Манящая корона часть2

Эйрис тут же встрепенулась, решив использовать до конца последнюю возможность, сколь бы призрачной она ни была:

-Сударь, выслушайте меня! Конечно, я всего лишь простая служанка, но сердцем чую: она ваша! Мать не могла ошибиться, а перед смертью не лгут! Вы же столько лет верили, надеялись на чудо, так почему бы не случиться этому самому чуду?! А, может быть, вы боитесь, что она хворая, с каким-нибудь изъяном? Так я вам сейчас ее покажу... — и служанка стала торопливо разворачивать плачущего ребенка.

-Выгони кошку, непослушная дрянь! — продолжала негодовать хозяйка. — У меня голова разболелась от ее мяуканья!

-Вот, посмотрите! — поспешно, чтобы не дать барону опомниться, подскочила к нему Эйрис. — Какой хороший ребеночек, ножки-ручки крепенькие, пупок совсем зажил, кожа чистенькая, что спереди, что сзади... Чудо, а не ребе... Сударь! Что с вами?! О боги! Отец Дик, помогите ему!

Перепуганный священник с удивительной прытью успел подскочить к качнувшемуся барону, схватил его за рукав:

-Вам стало дурно, сын мой? Немудрено, здесь такая духота...

Гермах, с трудом придя в себя, дрожащей рукой указал на крохотную спинку девочки:

-Посмотрите...

-Тьфу ты! — неподдельно рассердилась служанка. — Ну, до чего же глупы эти мужики! Взрослый человек, вон какой здоровенный, а родимых пятнышек испугался, с демонской меткой спутал! Да никакая это не метка, господин ба... — осекшись, она испуганно попятилась, ошеломленная выражением лица Гермаха. Женщина отступила на несколько шагов, и продолжала бы идти дальше, если бы не уперлась спиной в стену.

-Святой отец! — звенящим, прерывающимся голосом воззвал барон. — Посмотрите и скажите, на что похожи эти пятна?!

-О боги, какой позор! Гость заметил грязные пятна в нашем доме! Проклятая бездельница, я из-за тебя сгораю от стыда! — тут же подхватила госпожа Мелона, временно забыв про кошку.

Отец Дик, ничего не понимающий, склонился над жалобно хнычущим ребенком, внимательно всмотрелся, щуря глаза:

-Ну, сын мой... Тут можно сказать по-разному, одному привидится одно, другому — другое...

-А что привиделось вам? Быстро, не раздумывая, — что?!

-Мне кажется... э-э-э... что-то похожее на половинку крыла бабочки... хотя, конечно, я не большой знаток бабочек...

Гермах как-то странно, сдавленно всхлипнул, рванув ворот охотничьей куртки, словно она душила его.

-Сын мой, выйдем, быстро! — заторопился отец Дик. — На свежем воздухе вам полегчает!

-К демонам ваш свежий воздух!!! — завопил барон с такой силой, что даже госпожа Мелона чуть не подпрыгнула вместе с креслом, а Эйрис лишь чудом не уронила девочку.

-Милостивые боги и святые угодники... — залепетала она, крепко прижимая к себе малышку, которая то ли от испуга, то ли от естественной необходимости щедро оросила перед ее платья. — Да вы что, сударь, с ума сошли, так орать?! Ребеночек может стать заикой...

-Я в самом деле почти сошел с ума, — медленно произнес Гермах, глаза которого сверкали в полумраке комнаты каким-то странным, лихорадочным огнем. — От счастья! Потому, что это действительно мой ребенок!!!

-Вы... уверены? — робко прошептал священник.

-Да, теперь уверен! — ликующе возгласил гигант. — У меня на спине точно такое родимое пятно! И у моего отца было такое же, и у деда, и у прадеда... Значит, это моя девочка! Вы слышите?! Моя!!!

— — — — — — — — — — — — — — — — — —

-Прошу вас, перестаньте терзать себя. Вы не могли это предвидеть. Только боги не ошибаются.

Немолодой человек с уставшими, потухшими глазами бессильно махнул рукой:

-Знаю, но мне от этого не легче.

