| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"Нет, ну я всё понимаю, но... не с этим же!", — вознегодовал он.
Сославшись на желание насладиться женским обществом, граф откланялся и направился к столам с придворными леди. Уже почти возле цели его отвлекла леди Герра. На сей раз она вменила ему в вину "распутное представление". Якобы, это он постарался. Гортензий спорить не стал, хотя и не имел отношения к оному. Плевать, змея еще что-то придумает, и вообще, ему пока не до неё... Заметив, что Кальвария как раз вернулась к столу, граф пожелал Герре удачи и подошел к леди. Как полагается, завязав беседу, он предложил ей прогуляться по зимнему саду. Та ожидаемо согласилась...
Болтала в основном Кальвария, Гортензий лишь иногда задавал вопросы, чтобы дать той повод увлеченно рассказывать глупости. Он предложил ей прогулку только для того, чтобы не идти в зимний сад одному. Обойдя половину сада, граф наконец увидел, что Айрин с Тинатиэлем сидят на скамье и нежно держась за руки, любезничают. Гортензий был в шоке. Он бы понял даже если бы она предпочла Феодора. Да кого угодно, мало мужчин вокруг? Магов полно, чем не пара? Но... Тинатиэль? Полнейшее ничтожество! От мысли, что его послали из-за сопляка, хотелось, как минимум, указать ничтожеству его место. Другое дело, какое он имеет право? У него нет планов на принцессу, а если бы даже были, аркадийка не потерпит, чтобы ее делили как трофей. Это антарийские леди только рады, если за них подерутся...
Граф обошел с Кальварией весь сад и предложил той вернуться в зал. Всё, что хотел, он увидел, а выслушивать глупости уже надоело. Впрочем, спокойно дойти ему было не суждено. На встречу шла леди Герра в компании с Изольдой. Будто преследует... Герцогиня снова не смогла удержать язык за зубами, принялась увещевать Кальварию не иметь дел с "бессовестным сластолюбивым мерзавцем". Долго это не продлилось, Гортензий не собирался даже останавливаться, чтобы это выслушивать. Пусть Герра была права, но Кальвария на то и дура, чтобы не понимать очевидного. Леди стала рассказывать ему, что "весь дворец знает, как Герра в него влюблена". Другое дело, он и так в курсе.
Организованные им же сплетни про влюбленность Герры настолько разрослись, что стали восприниматься как факт. Одна проблема, толку никакого. Герцогиня почти перестала бывать при дворе, вместе с Айрин занимается благотворительностью. Они помогают столичным обителям организовывать детские приюты. Граф думал, теперь Клеонская точно отстанет, но та, казалось, взъелась еще сильнее. Стоило им столкнуться и та не упускала возможности не просто съязвить, она не гнушалась прямых оскорблений. Вероятно, так пыталась всем доказать, что не влюблена в него. Вроде плевать, все знают, та змея, но... сам факт. Угомонить её стало делом принципа. У него уже был план на этот счет. Главное, чтобы Изольда таки отвлеклась на ухаживающего за ней летописца...
Пока господа и леди танцевали, граф обсуждал с сановниками и судьями причины и последствия отказа Фабиуса от должности. Он редко скучал на публичных действах, особенно в последние месяцы, когда количество желающих выказать почтение и пообщаться стало попросту неприличным. Раньше это досаждало, как отошел от безумия, проникся, однако сегодня благодаря жесту Императрицы он превзошел даже собственную популярность. Оставалось только недоумевать, неужели кто-то верит, что даже если он в курсе, вот так возьмет и расскажет.
Гортензий десятки раз повторял одно и то же, он не знает, каковы мотивы у Фабиуса. Господа, разумеется не верили, благо, хватало ума не настаивать. Разумеется, звучали разные предположения. От трусости Фабиуса, до принуждения. Мол тот не угодил Ее Величеству, и та его заставила. Учитывая, что Императрица в отношении сановников доселе не отличалась чрезмерной строгостью и придирками, полагали, нужно хорошо постараться. Порой звучали самые невероятные причины. Впрочем, кто поумнее, всё поняли правильно: Императрица что-то не поделила с Игроком, лезть туда не надо. Те же Самилий с Максимусом вопросов ему не задавали...
