| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Да что же вы от себя отрываете-то? — слегка покраснел он. — Все возитесь и возитесь со мной, будто я вам отец или дед...
— Мы же люди, а не звери, — грустно улыбнулась Даша. — И не эти...
Она кивнула в сторону двери, подразумевая новую власть и ее представителей, от которых жалости и человечности действительно дождаться было трудно.
— Так что, вы кушайте. И не беспокойтесь, я вон какая маленькая, мне совсем немного надо.
И добрая улыбка осветила ее лицо, ставшее в этот момент настолько красивым, что старый человек чуть не захлебнулся от восторга. Все это время Алексею Игоревичу было мучительно стыдно есть то, что приносила эта совсем чужая ему девочка. Он все время пытался отказаться и Дашенька все время его уговаривала, как уговаривают порой маленького ребенка. И старик ел... Но ежедневно молил Господа прекратить его мучения, да и девочке полегче будет после того, как его не станет. Но Господь почему-то медлил... И Алексей Игоревич продолжал жить и проклинать эту самую жизнь. Дашеньке он, конечно, этого не говорил, не хотел огорчать милое дитя. Он вспомнил девушку такой, какой она была до семнадцатого года и только вздохнул. Кто бы мог заподозрить в той беззаботной пташке в белоснежном платьице такую огромную душу? Такую доброту? Впрочем, и лучшие, и худшие качества человека почему-то проявляются именно в беде, именно в самых трудных условиях. Почему так? Алексей Игоревич ответа на этот вопрос не знал, знал только, что это именно так. Старик с жалостью посмотрел на девушку и вздохнул — сама же худенькая, что тот воробушек... А тут еще проклятый Илья совсем бедняжке жизни не дает. Был бы он здоров, так показал бы этой сволочи где раки зимуют. Алексей Игоревич прикусил губу — посоветовать бы Дашеньке что-нибудь, да что тут посоветуешь? Он покорно съел размоченный хлеб, запил уже остывшим кипятком и поблагодарил девушку. Потом, желая хоть чем-то порадовать ее, принялся рассказывать один из романов Дюма-пэра. Дашенька всегда рада была послушать что-нибудь такое и отвлечься от страшной реальности. Ее глаза в такие моменты становились мечтательными и хотелось бы старику знать, о чем она думает. Но спрашивать Алексей Игоревич не решался.
— Ладно, пойду,— спохватилась девушка наконец. — Поздно уже, а мне затра к семи на работу...
— Идите, Дашенька, идите, — улыбнулся ей старик. — Поспите и пусть вам приснится что-нибудь хорошее.
— Спасибо, Алексей Игоревич, — улыбнулась она.
Даша вышла из кладовки и аккуратно притворила за собой дверь. Спать хотелось неимоверно, болели глаза, спина, ноги. Сегодня ей пришлось сидеть за пишущей машинкой почти пятнадцать часов и девушка очень устала. Она повернулась и замерла. Прямо посреди коридора стоял гнусно ухмыляющийся Илья, явно поджидавший ее. О, Господи! Только его и не хватало!
— Ну чо, Дашка, надумала? — хрипло спросил красномордый и осклабился. — Полфунта сала дам! Свежее, деревенское!
— Ешьте ваше сало сами! — брезгливо ответила девушка, сглотнув, правда, голодную слюну. — И оставьте вы меня в покое!
— Ты гля, кака цаца! — хохотнул Илья. — Смотри, допрыгаишси...
Он, гнусно ухмыльнувшись, шагнул вперед и поймал пытавшуюся ускользнуть Дашу за рукав. Прижав ее к стене, принялся беспардонно лапать. Да так, что девушка вскрикнула от боли. Она сопротивлялась изо всех сил, молча сопротивлялась, но Илья обладал бычьей силой и только похохатывал в ответ на все ее попытки сопротивления. А кричать было совершенно бесполезно, ее же виноватой и выставят. Вот рука Ильи проникла под юбку и Даша не смогла удержать слез отчаяния. Уже не помня себя, девушка вырвала одну руку из хватки насильника и ткнула его пальцем в глаз. Илья взвыл и отпрянул. Даша рванулась в сторону и в ужасе оглянулась. Добежать до своей комнаты она не могла, эта сволочь стояла на дороге. Господи, да куда же деваться-то? Она кинулась к кладовке Алексея Игоревича и рванула на себя дверь, надеясь, что успеет запереть ее за собой. Но не успела. Удар в спину отшвырнул Дашу к стене.
