Маг

Их появление прекрасно завершало мой конфликт, но я ещё не навоевался и испытывал только раздражение. Они повязали бандитов в караване и начали прочёсывать окрестности. Дожидаться пока меня обнаружат было неразумно, и через некоторое время, когда всё успокоилось, я вылез из кустов с винтовкой за спиной и поднятыми руками. На мне была повседневная офицерская форма со знаками различия, а убитых мною бандитов они уже обнаружили. После проверки документов и короткого разговора по рации с дежурным по части, меня отпустили. Командир прилетевшего подразделения пограничников похвалил меня и предупредил, что последний из убитых мною — это известный бандит из-за кордона и его братья обязательно объявят мне кровную месть. Поэтому мне разумнее перевестись в европейскую часть России, туда они не полезут. Ещё он поделил найденные у бандитов деньги между офицерами отряда и мне кое-что тоже перепало.

Яков Батырович тоже посоветовал мне уволиться в запас и уехать к себе, а на всякий случай прекратил мои тренировки. На память он подарил мне кинжал и пообещал ещё встретиться. Командир части освободил меня от дежурств, и последнюю неделю мне пришлось безвылазно сидеть в городке. Вряд ли информация о моей роли в смерти этого бандита могла так быстро дойти до его братьев за границей, но "бережёного Бог бережёт". За это время мне удалось за несколько бутылок водки приобрести пару привычных мне пистолетов — мой собственный был уже совсем расстрелян, мелкокалиберную винтовку и патроны к ним. Перед отъездом командир поздравил с внеочередным званием и сказал, что пограничники наградили меня орденом Боевого Красного Знамени, который он мне и повесил. Ещё он договорился с командиром авиачасти, расположенной внизу на равнине, и меня транспортным самолётом в качестве груза отвезли в Россию. Оттуда поездом я без проблем проехал оставшиеся триста километров до дома. Армейская служба мне успела наскучить, и я с удовольствием вернулся на гражданку.

С возвращением домой в моей жизни началась светлая полоса. Прямо на перроне вокзала мне предложили интересную и хорошо оплачиваемую работу. А произошло это так! Выйдя из поезда, я почти столкнулся со своим старым знакомым. Мы с ним ещё в школьные годы занимались вместе йогой, а потом учились в одном ВУЗе, только он закончил его двумя годами ранее. На вокзал же он приехал, чтобы отправить в отпуск жену с детьми к её родителям. Их поезд только что отошёл с другого пути платформы. По перрону он шёл, о чём-то глубоко задумавшись, и мне пришлось схватить его за плечи, чтобы не столкнуться. Поначалу он меня обматерил, но узнав, полез обниматься. А выяснив, что я уволился из армии и ищу работу, просто потребовал моей встречи с его шефом. Он был на машине, поэтому мы сначала заехали ко мне домой, где мне пришлось выслушать охи и ахи моей бабушки и оставить вещи. Хотелось переодеться в гражданское, но приятель потащил меня в институт в парадной форме с орденом на груди.

По дороге выяснилось, что год назад в институте открылось новое перспективное направление, которое возглавил довольно известный учёный. Работы было много, а людей не хватало, и мой знакомый очень хотел заполучить меня к себе в лабораторию. Шеф встретил поначалу меня насторожено, но вскоре выяснилось, что он знаком с моей дипломной работой и вопрос был решён. В отделе кадров и секретном у офицера-орденоносца никаких проблем не возникло. Я выпросил у нового начальника неделю отдыха и вернулся, наконец, домой. Бабушка меня немного поругала, что не предупредил её заранее телеграммой, но узнав о завершении службы и гражданской работе, обрадовалась. К моему глубокому огорчению, за эти два года она заметно постарела, и праздничный стол мне пришлось в основном готовить самому. На следующий день мы славно посидели с её подругами и соседями. А потом пришлось заняться всякой ерундой — военкомат, общество охотников, могила прадеда, друзья и подруги. Съездил я к валуну, под которым был похоронен Волк. Удивительно, но могилу прадеда я посещал раз в год, чтобы заплатить сторожам и немного прибраться. Отчего-то мне казалось, что его там нет, а значит и незачем чаще ездить. А к Волку я выбирался при каждом удобном случае. Вот и сейчас прикопал рядом косточку, разжёг рядом костёр и поговорил с ним. Скажете, что я сентиментален? Возможно! Но я чувствовал, что он слышит меня и радуется моему приходу как в детстве. Бумажные дела не заняло много времени. Бабушка передала мне документы на дом в деревне, завещанный мне прадедом, что тоже потребовало посещения некоторых контор. В общем, от недели отдыха осталось три дня, которые и были проведены в этом доме и в соседнем лесу. Заодно подремонтировал дом и забор и покалякал с соседями. Откровенно говоря, я надеялся пообщаться с какой-нибудь симпатичной девушкой. Но они либо уехали в город, либо были уже замужем. Зато удалось просто хорошо отдохнуть.

