Ученица Палача

— Да так, размышлял, — небрежным движением сунул нить в карман. — Что ты там говорил про образину?

— М-м-да, — закатил глаза к потолку Илиан. — Пойдём, на ужин опаздываем. По пути расскажу.

Манон Авье, баронесса Перрэ

Ужин проходил в "дружеской обстановке", приравненной к боевым действиям. Узкий круг приглашённых состоял из Тиграна, Илиана и Климентины Аландер. Младшая сестра, рыжеватая блондинка, чуть квадратное лицо, пухлые губки, прямой небольшой носик, серо-голубые глаза. Надменный взгляд и высокомерие отличали эту сиятельную леди.

Три фрейлины, одна из них была опознана как "почти соблазнённая на балконе". Две других просто великосветские язвы. Три аристократа, взглянув на которых, Манон подумала, что они, наверное, перед ужином лимонов поели, такие надменно-кислые физиономии. Хотелось предложить им сахарку.

Рассадка персон за столом "радовала" несказанно: Тигран Аландер сидел во главе стола, напротив него на другом конце стола — Климентина Аландер. По левую руку от герцога — фрейлина Адель Форе, дальше виконт Виктор Легранд, фрейлина Аманда Фонтен -"недособлазнённая", виконт Марсель Маршанд. По правую: фрейлина Аврора Дюбуа, маркиз Эрик Руссель, баронесса Манон Перрэ, граф Илиан Аландер.

— Скажите, баронесса, а почему вы всегда в вуали? — задала вопрос с прицелом "недособлазнённая" фрейлина, сидевшая как раз напротив Манон. — Неужели есть что скрывать?

— У нас всех есть что скрывать, — проговорила Манон, сейчас её полупрозрачная вуаль закрывала только верхнюю часть лица и не мешала ужинать.

— И что же скрываете Вы? — не отставала фрейлина.

— К сожалению, природа не одарила меня такой красотой, как остальных присутствующих дам, — смиренно проговорила Манон, нарезая мясо. — А постоянные недомогания усугубили ситуацию.

— Что? Настолько уродливы? — Аманда явно мстила за их встречу на балу и испорченное рандеву с Иланом Аландер.

— Да, — равнодушно ответила Манон, отпивая воду из бокала. Все присутствующие уставились на неё с удивлением и любопытством. Отставив бокал, Манон приподняла вуаль, дабы удовлетворить страждущих. Болезненно бледная кожа, бескровные губы, припухшие веки со щёлочками чуть косящих к носу глаз, темные круги под глазами с белёсыми бровями и ресницами восхищения не вызывали.

— Милочка, Вы бы хоть косметикой пользовались, — внесла предложение Климентина Аландер.

— Благодарю, миледи, — Манон грустно вздохнула, опуская вуаль. — В моём случае бесполезно. Проще прикрыть лицо и не мозолить глаз.

Знали б вы, сколько пришлось использовать белил, уголь из камина отлично подошёл для теней под глазами, которые до сих пор щипало от лука, нарубленным в кашу любимым кинжалом. И всё для того, чтобы иметь сейчас такие чудесные припухшие веки, красные глаза и распухший нос. Наревелась...

Довести цветущий вид Манон до состояния бледной немощи ей удалось.

Окружающие должны привыкнуть к вуали, как неотъемлемому атрибуту туалета баронессы Перрэ...

Дальше разговор вертелся вокруг придворных сплетен, и Манон не принимала в них участия. Лиан оказывал ей знаки внимания, пытался разговорить её, но она давала односложные ответы. Аманда, видя ухаживания графа, злилась.

Манон взяла бокал вина и едва не расплескала содержимое... рука Лиана легла на её колено...

— Манон, ну неужели я совсем Вам не нравлюсь?— шепнул Лиан, наклонившись, рука скользнула выше.

— Граф, я не понимаю, для чего все эти... — она тряхнула ногой, пытаясь сбросить его руку, но он сжал её ногу и начал поглаживать. Чуть выше — и он наткнётся на прикрепленный к бедру кинжал. — Домогательства... Руку уберите. — прошипела так же тихо Манон.

