Я покачал головой.
-Коль, ты выспался?— поинтересовался я.
-Неа. По мне как будто трактором проехали,— прохрипел Коля и откашлялся.
Мы умылись водой из баллона и позавтракали рыбными консервами.
-А хлеба нет?— уточнила Женя, вяло ковыряясь вилкой в банке.
-Нет,— отозвался я.— Есть вермишель быстрого приготовления. Ее можно так есть, как сухари. Будешь?
-Нет! Спасибо!
Солнце стало припекать. Стадо мамонтов уже виднелось небольшими темными островками в море травы. Трава пахла медом. Этот аромат кружил голову и, глядя в синее небо с редкими белыми облачками, я чувствовал, как в груди нарастает щемящее чувство радостного ожидания чего-то хорошего и необычного. Наконец все утренние дела были завершены и мы тронулись в путь дальше.
Километров через десять появились холмы справа, а потом дорога сползла в овраг, который через некоторое время раздвинулся вширь. Стороны его стали расти ввысь, и он превратился в каньон. Мы молча рассматривали красные песчаные стены каньона. Растительности кругом не было никакой. Незаметно песчаные стены сменились серовато-розовыми скалами. Каньон делал поворот, и мы выскочили к нашему всеобщему удивлению на берег небольшого озера.
Сверху в скале была большая пещера, из которой шумным потоком в озеро, поднимая мелкие брызги, низвергался водопад. Берега заросли небольшими тонкими деревьями с крупными красными цветами и мелкой травой.
Коля заглушил двигатель. Мы удивленно взирали на эту умиротворяющую картину и даже не пытались выйти из машины. Я так, вообще, боялся, что это мираж.
Наконец я вышел и опустился на траву. Оглянулся назад. Посмотрел вперед на дорогу, которая снова делала поворот, и не видно было, что там дальше. Солнце уже покинуло зенит, и скала, из которой низвергалась водопадом вода, давала тень.
— Вот тебе Лиза и душ!— кивнул я на водопад.
-Ура!— закричали девчонки и бросились к озеру.
-Стоять!— крикнул я, и они остановились, удивленно посмотрев на меня.
-Откуда знать, что там в озере? Может, там крокодилы живут!— попытался напугать их я.— Подождите!
Я закинул автомат за спину и вытащил из кунга ящик с гранатами.
-Что это?— спросила подошедшая сзади Женя.
-Гранаты РГД-5. Сейчас проверим, кто в озере живет.
Открыв ящик, я достал цинк с гранатами и цинк с взрывателями.
-Выдай им автоматы!— крикнул я Коле.
Вскрыв открывалкой цинки я взял пару гранат, взрыватели и подошел к озеру. Открутил у гранат пробки и вкрутил взрыватели. Последний раз я такие метал лет десять назад.
Коля вытащил из кунга автоматы и пару магазинов. Зарядил автоматы и дал их удивленным девчонкам.
-Стрелять умеете? — спросил я.
-А что тут уметь?— отозвалась Лиза.
-Тогда так: Коля ты влево десять метров. Ты Женя — влево пять метров от меня. Ты Лиза вправо пять метров. Становитесь на одно колено и цельтесь в озеро. Если после взрыва что-нибудь вылезет, открывайте огонь без предупреждения.
-О, Боже! — прошептала Женя.
Когда все заняли свои места и встали наизготовку, я выдернул чеку, и бросил гранату, стараясь попасть поближе к центру озера. После броска опустился быстро на колено и прицелился. Граната плюхнулась в воду. Взрыв поднял в воздух большой сноп воды, которая с шипением опустилась на поверхность озера. Круговые волны разошлись на темной воде.
Мы застыли в напряжении, вглядываясь сквозь прицел на воду. Через пару минут я встал и заметил, что на поверхности показались несколько рыб кверху брюхом. Остальные тоже встали.
-Погодите!— крикнул я.— Еще одну брошу!
После второго взрыва всплыло еще несколько рыб. И больше никого и ничего.
-Похоже, гуляем!— произнес я.
-Все, я больше не могу, сказал Коля и заполз под "камаз". Бросив под голову свернутую куртку, и положив рядом автомат, он мгновенно заснул.
