Хронос-2. Ледяной поход

В левом углу переливается от синего до фиолетового угловой штамп.

«Удивили, ага! — хмыкнул про себя программер. — Краску любую сделать можно. Венчает штамп двуглавый орёл. — Надо же? Неужели имперский герб сохранился до их времён?».

Ниже на штампе — надпись заглавными буквами «РУССКАЯ КОНФЕДЕРАЦИЯ». Под ней — «Служба защиты времени (Хронослужба)». Ещё ниже — «Московский региональный департамент».

«Круто!» — подумал попаданец и перевёл взгляд на пропечатанную справа от штампа надпись: «Господину А.Д. Воронцову».

Заново перечёл текст, уже медленно и спокойно.

«Уважаемый Антон Дмитриевич!

К Вам обращается представитель Службы защиты времени (Хронослужбы) Русской Конфедерации капитан Прилуцкий Я.М. (фото ниже).

В результате технического сбоя Вы оказались в другой пространственно-временной локации, а именно в 1917 году. Просим сохранять полное спокойствие, поменьше общаться с местными жителями.

Ваш новый друг, князь Роман Васильевич Голицын любезно согласился передать Вам это письмо.

По информации, полученной от г-на Р.В. Голицына, нам стало известно, что Вы собираетесь отправиться в Москву. Наши аналитики считают, что Вы можете оказаться и в Петрограде

Просим вас каждый вторник и пятницу прогуливаться по Тверской улице с пятнадцати до семнадцати часов в Москве, либо по Литейному проспекту в Петрограде в то же время. Я выйду с Вами на связь.

Ещё раз просим поменьше общаться с местным населением.

В случае невыполнения требований Вы будете считаться преступником, нарушившим законы перемещения во времени, и преданы суду военного трибунала.

С уважением, старший оперуполномоченный оперативного отдела Московского регионального департамента Хронослужбы капитан Я.М. Прилуцкий».

Ниже размашистая подпись и дата «6(19) июля 1917 года».

Роман встал рядом с программером и ткнул в низ текста:

— Вот этой фразы о трибунале не было.

— Уверен? — буркнул Тоха.

— Абсолютно, — кивнул Роман.

— Хрень какая-то, — почесал голову программер. — На фига мне прогуливаться по Литейному, если они могут найти меня, где угодно?

Он уже успокоился и взглянул на фотку. Цветная, размером примерно двенадцать на пятнадцать. На ней молодой мужик в бирюзовой форме с капитанскими погонами. Короткий ёжик русых волос, серые глаза, волевой подбородок.

Роман вернулся к облюбованному креслу. В дверь постучали.

— Да! — отозвался Тоха.

В комнату впорхнула княжна. Она переоделась в голубое платье, в каком Тоха впервые её увидел.

— Антош, ты обещал… ой, Ромка, — заметила Ромыча и чуть покраснела, — я…, — она явно не ожидала застать здесь брата. — Я… к тебе зашла, а тебя нет. Потом… подумала… вдруг ты у Антона Дмитриевича. Мне Антон Дмитриевич обещал кое-что рассказать.

— Да ладно тебе, сестрёнка, — улыбнулся князь. — Я сразу понял, что вы на «ты». Не смущайся.

Настя зарумянилась ещё больше.

— Настюш, — Тоха взял её руку и поднёс к губам. Легонько поцеловал. — Я тебе обязательно всё расскажу. Чуть позже, окей? — и нехотя отпустил руку девушки.

— Я думал, испугаешься, прочитав сие послание, — усмехнулся поручик, с любопытством разглядывая программера и сестру. — А ты молодец, хорошо держишься.

Тоха взглянул на молодого князя.

— А мне страшно, Рома. Реально страшно. Если это — Прилуцкий, — он ткнул в фотку, — то кто был в поезде? А?

— В поезде? — вскинул брови поручик. — Так они с тобой встречались?

— Да. Но не они. Точнее, не он, но тоже Прилуцкий. Попозже расскажу. Так вот, когда тот Прилуцкий, который в поезде, не смог меня переместить домой, он исчез в бело-синей вспышке. Такая же была на Фонтанке, когда мы с Настей от матросни сваливали. Там портал образовался. Помнишь, я тебе говорил, лёгкое колыхание воздуха.