— Не хочу... мне интересно... куда подевалась та тигрица, едва не прирезавшая меня на балу лишь за то, что я приобнял её за талию, — наглец сместил руку на внутреннюю часть бедра.

— Граф, Вы испытываете нездоровое влечение к уродливым женщинам? — Манон сомкнула колени, зажимая руку.

— Я люблю разнообразие, — выдохнул он в самое ухо. Его взгляд вдруг зацепился за тонкую белую прядку, и на него накатило видение: тёмный силуэт на фоне огня, влажная белая прядь, змеящаяся по обнажённой шее... он непроизвольно произнёс: — И да, я испытываю нездоровое влечение...

Что ж, в эту игру можно играть и вдвоём. Она повернулась к нему, их лица почти соприкасались, облизнула губы.

Тембр её голоса изменился, став бархатисто-обволакивающим, интимным.

-Если Вы не уберёте руку, — она стиснула ноги сильнее, чувствуя, как рука упорно протискивается выше, — я воткну в неё вилку.

— Но как же я уберу её, Вы так крепко сжали ноги... — он не сводил с её губ взгляд, они уже не были бледными — во время еды грим почти стёрся, и сейчас они были нежно-розовые, красивой формы. Илиан впервые настолько близко видел лицо баронессы. Заметил, что на коже слишком много белил. Полупрозрачная вуаль скрадывала черты, но с такого близкого расстояния он отлично разглядел большие, полыхающие яростью чёрные глаза... Вот мерзавка, столько времени водить его за нос, маскируясь под Бледную Моль — восхитился Илиан. Рука его с усилием протолкнулась выше. На губах заиграла вызывающая ухмылка.

— Я предупредила, — ответила такой же вызывающей ухмылкой Манон.

— Не осмелишься, — шепнул он. — Ауууу!! — воскликнул он в голос, подпрыгивая на стуле от боли, когда острые зубья возмездия воткнулись ему в зад.

Все за столом замолчали и уставились на Илиана.

— Прошу прощения. Язык случайно прикусил... ножка... индейки очень вкусная, — проговорил мужчина, отпивая из бокала и переводя дыхание, похоже, уколола до крови. Все вернулись к прерванной беседе. Только Аманда прожигала ненавидящим взглядом баронессу. А та "случайно" уронила вилку и попросила слугу заменить прибор.

— Это была не рука, — проговорил обиженно Лиан, наклонившись к баронессе.

— Промахнулась... метила выше и правее, — ответила она, указав подбородком на пах мужчины и отвернулась. Илиан сглотнул и более не донимал.

Ужин закончился и все перешли в гостиную, где слуги приготовили чай для дам и бренди для господ. Кто-то сел играть в карты. Аврора Дюбуа музицировала за клавесином, Климентина с Аделью Форе пили чай, беседовали. Аманда Фонтен изо всех сил кокетничала с Илианом, тот отвечал взаимностью, бросая временами взгляды на Манон, стоявшую у клавесина и переворачивающую ноты для Авроры. Она следила, когда виконт Марсель Маршанд закончит разговор с Тиграном Аландер. Наконец виконт отошёл к карточному столу. Манон, извинившись, покинула музыкантшу и подошла к герцогу.

— Милорд, — она склонилась в лёгком поклоне. — Примите благодарность за приглашение провести несколько дней в таком замечательном месте и прекрасный ужин...

— Баронесса, очень рад, что угодил Вам, — герцог склонил голову в ответ.

— Милорд, мне нужно поговорить с Вами.

— О чём же?

— О детях.

— О детях?! — вскинул удивленно бровь герцог. И внимательно всмотрелся в лицо женщины.

— М-м-м, дорогая баронесса, не припомню между нами настолько близких отношений. Мы даже не целовались, а уже дети... — шутливо проговорил герцог.

Ага, не целовались, все губы стёр да искусал... и не только губы, засос, оставленный на шее, так и не удалось замазать окончательно. Пришлось надеть самое закрытое платье с воротником-стойкой.

— Само собой, не о наших, милорд, — серьёзно проговорила баронесса. — Недавно я была в храме и слышала разговор об убийстве некоего Альфонса... он содержал притон с малолетними... — баронесса сделала паузу, не смогла продолжать.

