Боконист

— Не сомневаюсь, что обсуждение насущных проблем пройдет по-деловому и продуктивно, — продолжил свой конферанс белобрысый шоумен. — Деловые люди, а уверяю вас, что в этом зале других нет, прекрасно знают, что именно в общении и свободном обмене мнениями залог дальнейшего процветания отечественного бизнеса. А чтобы вы отнеслись к моим словам с пониманием, и они не показались вам обычной трепотней, хочу предъявить вам доказательство — сейчас перед вами выступит широко известный прозаик, признанный мастер слова, лауреат ежегодной премии нашего банка в номинации "Интеллектуальное чтиво", надежда современной литературы, Иннокентий Макаров! Дружненько поприветствуем его.

Перед микрофоном появился плохо выбритый человек средних лет в свитере, украшенном изображением северного оленя.

— Привет, — заявил он неожиданно звонким голосом и окинул собравшуюся аудиторию мутным, недобрым взглядом. — Хочу сразу заявить со всей определенностью, что в мои намерения не входит будировать вас или, как выражается мой сын, прикалываться над вами. Так что, если в моих словах отыщется что-то обидное или непозволительное, заранее прошу считать неудачные выражения следствием плохого владения живым разговорным языком, что, впрочем, совсем не удивительно, поскольку, к сожалению, мне крайне редко приходится выступать перед столь достойными людьми как вы. А если быть точным, это мой первый опыт подобного рода. Так что, не обессудьте...

Ведущий широко улыбнулся и с воодушевлением заявил:

— Мы приняли к сведению ваше предупреждение. Сознаюсь, что такое начало нашего разговора довольно неожиданно. Но — именно неожиданностей мы и ждем от встречи с вами, господин Макаров! Поразите нас еще! Никогда не поверю, что с вами можно беседовать, не пребывая при этом в постоянном состоянии удивления! Не разочаровывайте нас!

— Вы преувеличиваете. Я — человек не опасный.

— Ха-ха-ха... И все-таки, неординарность и неожиданность оценок — это первое, что приходит в голову, когда речь заходит о вашем творчестве. В полнейшем замешательстве пребывают ваши коллеги — писатели, литературные критики, я уж и не говорю о неподготовленных читателях... Как же вам удается шокировать таких разных людей?

— Однажды, в один прекрасный день, я задумался, — Макаров поднял палец вверх и подмигнул, как бы намекая, что его слова следует воспринимать как шутку, аудитория радостно откликнулась дружным смехом. — И понял я, что любая работа, за которую я взялся, должна быть исполнена наилучшим образом или, употребляя старинные обороты речи, не за страх, а за совесть. И осознание этой простой мысли потрясающим образом воодушевило меня. Мне понравилось, что отныне я могу гордиться результатами своего труда. Понимаете, это очень приятно.

— Работа доставляет вам удовольствие? А как вы развлекаетесь?

— Недавно я неожиданно понял, что моя молодость прошла безвозвратно. И, знаете, я почувствовал глубокое облегчение и несказанную радость. Потом, конечно, что-то такое зашевелилось, огорчение, что ли, точнее, некоторая озабоченность — это ведь моя жизнь проходит, господа... Жалко. Как-то с этим надо было смириться. Попробовал похныкать, но ничего путного не получилось. Расстаться с молодостью оказалось совсем не трудно. Отличное алиби, заметьте, позволяет спокойно работать и не отвлекаться на идиотскую возню, глупую погоню за так называемыми удовольствиями и развлечениями, которую многие считают единственно возможной формой настоящей жизни. Я попробовал проанализировать свою странную реакцию. И чем больше размышлял, тем сильнее испытывал ни с чем не сравнимое облегчение. Теперь, наконец-то, я смогу делать то, что захочу и жить по своему разумению, не обращая внимания на устоявшиеся в обществе приоритеты. Мне больше не нужно постоянно доказывать свою одаренность и продавать свои таланты. Свобода, господа, совершенно неожиданно меня настигла абсолютная свобода. Меня больше не заботит положение, которое я занимаю в обществе, только работа... Отныне мне наплевать будут печатать мои тексты или нет, мне наплевать, найдутся ли у моих книг читатели. Это потрясающее ощущение... Желаю каждому из вас почувствовать прелесть в расставании с молодостью...

