Запасной мир

— Заметано! — согласился я.

— Тогда — до завтра. Сегодня не получится: Лэнс напился и спит. Хорошо, что он сразу пошел ко мне. Я отобрала и спрятала бутыль. С него стало бы всех угостить. Они бы распробовали и захотели узнать секрет. Вы не передумаете, мастер?

— Не сомневайтесь! — заверил я.

Мэгги заулыбалась.

— Только вот что, — добавил я. — Меня тревожит Лэнс. Боюсь, что он будет не столько продавать, сколько употреблять виски.

— Насчет этого не беспокойтесь, мастер! — усмехнулась Мэгги и продемонстрировала кулак величиною с голову младенца. — Пока он увивался за мной, я не могла его тронуть. В Иорвике с этим строго. Мигом потащат в суд и присудят штраф. А вот мужа бить можно — это семейное дело.

Я мысленно пожалел Лэнса. Сладкая жизнь для него кончилась. С другой стороны, сам выбирал...

— Вы замечательная девушка, Мэгги! — сказал я. — Завидую Лэнсу. Почему не встретил вас раньше?

Мэгги покраснела, погрозила мне пальцем, но к воротам шла, вихляя задом. Я улыбнулся и кликнул Салли. Та помыла посуду, после чего, забрав Нэнси, отправилась домой. А я, затеплив свечи, завалился читать. Библиотека Клауса оказалась находкой. Сборники указов королей, исторические легенды, геральдические справочники, сведения о родовых древах знатных людей... Идеальный подбор для разведчика, изучающего страну. В Алитанию мой предшественник прибыл не за куском хлеба. Оружейным мастерам в Глене и без того неплохо. Однако Клаус привез оборудование, построил мастерскую... Спрашивается, зачем? Иорвик небольшой город, здесь мало заказов. Зато неподалеку гавань, где удобно высадить десант. Так, к слову, и произошло. Планы мятежников сорвал случай. Столица направила в Иорвик полки. Официальный повод — маневры, на деле — подкормиться. В провинции много хлеба, и он дешев. В Алитании так поступают часто. Полки прибыли, узнали про десант и мгновенно выдвинулись. Мятежники не успели развернуть войско... Это сообщил мне Тибби. Собрав богатые трофеи, полки ушли. Дело, за которое умер Клаус, провалилось.

Я читал допоздна. Отложил книгу, только почувствовав резь в глазах.

* * *

Разбудил меня свет. Открыв глаза, я недоуменно уставился на ярко белый шар над кроватью. Так... Походная, воздушная лампа HS 10, в просторечии 'светляк'. Лучший друг путешественника и солдата. В неактивном состоянии представляет собой кружок пластика, который нужно подержать между ладоней, а затем подбросить вверх. HS 10 активируется и повиснет в воздухе, давая света на несколько часов. Чтобы его погасить, достаточно вновь подержать в ладонях. Я вижу сон?

Опустив взгляд, я различил у кровати молодую и очень красивую женщину. Миндалевидный разрез глаз, но сама радужка не темная, как это бывает у азиатов, а изумрудного цвета. Изящный носик, красиво очерченные, волевые губы, высокий лоб в обрамлении каштановых волос... Личико не фарфоровое, словно у восточных красавиц, но и не тяжелое, будто у европеек. Кровь двух рас, слившись в этом облике, образовала гармоничный сплав. Я сплю?

Первой опомнилась Мирка. Она рванулась к гостье и, прыгнув той на плечо, закружилась вокруг точеной шейки. При этом Мирка взвизгивала и восхищенно тявкала. Затем она растянулась на груди женщины, раскинув в стороны лапки, будто говоря: 'Это мое! Никому не отдам!'

— Мирочка! — умиленно произнесла гостья. — Маленькая моя! Соскучилась?

Горностайка стрекотнула и томно прикрыла глазки.

— Катя!

Я сунул ноги в протезы и соскочил на пол. Подхватив гостью на руки, закружил по комнате. Мирка возмущенно чирикнула: дескать, оставь! и приподнялась на лапках.

— Пусти! — Катя уперлась руками мне в грудь. — Мирка ревнует!

— Собственница! — возмутился я. — А мы, значит, не люди?