— Как же ты его в темноте разглядел? — удивился Ромыч.

— Н… не знаю, — пожал плечами Тоха. — Темно? Да. Но что-то такое неясное было. Там мне какой-то чувак завопил, мол, давай, Воронцов, в портал! Живо! И схватил меня. А Насте велел не вмешиваться. Я этого чувака пнул, он и отлетел в портал. Бац, и снова вспышка. Точь-в-точь, когда я в этом времени на нейтралке с бодуна очутился…

— Ну почему вы меня игнорируете?! — Настя с нетерпением топнула ногой. Глаза засверкали. — Антон, ты всё время обещаешь рассказать, а сам молчишь!

«Вот упрямая девчонка!» — подумал Тоха и посмотрел на Романа. Тот с довольной улыбкой глядит то на сестру, то на программера.

— Слушай, Антон, — он подмигнул, — когда она злится, такая красивая. Правда?

— Ромка, я тебя убью!

Поручик негромко рассмеялся и беззлобно поддразнил девушку:

— Фи, ваше сиятельство, как вы изволите выражаться?

— Да я… да ты… да вы… да я…

Настя, кажется, вот-вот бросится на брата. Глаза сверкают, щёки пунцовые. Какая же она…

— Согласен, — попаданец невольно залюбовался юной княжной. — Она вообще очень красивая.

— Антон, и ты туда же!

Несмотря на злость, видно, что комплимент девушке понравился. Особенно его, Тохин.

— А чё я такого сказал? — улыбнулся программер. — Что ты красивая? Так это правда.

На мгновение запнувшись, выпалил:

— И я тебя люблю.

Княжна замерла и распахнула глаза. Не дав опомниться, Тоха снова взял её за руку:

— Настюш, потерпи чуть-чуть. Обязательно всё расскажу. Чуть позже. Сейчас с Романом поговорю. Окей? Вот и ладушки.

Настя, как настоящая представительница прекрасной половины человечества, из его слов, разумеется, тут же вычленила самое главное. Лицо девушки просияло.

— Антош, что ты сказал?

— Вот сейчас с Ромой поговорю и всё тебе объясню, — попытался съехать с темы программер.

— Я не об этом, — голос девушки изменился, стал глубже.

— Много же я пропустил, — ухмыльнулся Ромыч. — Ну вы даёте!

— Знаю, солнышко, но я об этом, — Тоха перевёл взгляд с Насти на её брата. — А сегодня, когда мы сматывались от матросов, нам помог сбежать чувак из этой грёбанной Хронослужбы. Сказал, завтра к нам пребудет Прилуцкий и всё расскажет.

Ромыч чуть прищурился:

— А подробней?

Программер в красках рассказал про нападение красногвардейцев с блокпоста на Фонтанке. Как они уходили. Про чувака с Хронослужбы по имени Олег.

— Из всего этого я делаю вывод, — помолчав, задумчиво проговорил Роман, — что они хотят вернуть тебя назад, но не знают, как.

— Наверно, — согласился Тоха, — но почему тот, что пытался затащить меня в портал, выругался по-английски? Он тоже назвался Хронослужбой. Настя слышала.

— Может, это британская… хронослужба? — предположила девушка. — Их же потом… убили. Кажется.

— Тогда получается, — Тохе стало не по себе, — англичане или американцы, а это был американец, стопудово, могут меня вернуть домой, а наши… нет… Стало быть, я зачем-то нужен пиндосам. Зачем? Фигня какая-то.

В косяк постучали.

— Разрешите, господа?

Тоха с Настей обернулись. В проёме стоит Василий Фёдорович Голицын с «керосинкой» в руках. Княжна не закрыла дверь.

— Да, конечно, — пригласил Тоха.

— Прошу прощения, Антон Дмитриевич, дверь открыта, и я случайно услышал разговор. Не пришло ли время объяснить?

