Почтовик

Я шагал совершенно бесшумно, настороженно оглядываясь по сторонам. Это помещение было всего лишь "прихожей", но уже поражало своими размерами. Стены поднимались вверх где-то на три с лишним метра, повсюду видны следы былого величия: золотые подсвечники, столы из красного дерева, древние картины, изображающие языческих богов. Любой коллекционер древностей с радостью отдал бы руку на отсечение, только бы побывать здесь.

Впереди виднелся темный коридор. Я поднял факел повыше и направился туда. Вход в храм только здесь, значит пойду прямо.

Мою голову посетила неожиданная мысль, которая почему-то никак не приходила на ум раньше: каким образом я найду амулет? Храм огромен, это было видно снаружи, наверняка здесь залов больше, чем улиц в Драхме, в каком из них мне искать амулет?

Я устало вздохнул. Господи, как же мне это надоело. Сначала холод и изнеможение, теперь неопределенность. Да еще постепенно разливающийся внутри холод. Черт, неужели я...

Я остановился и выругался. Так и есть. Холод вгрызается в мою душу, словно волк в свою добычу. Похоже, что меня настигла болезнь Флайда. Я слышал, какие симптомы проявляются в первую очередь. Холод и усталость. Постепенно они сжирают тебя изнутри, а затем, когда ты не в силах пошевелиться, проникают и в душу. Ты становишься мутантом, жалким подобием человека, изгоем. Нет, совсем не такую судьбу я желал себе.

Стиснув зубы, я прошипел:

— Не сейчас.

Затем сжал факел в одной руке и стилет в другой. Я должен найти амулет. Я обязан. Мне дали Святое Слово, а значит, нечисть мне не помеха. С помощью этого документа я смогу остановить даже сильного мертвяка, бояться нечего.

Успокоившись, я направился дальше. Коридор закончился небольшой дверью. Толкнув ее, я оказался в огромном зале. Свет факела отразился в тысяче зеркал, и я увидел, что своды зала вздымаются вверх метров на десять как минимум. Потолок был украшен изображениями древних святых, а стены состояли сплошь из какого-то зеркального камня, чья поверхность сейчас ярко светилась, как и факел в моей руке.

Пространство внутри зала было заставлено шкафами, тумбами и столами. У меня возникло ощущение, словно обитатели этого места в спешке собирались куда-то бежать и сгрузили все вещи в одном месте. Что же здесь произошло?

— Мы испугались, — произнес чей-то голос у меня за спиной. Я резко развернулся и увидел перед собой сухонького седовласого старика, в монашеском одеянии, опирающегося на крепкий дубовый посох. Старик был настолько древним, что мне захотелось встать перед ним на колени, дабы не глядеть на такое величие сверху вниз.

— Кто вы? — спросил я, с трудом разлепив обветренные, лопнувшие губы. Старик взглянул на меня и в его глазах я увидел ужасающую тоску и усталость, словно он через силу продолжал жить, неся на себе опыт предыдущих поколений. Вот только кому его передать, если все его товарищи, все близкие давно превратились в прах, если сменилось уже несколько десятков поколений, а он все еще живет? Кто сможет вынести такую тяжкую ношу, такую великую мудрость? Кто?

Все его чувства, все эмоции впились в меня таким ярким потоком, что я пошатнулся и рухнул на колени.

— Прости, сын мой, — тихо произнес старик. — Я не должен был...вот так.

— Ничего, — прошептал я, — ничего. Должно быть, трудно осознавать, что ты живешь более тысячи лет, и все никак не можешь умереть. Я бы сам с удовольствием помог вам, но не могу. Меня ждет совсем другая миссия.

Старик протянул руку и взял меня за плечо. Затем он с удивительной для такого тщедушного тела силой поставил меня на ноги.

— Ты силен, мальчик, — произнес монах. — Но ты еще не готов принять мои знания. Тебя ждет множество поражений, познав которые ты сможешь понять меня.

Я в ужасе отшатнулся от него.

— О чем...о чем вы говорите? — побелевшими губами спросил я. Старик мягко улыбнулся. В его улыбке было столько тепла и света, что я невольно расслабился.