— Оригинальное суждение... Но что-то вас все-таки тревожит?

— О, конечно, отныне мне приходится любую работу, за которую я берусь, делать по возможности хорошо... Теперь я отвечаю за свои дела только перед самим собой. А ведь известно, что самому себе человек самый строгий судья. Я быстро сообразил, что рассчитывать на послабление больше нельзя. Приходится вкладывать в тексты душу. Увы, отныне мне запрещено халтурить. Заратустра не позволяет.

Зал встретил его слова дружным смехом.

— Что ж, вы с успехом подтвердили свою репутацию неожиданного в суждениях человека. Итак, господа, с нами Иннокентий Макаров — один из самых оригинальных мыслителей нашего времени!

Раздались дружные, продолжительные аплодисменты.

— Чем же вы порадуете нас, господин Макаров? Не желаете ли что-нибудь продекламировать?

— Придется мне еще раз вас удивить, свое реноме следует поддерживать, ничего другого мне не остается. Сегодня я буду читать стихи.

— Вот как? Вы сочиняете стихи?

— Нет. Это не мои стихи. Но я постараюсь прочитать их с чувством.

Я такой же как и раньше.

Я такой же как и прежде.

Я пришел к тебе уставший

В серой, грязной спецодежде.

Помню, как ты испугалась,

Все одергивала блузку.

На лице моем суровом

Ни один не дрогнул мускул.

Я всегда был тверд, как камень.

Я привык напропалую.

Я скользящими шагами

Подошел к тебе вплотную.

Сбросил рукавицы на пол,

Вытер руки от мазута.

Помню, мелкий дождик капал.

За минутой шла минута.

Время многое стирает,

Всех пробелов не заполнить.

Но, по совести признаться,

Нам с тобою есть что вспомнить...

Не беда, что я небритый,

Не беда, что я помятый.

Взгляд мой — добрый и открытый.

Я всегда с тобою рядом...

*

— Простите, а что вы здесь делаете?

Вопрос застал Виктора врасплох, он оглядел подошедшего мужичка, неотличимого от прочих в своем фирменном костюме. Любопытный показался довольно хилым на вид, а потому никак не мог быть охранником, скорее всего это был богатенький клиент фонда, подыскивающий простачков, чтобы скинуть залежавшуюся на складе сантехнику или консервы с просроченным сроком хранения.

— Я представляю интеллектуальную элиту нашего славного города, — веско заявил Виктор. Баловаться, так баловаться!

— Просто замечательно, — обрадовался незнакомец. — Мне нравится, что вы так откровенны. Интеллектуальная элита! Это надо же такое выдумать! Резко! Смело! Свежо! Так и следует представляться, чтобы у собеседника не возникало ни тени сомнения...

Виктор отметил, что мужичок уже успел принять изрядную долю алкоголя, но пьяным его назвать было нельзя.

— Вы не стыдитесь того, что живете плодами собственных размышлений, это такая редкость в наше трудное время. Хорошо, что вы здесь стоите. Мне уже давно хочется поделиться своим умением с умным человеком, — продолжал незнакомец. — Может быть, вы согласиться высказать свое мнение о моих способностях. Надеюсь, вы будете честны.

— Вы сочиняете стихи?

— Я умею шевелить ушами.

Незнакомец набрал в легкие побольше воздуха и исполнил свою угрозу.

Виктор растерялся:

— А больше ничем не умеете шевелить? — вырвалось у него.

— Умею и очень искусно. Я передвигаю предметы с помощью силы мысли. Вот, например, этот спичечный коробок, — он достал коробок и положил его на пол перед собой.

— Такой коробок и я могу сдвинуть с места. Это не фокус.