На работе тоже всё складывалось удачно. Ещё во время службы у меня появилось несколько идей, удачно дополняющих разработки шефа. Дел было много, но меня это никогда не пугало, будучи холостым, я мог задерживаться допоздна. Отдел наш расширился и через год я стал заведующим новой лабораторией, а ещё через два защитился. Пошли слухи, что шеф получит Ленинскую премию, а мы, завлабы — Государственную. У меня появились планы защитить докторскую и жениться. Причём даже имелась потенциальная невеста. Увы, в этот период магией я почти не занимался, только изредка перечитывал свои конспекты — времени и сил хватало только на работу.

В конце восьмидесятых тихо угасла моя бабушка. Утром я накормил её завтраком и оставил на плите обед, а вернувшись вечером, обнаружил её в постели холодной. На работе мне помогли с похоронами, а на поминки приехали родители, брат и сестра. Последние сразу поставили вопрос о разделе квартиры. Мне несложно было заплатить им отступное. С деньгами у меня проблем не было — на работе платили хорошо и со службы ещё осталось. Да и сколько в советское время могли потратить холостой мужчина и старая женщина. Причём мне случалось давать знакомым деньги в долг без возврата. Но этим я пожалел бы и старые драные носки. К тому же их выступления в мой адрес, заявление о якобы покупке ордена и упрёки бабушке меня сильно задели. В результате братец получил в морду, затем я схватил висящую на стене винтовку и взял их на прицел. Они сразу заткнулись, а прибежавший отец ещё раз врезал брательнику. Мать же сказала, что завещает мне половину их квартиры на Урале. Они растерялись и подписали бумагу об отказе от претензий, которую тут же заверил сосед-нотариус. Больше они из комнаты не вылезали, а рано утром уехали. Как говорится — скатертью дорога. С матерью мы проговорили до утра. Она рассказала — оказывается, мой отец служил офицером, но был комиссован. Когда он узнал, что я пошёл в армию, то обрадовался. И услышав, как его второй сын несёт пургу про якобы купленный орден — разозлился. С родителями попрощались тихо и мирно, те чувствовали некоторую вину передо мной. Приглашали друг друга в гости, хотя было ясно, что можем и не встретиться — мы уже стали чужими.

Вскоре Союз затрещал и рухнул. Финансирование нам срезали и работы остановились. Большинство моих коллег ожидало, что всё вернётся на круги своя, но я понимал — денег нет и не будет. Было обидно бросать интересную работу, хотя материально меня это событие не задело. Незадолго до этого у меня наметилась крупная покупка, а владелец потребовал доллары. Поэтому пришлось почти все сбережения обменять на валюту, благо имелись подходящие знакомые. Покупка не состоялась, зато деньги сохранились. С работы я вскоре уволился — вместо увлекательного дела директор института начал требовать всякую халтуру при зарплате с коэффициентом пятнадцать сотых. За своё будущее особенно не волновался — молодой здоровый мужчина должен выжить в любых ситуациях.