— Мне жаль, сын мой, но тебе предстоит многое испытать. Когда судьбе надоест играться с тобой, швыряя в передряги, ты поймешь и придешь ко мне снова. А сейчас ступай, в следующем зале ты найдешь то, что ищешь.

Монах развернулся и направился к письменному столу, стоявшему в углу зала.

— Постойте! — окликнул я его. Старик остановился. — Кто вы, как ваше имя?

Он обернулся и покачал головой.

— Не надо было об этом спрашивать, — произнес монах, грустно улыбнувшись.

Затем тело его расплылось, а вместо сухого старичка на меня прыгнула здоровая тварь, больше похожая на снежного барса. Я встречал таких, однажды, находившись в горах Дьявола.

С трудом увернувшись от зубастого зверя, я отбросил факел и выставил кинжал перед собой. Зверь не отрывал от меня взгляда, ступая напротив. Я поднял свободную руку и расстегнул карман куртки. Пальцы нащупали Слово. В тот же миг темная тварь кинулась на меня.

Ухватив бумагу, я выставил ее перед зверем, но он коротко рыкнул и порвал Святое Слово на части. Взвыв от отчаяния, я перекатился в сторону и вскочил на ноги. Напрасно, тварь вцепилась в левую ногу и дернула ее на себя. Я растянулся на каменном полу, кинжал отлетел куда-то вбок.

Именно сейчас я остро ощутил дыхание смерти. Мой дар Умельца покинул меня и ничем не помог одолеть зверя. Святое Слово оказалось бесполезно против нечисти. Оружие я потерял, а больше у меня нет ничего, что могло бы убить тварь.

Зверюга отбросила меня к стенке и прыгнула сверху. Я увидел перед лицом острые клыки, ощутил ужасный смрад, которым веяло из пасти демона. Его челюсти сомкнулись на моем лице, но в следующее мгновение тварь в ужасе отпрянула.

Я ощутил, как по щеке скатываются горячие капли крови. Подняв руку, я стер их с лица. Поднеся ладонь к глазам, увидел, что кровь стала совершенно черной. Плохо. Я становлюсь мутантом. Болезнь Флайда берет свое.

Тем временем зверь принялся корчиться в ужасных судорогах, его тело выгнуло дугой, а затем оно осыпалось прахом. Вот уж не знал, что кровь флайдов так действует на нечисть.

Я подошел к факелу и поднял его с пола. Пошарив под столами, кинжала я так и не нашел. Коротко выругавшись, направился дальше. Рана от укуса подсохла и теперь щеку стягивала корка, ощущать которую было не очень приятно.

Я снова зашагал вперед, молясь, чтобы больше никаких сюрпризов не оказалось. Очень плохо, что Слово оказалось бесполезным в борьбе со злом. Для чего же тогда мне его дали? Каково его значение?

Следующий зал оказался главным. Видимо, когда-то в нем проводили обряды и принимали прихожан, но сейчас здесь расположились разве что тонны пыли. Ряды скамей стояли нетронутыми. Алтарь, сделанный из какого-то голубоватого минерала, тускло светился. Подняв голову, я увидел круглое витражное окно, сквозь которое проникали лунные лучи. Именно они падали на алтарь, освещая его.

Я подошел к алтарю. По углам его стояли свечи. Я зажег их, чтобы разогнать темноту. Однако, когда последняя из свечей ярко вспыхнула, посреди алтаря возник небольшой амулет, изготовленный из серебра, на серебряной же цепочке. В центре украшения ярко полыхал иссиня-черный камень. В глубине его то и дело мелькали золотистые искорки.

Я взял амулет за цепочку и положил в карман. Что ж, дело сделано, пора возвращаться.

Мои губы растянулись в усмешке. Грязный, безоружный, без припасов, с одним лишь амулетом, да еще и зараженный ужасной болезнью. Хуже возвращения не придумаешь.

* * *

Снаружи была глубокая ночь. Конь, которого я привязал к дереву, куда-то исчез. Отлично.

