Третья ипостась. Часть 3

"ПОЖАР!!! ГОРИМ!!! ПОЖА-А-А-А-А-Р-Р-Р-Р-Р!!!".

Я буквально выпрыгнула из небытия от этих воплей и сама бы тоже заорала, если бы могла. Если бы могла... а почему я не могу? Лицо как-то застыло... да что там лицо, я даже губами не могу двинуть, не говоря о том, чтобы моргнуть или повернуть голову... И с руками беда, не шевелятся, и все тут! Я судорожно сокращала мышцы, пытаясь справиться с онемением, но все было напрасно. Мое тело не двигалось. Вообще.

Жуткая паника хлестнула по нервам. Этот страх, страх здорового организма, внезапно потерявшего способность двигаться, затягивал в водоворот кошмарных мыслей о том, чего я теперь лишена. То, к чему я привыкла с рождения, к чему относилась как к само собой разумеющемуся, внезапно исчезло, покинуло меня, бесследно испарилось. И я теперь...

Заткнись! Заткнись! Заткнись! Успокойся и подумай!

Я сделала несколько вздохов, максимально глубоких, насколько возможно в моем состоянии, и попыталась заново оценить ситуацию. Новые выводы могли бы порадовать меня, если бы в голове не возникло выражение "хрен редьки не слаще", подцепленное у голоса, который таким образом характеризовал ситуации одинаково неприемлемые, однако каждая по своим причинам. Теперь мне казалось, что меня очень туго спеленали, полностью, вместе с лицом, исключив возможность любого движения. Я не могла даже пальцем пошевелить. За закрытыми веками было темно, и на глазах тоже скорее всего была повязка, мешавшая мне открыть их. И тут стало по-настоящему жутко, я поняла, что не сплю, и что меня, наверное, зарыли заживо в землю. Вдруг тот удар в коридоре почти убил меня, все решили, что я умерла и похоронили? Я даже представила себе, как родные оплакивали безвременно почившую меня, павшую, наверняка, от руки какого-то грабителя, неизвестно с какого перепуга проникшего в наш дом. Я чуть сама не залилась слезами, так мне себя стало жалко, но — чтоб меня — я и всхлипнуть-то не могу!

"Извращенка, хорош кукситься! Лучше попытайся освободиться!"

Опять этот ненавистный голос! Ты и после смерти будешь меня доставать?

"После смерти? Не знаю".

Я почти мертва. Скоро мне станет нечем дышать, и я умру от удушья. И ты больше не сможешь меня потревожить!

"А вдруг смогу?"

Нет, не сможешь... Меня выворачивало наизнанку от жалости к себе. Никогда больше я не увижу дома, маму и папу, и принца... Горячие слезы все же выступили из глаз, но они не покатились по щекам, а будто впитались во что-то мягкое, облепившее мое лицо.

"Ты закончила жалеть себя?"

В голосе звучало отвращение. Давай, давай, надсмехайся надо мной! Я-то умру, а вот что теперь будет с тобой? Может, тебе тоже стоит пожалеть себя, а не тратить время на бесполезные попытки...

"Я себя уже жалела. Однажды..."

И что? Нет, ну мне правда интересно!

"Я умерла".

Я оторопела. Умерла? Так ты правда жила?

"Еще бы! И еще как жила! Только вот..."

Ничего не помнишь, закончила я.

"Я помню огонь. И неистовый свет. И ветер. И камни. И... все!"

Неспроста она появилась в моей голове. Я ведь тоже помню. Вернее... не то, чтобы помню. Мне это снилось. Все то, что она сейчас выдала, снилось мне, и довольно часто. Может, я вообще всю жизнь сплю, а то, что якобы со мной происходит, мне только кажется?

"У-у-у-у-у-у-у-у-у... куда тебя понесло! Тук-тук, Нео!".

Э-э-э-э-э-э-э... что?

"Да вот промелькнуло что-то странное. Какой-то белый кролик".

Кто бы сомневался! Действительно, очень странно.

Этот разговор внезапно настроил меня на деловой лад. Я не задыхалась, хотя времени прошло уже порядочно, и даже начала различать некоторые звуки. Я слышала треск горящего дерева, чувствовала запах дыма, а потом...