— И что? Что вы хотите? — сухо спросил герцог, не понимая, к чему этот разговор. Он сам мучился вопросом, что делать с этими никому не нужными детьми.

— Я хочу стать их опекуном, — проговорила она быстро, — я знаю, сейчас они в приюте, но что с ними будет? Они уже изгои, искалеченные тела и души. Что их ждёт дальше? Панель, воровство...

Манон разволновалась, схватила Тиграна за руку.

— Милорд, сейчас казна несёт расходы на их содержание. Я хочу взять эту обязанность на себя. Увезу в поместье, организую пансион для них, я уже подыскиваю учителей. Они получат образование, освоят ремесло, которое будет им по душе и поможет прожить.

Герцог смотрел на эту женщину в полнейшем недоумении, не понимал, для чего ей это нужно — брать на себя подобную обузу.

— Баронесса, простите, но я не понимаю...

— Для чего мне это нужно? — закончила она за него. Герцог кивнул.

— Милорд... Барон Перрэ нашёл меня... вернее, то, что осталось от меня, в замке Гайлар, ничего не помнящую — ни кто я, ни как попала в этот замок, ни что со мной происходило в нём, — немного солгав: всё она отлично помнила, что было в замке. — Барон спас меня, лекари восстановили моё тело, но не смогли вернуть память, сказали, что разум таким образом блокировал ужасные воспоминания, иначе сошла бы с ума. Они считали, что воспоминания вернутся постепенно. Но прошло пять лет, а я по-прежнему ничего не помню из того, что было. Так вот, милорд, любовь и забота барона помогли мне снова начать жить, я хочу вернуть свой долг. Хочу помочь этим детям.

Тигран Аландер

Тигран смотрел на женщину и не мог понять, где же она настоящая: Бледная Моль или эта, с горящими глазами, видимыми даже сквозь идиотскую вуаль. Было видно, что ей действительно важно получить опеку. Тем более, это снимало с него ответственность и проблемы. Но, тем не менее, он сказал:

— Баронесса, я серьёзно подумаю над вашей просьбой и дам ответ через несколько дней.

— Благодарю, милорд, — тихо проговорила она, отпуская его руку, но он перехватил её ладонь и поцеловал. Он почувствовал, как она задрожала. Баронесса сейчас открыта, нужно использовать.

— Не скрою, Вы удивили меня, — Тигран подхватил её под локоток, и они начали прогуливаться по комнате под любопытными взглядами гостей.

— Чем же?

— Своей просьбой... и тем, что Вам пришлось пережить. Расскажите мне о себе, милая Манон.

Герцог слегка погладил локоть и вновь почувствовал, как задрожала её рука, он улыбнулся. Такая же женщина: немного лести, ласки, участия — и она твоя.

— Надеюсь, Вы позволите мне называть Вас так... милая Манон? — мужчина приподнял её руку и поцеловал в костяшки пальчиков.

— Милорд... — только и смогла произнести баронесса.

— Расскажите, как Вы жили эти годы у барона, он ведь после гибели жены и дочери покинул свет. А последние пять лет совсем стал затворником в своём поместье.

— А что рассказывать? Сначала долго лечилась у лекарей. Но и сейчас моё здоровье постоянно подводит меня, — она грустно вздохнула. — Я много путешествую по Святым местам и монастырям.

— А что же мужчины, неужели не было поклонников, среди друзей барона, соседей?.. -Тигран погладил пальчики баронессы, она стыдливо потупилась. Попыталась забрать руку, но герцог не позволил, сжав сильнее.

— Нет, мы вели уединённый образ жизни, кроме Пьера, нас никто не посещал.

— А кто у нас Пьер? — подпустил ревнивых ноток Тигран. Кажется, вот и наш Ученик.

— Пьер?.. — она неопределённо пожала плечами. — Они с бароном занимались фехтованием и стрельбой. Часто уезжали вместе, надолго. Мы с ним не общались, он был замкнутый и совсем не обращал на меня внимание.

