Слезы каменной пустыни

До запасной точки спасения было километров двадцать. Когда машина не одолела еще и четверти расстояния, у Павла возникло нехорошее чувство, как будто из каждой проплывающей внизу угольно-черной расщелины на них смотрят незримые глаза. Поймав себя на этой мысли, он прислушался к своим ощущениям. Нельзя было сказать, чтобы он чего-то испугался. Нет. Здесь было что-то другое.

Темная, черная злоба давила на душу, окатывала ледяными волнами инстинктивного страха и предчувствия беды. Никогда раньше он не ощущал ничего подобного. Казалось, беспросветное отчаянье струилось из-за каждой скалы на экране, и, охватывая тягучим потоком, сдавливало со всех сторон.

Кто-то рядом часто и неровно задышал. В тот же момент Павел ощутил, что ему катастрофически не хватает воздуха. Судорожный вдох принес через сжатое спазмом горло лишь жалкие крохи кислорода. Грудная клетка дергалась и ходила взад и вперед, но воздуха не было.

Очнулся Климов на полу. Рядом с ним из-за пульта торчала чья-то нога. Елозя по скользкому полу, она тщетно пыталась найти опору.

Павел вскочил на ноги. Вокруг со всех сторон с трудом поднимались люди. На экране флаэр неподвижно висел между двумя острыми скалами. Судя по таймеру всеобщее беспамятство длилось лишь несколько секунд.

— Что это было? — послышался сзади голос капитана крейсера.

— Код "опасность". Системе безопасности доложить ситуацию, — не обращая внимания на Дмитрия, потребовал Павел от автоматики корабля.

— Временная потеря частью экипажа сознания, сопровождавшаяся учащением пульса и увеличением артериального давления, — доложил ровным, металлическим голосом главный анализатор крейсера. — Причины неизвестны. В остальном ситуация штатная.

— Главврач, доложить обстановку.

— Потеря сознания у персонала медицинского отсека. По личным ощущениям сопровождалась спазмом гортани. Причины также неизвестны.

— Системе безопасности провести экстренный сравнительный анализ по делению экипажа на потерявших сознание и нет.

— Результаты сравнительного анализа, — через секунду доложила автоматика. — Трансляция по каналу информатория передачи с беспилотного флаэра. Совпадение сто процентов ровно.

Павел взглянул на экраны. Машина по-прежнему неподвижно висела между двумя скалами. Ничего необычного заметно не было.

— Системе безопасности провести экспресс-анализ передаваемого флаэром сигнала.

— Анализ произведен. Сигнал штатный. Ситуация штатная.

Автоматика не нашла в передаче ничего необычного. И все-таки там что-то было.

— Системе безопасности прекратить трансляцию сигнала во все помещения за исключением диспетчерской и моего терминала в рубке.

— Трансляция прекращена во всех помещениях за исключением диспетчерской и терминала номер пять рубки.

— Команда флаэра, как вы там? — обратился Павел к управлявшим машиной техникам.

— Все в норме, командир.

— Зафиксировать положение на карте. Самый малый назад. Остановка при возникновении нештатной ситуации.

— Есть самый малый назад.

Машина ожила, два черных пика на экране вздрогнули и поплыли прочь. Ничего не происходило.

— Команда флаэра. Так держать. При удалении сто пятьдесят разворот и увод на два километра на нормальной скорости.

— Есть.

Отлетев на полторы сотни метров, флаэр развернулся и поплыл обратно. Через два километра он вновь неподвижно завис над черной грудой камней.

— Ты думаешь, это связано с местом в пустыне? — задал вопрос Дмитрий, капитан крейсера.

Павел не ответил. Откуда он мог знать, с чем это связано. Просто нужно было отойти подальше, не затрагивая. Перед ними стояла иная цель — спасение людей.

Скомандовав передать краткий отчет с закодированной передачей флаэра и предупреждением об опасности сигнала на линкор, он вновь вызвал медицинский отсек.

— Главврач, провести экстренный анализ случившегося. Меня интересует не только диагноз, но и причины, вызвавшие нештатную ситуацию.

— Слушаюсь. Командир, есть предложение осуществить повторную трансляцию в госпитальном автоклаве. Я и мои помощники готовы быть добровольцами.

Павел понял, что предлагал главврач. Госпитальный автоклав представлял собой автономный медицинский комплекс, способный сохранять жизнь пациенту даже в самых критических случаях. Без сомнения, риск повторной трансляции для добровольца существовал. Но, с другой стороны, при этом человеку будет оказана немедленная и наилучшая помощь. А если следующий приступ случится со всем экипажем, то большинство сможет рассчитывать лишь на мед-консоль антиперегрузочного кресла с ее минимальным набором инъекций. Видимо, стоило рискнуть.

— Главврач — я не могу просить вас об этом, но и запрещать вам не буду. При одном условии. Добровольцем будете не вы. Я не имею права рисковать главврачом.

— Хорошо, командир. Добровольцем будет Леонид Фирсов. Ждите наших результатов минут через десять. Да, и не забудьте отменить автоматике запрет на трансляцию в наш отсек.