— Ну, сучка дворянская! — послышался за ее спиной рев Ильи. — Усе, п...ц тебе!
Сильно ударившаяся девушка повернулась и заставила себя встать, невзирая на боль.
— Оставьте девушку в покое, имейте совесть! — раздался голос Алексея Игоревича, с трудом приподнявшегося на кровати.
— А ты, хрыч старый, ваще заткнись в тряпочку! — гаркнул красномордый. — А то щас придушу!
Он снова повернулся к сжавшейся в уголке девушке. И Даша вздрогнула — в руке Илья сжимал нож.
— Знать так, сучка! — продолжил он, поигрывая ножом. — Щас ты у меня за щеку брать бушь! Поняла? И хорошо брать, попробуй токо укуси!
Господи! Господи! Да что же ему надо, подонку такому? Даша в ужасе смотрела на Илью и понимала, что кажется сейчас с ней случится что-то страшное. Она не обратила внимание на возникшую в дверном проеме темную фигуру. Только удивленно моргнула, когда какая-то сила вдруг выдернула Илью из кладовки в коридор, оттуда послышались звуки ударов и хриплый мат насильника. Он что-то орал, но быстро заткнулся и вскоре только хрипел. Ничего не понимающая Даша продолжала удивленно смотреть на дверь. В этот момент внутрь кладовки вошел человек в черно-серебристой, явно офицерской форме.
— Позвольте представиться, сударыня, — поклонился он, — штабс-капитан Ненашев.
— Очень приятно, господин штабс-капитан... — пробормотала ошеломленная девушка.
А офицер уже повернулся к двери и негромко бросил кому-то:
— Где вы там, Николай? Оставьте это, с него уже хватит.
В слове "это" было столько брезгливости, что оставалось только удивляться.
— Не позволю... — ответил смутно знакомый голос. — Не позволю всякой падали мою сестру оскорблять!
Сестру?! Неужели... Господи! Господи! Господи! Это же Коля! Живой! Даша вскрикнула и рванулась мимо едва успевшего посторониться штабс-капитана в коридор. Двое других офицеров трясли хрипящего Илью, из носа которого вовсю хлестала кровь.
— Коля! — вскрикнула Даша, один из офицеров обернулся и бросился к ней.
Да, это был Коля... Непривычно взрослый, небритый, одетый в незнакомую форму, но несмотря ни что — Коля! Девушка уткнулась ему в грудь и зарыдала, выплакивая все горе и отчаяние последних лет. Теперь, когда рядом был кто-то родной, не было больше нужды держать себя в стальном кулаке. Она смотрела на лицо брата и все не могла насмотреться. Ой, а этих шрамов раньше не было... Наверное, он был ранен? Впрочем, что это она, война ведь, хорошо, что вообще не убили. Но как он с друзьями мог в Петербурге оказаться? Да еще и в форме!
— А я за тобой, Дашут, — детское прозвище заставило девушку улыбнуться сквозь слезы и только потом до нее дошел смысл слов. За ней? Коля приехал за ней, чтобы забрать ее из этого ада?
— Мама с папой умерли? — спросил Николай.
— Еще в начале восемнадцатого, — кивнула Даша, оторвавшись от его груди и посмотрев в лицо. — Ты же знаешь, у папы было больное сердце...
— Знаю.
— Во время одной из очередных "экспроприаций" он не выдержал, упал и больше не встал. Инфаркт. А мама после этого за три месяца тихо угасла. Господь был к ней милостив, во сне отошла... Потом товарищи "уплотнение" сделали, набили в нашу квартиру почти двадцать человек. Я с тех пор в комнате Ксении Ивановны живу.
Негромким, спокойным голосом девушка рассказывала все, что ей довелось пережить за последние два года и Николай только кулаки сжимал. А когда она дошла до того, как ее начал преследовать Илья, офицер не выдержал, заскрипел зубами
— Неужели не кому было обратиться за помощью? — спросил он.