Тоха почувствовал, как загорелись щёки. Интересно, что слышал князь? Только концовку, или, как, кроме всего прочего, признался в любви его дочери?

— Конечно, Василий Фёдорович. Время пришло, — программер посмотрел на княжну. — Уже пришло.

— Тогда, ужин ждёт.

— Вот здорово! — Ромыч вскочил с кресла. — Я ужасно голоден.

Прошли в столовую. Княгиня уже там.

За скромным ужином поговорили о политике, о ситуации на фронте, в Петрограде. Выпили по паре бокалов красного вина за счастливое возвращение младшего Голицына.

Надежда Сергеевна не сводит глаз с вернувшего сына. Настя с едва скрываемым нетерпением и любопытством поглядывает на Тоху, но в семье не принято важные дела обсуждать за едой.

Роман спросил, куда подевалась мисс Роуз. Он не в курсе, что грымза-англичанка уж месяц как свалила в свой Лондон.

Когда с едой покончили, Василий Фёдорович предложил всем пройти в просторную гостиную. Мол, Антону Дмитриевичу есть что рассказать. Распорядился подать чай.

По дороге программер сбегал в свою комнату за письмом, что бросил на столе, когда уходили в столовую.

В гостиной устроились в удобных креслах за круглым столом. Напротив Тохи князь с княгиней, справа — Роман, слева — Настя.

На столе и на комоде горят «керосинки».

Истопник Степан внёс здоровый самовар с кипятком. Дворецкий Тихон — поднос с высоким фарфоровым чайником и пятью фарфоровыми кружками. Рядом с каждой — чайные ложки. Гостиную наполнил запах мяты. Горничная Татьяна внесла тарелку с печеньем и сахарницу. Когда прислуга сноровисто расставила всё на столе, князь попросил их оставить и обратился к попаданцу:

— Итак, Антон Дмитриевич, мы вас слушаем.

— Ну, — начал Тоха. — Так много нужно рассказать. Даже не знаю, с чего начать.

— А вы начните с начала, — улыбнулась княгиня.

— С начала? — вздохнул Тоха, почесав голову. — Ну что ж, с начала так с начала. Тогда… давайте так. Сначала я всё расскажу, потом, Ром, ты, а уж тогда вопросы. Годится?

Все оказались «за».

— Думаю, моя биография никому не интересна…

— Ну почему же, Антон Дмитриевич? — с улыбкой перебила Настя. — Вы никогда не рассказывали о себе, ссылаясь на потерю памяти, которой, как оказывается, не было.

— Настенька, не вежливо перебивать, — упрекнул княжну отец.

— Прошу прощения, — девушка на мгновение опустила взгляд.

— Хорошо. Начну с того, что родился в Москве, пятнадцатого августа тысяча девятьсот девяносто второго года. Работаю программистом в фирме «Либерсофт». Занимаюсь разработкой компьютерных игр. Что это такое, позже объясню, если будет интересно. Отец — бывший военный, старший прапорщик запаса. Воевал в Афганистане. Мама работает дежурной по станции метро. Попал сюда из Москвы две тысячи пятнадцатого. Начало двадцать первого века…

Тоха рассказал, как после пьянки, именуемой корпоративом, оказался на нейтральной полосе Юго-Западного фронта, о плене у австрийцев, допросе у майора фон Лукаса. Как его вытащила из плена разведгруппа казаков-пластунов, которой командовал Роман. Он то и посоветовал гостю из будущего симулировать потерю памяти.

Пока попаданец рассказывал, Надежда Сергеевна разлила всем чай. Тоха взял паузу и отхлебнул из фарфоровой чашки горячий напиток.

Все смотрят на него, словно заворожённые. Все, кроме Ромыча. Настя лишь молча хлопает глазами, рот чуть приоткрылся. Подумалось, что Тохины современницы выдали что-нибудь типа «Фигасе!», «Хренасе!», «Охренеть!» или что-нибудь покруче.

В конце концов, княжна произнесла:

— Ты… это… серьёзно?

