Зовущий из тени

— Нас слишком мало. Младшие знают достаточно, чтобы заметить, если порядок исполнения ритуала будет нарушен.

— Ну, так солги им, — Аштея нетерпеливо дернула плечом. — Мы тебя поддержим. Скажи, например, что Айха перед... походом в горы успела найти в библиотеке древний манускрипт, где говорится об изменении обряда в случаях великих бедствий.

— Я думала об этом, — покачала головой Лирсли. — Но риск слишком велик. Если мы оскорбим Вастарну...

— То нам придется поплатиться за это, — твердо сказала Оэкки. — Но риск стоит девяноста шести спасенных жизней. Ты не согласна?

— Девяноста шести — это если считать только тех, кто пока не заболел, — поддержала ее Аштея. — Но возможно в северном крыле еще удастся кого-то вытащить. И город... Лир, если мы все свалимся — а это произойдет очень скоро, — Северная Данмара обречена.

— Что ж, похоже, другого выхода и вправду нет, — сдалась Лирсли. — Для служения у внутреннего алтаря довольно будет одной высшей и двадцати младших жриц. Еще десятеро займутся неотложными делами, а остальные отправятся спать. На шесть часов для начала, потом им надо будет сменить бодрствующих.

— Лирсли, — Оэкки лукаво улыбнулась, — ты будешь среди этих остальных.

— Но я не могу сейчас...

— Я заменю тебя. Не беспокойся, за шесть часов не случится никакой катастрофы.

* * *

Орри нахохлившись сидела на полу в углу своей комнаты. Конечно, на стуле или на кровати было бы удобнее, но не хотелось вставать. И уснуть девочка не могла.

Когда одна из жриц... Лирсли, кажется, а может, и нет... привела Кештиору сюда и заставила лечь в постель, девочка от усталости моментально провалилась в сон.

И тогда к ней пришла Айха. Статная красавица Айха, на которую Орри так хотелось быть похожей. Девочка даже пыталась иногда подражать ее плавной походке, грациозным движениям, манере говорить чуть нараспев и тому очаровательному жесту, когда жрица в задумчивости чуть наклоняла голову набок, и смолисто-черная прядка, выбившись из прически, игривым завитком падала на ее висок. Орри подолгу торчала перед зеркалом, стараясь добиться такого же эффекта, но усмирить непослушные волосы так и не сумела.

И вот теперь Айха стояла перед Кештиорой со своей мягкой улыбкой, и ее потрясающие косы насквозь пропитались красным, и кровь стекала с них на пол, собираясь в липкие лужицы.

— Не смотри на меня, — попросила Айха.

Но Орри не могла отвести взгляд, хотя видела, как к жрице крадется буттак и знала, что он исчезнет, если Кештиора закроет глаза или хотя бы отвернется.

Она пыталась предупредить Айху, но язык почему-то не шевелился, и даже руку поднять не получалось, чтобы показать на опасность.

— Не смотри, — повторила жрица внезапно изменившимся, мальчишеским голосом.

Голосом Роуна.

— Может, вернемся? Мы без оружия, и вообще... Давай пойдем домой, а? Только ты не смотри.

Но Орри смотрела и ничего не могла с этим поделать. Смотрела, как сглаживаются, размываются черты лица жрицы, как оплывает стройное тело, растекается серой слизью, превращаясь в уродливый комок на залитом кровью полу.

Девочка закричала.

И проснулась, дрожащая, с мокрым от слез лицом. И поняла, что больше не сможет спать. Никогда.

* * *

Орри сидела, забившись в угол, долго. Несколько лет, наверное. Или целую вечность. А время остановилось, и разноцветные пятнышки света, падавшие на пол от витража, очень медленно ползли от стены к двери.

Слезы кончились. Ноги затекли. Девочка пересела удобнее. Больше всего ей хотелось раствориться в этой тишине и никогда больше ничего не делать, не решать, не видеть и не слышать.

Никто не приходил. Ни поручить что-то, ни принести еды, ни даже спросить, как она чувствует себя после вчерашнего ужаса. Никому не было дела до Орри, а мама и папа остались в умирающем городе, а может, давно погибли, и Кештиора осталась одна во всем мире. От этой мысли девочка уткнулась носом в поджатые к груди острые коленки и снова расплакалась.