В рубке повисло молчание. Павел не сводил взгляда с черной пустыни на экране. Только сейчас он заметил, что у него дрожат колени. Постарался усилием воли унять дрожь, но справился с собой лишь отчасти.

Такое с ним уже случилось однажды двенадцать лет назад, он проходил тогда летную подготовку в академии. Было лето. Стояла невероятная жара. Он в своем катере только-только набрал высоту и делал вираж над аэродромом. Маленькие фигурки проносились внизу. Вот мелькнул и пропал Лешка Лавров, забирающийся в свой турболет. Но за долю промелькнувшей секунды Павел успел заметить, как рядом с Лешкиным катером, с другой стороны посадочной полосы, огромный тягач, дав задний ход, навалился всей тяжестью на вышку периметра, накренившуюся и готовую рухнуть. Как в кошмарном сне в растянувшиеся, невероятно долгие секунды Павел вырубил автоматику, рванул штурвал на себя и, едва не теряя сознание от перегрузок, на выходе из виража пошел на таран вышки. Он не задумывался в тот момент, что делает. Просто нужно было толкнуть железную махину на ферменных опорах в другую сторону, туда, где не было Лешки. Очнулся он уже на земле, когда его вытаскивали из катера. Ему повезло. Удар получился почти скользящим, вышка прогнулась под ним, погасив скорость, и баки с горючим не сдетонировали. Его вытаскивали из обломков на руках. Но как потом оказалось, на нем не было ни царапины. Просто в тот момент неподвластные, трясущиеся колени не держали на ногах.

Из задумчивости его вывел главврач.

— Командир, все в порядке, — доложил он. — Ничего страшного. Повторная трансляция дала тот же результат. Это всего лишь аллергия, вызывающая резкую негативную нервную реакцию и спазм гортани. Причины такого явления непонятны. Предупреждается элементарно. Я уже ввел программу лечения во все мед-консоли. Разрешите провести курс инъекций?

— Всему экипажу занять места согласно распорядку, — отдал приказ Павел, сам опускаясь в кокон. — Команде специалистов разместиться в антиперегрузочных креслах. Системе безопасности доложить о готовности.

— Готовность полная.

— Главврачу. Инъекции разрешаю, — в руку вонзилась лента иглы с препаратом. — И огромное спасибо вашему добровольцу от имени всего экипажа. Не забудьте отметить его потом в рапорте.

— Слушаюсь.

Павел ожидал от сделанного укола каких-то новых ощущений, но засевший в глубине души черный сгусток никуда не исчез. Лишь колени перестали дрожать. Ну и то было хорошо.

— Диспетчеры. Курс прежний — на запасную точку спасения. Минимальная дистанция до точки нештатной ситуации два километра. Скорость продвижения двадцать. В случае возникновения новой нештатной ситуации немедленная остановка.

Делая большой крюк, машина полетела вперед. До запасной точки спасения рудника было километров пятнадцать, и флаэр преодолел это расстояние с учетом всех маневров за час. На этот раз происшествий не было. Никаких новых ощущений не возникло.

На экране показался окруженный антеннами люк ракетной шахты, выглядывающий из камней. Рядом с ним стояла сброшенная с линкора станция наблюдения. Она не замедлила тут же развернуться объективами в сторону подлетающей машины.

Сделав несколько кругов, флаэр сел неподалеку. Из него выбрался робот первого класса андроидного типа и, мерно шагая, направился к торчащему из грунта стакану входного шлюза. За ним на гусеничном ходу катилась маленькая тележка с оборудованием.

У люка андроид первым делом смонтировал антенну-ретранслятор малого радиуса действия. Здесь же он поместил виброприемник. В случае потери радиосвязи внутри помещений информационный обмен с роботом мог осуществляться с помощью виброволн.

Открыв тамбур переходника, андроид нырнул в него. Автоматика сработала, шлюз наполнился земным воздухом.

Теперь изображение на экран передавал не флаэр, а робот. Мерно покачиваясь в такт его шагам, подплыла и раздвинулась лепестками в стороны переборка выхода из переходника. За ней в свете автоматически вспыхнувших ламп показался невредимый коридор жилого корпуса. Здесь не было ни души. Стояла мертвая тишина.

По экрану зазмеились передаваемые роботом строки информации. Газовый состав и температура соответствовали штатным, герметичность сохранялась.

Андроид неспеша двинулся вдоль кольцевого коридора, распахивая одну за другой двери кают. Все они казались необитаемыми как пустые гостиничные номера. Везде царил идеальный, ненарушенный порядок.

За рядом жилых помещений располагался переходный шлюз в спасательный шлюп. Пробравшись на корабль, андроид активировал центральный компьютер и подключился к базе данных запасной точки спасения. Через несколько мгновений экран заполнила передаваемая им текстовая информация.

Робот оказался первым посетителем с момента последней штатной проверки всех систем, выполнявшейся более десяти месяцев назад. За все время существования никаких чрезвычайных ситуаций не было, исключая единственный случай, когда центральная система безопасности на руднике переподчинила себе управление передатчиком запасной точки спасения для срочного отправления информации на Землю. Поскольку передача велась напрямую без подключения анализатора локальной системы безопасности, архивная копия данных сигнала не была сохранена.