-Идите! — кивнул я девчонкам в сторону водопада.— Радость привалила!
-А это куда!— махнула автоматом Лиза.
-Поставьте у колеса!
Я залез в кунг. Нашел мыло, шампунь и комплект постельного белья.
-Вот!— протянул все это Жене.
-Здорово!— протянула Женя. — А белье зачем?
-А стираться вы не будете?— удивился я.— Завернетесь вместо полотенец или халатов!
Девчонки, о чем-то переговариваясь, пошли к водопаду, а я подошел к берегу и опустился на траву. Положив рядом с собой автомат, я снял "берцы" и стащил с ног липкие носки. С отвращением отбросил их подальше и пошевелил красными пальцами.
Наверно больше суток уже прошло, а спать не хотелось почему-то.
"Нервы",— подумал я.
На третьем курсе училища, по собственной дурости, я как-то не спал трое суток. А началось все с того, что ко мне подошел Носов-парень из нашего взвода и спросил:
-Слушай, ты в увал в субботу идешь?
-Иду.
-Планы есть?
-Неа.
-Меня с женой одноклассница пригласила на день рождения, не составишь кампанию? А то там одни бабы будут. Не выпить, не закусить.
-Пошли. Почему бы нет.
-Заметано! Молодец!
В субботу я пришел в съемную квартиру к Носову, который недавно женился. Жена его, миловидная полноватая блондинка затащила меня, упирающегося, на кухню. Поставила передо мной глубокую тарелку с дымящимся картофельным пюре и парой сосисок. Из ванной вышел Носов, и сев напротив, достал из-под стола бутылку виски.
-Ну, вы тут "дежурьте" пока, а я переоденусь!— пожелала нам Света — так звали жену Носова.
-Хорошо жить не запретишь!— сказал я, откручивая пробку.
Понюхав напиток, я скривился.
-Самогон что ли?
-А то! Первач! Наливай!
Мы выпили на двоих полбутылки. Я потяжелел и загрустил с мыслями, что мне через четыре часа надо возвращаться в училище, а Носову, как женатому только завтра утром.
Ритка Зильберштейн, к которой мы пошли на день рождения, жила на девятом этаже одноподъездной многоэтажки. Лифт в доме не работал. Тяжеловато было подниматься с самогонной начинкой в желудке, но, скрипя зубами, я все-таки добрался до двери ее квартиры, сопровождаемый четой Носовых.
Рита оказалась девушкой рубенсовских пропорций с такой грудью, что я минут пять только и пялился на ее ослепительное декольте, а потом заметил, что за накрытым уже столом сидели пять девушек и два парня. Как оказалось, один парень пришел со своей девушкой, и оба были студентами мединститута, а второй только что вернулся из армии, служил в пограничных войсках. Второй парень тоже пришел с девушкой. Я стал смутно подозревать, что Носовы специально меня сюда затащили, чтобы познакомить с сексапильной Ритой. На столе стояло шампанское, коньяк, вино какое-то и портвейн. Были тосты, были танцы. Девчонки, которые пришли без пары, ничего собой не представляли и были зажаты, даже губы сжаты. Я махнул на них рукой. Веселиться, так веселиться. Я пытался рассказывать анекдоты. Но атмосфера оставалась натянутой. Медик почти ничего не пил. Как только брался за рюмку, на него шикала его половина. Пограничник с комсомольским значком на лацкане пиджака пить отказался принципиально. Так что компанию для тостов девчонкам составили мы с Носовым. Кончилось шампанское и коньяк. Мы выпили еще полбутылки портвейна, и Света стала шикать на Носова, который уже плохо мог говорить. Я посмотрел на часы и ужаснулся. Умом я соображал, что выгляжу сейчас бревном, а часы показывали, что до конца увольнения остался всего один час. О чем и сказал Носову:
-Что делать? Я в ауте!
-А о чем раньше думал?— пролепетал он.
-Пошли на кухню!— позвала меня Рита.