Когда она очнулась, было уже темно. Как это она ухитрилась задремать? Орри болезненно поморщилась и потерла плечо, ноющее после сна в неудобной позе. Но все же она почувствовала себя немного бодрее. И поняла, что здорово хочет есть.

Никто так и не пришел. Жрицам все равно, что случилось с девчонкой, которую они приютили. А может, мшанка победила прежде, чем они успели приготовить лекарство. И все уже заболели или даже умерли, а то и не просто умерли, а превратились в высохшие останки, как в одной жуткой книге, которую Орри прочитала давным-давно, еще в детстве, два года назад.

Кештиора поднялась, зажгла свечу и уселась на стул, напряженно глядя на дверь и хмуря брови. Если сейчас встать и выйти в коридор, она может наткнуться на трупы. А если остаться, она скоро умрет с голоду. Нет, надо выбираться отсюда.

Девочка решительно встала и привела в порядок одежду. Вещей у нее не было, собирать нечего. Оставалось только обследовать кухню и кладовую. Даже если все в храме мертвы, должна же была остаться какая-то еда. И воды надо взять: вдруг в городе она теперь гнилая, и от нее можно заболеть. И свечей, и веревку, и каких-нибудь снадобий. И хотя бы несколько книг — про буттаков, про то, как лечиться от мшаной лихорадки, про то, какие дороги куда ведут, и хорошо бы с картинками.

Кештиора внимательно осмотрела комнату, сдернула с кровати одеяло, скатала в рулон и закинула на плечо. Подумала и прихватила огниво. Все, пора.

Можно было бы дождаться утра, но спать не хотелось, а сидеть до рассвета в опостылевшей комнате и подавно.

С горящей свечой в руке Орри осторожно выскользнула в коридор.

Там было все, как обычно. Ни скелетов, ни призраков, ни даже паутины и слоя пыли, накопившейся за столетия, которые Кештиора просидела в одиночестве. Даже светильники горели как ни в чем не бывало.

Девочка недоверчиво покачала головой и направилась к кухне.

— О, вот и ты! Как вовремя! — воскликнула рыжеволосая жрица, имени которой Орри не знала. — Кештиора, да?

Девочка ошеломленно кивнула, привыкая к мысли, что, похоже, умерли не все и прошло не так уж много времени.

— А где тавхоэ Оэкки? — спросила она, холодея от страшной догадки.

— Отдыхает, — пожала плечами рыжая. — Ей нужно поспать. Да что с тобой? Оэкки здорова. А одеяло тебе зачем? Положи его пока вон туда, что ли. Давай, поможешь мне.

— Опять за ларвинис идти, да? — в животе стало холодно. — В портал?

— За ларвинис? Ну-у, не знаю. Кто тебе сказал про ларвинис?

— Тавхоэ Лирсли. Для лекарства от мшанки.

— Да снадобье вроде уже приготовили. Нет, мне надо, чтобы ты картошку почистила.

Картошку... После всего, что было, всего, что Орри сделала и пережила! В носу опять защипало.

— Тавхоэ... можно мне сначала поесть? — сделав над собой усилие, попросила девочка, — Я же со вчерашнего... с того дня, как мы с Айхой...

Горло перехватило.

— Со вчерашнего, — подтвердила жрица. И нахмурила светлые брови. — Подожди, так с тобой же Лирсли была. Или... Ну, да, конечно. Так, садись, ешь. Да не давись, ешь спокойно.

Пока Орри уплетала вареное мясо с хлебом, рыжая налила в глиняную кружку травяной отвар, а потом расщедрилась даже на шилговое варенье.

— Змеехвоста не дам, — строго предупредила жрица. — Мы все перебрали его в последнее время.

— Ум-гу...

Вот кому нужен он, этот змеехвост, горечь пакостная!

— Так что там случилось, в горах Подковы? — осторожно спросила жрица. — После того, как ты осталась одна. Как ты...