Гортензий как раз направлялся к столу, когда к нему подошел Аренский. Игрок улыбался, но судя по взгляду, был как никогда зол. Граф согласился побеседовать, но только в зале. Он не собирался откладывать свои планы, чтобы выслушивать бессмысленные претензии. Они отошли поодаль от гостей неподалеку от играющих музыкантов...
— Гребаный мудак, это ты виноват, — бросил Игрок.
— Я не лез в дела Гильдии, так что будь добр, следи за словами, — ответил Гортензий, прекрасно понимая, что Аренский имеет ввиду.
— Благодаря твоим интрижкам Императрица спятила. И так бешеная была, а теперь совсем башню сорвало. Слова не скажи.
— Будто ты её не бесил, — отмахнулся граф.
— Речь про Ирских, а не про меня. Знаешь, чтобы она с тобой сделала, если бы узнала правду? — злорадно прошипел он.
— Какой смысл об этом говорить, если ты не скажешь? Мы, кажется, уже договорились. Разве не так? — жестко спросил Гортензий.
— Договорились, но... из-за твоих игр все мои старания коту под хвост! — не унимался тот.
— Почему же? Разве тебе не выгоден порядок в Империи? Выгоден. Разве не нужен для этого порядок в Гильдии? Нужен. Тебе было бы лучше, развались всё окончательно? Нет. Твои старания принесли пользу всем нам. Я, между прочим, отдаю тебе должное и благодарен, — увещевал граф.
— Ты издеваешься? Разве не понимаешь, о чем я?
— Понимаю, но ведь лучше так, чем никак?
— Из-за тебя я потерял контроль над Гильдией, — зло процедил он.
— Ты сам виноват, — граф улыбнулся.
— Я?
— Да, ты. Я в дела Гильдии не лез и не собираюсь. А куда ты смотрел? Не заметил паранойю у правителя? Мог бы предупредить своего мага получше следить за языком, — злорадно заявил Гортензий.
— Будь проклят тот день, когда Гамидий проявил милосердие и не утопил тебя. Всем было бы лучше, — заявил барон.
— Пойди поплачь, вдруг полегчает. Или порошочку понюхай, — съязвил граф и довольно улыбнулся.
— Когда-нибудь я тебе припомню, — с угрозой мрачно бросил Аренский.
— Сначала я получу титул, а ты Честь Империи. Хотя, может, ты передумал? — чуть тише спросил Гортензий.
— Не передумал. Получишь. Я не менее злопамятен, чем ты. Даже не надейся спать спокойно, — Игрок злорадно улыбнулся.
— Мог бы не предупреждать. Однако сейчас все твои претензии ко мне пустое нытье. Я, действительно, ничем помочь не могу, — добродушно уверил граф и улыбнувшись, добавил, — Не стоит тратить время на глупости. Наслаждайся пиром, — с этими словами он пошел прочь.
Ясное дело, Игрок ему припомнит. Не только это. Не только Игрок. Ему многие припомнят. Недостаточно взойти на вершину, нужно ещё удержаться. Пока же Гортензий с удовольствием злорадствовал над разочарованиями Аренского. По сути, Императрица наглым образом воспользовалась своим правом и перепортила ему все планы. Граф уже был достаточно осведомлен о событиях в Небельхафте и участии в них Эрики. Наверняка, принимая решение сделать ставку на принцессу, Игрок думал, что будет иметь дело с полубезумной девицей, интересующейся только драками, выпивкой и шлюхами. Он бы сам счел, такую легко сделать марионеткой. Оказалось, всё это не мешает Ее Величеству быть, а не казаться правителем. Игрок, поди, волосы на себе рвет. Теперь уже деваться некуда, идти против Императрицы ему невыгодно, да и чревато. Впрочем, что особенно льстило, у него даже в безумии манипулировать получалось лучше...