Она сварила кофе, и заверила, что после него хмель как рукой снимет. Значит, в литре кипятка она растворила кучу кофе, насыпала в кувшин соль, перец и положила зачем-то лавровый лист. Я, давясь и обжигая язык, выпил все это и, выпучив глаза, с гулко бившимся сердцем, побрел в училище. Пулей, проскочив КПП, я "огородами" добрался до казармы. Ответственный офицер — наш командир взвода играл в бильярд.
Биллиардный стол был установлен посреди казармы, и обойти его, чтобы сдать увольнительную записку старшине в канцелярию, шансов не было. Я собрался с духом. Набрал побольше воздуха в грудь и, встав с другой стороны стола, приложив правую руку к виску, доложил:
-Тщ каптан, крсант Ильин из увольнения прыбыл! Во время увольнения замчаний не имел!
Взводный посмотрел на меня, ухмыляясь, и кивнул головой.
-Молодец, что замечаний не имел. Увольнительную отдай, и спать, зараза такая!
Когда я, стягивая себя брюки, сидел на койке у меня пол поменялся с потолком, и я отключился. Хватило запаса сознания, чтобы добраться до "базы". Я слышал, что до революции если пьяный матрос лежал в отключке на улице головой в сторону пирса, то его патруль не забирал на гауптвахту. А Риткин коктейль дал себя знать позже — я проснулся в полночь и проворочался до пяти утра. А подъем в — шесть. И вот в этот последний час мне снится сон: Утро. В казарму возвращаются "женатики". Подходит ко мне Носов. Подсаживается и достает из внутреннего кармана кителя недопитую нами бутылку портвейна. Ставит рядом с моей подушкой две рюмочки и говорит:
-Забрал с собой. Оставлять что ли? Давай, поправься. Голова то, верно, трещит?
Я приподнимаюсь и краем глаза вижу, что по центральному проходу казармы идет ротный и смотрит в нашу сторону. Я, дико моргая Носову, прячу рюмки под подушку и ощущаю спиной, как портвейн протек у меня между лопаток. И тут команда: "Рота подъем!". Я вскакиваю ошалело. Утро. Казарма. Возвращаются "женатики". Приснилось, блин, а ведь чуть не поседел!
Встал я с опилками в голове и наждачной бумагой во рту вместо языка. На утреннем осмотре походит ко мне замкомвзвода и говорит:
-Ильин, заступаешь в наряд вместо Иволгина. Заболел он.
Я только вздохнул. Где найдешь, где потеряешь. Два часа на тумбочке, потом казарму драишь шваброй. Ночью два часа на тумбочке, два часа сон. Какой сон? После Риткиного кофе. На следующий день достался мне еще умывальник. Стою я перед раковиной и брючным ремнем блеск навожу на медном кране. Тут заходит ротный не в духе. Увидел на полу спичку и как начал меня угнетать. Я сдуру пререкаться стал. Я тогда очки еще не носил, а видел плохо и на полу спички этой не заметил. Рассвирепевший ротный пообещал меня поиметь во все дыры, если через час все не будет сиять "как у кота яйца". Прибрался я капитально, даже на обед забыл сходить. Выхожу в расположение, смотрю, старшина что-то на бумаге строчит у тумбочки дневального.
-Что там, Олег Иваныч? — спрашиваю.
-Смотрю, кого в наряд отправить на Второй городок.
-О! Отправь меня!— взмолился я, не вдаваясь в подробности.
-Так ты наряд еще не сдал!— удивился старшина.
-Я договорюсь с дежурным!
-Ну, если договоришься, то нет проблем.
Конечно, я договорился и, избегая встречи с ротным, убыл в новый наряд. Наряд на Втором городке обычно был легким. Что там, открой ворота на КПП, закрой ворота за каждой выезжающей или въезжающей машиной. Но....получи, как говорится сполна. Там достраивали забор, и мне пришлось носить весь наряд кирпичи. Такие дела.
Вспоминая все это, я стянул с себя штаны и вошел в теплую воду озера. Девчонки голышом визжали под водопадом. Я посмотрел в их сторону. Лиза увидела и погрозила мне кулаком. Я хмыкнул и стал ловить оглушенную рыбу и выбрасывать ее на берег.