— Слышу грусть в Вашем голосе, наверное, Вы были влюблены в этого высокого красавчика, он был жгучий брюнет? И как его фамилия?

— Вовсе нет, — возмутилась баронесса, — лицо совершенно обыкновенное и незапоминающееся, волосы русые, да и фигура... среднего роста, худощавый... нет, он точно не был красавцем. Фамилия? Никогда не слышала, просто Пьер.

— Вы до сих пор видитесь?

— Нет, в последний раз мы встречались полгода назад. Он даже на похороны барона не приехал, — обиженно проворчала Манон.

— Не расстраивайтесь, милая Манон.

— Мне казалось, они были друзьями, барон часто называл его учеником.

— Даже так? — герцог, довольный, встретился взглядом с братом и торжествующе улыбнулся. Тот провозился целую неделю, а он за вечер узнал всё, что нужно. Ученик действительно есть.

Нужно обдумать, как с ним связаться. Баронесса была ему более не нужна, мысли уже крутились вокруг Палача.

— Милорд, я хотела просить разрешения покинуть Вас, устала.

— Ну разумеется, был счастлив поговорить с Вами, — герцог выпустил руку Манон, она сделала книксен и выскользнула из комнаты.

К Тиграну тут же подошёл Лиан.

— НУ?

— Как я и говорил, Ученик был. Зовут Пьер, фамилии она не знает.

— Быстро ты её расколол, — проворчал Лиан.— Видел, как ты ей пальчики лобызал.

— А ты теряешь хватку, — усмехнулся старший брат. — Кстати, а что ты там на ужине вопил, только не говори мне про прикушенный язык.

— Да эта ведьма воткнула мне вилку в зад, — пробурчал Лиан.

— ЧТО?! Вилку в зад?! — Тигран едва сдержался, чтоб не расхохотаться. — И за что ты получил такое серьёзное ранение?

— Сущий пустяк, — невинно пожал плечами Лиан. — Положил руку ей на колено.

— Действительно, пустяк, — улыбнулся герцог.

Манон Авье, баронесса Перрэ

Довольная Манон лежала в постели и размышляла. Значит, вот в чём заключался интерес братьев Аландер к моей персоне: информация об ученике. Она предполагала такое, и наводящие вопросы герцога только подтвердили догадку. Желаю удачи в поиске. Никакого Пьера не было. А про Маркуса ему знать не нужно. Он был её спарринг-партнёром. Манон интересовало, почему Перрэ не взял Маркуса в Ученики, он превосходил её во всём. В силе, в мастерстве, в умении сдерживать эмоции. Контролировать ситуацию. Одно время, в самом начале их совместных тренировок, ей казалось, что она ему нравится. Но потом это ушло. Она почувствовала некоторое разочарование. Но потом вспомнила, что именно он снимал её с цепей и видел то, что стало с её телом. Какому нормальному мужчине понравится такое изуродованное нечто, когда рядом есть молодые, красивые, гладкокожие девушки. Она видела, что Маркус очень нравился девушкам, они заигрывали с ним и строили глазки. Но он оставался холоден к ним. И это грело её. Потому что с ней он был другим, тёплым, весёлым, надёжным. Он смог стать ей настоящим другом. Да и нужен ли ей был тогда мужчина... нет.

Однажды она задала свой вопрос, почему она, а не Маркус, его Ученик. Перрэ ничего не ответил, просто заставил отжаться пятьдесят раз. У Маркуса она не спрашивала, было неудобно.

Сегодняшний разговор с герцогом был ей выгоден. Пусть разыскивают мифического Пьера. Слуг в поместье расспрашивать бесполезно, они немы, как рыбы, в буквальном смысле этого слова. Завтра можно будет получить разрешение на опекунство и уехать. Она больше не нужна. Герцог затянул с ответом только для того, чтоб иметь возможность её расспросить завтра, если за сегодняшний вечер он не узнает необходимые сведения.

Вспомнила, как он поглаживал и целовал ей руку, её действительно била дрожь от его прикосновений, объяснить её Манон не могла. Но не потеряла голову, поняв, что он принял это за симпатию к нему, подыграла. Поворочавшись на новой непривычной постели, Манон всё же заснула.