Пир походил к завершению. Эрика покинула действо еще после разговора с Аренским. От беседы с Романием и Самилием графа отвлек лакей. Изольда вовремя ушла в сад с летописцем, Герцогиня решила идти в покои одна. План удался, дело за малым... Гортензий немного погодя пошел за ней и нагнал её в холле на третьем этаже, где как раз был снят гвардейский караул "за ненадобностью"...
— Ваша Светлость, быть может поговорим? — бросил он, когда она обернулась, испугавшись его шагов.
— Угрожать будете? — возмущенно выпалила Герра.
— Помилуйте. Разве я могу опуститься до угроз в сторону леди. Я всего лишь хотел уделить вам внимание. Разве не этого вы желаете?
— Мне от вас ничего не надо. Вы мне омерзительны. Чтобы не твердили сплетники, я испытываю к вам только презрение, — вздернув подбородок, заявила Герцогиня.
— Выкажите мне ваше презрение здесь и сейчас. Я готов выслушать, — с улыбкой предложил Гортензий.
— Вы моральный урод, которому плевать на всех, кроме самого себя. Для вас нет ничего святого. Подлец, убийца, лицемер, лжец, бездушный изверг! Не осталось ни единого греха и порока, который бы вы не познали! Вас даже человеком назвать нельзя! — посыпала обвинениям Герра.
— В ваших словах столько страсти, — с ухмылкой ответил граф.
— Как вы смеете! — она хотела отвесить ему пощечину, но Гортензий перехватил её руку и притянув к себе поцеловал.
Та пыталась не разжимать губы и вырваться, но в итоге... сдалась. Он скорее ожидал укуса и сам от недоумения отпрянул.
— Глумитесь? — дрожащим голосом спросила Герра.
— Как можно? Я всегда знал, что за вашим строгим обликом и злыми речами прячется страстное желание.
— Мерзавец! — Герра все же вырвалась из его объятий.
— Еще какой. Не мучьте себя, давайте лучше проведем незабываемую ночь, — предложил он.
— Я скорее умру, чем разделю с вами ложе! Теперь весь дворец узнает, что вы домогаетесь замужнюю леди! — зло выпалила она.
— Мне все равно, я же мерзавец, подлец и убийца. Но вам бы я не советовал, выставите себя на посмешище. Весь дворец шепчется, что вы в меня влюблены, — добродушно предупредил граф.
— Ненавижу, — едва не плача, процедила Герра и подобрав подол платья побежала прочь.
"Неужели, действительно, хочет?" — предположил он, вспомнив, как леди отреагировала на поцелуй, но тут же он отбросил эту мысль.
Наверняка, устала сопротивляться. Оставалось надеяться, теперь она точно угомонится. Сочтет, что он неверно истолковал её внимание и вынуждена будет заткнуться. Если поднимет шум и начнет вменять ему домогательства, то, действительно, только опозорится. Герра как женщина никого не интересует. Кто поверит, что к ней приставал человек, которого она поливает грязью? Причем, проблем с желающими у него нет...
Как рассказала Императрица уже в покоях, Игрок едва волосы на себе не рвал после её выходки. Он оказался прав, Эрика решила бить врага его же оружием. Пусть метод противен, а выказать себя истеричкой постыдно, зато Игрок в итоге окажется виноватым. В первую очередь для себя самого, ведь он мнит себя неким властелином над чувствами. Не уследил, какая жалость. Почему она была уверена, что Аренский не раскусит? Как Эрика пояснила, она не без греха, когда только надела корону, случалось. Как случалось вестись на провокации Игрока. Императрица полагала это постыдным, признавать не желала в том числе перед Аренским. Сейчас тоже не признала. Тому даже в голову не пришло, что она нарочно выставила себя бешеной самодурствующей истеричкой. Воистину, его же оружием...
Кому не повезло, так это Фабиусу. Эрика все равно нашла бы повод, либо же устроила его. В этом смысле маг здорово ей помог ибо действительно не следил за языком. Что до Гильдии, все не так плохо, как выглядит со стороны. Императрица и Валенсий, оказывается, не сидели сложа руки. Эрика придумала это не вчера. Бесчестным по отношению к Игроку она это не считала. Барон получил и ещё получит достаточно привилегий. Дела — это одно, а Гильдия магов не должна быть под контролем у одного человека, если это не правитель. Разумеется, клятва на крови это прекрасно, однако Фабиус остается человеком Игрока. Теперь, не сказать, что Аренский лишился влияния, однако тот уже не сможет утверждать, что Гильдия у него в кармане...
