Степень превосходства

Герман тряхнул головой, отгоняя невеселые мысли. Он не считал нужным заниматься бесполезным самобичеванием по поводу когда-то принятых решений, даже если они оказались не совсем удачными. А вот поохотиться с сыном на Аквилее, похоже, не получится и в этом году, это правда.

Герман еще раз окинул взглядом ангар. Мерзость запустения — вот как бы он мог коротко охарактеризовать то, что видел. Станция функционировала, но едва ли при этом использовалась десятая часть рабочих мощностей. То же самое, он знал, и на всех остальных двадцати трех станциях системы 'СОЗ-Тихая'. То же самое на станциях остальных заповедников А-группы. О рядовых природоохранных заповедниках и речи нет — там дела обстояли еще хуже.

Поднявшись на лифте из техблока станции в жилищно-хозяйственный блок, Герман первым делом прошел в душ и долго стоял под струями воды, стараясь расслабиться. Чувствовал он себя не то чтобы плохо, но на сердце было прескверно, и ему не хотелось случайно испортить настроение жене и сыну.

Подходило время обеда. Эвелин уже наверняка на камбузе, готовит что-нибудь вкусненькое. Повезло тебе с женой, смотритель, улыбнулся про себя Герман. Повезло гораздо больше, чем ты того заслуживаешь. Хорошо, что Эрик пошел в нее, а не в тебя... Где он сейчас? Да как обычно — сидит, наверное, на пункте наблюдения или опять гоняет киб-мастера научного отдела по интересующим его вопросам. 'Эффект брошенного камня' и прочее... Кажется, информаторий — единственное, что у нас работает с полной нагрузкой, подумал Герман. Эрика давно знали в лицо все научники независимого центра 'Тихая', он не раз бывал у них в гостях в большом орбитальном комплексе, и даже заслужил похвалу самого Иванова. Всемирно известный ученый, совершивший за свою долгую карьеру десятки громких открытий, не поленился лично связаться с 'Сектором-18'.

— Ваш сын, как мне представляется, имеет все задатки талантливого исследователя, — сказал Иванов. — Не мое, конечно, дело вам указывать, господин Левицкий, но на вашем месте я приложил бы все усилия для того, чтобы по окончании общеобразовательной школьной программы отправить Эрика учиться в Институт внеземных цивилизаций — или любой другой, который он выберет. Я лично готов дать свою рекомендацию, а по окончании учебы предоставить Эрику возможность пройти практику здесь, у нас — если только к тому времени все еще буду директором.

— Спасибо, — выдавил удивленный и одновременно польщенный Герман.

— Не за что. Такой энтузиазм и прилежание, как у вашего мальчика, всегда приятно видеть. Что же касается дисциплинированности... — Тут Иванов метнул свирепый взгляд в сторону — на кого-то, кого Герман на экране видеть не мог. — Что касается вопросов дисциплины и корректности исследований, то у него могли бы поучиться многие наши сотрудники со стажем.

Герман вышел из душа и тщательно растерся полотенцем. Мысли о том, что у Эрика, возможно, большое будущее, заметно подняли ему настроение. Сам он был человеком простым, можно сказать — ограниченным, из-за чего втайне страдал. Даже близкие друзья, он знал это, втихомолку над ним посмеивались.

Герман пожал могучими плечами. Что ж, пускай он ограниченный человек. Но в этом мире пока еще есть место людям, подобным ему, простым и прямым, как ровная дорога, с такими же прямыми взглядами на жизнь. Он решал что-то — и делал, не заглядывая далеко вперед, да и не был на это способен. Просто изо дня в день выполнял свою работу. Может, сыну повезет в жизни больше. Надо подумать, где достать денег на институт... И как, черт тебя возьми, ты собираешься отметить его день рождения, решил наконец? Попробуй устроить праздник — и Эрику... и Эвелин. Ей тоже... Уже три года Герман не был в отпуске, и три года они никуда не выезжали вместе. Эвелин отказалась лететь куда-то без него. Эрик сперва летал погостить к родителям жены, но на этот раз не захотел и остался.

