Третья ипостась. Часть 2

— Я не расслышала, когда ты проснулась? Как давно?

— Более двухсот лет назад.

Сказать по правде, я этого совсем не ожидала. Ладно, два года, ладно даже двадцать лет, но двести?!

— Да, именно так.

— Но ты совсем не изменилась!

— Ты думаешь? — она невесело усмехнулась.

— Спасибо тебе! — я снова уткнулась лицом в ее плечо, а она осторожно перебирала мои волосы. — Знаешь, я на самом деле так в это поверила, что думала, умру от страха.

— Ну, зачем же еще нужны верные подруги! Обращайся, если что!

Потом вдруг голос ее пресекся.

— Прости меня!

— За что, Господи Боже?

— Я планировала поймать тебя на лету, посередине этого провала есть щель в стене, я там все приготовила, хотела тебя веревкой за ногу зацепить, но не смогла. Я же не хотела на самом деле, чтоб тебя убили!

Она вздрогнула.

— Ты лежала вся разбитая, изломанная, так больно было смотреть. А лицо чистое и такое умиротворенное. Мне кажется, ты даже улыбалась слегка.

Конечно, улыбалась. Ведь мои последние мысли были о нем, об Апреле. Как же не улыбаться, думая о любимом? Я и сейчас не удержалась.

И, конечно, Наталья все заметила.

— А теперь расскажи-ка мне поподробнее про свои похождения. Я ведь точно знаю, что ты тут больше года тусишь без меня.

— Откуда такая уверенность?

— Да я постоянно ныряла на полигон, присматривала за тобой.

— Погоди, а чего ты меня не разбудила?

— Ну, ты, вообще! — подруга смотрела так, будто я только что явила пример абсолютной тупости. — Чем, пальцем? Мне не показывали, как открывать эти штуковины.

И тут до нее дошло.

— Боже, я забыла спросить! — она вытаращила глаза еще шире. — Кто же тебя вынул?

Хороший вопрос.

— Ну, все в этой истории настолько взаимосвязано, что надо начинать с самой первой минуты...

И я снова принялась за рассказ, только теперь уже конкретно о своих похождениях, прямо с того момента, как проснулась под жутко запыленной стеклянной крышкой саркофага, и даже о том, что именно меня разбудило. Совсем недавно зафиксированные в дневнике события легко соскальзывали с языка, поэтому я щебетала как по написанному. Конечно, пропуская то, что катала красным, потому что уж эти события Наталья прекрасно помнила, будучи их непосредственной участницей.

Я давно вскочила, и ходила перед диваном туда-сюда, изредка присаживаясь на стоящее напротив него кресло. Я размахивала руками, некоторые события изображала в лицах, подробно описала внешность всех встреченных людей, особенно паладинов, Рубиса и покойного Короля. Это дало возможность хоть так, заочно, поприветствовать их.

Мы снова перешли на кухню, где Таша гоношила поздний ужин. Да уж, сейчас даже смешно вспомнить мои догадки о местном продуктовом наборе. Кладовка ее напоминала лавку на зеленом базаре, сплошные витамины и калории. Пожав плечами, подруга пояснила, что снабжение у нее организовано четко — только авоськи от храмового алтаря таскать успевай. Мы уже заканчивали трапезу, а я кое-как подобралась к концу.

— Не знаю, Таш, сдержала бы она слово, ведь это ее сын! Как можно убить своего ребенка? Но я так испугалась!

— И не мудрено! Я бы тоже забилась там, куда пошлют, и сидела тише воды. Черт, я не знала! Не надо было тебя оттуда забирать. Но, с другой стороны, тот киллер... вдруг он бы достал этих стражников и женщину.

— Да я не дала бы!

— Но он мог тебя на время вырубить. Ты же говорила, что он поливал стрелами, даже головы не давал поднять.

— Все равно, я должна выяснить, все ли в порядке с ребенком!

— Ладно, я зашлю лазутчиков, они все разнюхают.

Я только вытаращилась на нее. Какая командирша! Вот это номер — манерная Наталья, нежный цветок, и вдруг у нее под началом самое жуткое сборище фанатиков, какое я видела в этом краю. По правде, из фанатиков я только их и видела.

— А что? — удивилась подруга моему взгляду. — За двести лет не такого нахватаешься!

Точно, двести лет! Вот я и получила еще одно доказательство своего бессмертия — мы не стареем. Бессмертие, конечно, кажущееся, умрем мы в любом случае. Не может такого быть, что людям не будет грозить опасность полного уничтожения, слишком уж беспокойные существа.

— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — спросила я.

Молчала она долго. Потом встала, взяла чашку с недопитым чаем и прошлась немного, будто решила размяться, а может просто время тянула.

— Знаешь, я завидую тебе.

Я ждала всего, только не такого ответа. Поэтому некоторое время вообще сомневалась, слышала ли она, о чем я тут болтала последние два часа. Завидует мне? Господи Боже, да меня за этот год не пытался убить только ленивый. У всех какие-то претензии вселенского масштаба, будто лично я была виновна во всех бедах этого мира. Хотя, это как посмотреть. Может, и виновата.