Верховного мага выбрали через пять дней. Им оказался не имеющий никакого отношения к Игроку архимаг Каллинеус. Боевой маг огня первой степени, пусть не высший, но зато не пропустил ни одну войну за последние двадцать пять лет. Адептом отправился воевать с Хамонским Королевством, потом была Геления, брал Таир, участвовал даже в войне с Талерманом, которую закончил в ранге архимага. Каллинеус прошел практически всю войну с Хамонским Магистратом и был отправлен с западным ополчением на оборону Аваргии. Магу уже исполнилось сорок пять, но выглядел он старше, возможно из-за полностью седых волос, мрачного выражения лица и тяжелого взгляда. Судя по крепкому сложению и выправке в бою тот использовал не только магию, но и сталь...
Аренский ожидаемо был далек от восторга, зато Мириамский доволен, весь торжественный ужин вспоминал с магом прошлую войну с хамонцами. Гортензию Каллинеус понравился куда меньше чем даже высокомерный Фабиус. Ничего личного, маг вел себя, можно сказать, строго по уставу, не допуская вольностей. Ну не нравятся ему поклонники воинской службы, и всё тут. Даже к наемникам граф относился с большим пониманием, они тоже любят золото больше чести. Впрочем, Эрика все равно заберет Каллинеуса на передовую, а при дворе останутся магистры, в число которых войдет в том числе Фабиус. Договорились...
Императрица на ужине объявила, что через три дня отбывает на передовую. Новость наделала столько шума, что даже про избрание главы Гильдии забыли. Особенно негодовал Валенсий, но спорить с Эрикой было без толку. Зато Аренский ничуть не расстроился. Пожалуй, не зря она объявила про намерение после своего демарша. Игрок мог возмущаться, но теперь был только рад. Граф и так был в курсе её планов, ничего нового не узнал, потому на ужине его куда более заботил другой момент. Тинатиэль продолжал испытывать его терпение. Точнее, не сам аркадиец, а его недвусмысленные отношения Айрин.
На торжественное принесение клятвы магом принцесса явилась под руку с аркадийцем. Разумеется, поведение принцессы вызвало вопросы. Гортензий ничего не спрашивал, делая вид, что ему плевать, однако прочие не постеснялись. Когда он услышал, как Айрин мечтательным голосом восхваляет "прекрасную душу поэта", захотелось пойти и выпотрошить эту самую душу. Конечно, бить такого сопляка, только руки пачкать и себя позорить. Да и зачем бить? Чтобы раздавить морально такое ничтожество — даже стараться не надо. Ну а если он постарается, Тинатиэль ни то что в Аркадию, а прямиком в Бездну сбежать захочет. Конечно, такой трус в петлю все равно не полезет и даже не сбежит. Поплачет, напишет сопливую херню, но зато впредь будет прятаться по углам, как и полагается ничтожествам. Будет знать свое место. Другое дело, это так, мечты... Не может он этого сделать. Во-первых, пообещал Айрин, во-вторых, принцесса может расценить это превратно...
Гортензий не собирался на ней жениться, по факту, его это касаться не должно. Здесь нет даже ревности, к такой половой тряпке ревновать постыднее, чем к шлюхе. Дело было в принципе. У графа в голове не укладывалось, как может быть, чтобы ему предпочли настолько ничтожного сопляка, которого даже мужчиной назвать нельзя. Немыслимо. Так быть не должно. Мало вокруг мужчин? Хватает. Но принцессе надо было выбрать сопливую подстилку... Гортензий не ставил ей это в упрек, тем более, Айрин ему ничего не должна. Он давно понял, леди подвержены чувствам, а те часто идут вразрез с разумом.Воспылав, женщины не видят дальше своего носа.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