Герман прошел по коридору на камбуз. Последний год, когда Левицкие остались на станции совсем одни, они отказались от обедов в кают-компании. Просторное помещение казалось слишком большим, чтобы чувствовать себя уютно. Один из столов, взятых оттуда, поставили прямо на камбузе, организовав 'некое подобие семейного очага', как выразилась Эвелин. Она уже была там; Герман подошел к жене, обнял сзади, поцеловал в шею.

— На участке спокойно? — спросила она.

— Вроде да, — ответил Герман, опускаясь на стул.

Оба понимали, что даже с помощью самой совершенной техники невозможно в одиночку контролировать территорию сектора, раскинувшуюся от полюса до полюса, с поперечником в две тысячи километров на экваторе. Невозможно хотя бы просто облететь ее за смену. Качество контроля и при полном составе персонала станции оставляло желать лучшего. В ближайших планах УОП до кризиса было увеличение штатов, а вовсе не их сокращение, закупка дополнительного оборудования, чтобы полностью перекрыть несанкционированный доступ в заповедник. Браконьеров, правда, Тихая не особо интересовала, но случалось, заглядывали и они. Проблему посерьезнее представляли всякого рода экстремалы и любители острых ощущений, которым доставляло истинное удовольствие поиграть в прятки со смотрителями и ребятами из Службы внешнего контроля Комитета по контактам. Немало хлопот было и с научниками Иванова — несмотря на угрозу дисквалификации, они постоянно нарушали все, что можно нарушить, и то и дело норовили сунуть нос в поселения туземцев. СВК, как служба, находилась в зачаточном состоянии, ее команды не были толком укомплектованы ни в одном из заповедников А-группы, и препятствовать незаконной или неэтичной деятельности 'очкариков' должны были главным образом смотрители. Короче, забот хватало и раньше, а теперь, когда на каждого смотрителя приходился кусок планеты площадью двадцать пять миллионов квадратных километров, задача из сложной превратилась в нерешаемую.

— Послушай, Герман... — Эвелин на секунду прекратила кухонные хлопоты и замерла, стоя к мужу спиной. — Неужели то, что говорят о сокращении четных секторов, может оказаться правдой?

Герман устало вздохнул.

— Я не знаю, Эви, — сказал он. — Теперь, по-моему, все может случиться. Этот наш новый директор, Василиадис — так, кажется, его?.. Это тебе не Абдулла Шах, он не будет отстаивать заповедник до последнего. Ты заметила, что он так ни разу и не появился ни на одной из станций? Даже на Главной люди видят его от силы раз в неделю. Сидит в кабинете и со всеми общается по связи. Ему на все плевать кроме собственной карьеры. Так что если речь зайдет о новом сокращении штата и консервации станций, Василиадис вряд ли будет защищать в УОП чьи-то интересы, помимо собственных. Сейчас везде так. Принципиальные люди, вроде Шаха, уходят, а их места занимают всякие василиадисы.

Эвелин обернулась.

— Но почему именно четные сектора? — Она смотрела на Германа так, как будто он знал ответ или мог повлиять на решения, принимаемые верхушкой Управления по охране природы.

— Понятия не имею. — Поймав жалобный, почти умоляющий взгляд жены, он встал и обнял женщину. — Да ты не волнуйся так, пока это всего лишь слухи. К тому же закрытие четных секторов еще не означает обязательного увольнения всех, кто работает именно на этих станциях, — добавил Герман, надеясь, что довод звучит убедительно. — Три года назад я был только начальником смены в одном из подсекторов, а теперь я начальник всего 'Сектора-18', пусть даже мне и не приходится командовать никем, кроме себя самого да вас с Эриком. Кстати, где он? Что-то не спешит сегодня к обеду.

— Я здесь, па! — сообщил Эрик вбегая на камбуз.

— Прошу всех к столу, — пригласила Эвелин.

— Привет, исследователь! — Герман пожал сыну руку и потрепал его по коротко остриженной курчавой голове. — Как успехи?