— А ну-ка?

— Передайте мне его.

Незнакомец оглянулся зачем-то, быстро поднял коробок и протянул его Виктору.

— Вот видите, — обрадовался Виктор. — Еще совсем недавно лежал себе на полу, а теперь прыгнул ко мне в руки. Работа мысли!

Воспользовавшись секундным замешательством незнакомца, Виктор отправился к шикарному "шведскому" столу с намерением устроить праздник живота. Фирма не поскупилась, и он, с энтузиазмом набросился на многочисленные деликатесы, многие из которых он видел впервые в жизни. Он представил, как рассказывает о сегодняшнем вечере Ксении — вот, кто сумеет оценить происходящее по достоинству.

Махов куда-то запропастился, и это ни на шутку встревожило Виктора. Он жалел, что согласился разделиться. Надо было держаться вместе. И со сбором информации пока ничего не получалось, разговоров о науке собравшиеся не вели, не удалось даже установить, чему посвящена презентация, проходящая в этом прекрасном особняке.

Перед Виктором вновь возник специалист по шевелению ушами.

— Заметьте, мои способности значительно шире примитивного телекинеза. Я, знаете ли, специалист при работе с потоками эзотерической информации. Предсказывать будущее — вот мой конек.

Виктор хотел грубо оборвать этого странного надоедливого человека. Но вспомнил, что Крупьевский нанял их именно для того, чтобы они выслушивали каждого желающего высказаться. Этот довод оказался сильнее нежелания общаться с явным сумасшедшим.

— Слушаю вас.

— Я знаю, кто станет чемпионом России по футболу.

— Это хорошо?

— Ну-у, я знаю, как поведет себя доллар в следующем месяце.

— С такими талантами и на свободе!

— Я могу силой своей мысли заставлять людей совершать безрассудства.

— Да уж не член ли вы Государственной Думы?

— Нет, — удивленно ответил незнакомец. — А это хорошая мысль! Из меня получится отличный депутат. Впрочем, мне нельзя, я навожу на людей порчу.

— А я могу отводить любую напасть, — нашелся Виктор.

— Сомневаетесь? — обиделся незнакомец. — Вам нужны доказательства? Извольте. Видите блондинку, пожирающую икру, сейчас она при всем честном народе задерет платье. Нервных просят не смотреть...

— Ну, ну...

Последовавшее представление можно было бы посчитать забавным, если не знать, что оно вызвано направленным воздействием на психику человека, своего рода гипнозом. Блондинка аккуратно положила бутерброд на тарелку, и руки ее непроизвольно потянулись к подолу. И вот он медленно пополз вверх. Виктор возмутился. Блондинка отпустила подол и ее руки дернулись вверх. Потом она еще раз ухватилась за подол, но снова передумала...

Незнакомец довольно рассмеялся.

— А вы, Кларков, талантливый человек, ваша личная сила впечатляет, не хотите ли объединить усилия?

— Вы ненормальный?

— Нет, конечно. Я — человек, который привык зарабатывать на жизнь с помощью своей личной силы. Не сомневаюсь, что и вы — человек не без способностей. Мне очень хотелось бы поработать с вами. Естественно, что сначала вы, вместе со своим другом, будете выполнять мои распоряжения, но потом, не исключено, что наши отношения станут равноправными. Подумайте.

— Завтра. Давайте, обсудим все завтра.

— Очень хорошо. Завтра, значит, завтра.

*

Незнакомец ушел, а Виктор стал обдумывать свой отчет о странной встрече. Скорее всего, Крупьевский интересовался разговорами именно с такими людьми. Как часто, наверное, случалось, что импозантный с виду господин, представляющийся президентом фирмы, оказывался на самом деле мастером шевеления ушей, то есть, примитивным сумасшедшим. Получается, что в их с Маховым миссии есть резон.