Принес из кунга котелок и баллон с водой. Разделал рыбу на прибрежном камне, промыл ее в воде озера, разрезал на куски и положил в котелок. Рыба напоминала форель. Нарубил сухостоя и развел костер. Повесил котелок над костром, на палке между двух рогатин. Через полчаса воздух наполнился запахом вареной рыбы.
"Ни картошки, ни лука",— подумал я и высыпал в уху горсть риса и несколько пачек с вермишелью быстрого приготовления. Добавил ложку соли, размешал, попробовал.
"Сойдет!"
Видимо, почувствовав соблазнительный запах, под "камазом" зашевелился Коля.
-О! Уха!— потягиваясь и зевая, подошел он.
-Я бы сказал похлебка из того, что было.
-Пахнет вкусно!
-Думаю, что съедобно получилось. Ты подежурь, а я покемарю минут шестьсот,— сказал я и, растянувшись на траве, почти сразу заснул.
Проснулся я от запаха еды и от музыки. Открыв глаза, обнаружил перед носом миску. Я приподнялся, оглядываясь.
-Ешь, давай, остынет!— рассмеялась Лиза.
-Сколько я спал?
-Около часа, думаю!
Я лежа потянулся. Сел по-турецки и взялся за миску. Лиза с Женей, завернутые в простыни, сидели у костра в венках из красных цветов и кувшинок. На веревке, протянутой между грузовиком и близстоящим деревцем, висело женское белье, майки и носки. Коля менял лопнувшее колесо. Рядом с костром на ящике из-под патронов стоял магнитофон, из которого лилась мелодия Вивальди, в которой я узнал "Времена года".
-Ильин, ты храпишь,— заметила Лиза.
-Не может быть!— стуча ложкой по миске, с полным ртом промямлил я.
-Точно тебе говорю!
-Зато вы с Женей, как нимфы!
-А мы и есть нимфы и вообще тебе снимся!— рассмеялась Лиза.
Незаметно наступил вечер. Над озером у берега повисло небольшое облачко мошкары. Я доел свою стряпню и подбросил пару палок в костер. Все это: озеро, костер, наша компания здесь, музыка эта, водопад, было больше похоже на кино, чем на реальную жизнь.
Я сонно уставился на костер. Магнитофон щелкнул. Кассета кончилась.
— Я всегда с упоением слушаю этот концерт Вивальди. Волшебная музыка. Слушаешь и понимаешь, какая все суета — эта суета ежедневная. Классика-это всегда талант. Тем более музыка. Она затрагивает все струны души скрытые или явные. Порой слушаешь этих гениев, а мысли где-то на другой планете плывут в бирюзовом тумане и порой слезы сами собой наворачиваются на глаза...просто так. В сумраке серых будней, общаясь с нервными, забитыми жизнью людьми ожесточаешься и потихоньку становишься циником, а вот эти минуты наедине с музыкой, написанной Великими, вновь становишься человеком. А скупой слезой выдавливаешь из себя жесть,— произнесла, мечтательно глядя в небо, без остановки Женя.
Мы с Лизой с удивлением уставились на нее.
-Хорошо сказала,— придя в себя, произнес я.— Считай, что ты на яву с этой музыкой на другой планете.
-Не факт!— оспорила Лиза.
-Да, на другой!— отмахнулся я.— Ты мамонтов видела? А крокодилов этих голенастых?
-Может, мы провалились в прошлое?— уперлась Лиза.
-Мыло осталось?— спросил я.
-Там, в пакетике,— кивнула Женя.
Я взял мыло и пошел к водопаду. Вода была прохладной и бодрила. После водных процедур постирал трусы, вспомнил про носки, но отмахнулся. Я же целую пачку в магазине взял. Над озером разлилась песня Джо Дассена. Натянув брюки, я вернулся к костру и сказал:
-А сейчас, девочки проведем курс молодого бойца!
-Это что такое?— удивилась Женя.
-Автомату учить вас буду,— повесив трусы на веревку, произнес я. — Ваше, наверно, высохло! Одевайтесь!
После недолгих препирательств я все же заставил Лизу надеть форму и "берцы". Девчонки подпоясались ремнями с подсумками и штык-ножами. Лизе я еще отдал кобуру под подаренный мной пистолет.