Неимоверно вкусный запах готовящейся похлебки буквально ворвался в мой нос, преодолев какое-то препятствие, я чуть слюной не захлебнулась, а в животе какие-то огромные гады затеяли нешуточную драку... да там настоящее побоище! И тот, кто был рядом со мной, тоже это услышал.

Меня трогали чьи-то руки, но туго спеленатая, с заткнутым ртом, я не могла выразить протест. А руки вели себя неплохо — ничего непотребного не совершали, а слой за слоем выпутывали меня из чего-то довольно мягкого. Скоро ткань, теперь я определила это, совсем распустилась, я даже смогла самостоятельно распутаться до конца, стащить ее с головы и вытащить изо рта кляп. А потом огляделась.

Я сидела на песке, одетая в свою ночную рубашку и темный бархатный плащ, который накинула на плечи перед походом на кухню. Босая. Щиколотка левой ноги была замкнута браслетом из белого металла, от него шла цепочка, на вид хлипковатая, тянущаяся куда-то за большой камень. Вокруг меня вздымались каменные стены не очень большой пещеры, в центре которой горел костер. Над ним на треноге висел закопченный котелок, который и источал дивный запах. А в трех шагах, напротив меня сидел мужчина и пристально вглядывался в мое лицо. Сначала я подумала, что это совсем незнакомый человек, но потом забрезжило что-то, вроде бы произошедшее недавно, но вытесненное множеством других впечатлений. И я узнала его. Ведь я впервые увидела такую бородку на этом смуглом лице, так называемую "саидку", каковое название мне сообщил голос, тогда еще не слишком частый гость в моей голове. Это был молодой человек из трактира, один из троих папиных собеседников в черных балахонах, вернее, он-то как раз с папой и не говорил, это делали его старшие товарищи. А он сидел и неотрывно пялился на нас... на меня, я видела это, когда обернулась, сворачивая на лестницу.

— Ну, здравствуй! — прозвучал приятный, какой-то прямо бархатный голос.

Почему же у меня кишки скрутило от ужаса, едва я услышала его звучание? Почему эти вроде бы ласкающие слух звуки звучали в моей голове погребальным звоном?

"Потому что он похож на маньяка!"

Неужели в голосе тоже звучит неприкрытый страх? А кто это, маньяк?

"О-о-о-о-о... девочка, я боюсь тебе это говорить. Но приготовься к плохому!"

Глава 6

Ж У Т К А Я У Ч А С Т Ь

Я решила напасть первая.

— Кто вы и по какому праву надели на меня эту цепь?

Нет, так ничего не выйдет. Что за лепет? Таким никого не испугаешь, а ведь я хочу выбраться отсюда. И это значит, пора выпустить на волю "плохую Феникс".

Это мамин термин. Я ведь была довольно балованным ребенком, и родители в детстве намучились со мной, пока я не встала на "путь истинный". Я могла закатить мерзкую истерику по вовсе несущественному поводу, пока не поняла, как ужасно это выглядит со стороны. Я могла оскорбить слугу или кого-нибудь из папиных помощников, считая себя высшим существом, пока не научилась ставить себя на их место. Я могла вылить еду на голову своей няньке, пока ее не начали выливать на голову мне самой. Мой путь к легкому покладистому характеру был нелегок и тернист, бывало, я лютой ненавистью ненавидела родных и домочадцев, пока на самом деле не поняла, что они хотели мне только добра. Я смогла измениться, сбросить с себя эту шелуху, но я ничего не забыла, ничего, и только лишь с той целью, чтобы никогда так больше себя не вести. Однако сейчас стоило отступить от этого правила.

Молодой мужчина засмеялся.

— По-моему, вы не в том положении, чтобы задавать вопросы, да еще и таким тоном, маленькая госпожа! — последнее слово негодяй напитал открытой издевкой, но я сделала вид, что ничего не заметила.

— Да, именно, для тебя госпожа, презренный пес! — огрызнулась я. — Думаешь, я не помню тебя? Ты говорил с моим отцом! И он наверняка уже знает, что ты похитил меня! Месть его будет страшна!

О, да! Я почти сочувствовала ему, ведь парень уже не жилец! Да, сейчас он выглядит неплохо, но это ничего не значит. Что бы ни произошло, его ждет только одно — папа найдет поганца, накинется на него и располосует на ленточки.

"Легче! Легче! Ты его разозлишь!"