— Как я выжила, тавхоэ? — девочка подняла голову от тарелки.

Взгляд у нее стал неожиданно взрослый. И колючий.

— Я двигалась, — сдержанно сказала Орри, снова принимаясь за мясо.

Уже не так жадно: голод отступил.

— В книгах сказано, что надо двигаться, чтобы не замерзнуть, вот я и двигалась.

— Всю ночь?

— Всю, — не моргнув глазом солгала Кештиора. — Устала ужас как.

Жрица недоверчиво посмотрела на нее.

— Благодари Великую Мать, — наконец торжественно изрекла она. — До конца своих дней благодари. Ибо она подарила тебе второе рождение.

У девочки чуть кусок не застрял в горле. Великая Мать, как же! Знали бы они, кто на самом деле спас Орри жизнь! И что она сделала с ним в ответ.

Кештиора часто заморгала и низко склонилась над тарелкой.

— Не плачь, — рыжая мягко погладила ее по плечу. Заметила, стирх побери! — Не надо, Кештиора. Все уже позади.

От материнской интонации жрицы сделалось еще тошнее.

— Все хорошо, милая. Ты дома.

Это стало последней каплей. Орри уткнулась лицом в живот рыжей и разревелась так отчаянно, словно боялась не успеть выплакаться до того, как на нее свалится очередная беда.

Но никто ее не торопил, ничего не происходило, и слезы постепенно иссякли.

— Доешь, — тихо сказала жрица. — Я не буду тебе мешать.

Орри молча вернулась к еде, стараясь не смотреть на рыжеволосую. Потом взяла нож и принялась чистить картошку. Это занятие, обычно скучное, сейчас помогло ей успокоиться.

"Что сделано, то сделано", — так, помнится, говорил Навагарн, выбравшись из очередной передряги.

Только с чего бы ему-то переживать! Он был храбрец и победитель, вождь племени, основатель столицы и все такое. Его, небось, никто не заставлял чистить картошку.

Невольно представив себе Навагарна за столь не героическим занятием, Орри улыбнулась, и на душе стало немного легче.

Ей очень хотелось рассказать кому-то о том, что произошло в горах. Она готова была излить душу Лирсли, пока та вела ее от Зала Служения до комнаты, но старшая жрица куда-то очень спешила. Убедилась, что Орри цела, уложила в постель и оставила одну.

Будь жива Айха, Кештиора поговорила бы с ней. А лучше всего — с Роуном. Ему можно было доверить все, что угодно. Он бы никогда и никому не разболтал. И уж точно не упрекнул бы Орри ни в чем. Он бы понял. Он не так уж много знал, Роун Тарф, и не смог бы ничего посоветовать, зато умел слушать. И поддерживать.

Девочка вздохнула. По всему выходило, что открыться ей теперь некому. И чем больше времени проходит, тем труднее будет рассказать о пережитом. Похоже, придется справляться самой.

Больше всего Орри хотелось сделать вид, что ничего не случилось. Мало ли что может примерещиться в темноте. Хорошо, буттак по плечу не похлопал и прогуляться не пригласил!

Но если архранды существуют на самом деле, Кештиора может встретить их когда-нибудь снова. Значит, надо выяснить про них все подробности. В библиотеке наверняка что-то найдется.

Полоска кожуры побежала из-под ножа быстрее: теперь Орри не терпелось добраться до книг. Но улизнуть не удалось. Стоило закончить с картошкой, как девочку отправили в кладовую за мукой, потом в крытый сад за овощами и травами, затем пришлось эти овощи мыть и резать. А когда Кештиора уже начала надеяться, что ее наконец отпустят, в кухню сунула нос Аштея и велела идти с ней готовить лекарства.

Орри обрадовалась было, что речь идет о том чудо-снадобье от мшанки, для которого они с таким трудом и риском добывали составляющие, но оказалось, что нужны всего лишь обычные порошки и микстуры.

— Это важно, — снизошла до объяснений Старшая целительница. — Без них больные не дождутся, пока наше средство будет готово. Умрут раньше.

— А долго еще? — нетерпеливо спросила Орри.

— Несколько дней.