Наталья, улыбаясь, следила за битвой эмоций на моем лице.

— Не удивляйся, пожалуйста. Просто эти двести лет тянулись бесконечно, рядом не было ни одного человека, кому я могла довериться полностью, без оглядки. А ты не успела проснуться — и пожалуйста: заботливый проводник, верные друзья, добрый Король, клевый парень...

Что ж, она права. Даже если собрать вместе все мои несчастья, они не затмят тех радостных моментов, которые я пережила. Да ради одного Апреля я готова хоть каждый день прыгать с какой угодно скалы, лишь бы он был рядом!

— Думаю, он чуть побольше, чем просто парень. А у тебя теперь тоже есть верный друг! — я подняла на нее глаза. — А так как мы с тобой целых пять лет жили как одно существо, все, кого я считаю другом здесь, и твои друзья тоже. Так что ты теперь совсем не одинока, дорогая. Конечно, это не распространяется на моего жениха! — поспешно уточнила я, заметив лукавый блеск ее глаз. — Хотя, не знаю, как все повернется. В Руре неспокойно, он не хочет меня втягивать, а тут видишь, как получилось.

— Да как всегда получилось! Он действует исходя из того, как сам понимает, что нужно для твоей безопасности. Ведь ты сидела в глуши, в тайном, как он думал, месте. А что бы было, если б ты была не одна? Тебя бы удалось похитить?

— Наверное, нет. Кого Рубис бы не прибил, Пуш наверняка перепугал бы до смерти.

— Да, этот твой пес! Конечно, ты просто обожала собак, но так радикально...

— Вот, и Лека мне пенял! Все говорил, что я принимаю Пуша за своего кота.

— Вот с Лекой ты зря так! Не надо было закапывать брата, при том, что здесь его сын... ну, почти сын. Давай его отроем и устроим встречу родственников!

— Прекрасная идея! Он тогда вообще перегорит и больше никогда не загрузится, если учесть состоявшиеся уже давно похороны его сына.

— Да, тут я погорячилась, — Наталья задумалась, — ну, тогда надо его подготовить заранее.

— Я даже представляю, как это будет звучать! — с сарказмом воскликнула я. — Лека, ты помнишь, как зарядил сыну подзатыльник, и жалел, что не извинился? Так вот, теперь у тебя есть такая возможность!

Мы некоторое время оторопело смотрели друг на друга, потом под высокий свод пещеры понеслись громовые раскаты хохота — это ржали две богини.

Красным.

Это был какой-то кошмар. Хорошо еще, что сегодня суббота, и не надо идти в школу. С момента признания Глеба в своих чувствах, во мне проснулись многие девичьи инстинкты, один из которых — хорошо выглядеть. Глеб пригласил меня в субботу вечером встретиться. Поэтому сегодня утром полезла в шкаф. Ни одна вещь, которую я купила в последнее время по настоянию Саши, не нравилась мне.

За годы, прошедшие после исчезновения родителей, я привыкла к экономии. К крайней экономии. Возможность и необходимость каждой покупки приходилось долго обдумывать, скрупулезно рассчитывать, какой удар она нанесет по бюджету. Поэтому я сильно паниковала, не имея возможности привести себя в порядок.

Я металась по комнате и топотом пугала нижних соседей. Пока не вспомнила, что теперь я девушка со средствами. И решила прочувствовать, что это значит — иметь возможность ни в чем себе не отказывать.

Нацепив первые попавшиеся брюки со свитером, я отправилась по магазинам. Как, оказывается, приятно покупать одежду, если она замечательно сидит на тебе и за большими размерами продавщица не бегает на склад, поэтому основательно пощипала свою кредитку. Школьный гардероб, для отдыха, куртка для осени и классный пуховик с меховой опушкой на зиму. А еще сапоги и ботинки. Я еле дотащила ворох пакетов и коробок до такси. Дома выпила чаю и пошла на второй заход. Путь лежал в салон, где мои волосы подравняли, отрезали густую челку и порекомендовали шампунь для блеска волос с какими-то витаминами.

Я беззаботно шагала по улице, рассматривая витрины модных магазинов, и чувствовала себя... ну, если не королевой мира, то принцессой уж точно. Теперь я могла позволить себе не только зайти в них, но и делать покупки. Взгляд зацепился за вывеску оптики. Я замешкалась перед дверью, но время еще было, и я зашла.

Раньше я носила контактные линзы, но потом как-то стала обходиться только очками. Поэтому на примерке проявила себя хорошо и вышла обладательницей пары, которая должна была прослужить два месяца.

К вечеру надела черные джинсы с боковыми шнуровками, черную водолазку и кардиган с короткими рукавами кораллового цвета. Волосы собрала в тугой конский хвост близко к макушке, челка ровно легла на лоб. Лицо без больших окуляров стало совсем другим.

Звонок в дверь подбросил меня, кое-как добравшись до прихожей, прислонилась к стене, тяжело дыша. Момент истины.

Глеб стоял за дверью, слегка наклонив голову к плечу. Он восхищенно оглядел меня.

- Я знал, что ты очень красивая, но...