-И мне не легче... Ну так что же теперь, волосы на себе рвать?

Джервис тяжело вздохнул.

-Если бы это помогло делу, клянусь, своими руками выдрал бы все, до последнего волоска! Знаете, что меня больше всего убивает?

-То, что ваш план сработал только наполовину, — усмехнувшись, прогудел собеседник. — В Империи, скорее всего, и впрямь будет Наместник, но не тот, кого вы присмотрели... Кстати, может быть, хоть сейчас назовете его имя? А то я уже всю голову сломал в раздумьях, даже обидно!

-Его имя вам ничего не скажет, друг мой, он почти не появлялся в Кольруде. Сомневаюсь, чтобы вы хоть раз слышали о нем.

-То есть, он вообще не член Совета? — поднял брови краснолицый человек, сидевший напротив главы Первого Семейства.

-Вот именно.

-Но как же вы рассчитывали... А, ладно! Теперь уже это неважно.

Джервис задумчиво постукивал пальцами по подлокотнику.

-По крайней мере, еще не все потеряно: если даже Хольг согласится стать Наместником, большинство членов Совета наверняка будут против. Сомневаюсь, чтобы этот слизняк, по недоразумению называющийся Правителем, рискнул надавить на них. Для этого нужна твердость и решительность, а он слишком мнителен и слабоволен...

-С другой стороны, как раз его мнительность может сыграть с нами дурную шутку. Если он снова пытался подкатить к женушке со своими правами, и в очередной раз случился полный... ну, вы понимаете...

-Да, да, вы правы! Я уже приказал Араду прекратить пичкать его этой гадостью, но нужно время, чтобы все вернулось в норму. А времени-то у нас может и не быть... О, демоны преисподней! Давайте-ка выпьем, может, полегчает...

-С удовольствием! У вас, полагаю, найдется мое любимое дауррское?

-Конечно, мой друг, вот оно! Разрешите за вами поухаживать!

-Вы очень любезны, Первый! Ваше здоровье!

-Ваше здоровье, господин несостоявшийся будущий Наместник!!!

-Ха-ха-ха!!!

С веселым звоном сдвинулись кубки.

-Бедный граф Деспас, мне его по-настоящему жаль, — вздохнул тан Кристоф. — Небось, уже отправил кучу шифрованных депеш своему Торвальду, расхвалил себя на все лады, прикинул, какую бы награду стребовать... Не иначе, уже видел себя Наместником Эсаны, если там только существует такая должность... Ох, не хотел бы я быть на его месте!

-Сам виноват, надо лучше разбираться в людях, — жестко отчеканил Джервис. — Понятно, почему не устоял Борк: он молодой, глупый, тщеславный. Молодость безжалостна, хочет всего и сразу. А мы-то с вами, почтенный Второй, люди осторожные, привыкли все взвешивать и рассчитывать...

-Так-то оно так, но, признаться, дорогой Первый, и я поначалу колебался. Очень уж заманчиво: Наместник Империи! — слегка улыбнулся Кристоф.

-Но ведь устояли!

-Именно. Потому что, как ни глупо это может прозвучать, я боюсь богов, и про совесть не забываю. Все мы люди, все грешны, и мне немало припомнят на Страшном Суде, но есть грехи, которые нельзя ни отмолить, ни искупить. И один из них — предать свое отечество и веру. Чем бы там ни клялся эсанский посол, если Торвальд овладеет Империей, он обязательно притащит в наши храмы изваяния этого уродца с рогами и огромным членом... По-другому и быть не может!

— — — — — — — — — — — — — — — — — —

-Сын мой, что вы намерены делать? Ведь ваш ребенок, строго говоря, незаконнорожденный... Это я никоим образом не в укор, упаси боги, просто так оно и есть. Признаете ли вы девочку, возьмете ли на воспитание?

-Пока не могу. Клянусь всеми святыми: если бы ее мать не умерла, я в самом скором времени совершил развод и женился бы на ней. Она перешла бы в нашу веру, в этом можно не сомневаться, ведь те эсаны, что переселились к нам, никогда не отличались излишней религиозностью... потому Торвальд и изгнал их...

