Дом

— Это я удачно зашел, — посетитель быстро осмотрелся и, увидев свое отражение в большом зеркале, скривился. С одеждой он немного ошибся. Одет он был хоть и по сезону, но немного старомодно. Короткая черная кожаная куртка, с дутыми плечами, синие джинсы Piramida, с зауженными у щиколоток штанинами, неброские немецкие туфли Salamander. Завершала ансамбль черная кепка с большим козырьком, надвинутым на глаза. Зеленые глаза смотрели на свое отражение иронично.

— А! — махнул рукой на себя незнакомец, — сойдет за мировоззрение!

И взмыл по лестнице до пятого этажа.

— Проходите, Юрий Янович сейчас свободен, — сказала секретарь мило и заучено улыбаясь.

Она и в самом деле была хорошенькая, а не только голос. Только вот глаза у неё не улыбались, а говорили: Пришел — проходи, а у меня свои дела.

— О-о! — донеслось из лежащего перед ней ноутбука. Аська кричала, что пришло сообщение. Ну, понятно, все секретарши больше всего на свете заняты своими делами.

Парень повесил кепку на вешалку, обнажая коротко остриженную голову, и прошел в кабинет напротив входной двери. Положив руку на блестящую бронзовую ручку, он зашел в кабинет и плотно закрыл дверь за собой.

— Здравствуйте молодой человек! Вот значит, кому я позарез понадобился? — жизнерадостно улыбнулся Юрий Янович, моментально взглядом оценивая посетителя, и сходу понимая, что клиент ошибся адресом.

— Кто вам меня порекомендовал? Вы хоть знаете, что расценки у меня не маленькие?

Садовников надеялся, что посетитель сам поймет свою неплатежеспособность и, смущаясь, уйдет. Но посетитель повел себя более чем странно. На улыбку хозяина не ответил. Поздороваться за руку не подошел. Сугубо по-деловому, прикрыл дверь. Гостевое кресло на колесиках, что стояло у письменного стола адвоката игнорировал, отпихнув его к окну. И сел на кожаный итальянский диванчик, над которым висела копия картины К.Брюлова "Итальянский полдень".

— Вижу, настроены вы серьезно. Ну, рассказывайте, что у вас случилось...Чем смогу, помогу, — произнес Юрий Янович, нащупывая на всякий случай тревожную кнопку под столешницей. Клиент нравился ему все меньше и меньше. И следующие слова незнакомца, подтвердили, что он не ошибся.

— Случилось, — серьезно ответил молодой человек, — Только не у меня, у вас...Ваш прокол в прямом и переносном смысле порвал ткань границы реальностей. И теперь дыра растет, и вы не знает, что делать. Поскольку вырванная нить вытягивается синхронным потоком. Выши силовые ловушки удержат разрастание лишь временно. И знаете, что произойдет дальше? Дальше граница распустится как вязанный рваный носок, пространство и время станут линейны. Вы понимаете, какие будут последствия?

Сказать, что Садовников от услышанного потерял дар речи, значит не сказать ничего. Он внезапно взмок от волнения, во рту пересохло, на миг его посетила мысль, что все кончено. (И в этом он не ошибся.) Его пришли смещать, управление прислало нового резидента. И теперь карьера Садовникова Ю.Я., известного на родине как Наби Буса, закончена. Его с позором отстранят от дел.

— Понимаете? — переспросил незнакомец, видя, что адвокат впал в прострацию.

— Понимаю, реальности сольются, — чуть слышно отозвался Садовников, не очень понимая, что в этом страшного. Его сейчас беспокоило больше другое — личная карьера.

— Вижу, что не понимаете, — покачал головой посетитель, — В двух соседних реальностях ваш прокол вызвал катаклизмы, практически уничтожившие цивилизации. Поэтому я пришел сказать, что ваша миссия здесь завершена.

— Э-э-э-э, — протянул Юрий Янович, — хотелось бы убедится в ваших полномочиях?

— Они самые высокие.

— Вы новый резидент?