— Да, Насть, абсолютно серьёзно. Дальше ещё прикольнее… в смысле, интересней…

Тоха рассказал о допросе в русской контрразведке, о том, что благодаря стараниям Романа, его взяли на службу в обозную роту сорок четвёртого Камчатского пехотного полка в чине подпоручика. Как пришлось поучаствовать в бою, когда немецкие уланы погнали русскую армию и налетели на их обоз. Описал странное ощущение «трубы», возникшее при стычке с врагом, что называется, лоб в лоб. Эта «труба» мешала Тохе прицелиться в немца. Как Роман раздавил майского жука, а тот оказался дроном. И, наконец, о встрече в поезде с сотрудниками некой Хронослужбы из двадцать четвёртого века. Те пытались вернуть его обратно, но не вышло. Описал странную бело-синюю вспышку. Рассказал, как они с Настей сбежали от красногвардейцев с Фонтанки. Там тоже появилась такая же вспышка, и люди, представившиеся сотрудниками русской Хронослужбы, исчезли в этой вспышке.

— Я тоже видела эту вспышку, — вставила Настя.

Князь пожурил дочь за то, что без спроса ушла из дома. Но всем было пока не до этого.

Закончил Тоха тем, что завтра сюда прибудет капитан Прилуцкий и на многое прольёт свет. Только тот Прилуцкий, кого знает Тоха, и тот, кто разговаривал с Романом, разные люди. Программер зачитал послание от Хронослужбы.

Василий Фёдорович попросил письмо. Тоха протянул листок князю.

— Цветной портрет… пожалуй… фотография?! Прямо на обычной бумаге! Интересно и орфография странная.

— Да ничего особенного, Василий Фёдорович. В моё время бумажную фотографию заменила цифровая. Любой человек может сделать фотку, хоть цветную, хоть чёрно-белую, обработать, если нужно, отправить друзьям по «электронке», «вайберу», «вотсапу» или любому другому мессенджеру, распечатать. Да всё, что угодно.

— Что это? «Электронка», «вайбер», «вотсап»? — поинтересовался князь и передал письмо жене и дочери.

— Ну это… — Тоха привычно почесал голову. — Долго объяснять, Василий Фёдорович, если просто, системы мгновенной связи с любым абонентом в любой точке земного шара, где есть приёмник и передатчик. А если задействовать спутник, то в любой. Но спутник не всем по карману.

— Это ещё что! — воскликнул Роман. — Дай-ка мне письмо, сестрёнка. Оно может растворяться в воздухе и собираться обратно.

Поручик дважды сложил листок и сжал в середине. Бумага замерцала, но ничего не произошло. У Тохи сжало сердце, потемнело в глазах. На лбу выступила испарина. Он откинулся на кресле потёр грудь.

— Что с вами? — всполошился князь.

Настя вскочила и тут же оказалась рядом.

— Антош, что такое?

— Не знаю, — проговорил попаданец.

Неожиданно прошло.

— Уф, отпустило.

— Может вам врача?

— Спасибо, Василий Фёдорович, не нужно.

— Ну-ка, ну-ка, — поручик как-то странно посмотрел на Тоху. — отпустило, говоришь? А так? — он снова сжал листок.

Программер вновь покрылся холодным потом. Сердце опять закололо, пульс подскочил.

Отпустило.

— Как сейчас?

— Нормально.

— Знаешь, Антон это письмо на тебя как-то действует. В Харькове Прилуцкий показал, что если надавить здесь, оно рассыпается на атомы. А если потом сделать вот так, — Роман плавно сложил пальцы щепотью, — письмо соберётся вновь.

Он вернул листок программеру.

— Теперь твоя очередь, — Тоха посмотрел на поручика.

Тот кивнул и рассказал, как у него получилось что-то вроде раздвоения личности. Когда после боя с уланами Вильгельма они уходили в тыл, то заночевали в лесу. Тоха рассказывал казакам о своём появлении в этом мире. С другой стороны возникало смутное ощущение, что поручик в лесу со своими казаками и примкнувшими кубанцами. К ним присоединился Прилуцкий, представившись сначала капитаном контрразведки одиннадцатого корпуса, а потом — капитаном Хронослужбы Русской Конфедерации.