Священник согласно кивнул головой.

-Но бедняжка уже в мире ином! — с горечью воскликнул Гермах, обернувшись к телу, распростертому на кровати. — И теперь, если я принесу в дом чужого ребенка, это будет слишком жестоко и несправедливо. Ведь моя супруга, по совести, ни в чем не виновата! Она бы с радостью подарила мне хоть дюжину детей, не виси на мне это проклятие... Так что придется отложить признание до подходящего момента.

Барон снова взглянул на покойницу и сглотнул комок, подкативший к горлу.

-Чудо, поистине чудо, — пробормотал он. — Что может совершить настоящая любовь!

-Так что вы решили, сударь? — вступила в разговор Эйрис, тщетно пытавшаяся успокоить голодного плачущего ребенка.

-Моя дочь будет расти, как подобает дочери барона, — твердо заявил Гермах. — Прежде всего, я завтра же утром пришлю кормилицу. Хвала богам, среди моих крепостных хватает здоровых, крепких баб, недавно родивших, и управитель подберет самую подходящую. Они с мужем заодно будут помогать тебе по хозяйству, ты ведь уже не молодая...

-Погодите, погодите! — всполошенно забормотала служанка. — Как это — "с мужем"? Небось, еще и своего ребеночка прихватят, раз она кормящая? А жить они где будут, в одной комнате с нами?! Вы же видели, от господского дома одни развалины остались, и те бурьяном заросли...

-Не беспокойся, добрая женщина, вы переедете в уединенный, уютный дом, примерно в десяти милях отсюда. Там достаточно места, а при доме есть и пруд, и фруктовый сад...

-Да хранят меня все святые! Что вы такое говорите, сударь?! Как это — "переедете"?! С чего вдруг? Я всю жизнь здесь прожила, молодых господ вынянчила... — Эйрис всхлипнула, еле-еле удержавшись от слез. — Старого хозяина похоронила, а теперь что же, все бросить?

-Нельзя жить только воспоминаниями, — вежливо, но твердо ответил барон. — Теперь у тебя на склоне лет появился смысл жизни — вот этот ребенок! Ты будешь его нянькой. Само собой, с ежемесячным содержанием, и даю слово, тебе не придется жаловаться на мою скупость.

Целый ворох мыслей метался в голове несчастной служанки, словно табун перепуганных лошадей. Эйрис растерянно переводила взгляд с барона на священника, со священника на свою хозяйку, попутно обнаружив, что она, так и не дождавшись ужина, уснула в кресле-качалке, привалившись головой к подоконнику.

-Что боги ни делают, все к лучшему, дочь моя! — вдруг решительно поддержал Гермаха отец Дик. — Твое терпение и труды получили награду, теперь тебе не придется влачить жалкое существование и надрываться до седьмого пота, копаясь в своем огороде...

Это было последней каплей: служанка, не сдержавшись, разрыдалась.

-Столько трудов, и все насмарку! — всхлипывала она. — Вы видели, как я за ним ухаживала?! Ни комка, ни сорняка... и теперь, значит, все псу под хвост?!

Барон кое-как успокоил ее, клятвенно пообещав, что за огородом и садом будут следить специально назначенные люди.

-Дочь моя, ты можешь устроить огород и на новом месте! — улыбаясь, дополнил священник. — А я буду приезжать к вам по-прежнему, каждое воскресенье. И вроде ничего не изменится...

-Да уж, пожалуйста! — всхлипнула немного пришедшая в себя служанка.

-Хвала богам, что вы всегда приезжали сюда по воскресеньям! — воскликнул барон, с трепетом и нежностью глядя на плачущего ребенка. — Страшно подумать, что было бы, если бы вы, святой отец, заболели, или ваша лошадь ушибла ногу, или разразилась гроза, и вы остались дома... Послушай, добрая женщина, дай-ка мне подержать дочку!

-А сможете?

-Ох... Не уверен, но постараюсь!

— — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Хольг неторопливо поднялся по крутой лестнице на площадку сторожевой вышки.