Но я понимал, что бизнесмен из меня никакой. Поэтому пришлось предлагать свои услуги инициативным людям, умеющим делать деньги. С откровенными бандитами не связывался, хотя предложения были. Но в девяностые годы любая коммерческая деятельность попахивала криминальным душком. Например, моя девушка ушла к новоявленному бизнесмену, который не гнушался откровенного бандитизма при захвате предприятий. Мне же она заявила, что её не интересуют несостоявшиеся учёные с военным уклоном. И что она предпочитает шестисотый мерседес моему жигулёнку, пусть и последней модели. В общем, как в песне поётся:

Если к другому уходит невеста,

То неизвестно кому повезло.

Её семейную жизнь удачной назвать было нельзя — супруг её поколачивал. Возможно, он поступал правильно — временами она бывала невыносима. А через три года он сумел сесть на пятнадцать лет. В то время всеобщей вседозволенности это надо было умудриться сделать. Причём он ухитрился потерять всё, включая квартиру, и она осталась ни с чем. Признаюсь, когда она заявилась ко мне, бухнулась на колени и разревелась, прося простить её и жениться — то я только позлорадствовал. Мне уже сообщили, что подобную сцену он устроила поочерёдно многим из своих бывших кавалеров.

В целом моя жизнь, как ни удивительно, наладилась. Вместо жигулёнка купил джип, хотя и подержанный, но в хорошем состоянии. На нём каждый год ездил в Карелию, где купил дом. Там охотился, ловил рыбу и собирал грибы. Научился коптить, солить и вялить и обеспечивал себя продуктами на зиму, хотя вести обратно тяжело нагруженный автомобиль с прицепом было непросто. А в остальное время нередко сопровождал грузы, часто за границу. Меня ценили за умение "надавить" на оппонента — при мне ни разу никому не удавалось кинуть или обмануть моего клиента. Но на постоянную работу я так и не устроился — не нравились предлагаемые условия. Просто образовался некий круг работодателей, которые в сложных ситуациях заключали со мной разовые контракты.

Одним из моих клиентов оказалась очень интересная женщина. Звали её Катерина, и она владела довольно приличной фирмой. Нас познакомил один мой знакомый, чьи грузы мне приходилось неоднократно сопровождать. Точнее, она заключила довольно рискованную сделку и боялась, что её кинут. Обычно в разъездах её сопровождали два бугая, но в этот раз она решила, что этого недостаточно. Она была неправа — они не могли её защитить в любом мало-мальски серьёзном случае. То есть, ей срочно понадобился надёжный охранник и единственным вариантом оказался я. Не могу сказать, что меня эта ситуация вдохновила, скорее наоборот, но Катерина относилась к тем женщинам, которым я отказать не могу. Впрочем, она ко мне также отнеслась с недоверием, но ей выбирать не приходилось. На следующий день мы впятером — ещё секретарь-референт, погрузились в самолёт и полетели. Встречавшие нас в аэропорту мне сразу не понравились — типичные бандиты и вели себя грубовато. Катерина это тоже заметила, но промолчала. В офисе в приёмной нас сразу отсекли. Пропустив в кабинет к боссу только её и секретаря. Наши бугаи начали что-то мекать — мол, ведь договаривались .... А я молча выскочил из-за их спин и вырубил бандиту у двери руку. Это достаточно больно и конечность сутки будет болтаться как у куклы. Вдарив по бандитам заклинанием "Паника" и приказав нашим бугаям никого в дверь не впускать, я вошёл в кабинет. Заклинание должно было привести противников в лёгкое смятение и помочь нашим охранникам задержать тех хотя бы на минуту.

В кабинете босс вежливо предлагал Кате подписать бумаги и отказаться от денег. Выглядел он обыкновенным администратором средней руки. Но я ощутил, что передо мной матёрый бандит, даже душегуб, которому зарезать человека что высморкаться. Рядом с ним сидел разбойничьего вида секретарь, а сзади стоял верзила-охранник. Он двинулся на меня, но получив в лоб заклинание "Страх", испугался и метнулся в угол. Это заклинание обычно вызывает неуверенность в себе, а на некоторых вообще не действует. Мне хотелось замедлить его, заставив обдумывать каждый шаг, а он потерял голову от ужаса. Бегло обыскав его и отобрав оружие, я снял у него с пояса наручники и приковал его ими к водопроводной трубе возле батареи. Тут выбрался из-за стола секретарь и попёр на меня, размахивая ножом. Пепельница с журнального столика попала ему в лоб и перевела его в горизонтальное положение. На его поясе тоже оказались наручники, которыми для разнообразия сковал руку с ногой. Босс, видя такой поворот событий, не стал рыпаться и достал из шкафа чемодан с деньгами. Катя открыла его и бегло просмотрела, а главный бандит поинтересовался у меня:

— Капитан, и как ты собираешься уйти отсюда?