— Я же сказал ваша миссия, жители реальности N 000326 здесь закончена. Возвращайтесь назад, — сказал незнакомец, глядя не на Наби Буса, а за его спину. Где над головой адвоката была вмонтирована в стену скрытая камера. Садовников, всегда записывал свои встречи с людьми-клиентами и иногда использовал открытые ему секреты в неблаговидных целях. И записи разговоров с подчиненными тоже записывал, и прикреплял к отчетам в центр.

— Вы знаете? — удивился Наби Буса, осведомленности посетителя.

— Да, — просто кивнул тот, — я собственно для них это все и говорил. Нет у меня такой привычки, с покойниками разговаривать..

Ничего не понимающий Юрий Янович с удивлением увидел, как из рукава незнакомца как по волшебству выскочил нож. Блеснуло зеркальное лезвие.

Как?! Зачем?! Этого не может быть?! Чтобы наверху решили, таким кардинальным образом избавится от него! Вихрем пронеслись мысли, опережая одна другую. До адвоката дошел смысл сказанных посетителем слов, что нужен ему "позарез". Он даже успел оценить скрытую иронию ставшую явной. Только вот достать пистолет из ящика уже не успевал...

* * *

В растрепанных чувствах Семен подошел к холсту. Выдавил немного марса коричневого темного, каплю охры, чуть-чуть лимонного желтого, привычным движением руки размешал краски большой колонковой кистью, разбавляя все цинковыми белилами. И в окончании добавил немного киновари, совсем чуть-чуть со спичечную головку. Ярко красная капелька цвета свежей, только что брызнувшей крови. Но именно она придаст румянец бледной щеке, вдохнет жизнь в мраморную белизну женского тела.

— Ну, вот и все, — вздохнул Семен,— кажется, отпустило.

Так всегда бывало, когда начнешь работать, все беды и радости остаются за гранью, в той бестолковой и суетной жизни...или не жизни? Пихтов иногда и впрямь чувствовал, что живет он только, когда работает. Именно в эти моменты он перестает зависеть от людей и обстоятельств. Ведь истинная свобода в творчестве, и счастье в нем, когда под твоей кистью из банальной краски возникают объемные трехмерные предметы, которые ощущаешь почти физически. Кажется, протяни руку, и ты почувствуешь под своей рукой ее нежную шелковую кожу, уловишь тонкий аромат женского тела...Запах женщины.

Аромат, сотканный из тысячи разнообразных запахов, в которых угадывается щепотка корицы, чуть-чуть муската, весенний запах цветущей яблони, и томная приглушенная спелость персика, со скрытой нежной мякотью, так и готовой брызнуть под вашими губами. И эту божественную симфонию запахов так часто портят духами, заглушая естественный природный аромат желанного женского тела. Только некоторые духи способны не заглушить природный запах тела, не извратить, а контрастно подчеркнуть, выделить и донести его будоражащий и пьянящий аромат. Женщины редко угадывают, какие духи им подходят, а какие нет, поскольку сами не ощущают свой запах. Будь воля Семена, он запретил бы духи вовсе, поскольку женщин выбирал не только по внешнему виду, характеру, складу ума, но и по запаху. Запах был определяющим. Его это был тип женщины, или не его. Конечно, биологи давно объяснили это явление феромонами. Но как объяснить, что аромат одних вас притягивает, а запах других отталкивает? Загадка.

Семен никогда таким вопросом и не задавался. Просто доверял своему чутью. Вот только после развода, он так и не встретил ту женщину, с которой готов был не только лечь в постель, но проснуться вместе утром...Мимолетные романы случались. Но не было в тех женщин помимо запаха страсти, сотканного из запаха корицы, лаванды, молодого игристого вина, ветки черемухи, одной маленькой составляющей...запаха свежеиспеченного хлеба. Не пахло от них теплом и уютом дома. Поэтому в доме Пихтова запах женщины не витал...Пахло как всегда масляной краской, льняным маслом, растворителем, лаком. Пахло подгорелой яичницей. Заброшенными под кровать старыми носками. Пахло прелым запахом сигаретных окурков от полной пепельницы, забытой у книжного шкафа, после нашествия приятелей на первое Мая. Одним словом, пахло холостяцкой квартирой. В защиту Семена нужно сказать, что уборку дома он проводил раз в неделю. Вытирал пыль. Мыл полы, добавляя в ведро с водой стирального порошка.