Истинно великий человек никогда не суетится, не спешит там, где это не нужно. Особенно, если на него устремлены тысячи глаз...

В следующее мгновение у него чуть не заложило уши. Собравшаяся на дороге толпа инстинктивно рванулась вперед, чтобы быть поближе к человеку, ради которого проделала этот путь, и страдальческие вопли тех, кто был буквально насажен на острые колючки туго натянутой проволоки, потонули в ликующем, страшной силы реве.

Сотни ремесленников, подмастерьев, пекарей, сапожников, трубочистов, водоносов, извозчиков во все горло, не щадя голосовых связок, кричали: "Ура-а-аааа!!!" По багровым от натуги лицам текли слезы, на висках бешено пульсировали вены, сжатые кулаки вздымались к небу.

-Хотим Наместника Хольга! — снова, как по команде, подхватили десятки глоток, а через считанные секунды это же скандировали все без исключения.

Над дорогой и склоном холма, по которому три ночи назад украдкой поднимались люди Барона, над опушкой леса, из которого они вышли и над кварталами Кольруда, прилегающими к восточным воротам, разносилось громоподобное:

-Хо-тим На-мест-ни-ка Холь-га!!! Хо-тим На-мест-ни-ка Холь-га!!!

Граф стоял, неподвижный, как статуя, ни один мускул не дрогнул на его лице, и только глаза, ослепленные светом множества факелов, почти сомкнулись, превратившись в узкие щелочки.

Наступал тот момент, о котором ему неустанно твердил отец: когда гладкий золотой ободок, увенчивавший прежде недостойное чело, должен поменять хозяина.

Волшебная мечта, бывшая смыслом его существования, теперь могла стать явью...

Но хладнокровие и осторожность — прежде всего. Именно сейчас, как никогда, нужна выдержка. Главное, все точно рассчитать, говорить и делать именно то, что нужно, и так, как нужно...

Хольг резко поднял руку, требуя тишины. Конечно, она установилась далеко не сразу, поскольку это было бы самым настоящим чудом! Но через пару минут оглушающие крики все же сменились тихим, рокочущим гулом, и толпа даже чуть подалась назад, ослабив напор на проволоку.

Граф набрал побольше воздуху в грудь, обдумывая, какими должны быть его первые слова. Как назвать тех, кто столпился внизу? Друзьями? Нет уж, много чести для безмозглой черни. Собратьями? Тем более! Жителями Кольруда? Слишком обыденно, к тому же, в толпу могли затесаться и жители окрестных деревенек, а уж у них-то с горожанами вражда испокон веков...

Да, наверное, вот так будет лучше всего...

-Дорогие соотечественники!..

Ликующий тысячеголосый вопль мгновенно грянул с еще большей силой, чем прежде, и толпа снова рванулась вперед, безжалостно вдавливая передних в стальные колючки.

Этими двумя словами граф Хольг покорил и накрепко привязал к себе пришедших.

Член Тайного Совета, первый богач Империи, потомственный граф обратился к людям низших сословий как к равным!!! Теперь они ради него были готовы на все — хоть грызть зубами эту самую колючую проволоку...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Правитель Ригун, насторожившись, поднял голову, прислушался.

Тамира давно уснула, и конечно же, не ее чуть слышное посапывание могло вызвать его тревогу. Какой-то странный, ритмичный шум, явственно усиливавшийся с каждой секундой, доносился снаружи, со стороны Дворцовой площади.

Ригут отбросил покрывало, на ощупь всунул босые ноги в мягкие ночные туфли, и, осторожно ступая, чтобы не потревожить жену, подошел к высокой двустворчатой двери, ведущей на балкон.

У него заколотилось сердце, и чуть не вырвался испуганный крик при виде длинной огненной змеи, выползавшей на площадь из-за угла трехэтажного здания Имперского Департамента.

А когда схлынуло первое потрясение, когда Ригун разглядел и осознал, что это вовсе не змея, а колонна людей с факелами, его страх только усилился...

— — — — — — — — — —

Глава III.