— К кому? — приподняла брови Даша. — Эта сволочь всем рассказала, что я продажная и только "ломаюсь"... Поверили, конечно, ему. Я же дворянка. Да мне, впрочем, еще повезло. Помнишь Веру Сверскую? Ты за ней в шестнадцатом году ухаживал.
— Да.
— Ее пьяная солдатня всю ночь насиловала. А что потом с ней сотворили, мне и вспомнить страшно. Даже хоронили в закрытом гробу...
Даша вздрогнула и Николай снова прижал сестру к себе.
— Успокойся, Дашут, — почти неслышно сказал он. — Никто больше тебя не обидит.
— А как вы тут вообще оказались? — спросила девушка. — Как вас первый же патруль не арестовал? Вы же в форме!
— Есть способы, — хитро ухмыльнулся Николай. — Увидишь. Собирайся и пошли, нечего нам тут делать.
— А как же Алексей Игоревич? — подняла на него глаза Даша. — Он без меня пропадет...
— Какой Алексей Игоревич?
— Сосед наш бывший. Помнишь одноногого полковника, который в квартире напротив жил? Ну тот, который тебе кораблик парусный подарил?
— А-а-а... — припомнил Николай. — А он тут причем?
— Красные его на улицу умирать выбросили. Я старика в кладовку нашу поселила, слава Господу, никто внимания не обратил. Он уж и не встает...
Она потянула брата за рукав и сказала:
— Пошли, он тебя, наверное, узнает.
— Подожди, — Николай снова бросил взгляд на дрожащего в углу Илью и того от этого взгляда передернуло. — Я, пожалуй, таки прибью эту сволочь.
Он подошел поближе к красномордому. Впрочем, сейчас лицо того имело весьма бледный вид.
— Не стоит, Николай, — раздался позади чей-то голос. — Он и так достаточно получил, а я сейчас сделаю с ним то же самое, что с тем мельником.
Даша обернулась и удивленно замерла. Перед ней стоял человек в такой же форме, как и на всех остальных офицерах, однако кожа его была черной. Арап! Но какой арап... Тонкие, аристократичные черты лица, огромные золотистые глаза и грива снежно-белых волос до пояса. Николай тоже обернулся и кивнул.
— Вы думаете, что не стоит, господин дварх-полковник? — спросил он.
— Именно так, — кивнул тот. — Тем более, что я даже усилю воздействие. Он не только будет чувствовать боль от любого удара, который попытается кому-либо нанести, но и при попытке кого-нибудь изнасиловать тут же лишит себя мужского естества. Собственными руками. Причем, прекрасно будет понимать, что делает, но сопротивляться своим действиям не сможет.
— Великолепно! — расхохотался Николай. — Просто бесподобно! Эта сволочь заслужила.
Непонятный дварх-полковник кивнул. Хотела бы Даша еще понять что это за звание такое. Никогда до сих пор не слышала. Впрочем, арап ведь явно иностранец. Но как хорошо он говорит по-русски... Странно даже. Вдруг глаза чернокожего офицера загорелись желтым огнем и вскоре стали похожи на раскаленные угли. Господи... Даша испуганно прижалась к брату, но тот был совершенно спокоен. Видимо, уже наблюдал нечто подобное и был уверен, что это безопасно. Доверившись ему, девушка несколько успокоилась, но была все же сильно озадачена. Да что там, она вообще ничего не понимала. Дварх-полковник подошел к завизжавшему от ужаса Илье и наклонился над ним. Тело краснорожего выгнуло дугой, он захрипел и потерял сознание.
— Сделано, — удовлетворенно кивнул чернокожий офицер, потом повернулся и внимательно посмотрел Даше в глаза.
Девушке почему-то показалось, что из нее вынули душу и внимательно эту душу рассмотрели. Ощущение было очень странным, непривычным. Ей вдруг стало страшно, она почувствовала себя обнаженной и открытой взгляду любого желающего увидеть ее наготу.
— Вот, значит, как? — приподнял бровь дварх-полковник. — Последний кусок хлеба с больным стариком делили?
— Откуда вы знаете? — растерянно спросила Даша.