С трудом опираясь на раненную левую ногу, я захромал в ту сторону, откуда пришел сюда. Чувствую, путешествие будет очень долгим.

Неожиданно, где-то неподалеку отчетливо треснула ветка. Или кости, здесь хватает и того, и другого. Я насторожился. Оружия нет, придется спасаться бегством, а бегун сейчас из меня неважный.

Тишина. Я вздохнул и продолжил передвижение. На памятный холм мне удалось забраться, лишь приложив немало усилий. Черт бы побрал эту темную тварь.

Когда прислонился к заледеневшему дереву, снова хрустнула ветка. Теперь гораздо ближе.

Я оторвался от опоры и как можно тише направился вперед. Неожиданно, прямо передо мной возник мертвяк. Он скалился и медленно шагал ко мне. Черт, черт, черт!

Я запаниковал. Как мне его победить? Оружия нет, придется убегать.

Кинувшись вправо, наткнулся на еще одного мертвеца. Похоже, они решили зажать меня в тиски. Выругавшись, заковылял обратно. Мертвяки не отставали, неспешно надвигаясь на меня. Что ж, все верно, вряд ли я смогу от них скрыться. А что, если...

Я вынул из кармана амулет. Развернувшись, показал его ходячим. Те неуверенно остановились. Я зашагал на них. Мертвяки попятились. Я ускорил шаг. Враги побежали.

Остановившись, устало вздохнул. Холод все сильней сковывает мои внутренности. Эту ночь я не переживу.

Сев под деревом, прикрыл глаза. Вскоре я уже крепко спал.

Утром еле смог подняться на ноги. Казалось, словно за ночь в меня вонзили тысячи ледяных игл, которые проникли внутрь. Я не чувствовал ни ног, ни рук. Но надо идти.

Я шел уже среди ледяного леса, когда ноги отказали и я рухнул в снег. Лежа среди белого леса, на белоснежном снегу, понял: конец. Ледяные щупальца проникли уже до самого сердца. Мне осталось лишь несколько минут. Солнце слепило глаза, свет отражался от белой поверхности земли. Я закрыл глаза, чтобы хотя бы в последний миг своей жизни не видеть всего этого.

Я проиграл. В последние минуты перед победой потерял веру в себя. Именно сейчас, лежа на пороге смерти, я понял, для чего предназначалось Святое Слово. Его задачей было поддерживать мою веру в свои силы, ибо что есть вера в Бога без веры в себя? Я потерял надежду, когда демон уничтожил Слово. Именно этим и обрек себя на погибель.

Одинокая слезинка скатилась по щеке, но застыла ледяной каплей на середине пути. Что ж, я теперь весь изо льда. Тепло моего тела угасает, кровь уже превратилась в лед, я ощущаю это.

Единственное, чего я хотел, это помочь Мастеру Доминику. Пусть не вернулся бы в Гильдию, но Мастер хороший человек, жаль, что подвел его.

Последним усилием я достал из кармана амулет и крепко сжал его в руке. Возможно, когда-нибудь мои останки найдут, и эта штука поможет еще какому-нибудь путешественнику по ледяному аду.

Моя партия закончена. Я ощущаю, как сердце прекращает свои толчки. Вот оно стукнуло раз, еще один...Застыло. Я вдохнул воздух и замер. Сознание медленно и неуклонно погружалось в бездну. Надеюсь, я заслужил билет в Рай. По крайней мере, очень бы этого хотелось.

В мой разум вонзилась последняя мысль. Грусть о том, что ничего не узнал о своем происхождении, о своем прошлом.

Затем мир окончательно пропал, а я вознесся к светлым, необъятным вершинам.

Письмо третье. Печать Дьявола.

Темнота окутывала со всех сторон мягким покрывалом. Она была непроницаемой, словно первозданная Тьма. Присутствие такой силы пробуждало в душе какие-то неизвестные инстинкты, хотелось спрятаться поглубже, только бы не чувствовать ужасающую мощь Дьявола.