А я и хочу этого! Вернее, не разозлить, а испугать. Каждый, кто хоть немного знает моего отца, уже давно бы сверкал пятками!

"Вот и притормози, я тебя умоляю! Что-то вид у него не очень испуганный!"

Да, это точно. В ответ на мои вопли он не только не испугался, а даже расхохотался, и очень заливисто. Я оторопело уставилась на внезапный приступ веселья, совершенно не представляя, что его вызвало.

— Да, я не ошибся! Ты это что-то! Я хорошо подзаработаю!

— Подзаработаешь? — недоуменно переспросила я. — Как?

— А вот продам тебя втридорога в самый лучший гарем Афира или Фатины! Как тебе такое будущее?

Он явно издевается. Что за бред? Какие гаремы? Как это?...

Страх ледяными щупальцами обвил внутренности, а в животе копошился настоящий змеиный клубок. Я смотрела в бездонные черные омуты его глаз и не видела там ничего. Ничего человеческого. Он был каким-то совершенно неправильным, будто не жил совсем, будто целью его было что-то другое, только не нормальное человеческое существование, и удовольствие он получает из других источников. Пустой взгляд... он во мне даже человека не видит, как и во всех людях. Только одни достаточно сильны, чтобы он служил им, а другие... другим не повезло. И он не задумываясь, вытворит со мной все, что захочет, уж больно утвердительно звучат его слова, не как угроза, а как целиком уже принятое решение. Афир, Фатина... это иарийские города. Ну кто заставлял меня вспоминать эту гадкую страну? Ее жуткие обычаи, ее гаремы? Зачем...

Видимо, что-то он увидел на моем лице, что-то, что обрадовало его. Меня эта радость испугала сильнее, чем если бы он разозлился, я опустила лицо и закрыла его ладонями.

— Вижу, поняла! — он удовлетворенно улыбнулся и кивнул. — Но я могу и передумать!

Передумать? Я с надеждой вскинула на него взгляд, но сразу же поняла — одно его решение или другое — лично мне любое будет не по нраву. Наоборот, все могло быть только хуже.

— Вот возьму тебя третьей женой! — он подмигнул мне, а я просто заледенела от страха.

— У меня есть жених! — выдавила я еле слышно.

Ну пожалуйста, не надо! Не надо!... Я не хочу...

— Твой принц перебьется! Мне нужнее! — он увидел мой страх, и это привело его в совершеннейший восторг. — О, ты уже почти сдалась!

Хрен тебе, как говорит голос. Да, я очень испугалась, но опускать руки не буду. Я приложу все усилия, но выберусь отсюда. Я пообещала ему, что дождусь, и я обязана сдержать обещание, и никакие уроды мне не помешают. Да, я боюсь! Но страх — это еще не самое страшное... Да, именно так, не самое... есть хуже.

— Откуда ты все знаешь обо мне? — прошептала я. — Как вообще тебе удалось пробраться к нам? Зачем убил того мальчика?...

Он снова расхохотался.

— Дорогая, ты немного не в курсе ситуации, — он участливо покачивал головой. — Видишь ли, думаю, тебе стоило бы благодарить меня, ведь я избавил тебя от участи более печальной!

— О чем ты говоришь? — запальчиво воскликнула я. — Нет участи ужаснее той, которая ожидает гаремную одалиску! Ну, разве что незавидная доля, выпавшая твоим женам!

Я заметила проблеск ярости в черной глубине глаз. Но он совладал с собой, и довольно быстро. Только глянул остро.

— Ты не знаешь, о чем говоришь! — он усмехнулся. — Быть принесенной в жертву свирепой богине — какая завидная участь! Зверское ритуальное убийство тебя больше устраивает? Знаешь, если бы я не планировал выручить за тебя приличную сумму, вернул бы на место, честное слово!

— Какое ритуальное убийство, что ты мелешь? — он что, совсем рехнулся? — Хватит нести ерунду!

— Ах, ерунда?! — возмутился он. — Тебе бы у папаши своего спросить, что это за ерунда!

— Не смей поминать имя моего отца, негодяй! — я вскочила на ноги. — Не смей поганить его своим грязным ртом!

— Грязным?!...