Климов почувствовал, как гнев заливает красной краской его лицо. То, что он видел, было грубейшей халатностью создателей охранных систем рудника. По возвращении спасательной экспедиции на Землю ответ предстояло нести многим функционерам Российского института космических исследований.

После того как андроид осмотрел для порядка оказавшийся нетронутым корабль, Павел приказал техникам вернуть робота на поверхность и направить флаэр к руднику.

Машина летела невысоко над землей на малой скорости. Проплывавшие внизу черные торосы острых скал вскоре сменились охряно-желтыми, пологими, словно оплывшими горбами, утопающими подножиями в сажисто-черной земле. Это начались залежи пирито-марказитовых и лимонитовых железных руд.

Внезапно ощущение черной тоски усилилось. В руку, в ответ на убыстрившийся пульс, вонзилась лента с медикаментом. Флаэр неподвижно замер на экране. Из этого Павел сделал вывод, что он был не одинок в своих ощущениях. Диспетчеры, среагировав на нештатную ситуацию, остановили движение. Однако на этот раз никаких спазмов гортани не возникало. Видимо, за это они должны были благодарить медиков.

— Команда флаэра. Малый назад. Возврат на двести метров, обход рудника по окружности на девяносто градусов и далее вновь движение по радиусу.

Машина, послушно отлетев обратно, развернулась и направилась по кругу, намереваясь зайти с другого края. Когда до рудника оставалось менее полукилометра, вновь навалилась слепящая чернота. Флаэр на экране замер в неподвижности.

— Диспетчеры. Отход назад. Попробуйте с противоположной стороны.

Машина, описав широкий полукруг, опять двинулась к руднику. И вновь чернота, но теперь уже в двухстах метрах от цели.

Видимо, источником опасности являлся сам рудник. Но тут уж ничего другого предпринять было нельзя. Надо было прорываться.

— Диспетчеры. Самый малый вперед.

Флаэр медленно пополз вдоль подножия одного из коричневых холмов над ковром бархатно-черной земли. Ощущение темной злобы усилилось. Потемнело в глазах. Казалось, пространство рубки залила серая муть. Облака на экране стали свинцовыми, грунт под днищем машины слился в непроглядно-черный поток. И отовсюду текла ненависть, сдавливая окружающие стены. Перспектива искажалась, верхушка ближайшего холма склонялась все ниже и ниже в их сторону, намереваясь раздавить машину.

— Остановить движение. Системе безопасности доложить изменения окружающей флаэр обстановки.

— Изменения отсутствуют. Ситуация штатная.

— Капитан крейсера. Как самочувствие.

— Все в норме. Никаких новых ощущений. Разрешите подключиться к трансляции?

— Подключение запрещаю.

Значит серую муть видел только он да техники. Климов крутанул скроллинг, чтобы увеличить яркость передаваемого изображения.

Как ни странно, темнота резко усилилась. Черная глыба рухнула на мозг, и Павел потерял сознание. Очнулся он от холода ленты мед-консоли, вползающей иглой в вену. Приятная прохлада растекалась по руке, расслабляя мышцы. Дошла до сердца, проникла в мозг. И только тут он ощутил боль. Нестерпимую боль под черепом. Казалось, голова взорвалась черным пламенем подобно пушечному ядру. Не сдержавшись, он застонал.

Все новые и новые холодные струи лекарства вливались в руку, и под их натиском отступала чернота, спадала боль.

— Павел, что с тобой?! Павел, отзовись! — как сквозь туман донесся голос командира крейсера.

— Все в порядке... — с трудом разлепив губы, выдавил из себя Климов. И внезапно осознал, что говорит он с закрытыми глазами. Веки были судорожно сжаты. — Системе безопасности блокировать требования на увеличение яркости трансляции. Привести яркость экранов в норму.

Только теперь он смог разлепить веки. Надо ж было быть таким дураком, чтобы, усилив сигнал, усилить и воздействующий фактор!

— Команда флаэра. Доложить самочувствие персонально.

— Первый диспетчер. Состояние в норме.

— Второй диспетчер. Состояние в норме.

— Третий диспетчер. Состояние в норме.

— Системе безопасности уменьшить на моем терминале яркость трансляции вдвое на пять секунд.

— Яркость уменьшена.

Чернота спала. Изображение посветлело. Даже ближайший холм вернулся на свое место. Казалось, стало легче дышать. Правда, четкость все равно была слабовата, но заметно лучше, чем прежде.

— Системе безопасности закрепить изменение яркости. Диспетчерам. Увеличение яркости трансляции запрещаю. Советую уменьшение вдвое.

— Есть, командир. Яркость уменьшена. Видимость значительно улучшилась.

— Продолжать движение.

Темно-рыжие холмы на экране вздрогнули и дружно уплыли назад. За ними показался рудник — белая, изъеденная черными пятнами коробочка, окруженная останками разбитых приборов. Продвижение вперед не уменьшало давящую темноту, но, слава Богу, и не усиливало.