Стирал ношенные за неделю вещи. Тут же сушил их и гладил утюгом. Стараясь, все хозяйственные дела сделать за один день и больше к ним не возвращаться. И поскольку торопился, то некоторые вещи упускал из виду. И они оставались лежать брошенными до следующей уборки, пока взгляд случайно не натыкался на них.

Выведя светотень на щеке, и доведя ее до подбородка, Семен задумался, представляя, как она на самом деле бы лежала, если бы справа чуть выше уровня головы горела свеча. Казалось бы, нет ничего проще. Нарисуй свечу, проведи линиями лучи и дело в шляпе. Но свечу на полотне Семен не рисовал, поскольку как самое яркое пятно в композиции оно отвлекало бы внимание. И вынес свечу, представив её вне картины. А центром было лицо женщины, её глаза.

Маргарита сидела с рукописью Мастера на коленях. Она читала, и лишь на мгновенье оторвала взгляд от романа, чтобы посмотреть куда-то в сторону. Нет, не на зрителя. А для того, чтобы представить в воображении то, что написано в книге. И в её глазах, в позе, в повороте головы, должны отразиться множество мыслей и чувств, которые она в тот момент испытывала.

Взгляд Семена на миг скользнул в сторону от картины, и он вдруг заметил камень, который нашел у дома прошлой весной, когда прибирался на даче и собирал прошлогоднюю траву и листву граблями. Камень был необычной формы, словно в расплавленном виде он упал на землю и затем остыл оплавленной каплей. Пихтов любил всякие необычные предметы, будь то коряга в лесу, валун на реке, лист на дереве. Каждый раз задумываясь, почему они стали именно такой вот причудливой формы? Но никогда не рисовал подобного, поскольку сотворенное природой нам всегда кажется естественным, даже если мы не видим, как она трудилась. А изображенная человеком диковина, покажется надуманной. Так вот этот камень, Семен положил на полку у стены в студии. Он лежал как раз между двумя корягами, похожими на человечков, протянувших друг другу руки. А оплавленный камень, образно показывал, что горячая любовь и желание людей соединится, плавит все преграды. Но не эта составленная давно композиция отвлекла внимание Семена, а то, что камень светился неровным тускло-желтым светом, как горит свеча или спичка.

После утренней уборки осколков, давно разбитой посуды, и бумажных купюр вышедших из обращения, Пихтов решил, что ничему происходящему в своем доме он уже не удивится. Но надо, же было камню засветиться, именно в тот момент, когда Семен думал о свече? И ведь светится как свеча? Или он давно светится, просто я этого не замечал? Подумал Семен, подходя к камню.

Серая каменная капля размером с кулак, серой из-за свечения уже не казалась. От нее исходило ощутимое тепло, и легкое покалывание в пальцах. Странно как-то, а может он радиоактивный?

* * *

Пока Галина Сергеевна с грустью осматривала дачу, её внук Василий даром времени не терял. Он стоял около соседской дачи с прибором в руках и никак не мог понять, то ли аккумуляторы сели, то ли прибор с ума сошел....Стрелка на приборе, бывшей шкале амперметра, то мертво сидела на нулевой отметке, то зашкаливала до бесконечности.

Василий ради чистоты анализа включал прибор на родном участке, но и там стрелка шалила. Пройдя вдоль дороги метров триста по направлению к городу, он опять включил прибор и удовлетворенно отметил нулевое значение аномалии. Тогда Василий развернулся и медленно двинулся обратно, смотря больше на показания прибора. Не дойдя метров пятьдесят до соседской дачи, стрелка стремительно оторвалась от нуля и забилась в истерике...