Одним неуловимым движением он оказался рядом. И не успела я опомниться, резко наклонился и смял своим ртом мои губы. От неожиданности я замерла. Всего на несколько секунд, позволив ему изо всех сил присосаться к моим губам. И я бы сразу же оттолкнула его, если бы не почувствовала, что он расслабляется. Он с рычанием почти насиловал мои губы, и я даже подыграла ему, осторожно положив ладони на плечи и приоткрыв рот.

О, да, ему это понравилось! Думаю, я могла бы заинтересовать его на несколько дней, оторвав от ласк первой, или даже второй жены, ну, и, наверное, достаточно часто получала бы свою порцию внимания, когда он завел бы четвертую и пятую. Однако... я не была готова делить близкого человека с толпой жен, равно как и привыкать к прелестям гаремной жизни.

Поэтому, едва уловив момент, когда он расслабился непозволительно сильно, я резко вскинула вверх колено.

Этому меня тоже папа научил.

— Хоть я и сам мужчина, но открою тебе секрет, о дочь моя! — его голос звучал торжественно-насмешливо. — Я, конечно, сделаю все, чтобы такого не произошло, но береженого Горная Дева бережет, и лучше ты будешь это знать.

Слова прозвучали зловеще, я приготовилась к кошмарным откровениям, а он всего лишь научил меня еще одному приему самозащиты от похотливых самцов, каковые, по его словам, только одно и имели на уме. Ну, ему лучше знать! Сделав умное лицо, я серьезно кивала его наставлениям, даже пару раз дернула коленом, но ни одно мое движение не было им одобрено.

— Резче! Думаешь, если ты будешь так бить, он не успеет защититься?

Предполагаемый "он" вызывал клокотание в его горле, папу явно приводила в ужас одна только мысль, что мне когда-нибудь может пригодиться эта наука.

Ну, вот, пригодилась!

Звук получился смачный, даже с хрустом. Колено я тоже отшибла, что уж говорить о его...

Издав полувсхлип-полувздох, насильник сполз на колени, крепко зажав руками причинное место, но я все же успела нашарить на его поясе обтянутую кожей рукоятку. С силой рванув за нее, сама я отпрыгнула назад, благо длина цепочки, как я уже разглядела, за камнем прикрепленной к кольцу в стене, позволила мне это. Но и противник мой довольно быстро пришел в себя.

Откатившись к своим тюкам, он вытащил еще один клинок и довольно резво вскочил, хотя дышал все еще тяжело. Думаю, это от боли, я очень хорошо почувствовала напряжение в его штанах. Получить пинок в таком состоянии... ведь еще немного, и моя цена на гаремном рынке значительно бы упала, и ему точно пришлось бы вести меня к алтарю, чтобы добро зря не пропадало. Лично меня такая перспектива вовсе не привлекает.

"Меня тоже!" с жаром поддакнул голос.

А тебе-то чего? Ты что ли, терпишь эти домогательства?

"Дура, я же чувствую твои эмоции!"

Прости, прости! Я не подумала об этом!

"Смотри!" громко вскрикнуло в голове.

Моя рука с саблей инстинктивно взметнулась вверх, отбивая уже летящий на меня клинок. Звон, искры, судорожно сжавшую рукоятку ладонь пронизывает боль, но я не выпустила сабли. От этого зависит моя жизнь, ведь мне таки удалось разозлить его, я видела бешенство в глазах похитителя, и, кажется, его уже не волновала перспектива запродать меня подороже, а уж его женой мне вообще стать не грозит, даже двадцать седьмой, а ну как я организую остальных двадцать шесть на восстание?

Ну, кто бы мог подумать! Неужели есть места, где это называется мужчиной?! Видимо, главное для него — только победа, потому что он сразу подметил все недостатки моей позиции и с удовольствием ими воспользовался. Гад какой! Вот папа мой в жизни бы так не поступил, ведь даже сильному противнику он давал фору, а уж чтобы воспользоваться слабостью — никогда такого не было! Но здесь не тот случай. Мне приходилось солоно, очень мешала эта цепочка, я пару раз чуть не запуталась в ней, но природная реакция и ловкость позволяли ускользнуть прямо из-под лезвия. Я была зажата между огромным камнем и стеной пещеры, возможности для маневра никакой, совершенно ясно, что только чудо поможет мне одолеть его, но унывать я не спешила и собиралась использовать малейший шанс. А как иначе, меня учил лучший боец Мескада, а может и Сайрена.