— А потом я смогу уйти домой? — не выдержала девочка.

Аштея нахмурилась и покачала головой.

— Как Лирсли скажет.

Орри только вздохнула.

* * *

В книгах и свитках упоминаний об архрандах нашлось до обидного мало, во всяком случае, на языке Содружества вольных городов. И все какие-то невнятные.

Один автор утверждал, что это существа вымышленные: их никто никогда не видел, а люди, которые слышали голоса, просто подхватили хворь, которую насылают горы. Если подняться высоко, всякое почудиться может. И хорошо, если только бредить начнешь, а то рискуешь и вовсе сознание потерять.

В другой книге вскользь упоминалось, что архранды — давние враги людей, которые убивают, скидывая со скал, всякого человека, неосторожно забравшегося в их владения. Но к счастью, такое случается очень редко, потому что эти существа трусливы, живут в труднодоступных местах и предпочитают прятаться.

Зато Орри попалась пара книг, где говорилось о буттаках и способах защиты от них. И даже было описано несколько случаев, когда захваченного чудовищем человека удавалось вернуть к жизни. Тома были тяжеленные, с собой не прихватишь, да и нельзя брать чужое. Так что Кештиора старательно переписала все советы и спрятала туго свернутые листы за пазуху.

Она успела обследовать три больших стеллажа и уже подбиралась к четвертому, когда Лирсли прислала за ней одну из молодых жриц.

— Лекарство готово, — коротко сказала девушка.— Идем с нами, поможешь.

В город! На волю! Орри едва не подпрыгнула от радости, начисто забыв и о мшаной лихорадке, и о подстерегающем за стенами храма буттаке.

По коридору она почти бежала, так что жрица едва поспевала за ней.

— На вот, выпей, чтобы не заболеть. — Лирсли зачерпнула из глиняного горшка большую ложку красновато-коричневой кашицы.

Кештиора опасливо понюхала снадобье, потом лизнула. К ее удивлению, на вкус оно оказалось совсем не противным, а даже сладковатым.

Лирсли забрала у девочки пустую ложку и сунула Орри горшок с лекарством.

— Теперь идем. Постарайся все-таки поменьше прикасаться к больным. И вот, повяжи.

Кештиора послушно закрыла нос и рот платком, стянув его узлом на затылке. К ее разочарованию, Лирсли повела своих помощниц не к выходу в город, а в северное крыло. Хотя, если подумать, правильно: жриц тоже надо было спасать, а идти до них ближе.

* * *

У дверей Лирсли приостановилась: к горлу подступила тошнота от тяжелого запаха. Стоило бы пропитать чем-нибудь платки, закрывавшие рты и носы, чем-нибудь, что перебило бы вонь. Но возвращаться — спугнуть удачу, а она сейчас нужна им, как никогда.

Лирсли зажмурилась и ярко, в деталях, как ее когда-то учили, представила себе кислые плоды нийлы — продолговатые, желтовато-зеленые, округлые с одного конца и заостренные с другого. Вот она сдирает с них толстую, шероховатую кожуру, обнажая сочащуюся соком ярко-лиловую мякоть. Терпкий свежий запах, пусть и воображаемый, на время заглушил зловоние, рот наполнился слюной, скулы свело — и тошнота отступила.

Лирсли повернула в замке ключ и распахнула створки. В северном крыле было темно, несмотря на дневное время. Хорошо, что она догадалась прихватить светильники. Аштея и Оэкки зажгли их, не дожидаясь команды.

— Будьте настороже, — одними губами шепнула Лирсли. — Помните — некоторые больные впадают в ярость. Орри, держись поближе ко мне.

Она вошла, сделала несколько шагов и, остановившись, подала знак спутницам закрыть и запереть дверь. Огромная тень от ее руки метнулась по стене в свете фонаря, и Лирсли, каждое мгновение ждавшая нападения, вздрогнула.

Лекарство защищало их от заразы — по крайней мере, сильно снижало вероятность подхватить мшанку. Но больные в исступлении могли попросту растерзать своих спасителей, особенно если набросятся скопом. Если их, обезумевших, но оставшихся на ногах, окажется много.