Есть! Такое устойчивую и явную аномалию, Полухин за четыре года, что он занимался уфологией, видел впервые. Руки зачесались брякнуть по мобильнику Пашке и срочно пригласить, чтобы сам посмотрел. Но Василий сдержал себя, подумав, что чем подробнее и тщательней он узнаете об аномалии, тем лучше будет для него. А представив, как он выступит с докладом на заседании клуба, аж зажмурился от удовольствия. Его лицо во вспышках фотокамер, видео в интернете, а может и на телевидении. Приезд маститых ученых из столицы, и Василий среди них. Ему жмут руку, похлопывают по плечу.

Вот тогда Инка сто пудов пожалеет, что его продинамила, отнеслась как к ботану. Это её нынешний пацан, будет выглядеть ботаном по сравнению с ним.

Вася так замечтался, что очнулся, только ткнувшись носом в забор. Осталось дело за малым, зайти на соседскую дачу и определить от какого именно артефакта идет такой бешенный выброс энергии. Но при такой чувствительности прибора, это было маловероятно, поскольку стрелка просто зашкаливала. Нужно резистор в цепь впаять, решил Василий, а для этого надо вернуться в город взять наобум кучку резисторов и тут уже на месте эмпирическим путем подбирать.

Полухин вздохнул, все это правильно в теории, а на практике..вдруг вот сейчас он зайдет, и это НЕЧТО сразу бросится ему в глаза? И не придется никуда ехать? Но сообщение бабушки о том, что на участке пропала кошка с собакой, заставляла задуматься. Так ли это безопасно зайти на участок? Хотя с другой стороны...Ну, да кошка с собакой могли выскочить и с другой стороны дачи, которая выходит на лес. И может там они в догонялки и поиграли немного, да вернулись назад. Но аномалия, есть аномалия.

А метод её проверки Вася хорошо знал еще по игре S.T.A.L.K.E.R. Берешь крупную гайку, привязываешь к ней ленточку и кидаешь. И следишь за ее полетом. Куда и как она упадет.

Если не дай бог комариная плешь, то шмякнется она, дай боже! Это, конечно, было маловероятно, чтобы в жизни была точно такая же аномалия как в игре. Но проверить не мешало...

Вася подобрал кусок щебенки, что валялась у обочины дороги, и кинул через забор.

Камень благополучно шлепнулся на той стороне, и поскакал по мощеной каменной дорожке, ведущей к крыльцу. Да вроде все нормально...Полухин пожал плечами. Ну, ладно, в другое место кину. Хотя и без повторного опыта было понятно, что это все его фантазии, никакой смертельной аномалии там нет. Он нагнулся за очередным камнем...

— Кар! Кар! — возвестила большая серая ворона, пролетая над Васиной головой прямо к дому художника. То ли на крыше решила посидеть, то ли транзитом проходила. Василий проводил её взглядом. И она вдруг пропала. Вот только до клумбы долетела, и нет её словно и не летел никто.

Теперь ясно, что с кошкой и собакой не так все просто, — подумал он. И кинул поднятый камень прямо в окно дома, приготовившись услышать звук разбитого стекла.

Но камень пролетел сквозь стекло, не оставив после себя никакого следа в виде дырки в окне, и беззвучно пропал в недрах дома.

— Офигеть! — непроизвольно вырвалось у Полухина.

— Василек! Ну, где ты пропадаешь! Пора уже домой возвращаться! — окликнула его бабушка.

— Иду, — недовольно буркнул Василий. Он терпеть не мог, когда бабка его Васильком называла.

— Какие тут резисторы? Тут сам дом аномалия, — бурчал себе под нос Полухин, размышляя о том, кому позвонить в первую очередь, когда вернется в город. Мобильник показывал, что вне зоны доступа. Из-за аномалии, не иначе. Гигантский размер аномалии Василия почему-то расстроил, это была не запчасть от летающей тарелки, не клад с непонятным содержимым, и даже не полтергейст, как он рассчитывал. А нечто настолько огромное и выходящее за рамки понимания, что этой находкой придется делиться. И слава и почести достанутся уже не целиком ему, а тому, кто разъяснит, с чем они столкнулись. Про первооткрывателя и студента первого курса все забудут. Не известно почему, но именно такое развитие будущих событий Полухин ясно видел. И такое развитие ему не нравилось...