— Она больше соскучилась. Не мешай! Никуда я не денусь.

Я усадил Катю на кровать и некоторое время смотрел, как девочки милуются. Наконец они натешились, и Мирка свернулась клубком на коленях гостьи.

— Как ты меня нашла? — спросил я.

— Ты поглупел! — хмыкнула Катя. — У тебя же маяк в сканере.

Я почесал в затылке — и вправду. Черт бы подрал этот Запасной мир! Мигом отвыкаешь от цивилизации. Совсем забыл про порталы. Эффект Перехода на Земле открыли давно, и случилось это как нельзя вовремя. Космические программы уперлись в тупик. Как ты ни совершенствуй носители, но в результате получаешь ракету разового действия, цена которой выражается цифрой со многими нулями. Космические зонды, отправляемые в пределах Галактики, стоили, как ювелирные изделия, осыпанные бриллиантами. Некогда так было с поршневыми моторами для самолетов. Повышали их мощность, вылизывали фюзеляжи, но настоящий прорыв случился с появлением реактивной тяги. Нечто подобное произошло с порталами. Вначале их пытались использовать взамен пассажирских авиалиний. Не пошло. Порталы потребляли прорву энергии, и переброска людей не окупала затрат. Тогда порталы оставили руководителям государств: им надо перемещаться быстро, а расходы на это не так важны. Изобретатели занялись космосом, и здесь их ждал успех. Порталы оказались дешевле ракет, а в исследовании планет их эффективность и вовсе зашкаливала. Запасные миры стали открывать один за другим. По этому поводу ООН приняла специальное постановление. Миры ставили на учет и запрещали их колонизировать. Их хранили в предвидении окончательного истощения ресурсов Земли или возможного переселения людей в случае гибели планеты. Миры разрешалось исследовать и использовать для ссылки преступников. Практика показала, что последнее безопасно и эффективно. Ссыльные не выживают...

— Тебе не следовало приходить, — сказал я. — Проход отследят.

— Я из кабинета отца, — усмехнулась она.

А этот не отследят? Наивная! Все под контролем.

— Хоть бы поцеловал! — укорила Катя.

Я обнял ее за плечи и поочередно коснулся губами щек. Она в свою очередь смачно чмокнула меня в губы.

— Колешься! — пожаловалась недовольно.

— У меня нет бритвы. К тому же здесь носят бороды.

— И пил, — укорила она.

— Чуть чуть! — сказал я. — Хороший человек в гости зашел. Посидели слегка.

— Ага! — не поверила она. — Знаю я вас! Чем ты занимаешься?

— Всем понемножку. Гоню самогон, браконьерничаю, дерусь с аборигенами и ухлестываю за девушками гренадерских статей. Им нравится.

Катя прыснула.

— А если серьезно?

— Оружейный мастер. В настоящее время исполняю заказ: ремонтирую кремневые пистолеты.

— Железки ты любишь, — согласилась Катя. — С детства. Помню, как роботессу мою испортил.

— Я ее починил!

— Ну да! — возмутилась она. — Бедняжка всего лишь заикалась. После ремонта перестала, но вместо того, чтоб ласково будить меня по утрам, стала срывать одеяло и кричать: 'Подъем!' После чего требовала, чтоб я делала зарядку. При этом гундела и гундела, не слушая моих возражений.

Я ухмыльнулся. А что? Здорово получилось.

— В результате ты выросла такой стройненькой! Глаз не отвести. Скажи после этого, что я тебя не люблю!

— Сейчас заработаешь! — замахнулась Катя. Я с деланым испугом прикрылся ладонью.

— Не притворяйся! — укорила она. — Знаешь ведь, что не ударю. Можно?

Она протянула руки. Я прикрыл глаза. Теплые подушечки пальцев коснулись моих висков. Я сосредоточился, подключая мнемозапись. Начнем с места, как я оказался в Запасном мире. От Кати скрывать нечего.

Подушечки стали горячими — скачивание пошло. Пара секунд — и виски отпустили — имплант у Кати стоял мощный. Я открыл глаза. Катя сидела, уткнувшись лицом в ладони — просматривала. Это она с детства так. Мирка на ее коленях шевельнулась и тоненько заскулила. Чувствует эмоции. С чего это? Ничего особенного не было. Это не Хайберда. Там даже я блевал.