Он немедленно успокоился, пелена загадочности стала рассеиваться, не оставляя места для тревоги. Надо было быть параноиком, чтобы предположить, что Светлана и Крупьевский, по мановению волшебной палочки превратились в мафиози, и теперь используют своих бывших друзей в сложной комбинации ради удовлетворения жажды наживы. Чушь.

И Виктор с легким сердцем набросился на икру, буженину и осетрину, поскольку никогда не жаловался на аппетит. Более того, считал, вопреки устоявшемуся мнению, что тщательное пережевывание во время напряженной умственной деятельности способствует концентрации и повышает интеллектуальный потенциал.

Атмосфера легкого трепа, воцарившаяся в зале, была на удивление уместной. Но что-то мешало ему чувствовать себя комфортно. И внезапно он понял, в чем дело. Махов отсутствовал уже двадцать минут. Адреналина в крови у Виктора моментально прибавилось. Ему стало страшно.

И тут, к своему облегчению, он увидел Крупьевского и Махова, они чуть ли не под ручку вернулись в зал.

— Виктор, иди сюда! — крикнул Крупьевский, и когда тот подошел, приветливо положил ему руку на плечо. — Все отлично, ребята. Вы выдержали экзамен с блеском, руководство нашего фонда рассчитывает, что наше сотрудничество продолжится на постоянной основе.

— Но мы же ничего не сделали? — удивился Виктор.

— Ты даже не заметил? Природная естественность — вот что нас подкупает! К тому же, господин Концелевич отозвался о беседе с тобой крайне доброжелательно, я бы даже сказал — восторженно.

На лице Махова не дрогнул ни один мускул. Надо полагать, что особой радости это сообщение ему не доставило. Опять предчувствия?

— Да, ребята, — Крупьевский потешно схватился за голову. — Вы поработали просто потрясающе, а вот ваша зарплата, — он протянул каждому по конверту. — Завтра, к Виктору придет богатенький работодатель, так что все получилось даже лучше, чем можно было ожидать. Петя, завтра в десять часов утра ты должны быть у Кларкова. Ты все еще на Васильевском живешь?

— Нет. Но я буду.

— Прекрасно. Но смотри не опаздывай. Пунктуальность — вот что обычно ценится деловыми людьми. О дальнейшем сотрудничестве вас проинструктируют. Все в порядке, парни, вас ждет интересная, хорошо оплачиваемая работа. Что еще надо интелю, чтобы с толком провести время и получить от этого удовлетворение! Всем спасибо, все свободны. А мне пора, моя работа только начинается.

— Мы можем еще потолкаться? — спросил Виктор.

— Это лишнее, — ответил Крупьевский.

— Я поеду к тебе, Виктор, — хмуро сказал Махов, неприятно покусывая губу.

— Что-то случилось?

— Не знаю... К тебе можно?

— Конечно.

Друзья вышли из зала. Едва за ними захлопнулась дверь, приветливая улыбка моментально сползла с лица Крупьевского. Он судорожно сглотнул. К нему подошла Светлана, в глазах ее застыл ужас.

— Будешь звонить прямо сейчас? — глухо спросила она.

— Раньше сядешь — раньше выйдешь, — отозвался Крупьевский.

Он достал мобильник и принялся набирать номер, с первого раза ему это не удалось — нажал не ту цифру, пальцы дрожали и не слушались его. Наконец получилось.

— Алло, вас беспокоит Крупьевский. Спешу доложить — операция прошла успешно, парни клюнули... Нет, нет, они ничего не заподозрили... Уверен... Ну, почему вы так решили? Светлана со своей задачей справилась отлично. Если перед вами появляется потрясающая женщина и подводит к столу с качественной жратвой, неужели вы не забудете об осторожности? Уверяю вас, они ничего не подозревают. Завтра они приступят к выполнению первого задания, ни на минуту не сомневаюсь, что у них получится... Нет, нет, им такое и в голову не придет, они подумают, что это случайность, совпадение... Благодарю вас. Я оправдаю... Можно ли теперь надеяться, что наш фонд... Спасибо, огромное спасибо...