Сопровождая груз или людей, я нередко одевал форму, даже пошил новый комплект. Случалось это помогало.

— А ты нас проводишь!

Босс зло зыркнул, но надел пиджак и направился к двери.

— Не спеши. — Я заставил его застегнуть все пуговицы. Потом достал гранату, вынул чеку и засунул руку с гранатой ему в карман. — Если будешь вести себя хорошо, то не убью.

Он прекрасно прочёл ситуацию. В любой момент я мог выдернуть руку и прикрыться от взрыва его телом. Он же не успевал ни скинуть пиджак, ни выбросить гранату из кармана. Но с другой стороны моя игра была довольно рискованной. Всё решал темп — малейшая задержка и мы погибли. Вообще говоря, мне не нравятся азартные игры. Да, я не трус, но стараюсь не рисковать своею жизнью. Однако бывают ситуации, когда попытка сделать всё безопасно чревата гибелью. И единственный шанс спастись — это рискнуть. Если противник тоже рискнёт, тогда — кому повезёт. Но обычно он пытается обеспечить свою безопасность и тогда преимущество у меня. Однако подобные игрища напоминают танец на канате над пропастью — малейшая неточность и каюк. Вот и сейчас я напомнил нашему секретарю, чтобы выйдя, тот запер кабинет. Затем из приёмной отправил всех вниз, внимательно следя за боссом. Тот держался спокойно, но было видно, что он не упустит ни малейшего шанса. На улице мы сели в две машины. В первую я с пленником на заднее сидение, а Катя с чемоданом вперёд и наш охранник за руль. Во вторую машину сел секретарь и второй охранник. И мы поехали за город — прорываться в аэропорт или пытаться уехать поездом мне показалось слишком опасным. Босс сидел спокойно, но напряжённо просчитывал варианты. Все они, включая нашу попытку доехать до своего города на его машинах, его устаивали. Время работало против нас, наверняка какие-то действия на подобный случай у него были предусмотрены.

Мне же пришлось взять командование на себя. Все люди Катерины были просто исполнителями, неспособными к какой-либо инициативе. А Катя уже наломала дров, но поняла это и не мешала мне распоряжаться. У нас было время до утра, если всё правильно сделать, но не более. Ситуация сложилась критическая, но пока я не боялся. Страх придёт потом, жуткий, выворачивающий меня всего наизнанку. К нашему счастью, как-то мне пришлось бывать здесь в походе, а память на местность у меня хорошая. И я запомнил замечательный посёлок у реки, где не было ни телефона, ни телеграфа. Прошло десять лет, но у меня была надежда, что в таких местах редко что меняется. Теперь надо было не пропустить поворот, и мы в шесть глаз высматривали указатель Окуньки. Нам повезло — он оказался на месте, и мы свернули с дороги. Вот-вот должна была начаться погоня, но теперь нас надо было ещё поискать. Проехав двадцать километров, я высадил босса и выбросил гранату в залитый водой кювет. Рисковать, вставляя проволоку обратно, не стал — рука уже затекла. Есть люди, которым нравятся попадать в опасные ситуации и играть в салочки со смертью. Но я к таким не отношусь, хотя в критические моменты действую быстро и разумно. А, с другой стороны, и спокойная жизнь тоже не по мне. Но сейчас было неподходящее время для самоанализа. На всякий случай ещё раз обыскал босса и сказал ему, что впереди в пятнадцати километрах посёлок. Впрочем, неподалёку был указатель, как обычно здесь без расстояния.