Катя опустила ладони и покачала головой.

— И здесь повоевал!

— У меня не было выбора.

— Был! — покачала она головой. — Мог отойти в сторону и не лезть. Вдруг убили бы?

— Их было пятеро и с холодным оружием. Ерунда!

— А если б десять и с заряженными пистолетами? Ведь ты не знал, сколько их, когда бежал на холм?

Я потупился.

— Когда ты повзрослеешь?!

— Интересно слышать это от младшей сестры.

— Я совершеннолетняя!

— Но все еще лазишь через отцовский портал. Между прочим, запрещено.

— Нашел с чем сравнить! — замотала она головой. — Ладно! Кто эта девочка?

— Которая?

— Рыженькая!

— Дочь местного феодала. Прежний король подарил ему Иорвик. За что, неизвестно, но угадать можно — прогнулся. Бетти, так он ее зовет, единственная наследница.

— Ты ей нравишься.

Я хмыкнул.

— Ну да! — вздохнула Катя. — Кому я это говорю? Разве это меня встречали плакатами: 'Женись на мне'?

— Я здесь никто.

— Не прикидывайся! Поставь себя на место девочки. Она живет в уютном мирке. Всех огорчений — пересоленная еда или неотглаженное платье. А тут нападение разбойников и угроза жизни. Ее могли изнасиловать, что, по местным представлениям, хуже смерти. И вдруг являешься ты, весь из себя прекрасный и загадочный. Убиваешь разбойников, спасаешь девочку. Неудивительно, что она запала. Будь осторожен. Эта рыженькая не проста. Запустит коготки, не вырвешься!

— Не беспокойся! — хмыкнул я. — Здесь сословное общество. Дочь феодала — не пара простому оружейнику.

Сестрица покрутила головой.

— К тому же, — добавил я, — единственная, кого я люблю, это ты...

— Жаль, что нам нельзя пожениться, потому что мы брат и сестра! — закончила она, и мы одновременно рассмеялись.

— Как родители? — спросил я, когда смех стих.

— Мама здорова, а вот отец...

Она погрустнела.

— Плох?

— Врачи говорят: от силы год.

— А пересадка?

— Не вынесет операции. Организм изношен. Стресс... Последние годы — сплошные огорчения. В том числе — ты.

— Я не его сын.

— Он любит тебя.

— Поэтому меня посадили? С парнями, чтоб не скучал?

— Вам предлагали помилование.

— Если признаем вину. Не притворяйся! Ты же видела мнемозапись. Резню в Хайберде устроили не мы. Но осудили за это нас — по сфабрикованному обвинению. Он не вмешался.

— Не мог. Сочли бы, что выгораживает пасынка. Это недостойно.

— Поправь меня, если ошибаюсь. Защитить невиновных — это недостойно. А вот посадить их в тюрьму — правильно и честно. Так принято в империи? Лицемеры!

Я встал и прошелся по комнате. За спиной всхлипнули. Я обернулся. По щекам Кати текли слезы. Я метнулся к ней и стал осторожно стирать их пальцами. Мирка, тревожно чирикая, вскочила сестре на плечо и стала лизать ей щеку.

— Я тебя очень люблю! — сказала Катя, успокоившись. — Но и папу — тоже. Вы оба хорошие. Но я не знаю, как вас помирить. Сердце разрывается...

Я сел рядом и обнял ее. Она уткнулась мне лицом в грудь.

— Отец не знал, что вас мучили, — сказала она тихо. — Его обманывали. После захвата Рудника начали следствие, кто и почему вынес неправосудный приговор? Но тебя успели осудить и выпихнули сюда. Прокурор принес протест, сейчас с этим разбираются, но, сам понимаешь, пройдет время...

— Кто за этим стоит?

— Не знаю! — вздохнула она. — Отец — тоже. Однако думаю, догадывается. Он перестал принимать Пальмера.

— Значит, Тайный Совет...

— Может, да, а может, и нет, — в рифму возразила она.

— Ладно! — сказал я. — Подождем. Что с парнями?