— Пока неважно, — отозвался Эрик, отодвигая стулья — сначала для матери, потом для себя.

— Не переживай, у тебя все получится.

— Я не переживаю. Профессор Иванов любит говорить, что отрицательный результат — это тоже результат.

— Ты понравился ему, — сказал Герман.

— И он мне, — ответил Эрик. — Замечательный человек, а знает больше, чем киб класса 'абсолют'.

— Не очень-то завидуй, он старше тебя в несколько раз. А то ты последнее время слишком увлекся гипнообучением... Прошу тебя, не превышай свою возрастную норму. И не забывай давать себе отдых. Новая информация — как пища, сперва должна как следует перевариться.

— Не беспокойся, па, — сказал Эрик. — Я, правда, установил уровень на восемнадцать лет... Но ведь мне уже почти четырнадцать, — не совсем логично закончил он. — По здоровью тестируюсь постоянно, все в порядке. Можешь сам проверить.

— Я верю тебе на слово.

Какое-то время они обедали молча, потом Герман спросил, какие у сына планы на вторую половину дня.

— Подежурю пару часов после обеда, — ответил Эрик, немного помялся и добавил: — Полную смену сегодня не смогу, у меня будут гости.

— Мы и не обязаны дежурить круглосуточно, — сказал Герман. — Что касается тебя, то ты и так хорошо помогаешь нам с мамой... А кто будет?

— Ты ее знаешь, она уже у нас бывала. Катя Сандерс.

— Это та самая симпатяшка, дочка Клайва Сандерса? Я-ясно, а то я все думал — что это ты зачастил на 'Сектор-7'? Летаешь туда чаще, чем к Иванову... — Эрик покраснел и неловко заерзал на стуле. — Ну, извини, извини. — Герман поднял вверх обе руки. — А ведь она действительно настоящая красавица.

— Правда, Эрик, она очень милая, — поддержала Эвелин. — Это просто замечательно, что у тебя есть девушка.

После обеда Герман пошел в их с Эвелин каюту, чтобы немного отдохнуть. Эрик раньше жил в каюте по соседству, но год назад переселился на другой уровень жилого блока, и Герман ему не препятствовал. Если мальчику хочется больше свободы и самостоятельности — что ж, пожалуйста. В конце концов, он уже был достаточно взрослым.

Зайдя в комнату, Герман скинул комбез, растянулся на кровати и закрыл глаза. Однако уснуть не удавалось — память навязчиво прокручивала в голове события недельной давности. История с этим Паго Нвокеди подействовала на Германа больше, чем была бы должна. С первого взгляда — просто еще один нарушитель. На деле...

На деле происшествие отдавало чем-то неприятным и непонятным. Вылетев по тревоге, Герман потерял объект поиска уже через несколько минут. Приборы отметили внизу мощный, но быстро затухающий 'эффект брошенного камня' со всеми его обычными последствиями. Связь с орбитой пропала, однако восстановилась она быстро; а вот Нвокеди повторно на связь не вышел. Ничего не оставалось, как только идти на предельной скорости к точке, из которой в последний раз исходил сигнал чужого передатчика. К этому времени Эрик сообщил отцу, что катер Нвокеди находится на территории соседнего сектора, у Жемчужного озера. Парень забрался чертовски далеко от него, и непонятно, зачем: на скутерах на такие расстояния обычно не летают.

Прибыв на место, Герман обнаружил непосредственно в районе поиска неопознанный корабль с глухо молчащим маяком, не отвечающий на запросы. Это был катер класса 'атмосфера-2', принадлежащий независимому научному центру 'Тихая', о чем свидетельствовала эмблема на борту. Оставив свой 'Беркут' висеть в воздухе, Герман связался с Клаусом Кнохеном, смотрителем семнадцатого сектора. Тот уже сидел в режиме минутной готовности к вылету, как и смотритель 'Сектора-19' Себастьян Реале. Нет, сказал Клаус, никакой путаницы. Корабль с позывным 'Клен' совершил посадку на берегу Жемчужного озера позавчера и никуда больше не перемещался — если судить по данным наблюдения, конечно. Да, корабль принадлежит ННЦ 'Тихая', и ксенокультуролог Паго Нвокеди действительно взял его с целью провести очередной недельный отпуск в открытом для подобных целей районе заповедника, допуск разрешен.