— Увидел, — улыбнулся он. — Могу только преклониться перед памятью ваших родителей, сумевших так воспитать обоих детей.
— Благодарю, — тоже улыбнулся в ответ Николай, понявший, что Релир просмотрел память его сестры. И сейчас он гордился ею.
— Не бойся, Дашут, — шепнул офицер напрягшейся девушке. — Ничего страшного, вот увидишь, теперь все будет хорошо.
Она облегченно всхлипнула и снова уткнулась брату в грудь.
— И можете не беспокоиться об Алексее Игоревиче, — продолжил дварх-полковник. — Не думаете же вы, что мы оставим одинокого больного человека умирать от голода? Тем более, что после нашего вторжения здесь обязательно появится это, как его там, ЧК, что ли?
— Да.
— И именно за старика они возьмутся в первую очередь. Представьте меня ему, пожалуйста, Николай.
— С удовольствием.
Они прошли в кладовку. На краю кровати сидел штабс-капитан Ненашев и внимательно слушал что-то рассказывающего старика. Увидев вошедших, он поднялся.
— Вы не представляете себе, господа, какой кошмар здесь творится! — мрачно сказал контрразведчик. — Это ужас какой-то!
— Уже представляю, Даша мне рассказала, — ответил Николай и повернулся к старику. — Здравствуйте, Алексей Игоревич!
— Здравствуйте, Коля, — улыбнулся тот. — Если бы вы знали, как мне приятно видеть перед собой русского офицера. Вот только форма у вас всех какая-то странная...
На щеках старика горел румянец. Он жадно оглядывал каждого и, казалось, не мог насмотреться.
— Алексей Игоревич, позвольте представить вам дварх-полковника Эваля Релира, командира легиона "Ищущие Мглу".
Аарн выступил вперед и коротко поклонился. Глаза старика расширились, но больше он ничем не выдал своего удивления при виде человека с черной кожей и белыми волосами.
— Рад приветствовать, господин дварх-полковник. Вы, по-видимому, издалека? Мне незнакомо ваше звание...
— Очень издалека, — улыбнулся Релир. — А звание? Обычно я командую двадцатью тысячами бойцов и четырьмя дварх-крейсерами.
Алексей Игоревич не стал спрашивать, что такое дварх-крейсера. Он только все пытался понять из какой страны может быть этот человек, но никак не мог сделать однозначных выводов.
— Мы рады пригласить вас к нам в гости,— продолжил дварх-полковник. — Николай забирает Дашу с собой и вы останетесь совсем один здесь. Мне не кажется, что это хорошо. А в нашем госпитале вас быстро поставят на ноги.
— Ну, — иронично усмехнулся старик, — поставить на ноги человека можно, если эти ноги у него имеются.
— И это не проблема, — заверил его Релир.
— Соглашайтесь, Алексей Игоревич, — вмешалась Даша. — Я не могу позволить вам самому тут мучиться!
— Да не думайте вы обо мне, Дашенька! — замахал на нее руками старик. — Вы и так уж который месяц со мной возитесь. Хоть вас из этого кошмара увезут. А куда меня везти? Я и ходить-то не могу...
— Носилки ждут в коридоре, — снова заговорил Релир. — И вы удивитесь, но идти совсем недалеко. Сейчас подойдет Целитель и займется вами.
Действительно, буквально через пару минут в дверях появилась молодая женщина довольно странной наружности. Недлинные, жесткие ярко-желтые волосы стояли на ее голове гребнем, резко контрастируя с голубыми глазами на мертвенно-бледном лице. Лицо было длинным, но все черты соразмерными. Одета незнакомка была в такую же форму, как и все остальные.
— Лэ Кверсар Фарн Эгинэ, — отрекомендовалась она приятным контральто. — Лор-лейтенант легиона "Ищущие Мглу", Целитель. Прошу пропустить меня к больному.
Ненашев и Релир вышли из кладовки, в которой и повернуться уже было негде. Николай с Дашей отодвинулись к стене и женщина подошла к старику. Тут же на ее лице возникла добрая улыбка, настолько добрая, что Алексей Игоревич не смог не улыбнуться в ответ.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