— После твоего осуждения их отправили в Россию отбывать срок. У нас с ней есть договор о правовой помощи.

— И как? — заинтересовался я.

— Из России выслали самолет. К трапу парней привели в тюремных робах. Но в московском аэропорту они вышли в военной форме — ее привезли в самолете. От трапа расстелили дорожку, оркестр играл марш. Министр обороны лично обнял каждого. После чего их повезли в Кремль, где президент вручил им ордена.

— Как восприняли это в империи?

— Был дикий скандал. Премьер министр обвинил Россию в неисполнении договора. Русский премьер в свою очередь заявил о начале расследовании фальсификации доказательств, касающихся русских миротворцев, и вынесения в отношении их неправосудного приговора. Тех, кто вел следствие, а также экспертов, прокуроров, судей, вынесших приговор, объявили в международный розыск. Их арестуют, если они покинут пределы империи.

— Поделом! — заметил я.

— Отец очень переживает! — вздохнула Катя. — Мать плачет. За что это нам?

Я знал ответ на этот вопрос, но промолчал.

— Как Эдди? — спросил, чтобы сменить тему. — Не женился?

— Нет.

— Пора бы! Сорок лет.

— Ему некогда: занят гонками, — Катя вздохнула. — Еще он воюет с парламентом. Обещает распустить.

— Не позволят. Это ему не гонки.

— Эдди думает иначе.

— Пусть бы и дальше гонял. Наследовать отцу следует тебе.

— Я третья в очереди.

— Вторая. Меня можно не считать.

— Это как решат.

— Приемный сын, к тому же русский. Осужденный за бойню... Смешно!

— Ты не прав! — возразила Катя. — Твои парни дают интервью, рассказывают, как было. Сеть кипит. Наши пытаются возражать, но выглядят жалко. Многие в империи на твоей стороне. Рано или поздно приговор отменят. Тебя ждет триумфальное возвращение.

— Что с того? — хмыкнул я. — Первый все равно Эдди. А вот я выбрал бы тебя. Из нас троих ты самая лучшая. Умная, красивая, талантливая. Золотая девочка империи.

— Не подлизывайся! — фыркнула Катя.

— Чистая правда! — возразил я.

— Все равно не выйдет! — вздохнула она. — Если ты второй, то я — третья... Лучше скажи, что нужно? Оружие, золото, охрана? Есть люди, готовые переправиться сюда, у всех отменная подготовка. Никого не уговаривала, сами вызвались.

— Не стоит, — сказал я. — Необычное оружие, плюс охрана... Нарвусь на конфликт. Я здесь освоился, живу тихо.

— Я знала, что не пропадешь! — согласилась Катя. — Имплант помог?

— Так это ты позаботилась? — удивился я.

— Кто ж еще! — усмехнулась она. — Военный чип достать не удалось. Для этого нужно было задействовать связи, а время поджимало: тебя вот вот должны были отправить. Поэтому взяла гражданский и усовершенствовала. Программы сама подбирала. Они хоть и школьные, зато подробные. Мультитул, лекарства... Я — не отец, поэтому могу себе позволить помочь осужденному. Нашлись люди, передали. Труднее было с местом ссылки. Но программисту заплатили, и он ввел код. Это лучший из Запасных миров. Мягкий климат, людская раса и хоть какая, но цивилизация. Не динозавры!

— Спасибо! — Я чмокнул ее в щеку. — Найдешь жениха, предупреди: пусть только попытается обидеть! Голову оторву!

— Ну, сказанул! — Катя засмеялась. — Сама справлюсь. Ладно! Что еще?

— Лекарства! — попросил я. — Побольше! Здешняя медицина — мрак! У меня остались всего три шприца.

— Больше пяти ты бы не пронес. Сочли, что хватит на первое время. Жди здесь!

Она повернула браслет. С тихим звоном открылся портал. Катя сунула мне Мирку и шагнула в сверкающие ворота. Портал мигнул и погас. Мирка горестно зачирикала.

— Она вернется! — погладил я горностайку. — Непременно!

Мирка вздохнула и лизнула мне руку. Я опустил ее на кровать и оделся. С сестрой можно и в рубашке, перед другими нельзя.