— Слушай, Клаус, — сказал Герман. — Двигай к озеру и проверь место посадки. Похоже, этот Нвокеди всех надул.

Он опустился еще ниже и снова попытался связаться с чужим катером. Киб-мастер 'Беркута', носящий то же имя, тем временем обшаривал локаторами близлежащие заросли.

— Вокруг все чисто, — наконец доложил он. — Если хочешь знать, что там дальше, придется сделать круг.

— Так сделай, — буркнул Герман, хотя чутье ему подсказывало, что дальнейшие поиски бесполезны. Или парень внутри катера, или его здесь вообще нет. Культуролог Нвокеди явно затеял темную игру и мог выкинуть какой-нибудь фокус с SOS-передатчиком, как до этого — с маяком. Герман ни секунды не сомневался в том, что именно Клаус найдет на озере. И — точно.

— Катера нет, Герман, — сообщил Кнохен, когда 'Беркут' почти завершил круг с радиусом в полкилометра. — Здесь только палатка, в ней маяк, а к нему прицеплен передатчик и киб-мастер. У киба указание передавать домой, в Центр, и мне, на 'Сектор-17', дежурное: 'У меня все в порядке'. Он в случае чего готов ответить на вызов, имитируя Нвокеди, и информирует всех, кто может оказаться в радиусе десяти километров: 'Зона отдыха сотрудника Независимого научного центра 'Тихая'. Убедительная просьба не беспокоить'. Неплохо для новичка.

Последняя фраза означала, что Клаус (как и Герман) уже успел проверить досье прыткого культуролога и выяснил, что тот еще ни разу не попался в качестве нарушителя ни Службе охраны заповедников, ни Комитету по контактам. Хотя это и не значило, что Нвокеди в прошлом вел себя примерно.

— Так, — сказал Герман. — После твоего открытия мы имеем дело с явным нарушением, а именно — попыткой ввести в заблуждение службу контроля. Этот парень по роду занятий интересуется туземцами, правильно?

— Ну, насколько я понимаю в званиях научников, да, — отозвался Клаус.

— Значит, я немедленно поставлю в известность ребят из СВК. Спасательная операция осложняется, придется совмещать ее с расследованием по факту... По факту чего — это уже другой вопрос. Единственное нарушение, которое мы можем считать доказанным, Нвокеди совершил на территории твоего сектора, Клаус, но у меня предчувствие, что главную пакость, ради которой все затевалось, сотворил в моем. Так что пока расследованием командую я, а уж потом разберемся с юрисдикцией.

— Если Нвокеди занимался туземцами, надо свалить дело Комитету по контактам, — предложил слушавший разговор Себастьян Реале.

— Несомненно, мы постараемся, но пока ничего неясно, — сказал Герман. — Давайте оба сюда. Себастьян, возьми оборудование, чтобы вскрыть 'Клен'... Эрик, ты меня слышишь?

— Да.

— Покопайся в записях и выясни, как мы могли проморгать 'Клен'. Радары должны были засечь его и без маяка.

— Я уже. Биологи из Центра готовились проводить плановые исследования в нашем секторе, маршрут не определен — свободный поиск. В последний момент они отменили рейс, а нас в известность не поставили.

— Как всегда. Растяпы.

— Так что Нвокеди даже маскировку не включал. Киб-наблюдатель видел 'Клен', но принял его за корабль биологов. — Эрик помолчал и добавил: — Я думаю, маяк у озера Нвокеди оставил не для нас, а для своих. Чтоб Иванов ничего не заподозрил.

— Неплохо соображаешь, супермальчик, — похвалил Герман. — Если не станешь ученым, быть тебе смотрителем заповедника.