, что теперь его убьют, — после того, как я отнял у него крестоформ. Кажется, он даже обрадовался возможности наконец обрести покой...

— Я явлюсь к нему, — Энея отвернулась и прикрыла глаза. — Вместе с вами, на корабле. И эскадра уйдет от Биосферы.

Меелькор только кивнул. Ему не надо было объяснять, какой ценой даются такие решения...

-Послушай. Ты говорила: голоса живых и умерших... я знаю, как это — слышать других, и как — не сойти с ума от этого моря. Я могу научить тебя закрываться. Хочешь?

— Я умею, — ответила она. — А ты сам... хочешь понять? услышать так, как я?

-Да, — сразу ответил он. — Я хотел просить тебя об этом. Покажи мне.

— Немного не так, — поправила она.

Энея поднялась, вытащила из манжеты своей простой светлой рубашки булавку — и уколола себя в палец. Выступила маленькая капелька крови. Она протянула палец Мелькору.

— Слизни. У меня в крови нановирусы, ты не человек, тебе не придется настраиваться долго. Это просто откроет тебе доступ к Связующей Бездне.

Он осторожно коснулся её пальца. Мимолётно подивился: чего только нет тут, среди звёзд...

Вначале все оставалось прежним. Потом ему показалось, как будто приоткрывается закрытая дверь: там, за ней, был неумолчный шелест чужих голосов... чужой памяти, живых и мертвых. Потом — вспышкой, долю секунды — он вдруг увидел весь здешний космос, всю Вселенную с ее мириадами сияющих точек, каждая из которых была гигантской звездной системой — галактикой; они сплетались в причудливую сеть, уходившую в безвременье, к началу времен — необъятное море разума, необъятное море жизни — и он понял, что это лишь одна из мириадов Вселенных, которых на самом деле так же много, как песчинок на морском берегу; это секундное видение оказалось настолько несоизмеримо со всеми его прежними представлениями, что даже разум айну не мог их осмыслить.

Затем он понял, что отныне может мгновенно очутиться там, где пожелает — и никакие расстояния для него более не преграда.

Но все это было вовне; а вместе с тем — едва ли не впервые в жизни сильно кружилась голова, так сильно, что звезды вокруг крутились каруселью.

Он вынужден был сесть. Бедная девочка... Он хотел понять причину, — и теперь он получил это понимание. Умение _видеть_ — тяжкий дар, особенно, когда такой океан всего обрушивается на одну несчастную голову... Разобраться во всём этом даже для него, с его абсолютной памятью, с умением охватывать взглядом мир, — и то задача не из лёгких, а тут...

И из вихря мыслей вдруг одна вынырнула чётко.

Гортхауэр.

Если раньше он... что лгать себе, просто боялся позвать его, боялся узнать, что с ним, — то теперь он знал, что сделает это. Яркие глаза Сотворённого вдруг так живо предстали перед его мысленным взором, что он пошатнулся. Душу как будто пронизала леденящая молния. Что с ним было, услышит ли, отзовётся ли?..

Энея смотрела на него.

— Ты хочешь найти этого своего... друга, который остался там, далеко?

Мелькор только кивнул. Взгляд его мгновенно потемнел, волной донеслось: страх... за того, кто остался во власти тех, страх перед неизвестностью...

-Ты можешь мне помочь?

— Он в другой вселенной, — девушка покачала головой, — не знаю. Покажи мне его — какой он... чтобы я знала, кого искать.

-Он разный, — едва слышно отозвался Мелькор и прикрыл глаза.