Я? Красивая? Никогда мне такого не говорили. Но его слова звучали так убедительно, что я моментально в это поверила. Да, я красивая! Немного беспокоила мысль о понедельнике и школе, одноклассниках, а главное — Наталье! Она не получила Глеба, он теперь мой. Как-то она отреагирует? Одно знала точно — Глеб не даст меня в обиду, надо только держаться поближе к нему, теперь всегда. О том, чтобы отступить, и мысли не возникло. Я решила быть счастливой сейчас. В конце концов, я слишком молода, чтобы заглядывать далеко в будущее.

Когда в понедельник утром мы вошли в класс вместе, да еще держась за руки, народ замер. Наталья вообще отвесила челюсть до нижней пуговицы. Мы невозмутимо прошли за свою парту, Глеб отодвинул для меня стул и бережно усадил. Вчера мы вместе делали уроки, Глеб оказался очень въедливым и настойчивым, я чуть не психанула, но он принялся объяснять решение уравнений по алгебре так занудно, что я рассмеялась. Напряжение сошло, Глеб бросил этот паскудный тон, мы разобралась с задачей по физике, к тому же разучивание стихотворения Цветаевой превратилось в театральное представление.

Я училась не обращать внимания на подколы одноклассников, искренне возмущенных моими отношениями с Глебом. Им стало труднее тиранить меня, потому что при всяком намеке на такую ситуацию за спиной молчаливой глыбой вырастала высокая фигура моего парня. Его в классе продолжали уважать, и через некоторое время я заметила, что и ко мне отношение стало меняться. Ведь не может такой парень дружить с кем попало. Значит, они что-то во мне не разглядели. Только Наталья и группка ее приспешниц не сдавали позиций. Они всеми силами создавали ситуации, выставляющие меня в невыгодном свете, пытались скомпрометировать Глеба в моих глазах. Но все их усилия разбивались об то обожание, которое светилось в наших глазах при взгляде друг на друга.

Учителя тоже сначала настороженно отнеслись к нашим отношениям. Нет, мы не обжимались по углам, единственное, что позволяли себе — держаться за руки. Но я начала поражать всех блестящими ответами на уроках, хотя ранее только небольшой перевес обеспечивал мне отличные оценки. Я становилась безупречной. А учитывая то, что за моей партой сидел круглый отличник, сами собой напрашивались определенные выводы. Пришлось доказывать, что я работаю сама. И это у меня прекрасно получилось. Последней сдалась преподаватель по алгебре. Промурыжив меня у доски почти весь урок, предлагая решить все новые уравнения, она, наконец, отступилась, поставила жирную пятерку и признала, что я действительно знаю материал, а не списываю домашнюю работу и контрольные у Глеба. С этого момента учителя начали относиться ко мне более серьезно. Я даже подумывала, не удаться ли окончить школу с серебряной медалью? На что Глеб ответил — только золото. Я благодарно и восхищенно смотрела на прекрасное лицо — он верил в меня, как никто другой.

А потом Глеб повел меня к себе. Дом был огромный, из красного кирпича под шоколадной черепицей. Большой двор, уже подготовленный к зимовке. Забор густо увит диким виноградом, листья которого, некоторые еще темно-зеленые, но большинство ярко-красные, красиво оттеняли кирпичные, в цвет дома, стены. Дорожка, ведущая к дому, слегка засыпанная опавшими с рябины листьями, доходила до обрамленного чугунным литьем крыльца. Внутри нас встречали мама и сестра Глеба. Мать, стройная моложавая блондинка, очень приветливо поздоровалась и сразу предложила называть Светланой. Сестра Лиза, лицом и фигурой очень похожая на мать, но только шатенка, пожимая мне руку, задорно подмигнула. Дома отирался и старший брат Глеба, Влад, высокий, широкий в плечах, но очень подвижный молодой мужчина. Я узнала, что он учится и работает в столице, ему двадцать пять лет и он неисправимый ловелас. Папа Глеба был в командировке.

Я с самого начала стала своей в этой дружной семье. Каждый вечер мы с Глебом вместе делали уроки, ужинали, а потом, если тусили у него, Влад и Глеб отвозили меня домой, а если у меня, старший брат приезжал за Глебом. Через некоторое время я поинтересовалась, почему Влад так задержался здесь. Оказывается, учится парень заочно, а бизнес давно хотел перевести сюда, и теперь будет жить здесь постоянно. Я была рада. Более дружную семью я видела только до исчезновения своих родителей.

Глава 5

С Т Р А Ш Н А Я Н А Х О Д К А

Наталья все же оценила ситуацию свежим взглядом.

— Тебе надо послать всех к черту и стать отшельницей! — вот ее категоричное мнение.

— Уже давно об этом думаю! — вздохнула я. — Но меня постоянно куда-нибудь заточают. Не могу урвать время между сроками! — недобро глянула на нее. — Ты вот тоже постаралась.

— Это твой характер доводит тебя до цугундера!

— Да пошла ты!

— Сама иди! А если серьезно — он поступает, как обычно делают они все. Первым делом самолеты. В смысле — интересы государства. А девушки потом. В смысле — ты. Но мне кажется, он очень трепетно к тебе относится.