Но вот, по прошествии вечности, где-то далеко, за пределами видимости, появился маленький, робкий лучик света. Он острым копьем пронзил окружающую тьму, принеся с собой надежду и умиротворение. Я вновь осознал себя единым целым и, собрав волю в кулак, полетел навстречу огоньку. Разум с трудом осознавал происходящее. Если я умер, то почему оказался здесь? Что это за место?

Я не мог даже оглядеть себя, потому что тела у меня не было. Видимо, сейчас осталась лишь душа.

Свет приблизился, раздвинулся и занял все пространство. Я с ужасом понял, что втягиваюсь в солнечную воронку, но не мог ничего поделать. Обжигающе яркий огонь затопил мое сознание и я с облегчением позволил себя унести...

...Тусклый свет пробивался сквозь неплотно сомкнутые веки. Все тело ужасно болело, голова раскалывалась. Я застонал и открыл глаза. Перед лицом была стена, укрытая шкурами зверей. Повернув голову, я понял, что это потолок. Видимо, очнулся в какой-то палатке. Страшно ломило суставы, голова грозила взорваться. Да и вообще — состояние не из лучших. По прошествии какого-то времени, я осознал, что все еще жив.

Как же так? Я ведь умер. Умер по-настоящему. Тот ад и кромешную тьму никак нельзя назвать беспамятством или сном.

— Так и есть, Альберт, — раздался голос откуда-то сбоку. Я повернул голову и зашипел от боли, пронзившей затекшую шею. Возле входа в палатку стоял невысокий старик. На первый взгляд он ничем особо не выделялся, но вот вглядевшись, понял, что меня кое-что настораживает: глаза. Палатка была небольшой, и я хорошо видел их — неестественно синие, с проблесками тьмы. Глаза потомственного колдуна.

Старик насмешливо глядел на меня.

— К-кто... — я попытался разлепить потрескавшиеся и пересохшие губы, но слова давались с трудом. Старик подошел и приложил к моим губам флягу. Живительная влага потекла внутрь, придавая сил и уверенности.

Напившись, я поднял руку и оттолкнул старика. На большее моих возможностей не хватило.

— Меня зовут Вернер, — колдун положил флягу на небольшой столик, стоявший у кровати.

— Как...как ты нашел меня? — прошептал я, с трудом произнося человеческие слова. Горло будто распухло и речь получалась несвязной, плохо различимой, но Вернер понял.

— Тебя было трудно не заметить — темное пятно на белом снегу видно отлично, — произнес он. — Не мог же я оставить там Умельца, зная, что могу вернуть его к жизни.

— Я ведь умер, — просипел я, пытаясь связать воедино все те мысли, что ворочались в голове. Случайно взгляд мой упал на тело и я в страхе крикнул:

— Что за чертовщина?!

Все мое тело покрывала вязь странных черных символов. Они были абсолютно везде — на руках, ногах, на торсе, и поднимались вверх, теряясь где-то в районе шеи.

— Ты и впрямь умер, Альберт, — тихо сказал Вернер. — Пришлось закрыть твою душу от проникновения Дьявола.

— Значит, все уже позади? — с облегчением спросил я.

Вернер покачал головой.

— Не все так просто. Видишь ли, твоя душа оказалась никому не нужной и ее отринула и та, и другая сторона. Я сумел вернуть ее в мир живых, но тут взялись противиться обе стороны. Не оставалось ничего, кроме как закрыть душу в теле с помощью рунической магии.

— То есть теперь... — начал было я.

— ...ты стал Антихристом, — закончил Вернер. — Образно, конечно, но смысл тот же. Теперь ни Тьма, ни Свет не примут твою душу после смерти. Такова плата за жизнь.

Я отчаянно заскулил. Перспектива после смерти попасть в серое НИЧТО не прельщала. Пусть уж лучше Тьма, нежели такое.

Отдышавшись, взял себя в руки. Ладно. Я ведь жив, верно? Это главное, а Антихрист теперь или кто, неважно.

— Тебе надо поесть, Альберт.

Вернер подвинул к кровати стул, поставил на него миску с горячим супом. Я почувствовал, как рот наполняется слюной. Колдун понимающе усмехнулся.

Он помог мне сесть. Едва взяв ложку в руку, я сразу накинулся на еду.